Непригодный для Академии Владыки Демонов ～Сильнейший в истории владыка демонов-прародитель перерождается и идёт в школу потомков～ § 3. Негласная клятва

Шестнадцать тысяч лет назад.

Мир бедственной пучины Ивэзейно.

В небе появилась чёрная тень, из которой выскочила и упала вниз огромная ледяная колонна. Она вонзилась в глубины айсберга.

Внутри ледяной колонны виднелся силуэт.

Принадлежал он суверену и верховному богу мира бедственной пучины Ивэзейно – Бедствию Во Плоти Изаку.

Чёрная тень высоко в небе исчезла, и появились два парня.

Узурпатор Двух Законов Ной и первый владыка демонов Амур.

– Теперь никто жаловаться не будет, – сказал Ной.

Они переместили Бедствие Во Плоти Изака из мира священных мечей Хайфолия в мир бедственной пучины Ивэзейно так, что никто этого не заметил.

Все будут думать, что Изак с самого начала спал здесь.

– Давай зависнем в этих краях, раз уж выпала такая возможность, – предложил Амур, намекая на кое-что. – Я бы хотел встретиться с твоей благодетельницей.

– Увы, но её здесь уже нет, – ответил Ной, медленно летя по небу Ивэзейно.

Луна Арзенон сбежала с мира бедственной пучины и сейчас тоже боролась, чтобы добиться своей цели. Её ждёт много трудностей, но Ной был уверен, что уж она-то ни за что не сдастся до самого конца. Воспоминания о тех днях, что он провёл с ней, вызвали у него лёгкое чувство ностальгии.

– Может, сходим взглянуть на её дом?

– Давайте.

Ной использовал заклинание «Гатом».

Всё перед глазами окрасилось в белоснежный цвет, и в следующий миг они увидели зелень деревьев.

Это был лес, где Ной жил с Луной.

– В той лачуге мы коротали деньки.

Ной прошёл через листву густо разросшихся деревьев и увидел лачугу. Но что-то здесь было не так.

Крышу пробило растущее изнутри лачуги огромное дерево. Его ветки изгибались и опутывали маленьких животных, поглощая их жизненную энергию.

– Фантомный зверь? Судя по всему, он воплотился.

Ной сверкнул магическими глазами и сразу понял истинную природу дерева.

После чего Амур слегка приподнял правую руку и нарисовал многослойный магический круг. Взметнулась семислойная спираль из чёрных частиц.

– «Эгиль…

– Не надо.

Ной остановил Амура, прикоснувшись к его правой руке.

Магический круг тут же обратился в частицы магической силы и начал исчезать.

– Разве не здесь ты проводил время со своей благодетельницей? Этой твари тут не место, – сказал Амур, глядя на фантомного зверя в виде огромного дерева.

– Здесь больше никто не живёт. Уверен, она бы с улыбкой отдала ему эту лачугу.

Амур молча посмотрел на Ноя, словно говоря: «Пусть так, но тебе что, всё равно, что он тут всё разворотил?».

– Это не значит, что наши с ней воспоминания исчезнут, – сказал Ной.

– …Ясно.

Амур молча опустил руку.

Словно дожидаясь этого, фантомный зверь-древо удлинило свои ветки, и они, подобно острым копьям, приблизились к лицу Амура по прямой.

Однако остановились за мгновение до того, как достигли своей цели.

«Магические Глаза Пламени Чувств» поглотили ненависть фантомного зверя и начали превращать её в силу Амура.

Древо стремительно уменьшалось и вскоре исчезло. Вероятно, ненависть была жаждой данного фантомного зверя, и его лишили источника сил.

Когда Амур испустил магическую силу, из лачуги вылетели маленькие семена. Такое обличие принял фантомный зверь после того, как его жажда уменьшилась.

Стоило Амуру испустить магическую силу, как эти семена улетели прочь от лачуги и зарылись в землю.

– Пожалуй, ты прав, Ной, – насмехаясь над собой, сказал Амур. – Даже если лачугу разворотят, воспоминания никуда не денутся. Перемещать её силой смысла нет. Я просто… – произнёс Амур, использовав магию, что обратить время лачуги с дырой вспять и восстановить её. – Как всегда сую свой нос не в своё дело.

– Вы всегда делаете это ради других, сударь.

Ной не спеша подошёл к лачуге и открыл дверь, за которой находилась навевающая воспоминания комната, в которой они жили вместе с Луной.

– Вы хорошо понимаете чувства других, не только одну ненависть. Поэтому вы не считаете, что их проблемы вас не касаются, – Ной обернулся и сказал: – И с Бедствием Во Плоти было точно так же. Нет никого, кому бы настолько не подходило имя Тирана-Разрушителя, как вам.

Ной посмотрел на Амура с серьёзным выражением лица. После чего Амур сел на стул и посмотрел на потолок.

– Когда-нибудь, – молвил он. – Когда-нибудь я сойду с ума от ненависти, которую отнял.

Всех однажды ждёт погибель. Независимо от того, насколько они сильны. И он вполне буднично говорил о своей судьбе, словно никакой разницы с погибелью тут не было.

– Вся отнятая мной ненависть не исчезнет. Она по сей день продолжает тлеть в моём сердце. Однажды она станет фатальной искрой, что ярко разгорится, обратившись в пламя, которое сожжёт дотла даже меня самого.

Амур посмотрел вдаль, предвидя эту развязку.

– Ну и пусть, – смирившись, сказал он. – Я просто соберу всю ненависть и злобу этого мира и сгину. Тогда в серебряном океане станет хоть немного спокойнее. Не самая плохая судьба.

– Судьба, говорите? Как-то это не в вашем духе, сударь.

Снова посмотрев на Ноя, Амур улыбнулся.

– Если так, то всё из-за тебя, – серьёзным тоном сказал он.

Ной смерил его озадаченным взглядом, а Амур продолжил объяснять:

– Я считал, что моя сила слишком велика. Ненависть нескончаема, и она повсюду. Чем её больше, тем она сильнее, и тем глубже я погружаюсь в бездну. Бесконечно глубоко. Мне суждено стать воплощением ненависти, Тираном-Разрушителем.

«Магические Глаза Пламени Чувств» продолжают отнимать ненависть, жечь его тело и увеличивать силу.

Поэтому он и был Тираном-Разрушителем.

Он сам дал себе это прозвище в ожидании будущего, которое однажды настанет.

– Но ты был со мной, – пылающий взгляд Амура на мгновение смягчился. – Ты силён. Настолько же, насколько и я. А ещё ты праведен. В отличие от меня. Значит, ты никому не уступишь, – гордо сказал он.

Ной посмотрел прямо в глаза Амуру, который в свою очередь тоже смотрел прямо в глаза Ною.

– Так что всё в порядке, Ной, брат мой.

– Вот как? Но я не думаю, что вы сойдёте с ума, – сказал Ной, словно это было нечто само собой разумеющееся.

Глаза Амура слегка округлились.

– Ведь вы настолько же сильны, как и я, Амур, брат мой.

Ной улыбнулся, унося печаль.