Замужество дочери Ди Глава 108.8. Тирания

 – А, понятно! – Е Мин Юй внезапно похлопал по столу: – Неудивительно, А Ли, что ты хочешь, чтобы мы говорили о семье Сюэ с такой помпой. Если эти люди смешаются с толпой и подслушают разговоры людей, то другая сторона обязательно узнает об этом и возьмет на себя инициативу прийти к нам!

 – Именно так. Это сэкономит нам много времени, – сказала Цзян Ли.

Видя, что Цзян Ли чувствует себя хорошо, Е Мин Юй явно не испытывал ни малейшего страха или беспокойства, но всё же он не мог удержаться от вопроса:

 – Но, А Ли, разве ты не боишься?

 – Я не боюсь, – беспечно сказала Цзян Ли. – Я нахожусь в намного лучшем положении, чем они. Моя совесть не боится теней, а во власти я не испытываю никакой надобности. Что ещё важнее, так это то, что мой отец – глава гражданских чиновников. Я ничего не боюсь. Нет. Не так, единственное, чего я действительно боюсь, это то, что никто не придёт. Но всё в порядке, – губы Цзян Ли скривились, и на мгновение Е Мин Юю показалось, что её улыбка была немного насмешливой. – Они уже здесь.

Е Мин Юй посмотрел вниз, в сторону входа.

Прямо у входа в таверну внезапно появилась группа офицеров и солдат верхом на лошадях. Маленький слуга чуть не свалился со стула от испуга, трясясь, как решето. Старший офицер, возглавляющий солдат, тут же закричал:

 – Где вы, которые только что говорили о семье Сюэ?

 – Лао цзы здесь! – Е Мин Юй высокомерно поставил чашку на стол и встал. Он был высок и очень импозантен и большими шагами спускался по лестнице.

Цзян Ли поставила чашку, которую держала в руке, и спустилась вниз вместе с Е Мин Юем. Тун'эр и Бай Сюэ немного волновались и шаг за шагом следовали за Цзян Ли, опасаясь, что их юная госпожа может пострадать.

Мужчины и женщины, посланные Е Мин Юем, тоже вернулись в таверну в этот момент и были окружены офицерами и солдатами. Пока гремела сталь мечей, Е Мин Юй неторопливо спускался по деревянной лестнице таверны. От звука шагов лестница скрипела, но шаги становились всё тяжелее и увереннее.

Он высокий, с искривлённым мечом на поясе, шрамом на лице и бандитской аурой. Позади него молодая девушка, кажущаяся ещё более хрупкой и нежной на фоне громилы, двигалась плавно и спустилась вниз, её улыбка была мягкой и ясной.

Герой и красавица, картина странно гармонична, но солдаты и офицеры не могли избавиться от чувства, что, хотя улыбка у красавицы на лице была столь нежной, в действительности девушка была ещё более убийственной и холодной, чем этот громогласный герой.

Однако каждый из них пришёл к выводу, что лишь на миг поддался собственному наваждению или иллюзии.

Успокоившись, старший офицер спросил:

 – Вы спрашивали о Сюэ Хуай Юане, бывшем губернаторе уезде, ныне обвинённого и заключённого в тюрьму. Каковы ваши намерения?

В данный момент его слова казались ярлыком или клеймом, которое старший офицер уже заочно надел на Цзян Ли и её спутников, точно решив их обвинить в том, что все они были сообщниками виновного чиновника. Казалось, теперь ему недоставало только решительной улики, чтобы обвинить их в пособничестве преступнику и засунуть всех в кутузку.

Е Мин Юй не дал себе даже труда задуматься об этом, когда громовым голосом произнёс:

 – Это скучно. Если я хочу спросить, то могу это сделать. В чём дело? С каких пор в ведение городской стражи стало входить беспокойство о светской беседе между людьми в Тунсяне? Неужели у местной стражи так много свободного времени, что вы даже начали заботиться о том, что едят и пьют люди?