Замужество дочери Ди Глава 101.7. В полном цвету

Цзян Ли повернула голову очень грубо и резко, но её поза была естественной и нежной, как будто она ничего такого не подразумевала под своими словами. Цзи Хэн не смог удержаться и ещё раз взглянул на неё, затем с улыбкой повернул голову и сказал:

 – Это очень верно.

Увидев, что Цзи Хэн наконец перестал разговаривать с Цзян Ли, Сяо Тао Хун на сцене посмотрела на неё и сразу же запела более энергично.

Цзян Ли находила это невероятно забавным, только взглянув на поведение актрисы. В народе говорили, что самые яркие актёры могут сыграть в лучшем представлении только тогда, когда полностью вживаются в роль, и только тогда им удаётся по-настоящему пленить зрителя и получить его любовь. Тем не менее Сяо Тао Хун пела свою роль только собственным ртом, в то время, как её глаза были явно прикованы к Цзи Хэну. Это можно было расценить как рассеянность, но эта девушка также была полна нежности, но Цзян Ли опасалась, что её чувствам было суждено упасть в грязь и оказаться растоптанными, потому что этот красавец в красном одеянии привык быть только театральным зрителем, который никогда не принимает участия в пьесе.

 – Жаль лучика твоей душистой души, который рассеивается вместе с ветром, но он заставляет мою кровь и слёзы проливаться дождём. Когда он был в опасности, его ошеломлённые звездные глаза скрипели, зубы были острыми, а дрожащее нефритовое тело было бледным и похожим на цветок.

Сяо Тао Хун лепетала и пела без остановки, и ветер в её рукавах тоже был немного несчастным. Цзян Ли услышала в её голосе немного убийственного намерения.

Это была трагедия, которая была похожа на подделку, и только её мрачный и несчастный певучий голос был правдой, но Цзян Ли понимала, что она может чувствовать тонкие эмоции людей, особенно сейчас, после своего перерождения, и от этого прекрасного голоса девушка ощущала след неуловимой холодности.

Она подняла глаза и посмотрела на Сяо Тао Хун.

Сяо Тао Хун всё ещё беззаботно смотрела с нежностью в медовые глаза Цзи Хэна. Эти глаза были трогательными и жалкими, но Цзян Ли чувствовала, что то, как Сяо Тао Хун взирала на Цзи Хэна, выглядело совершенно по-звериному.

Её спина невольно выпрямилась, пальцы сжались в рукавах в кулаки, словно Цзян Ли учуяла какой-то заговор.

 – Я не могу ни спасти тебя, ни заменить тебя, так как же скорбь может стать наградой, когда ты так относишься ко мне? Самое печальное – это ежегодный фестиваль цветения груш, и отныне будет ужасно видеть цветение груш.

Когда она пропела последнюю фразу "любви", голос Сяо Тао Хун внезапно стал резким, заставив людей нахмуриться. Сердце Цзян Ли сжалось, и прежде чем она успела среагировать, она увидела, как Сяо Тао Хун в белом костюме внезапно спрыгнула со сцены, её рукава закатились, ладони заблестели серебром, и она бросилась прямо к Цзи Хэну!

На самом деле это был тот самый убийца, который покушался на Цзи Хэна!

Цзян Ли не успела воскликнуть и увидела молодых и старых людей, которые только что играли с Сяо Тао Хун на сцене. В некоем заторможенном состоянии девушка наблюдала за тем, как все они внезапно повыскакивали в разные стороны, все свирепые и злобные. Там, где только что сиял выразительный вид актёров, появилась лишь злоба и ненависть.