Жизнь боевого короля на пенсии Книга 8. Глава 14

Писец

“Нет никакой ошибки, что ты следующий в очереди, кто будет нести мантию горы Дало.” Император Юаньшэн весело погладил свою бороду: "Мин Хуаюй, Мин Фэйчжэнь, вы двое дурачили меня все это время.”

Нет, император Юаньшэн не казался сердитым; он действительно казался счастливым и гордым собой.

Император Юаньшэн пригласил меня присоединиться к нему в экипаже, чтобы мы могли поговорить наедине. В конце концов, мы не могли просто болтать в лесу, пока все остальные ждут.

Император Юаньшэн завалил меня вопросами о горе Дало и даже спросил о райской деревне на горе Дало; он ожидал, что каждое место на горе будет подробно описано.

Оседлав волну импульса после разоблачения моей личности, всякий раз, когда я упоминал что-то крутое, император Юаньшэн улыбался и кричал: “Да, это бла-бла-бла”. Затем я раскрывал множество деталей, чтобы смутить его, и мы повторяли это до тех пор, пока он не терял уверенность, заканчивая свои комментарии. Вы знаете такую ситуацию, когда всегда есть один парень, который должен комментировать каждую тему, чтобы доказать, что он умнее всех, даже если он не знает ничего, пока кто-то не придет и не научит его? Император Юаньшэн был в основном тем комментатором.

Я выбирал вещи, которыми людям было бы интересно поделиться, хотя и пришлось бы начать с моего детства, например, тысячи людей, живущих в вышеупомянутой деревне всю свою жизнь, сколько поколений жили на горе Дало и как они жили на горе.

К тому времени, когда я добрался до Великого мастера, демонстрирующего фехтование, стилей ладони, гадания и разных знаний, император Юаньшэн был похож на ребенка в магазине игрушек. Он находил Великого мастера настолько внушающим благоговейный трепет, что не мог удержаться от похвалы и излияния своих мыслей.

После чашек и чашек чая, чайников и чайников чая, порций и порций прохладительных напитков, любезности Лун Цзайтянь, который думал: "как они могут продолжать говорить, как будто они давно потерянные члены семьи, восполняющие отсутствие?" и часов за часами разговора, император Юаньшэн, наконец, повторил: "нет никакой ошибки, ты следующий в очереди, кто будет нести мантию горы Дало.” Он так же устал слушать, как я-говорить. Император Юаньшэн опрокинул свою чашку чая и выпил даже мою, чтобы утолить жажду.

“В дни моей молодости, когда твой Шифу давал миру узнать свое имя, я боготворил его и до сих пор боготворю.”

“Вы боготворите боевую доблесть моего Шифу?”

- Нет, я боготворю его способность вести беззаботную жизнь и что у него есть женщины по всей стране.”

Услышав ответ императора Юаньшэна, я не мог сказать, что знаю, каково это, но мог представить, какую головную боль доставили мне гарем и семья, когда я узнал, что это за люди.

- Тем не менее мое желание наконец исполнилось. Хотя я не могу встретиться с Мин Хуаюй, пришел ты. Я рад, что те десятилетия, которые я провел в политике, окупились. Преемник горы Дало наконец выбрал императорский двор.”

Могу ли я сказать, что все это недоразумение?!

Император Юаньшэн радостно спросил: "Почему ты скрыл свою личность? Если бы я знал, что ты преемник горы Дало, я бы предоставил тебе высокий пост чиновника, даже если ты не хочешь покидать Лю Шань Мэнь. Почему ты решил работать неизвестным констеблем?”

- Шифу сказал мне, что до того, как мне исполнится тридцать, я должен путешествовать по боевому миру, но я не должен заводить семью, ввязываться в бессмысленные драки или добиваться славы в политике. Присвоение мне ранга воина седьмого ранга равносильно присвоению мне титула без какой-либо реальной власти, так что это не противоречит условиям, установленным Шифу.”

- Неужели? Неудивительно, что ты отверг Хуна быстрее, чем кто-либо другой. Я полагаю, что у человека его калибра есть свои причины для соблюдения этих условий. В таком случае я не буду давать тебе никаких официальных должностей.”

- Мой статус преемника тоже секрет. Прошу, сохраните эту тайну.”

- Естественно, естественно” - выпалил император Юаньшэн. “Если люди узнают, что преемник горы Дало помогает мне, мне придется опасаться наций и четырех неортодоксальных фракций. Главы сект боевых искусств позеленели бы от зависти. Семь белых принцев-чемпионов, по сути, станут еще большей угрозой. Мудрый человек никогда не говорит миру, каковы все его активы. Ты же не думаешь, что я глуп? Хахаха.”

Нет, я думаю, что ты неисправимо глуп.…

- Никто, кроме нас с тобой, не узнает об этом.”

Что ж, это обнадеживает, если так говорит монарх.

“Я чувствую себя намного лучше раз поместье меча Ло знает, что ты сопровождаешь меня. Жаль, что твои навыки самообороны - писец.”

Писец?

“Что вы имеете в виду, Ваше Величество?”

“О, я говорю, что твой Шифу должен был научить тебя настоящим боевым искусствам. Я знаю, что ты многому научился из его богатства знаний по многим предметам и научился быть таким же проницательным, но я думаю, что ты уже вышел из того возраста, когда можешь стать искусным бойцом.

“Я никогда не мог понять, кто ты, из-за твоих ужасных боевых способностей. Я сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь догадается, что всадник десяти тысячь миль, ученик Мин Хуаюй и преемник горы Дало, будет настолько писец.”

“Что означает этот "писец"?”

- О, это древнее и красноречивое прилагательное.”

“А какой сейчас общепринятый термин?”

- Поставь "зд" вместо "с" в "писец".”

Ты хочешь, чтобы я сбросил твою голову с кареты?! Хочешь посмотреть, насколько "писец" мои навыки? Я поправлю твоё лицо, пока у тебя связанны руки и ноги! Я тебя пережую и выплюну, Юаньшэн!

Су Сяо, ты ведь научил их этому термину, не так ли? Это ты дерешься, что писец! Неужели этому учат в императорском дворце? Что случилось со всей этой культурной болтовней, которую вы все так любите?! Почему вы не верите мне, когда я что-то говорю, но все же верите утверждениям Су Сяо без вопросов?

- Господин, мы прибыли” - сообщил Дугу. - Город Цаньху прямо перед нами.”

“Уже? - спросил император Юаньшэн. “Тогда давай проберемся внутрь.”

“Но…”

“Но что? - проворчал император Юаньшэн, раздраженный нерешительностью Дугу.

Отодвинув занавеску и увидев улицы города, император Юаньшэн больше не нуждался в объяснениях.

Приподняв уголки губ, Дугу сообщил: "сегодня канун Нового года.”