Моё тело кем-то одержимо Глава 150

— Проходи, Канна.

Амелия, широко улыбнувшись, встретила ее.

— Рада видеть тебя у себя во дворце. Как ты поживаешь?

— Хорошо, вы как?

На чайном столе лежали подготовленные чай и печенье.

ʾНо можно ли пить?ʾ

Императрица бы точно сотворила какую-нибудь глупость, но вот в случае Амелии подобное вряд ли могло случиться.

ʾНу, прикинусь, что пьюʾ.

Канна взяла чашку, притворившись, что отпивает глоток, и после чего ее опустила.

— Полагаю, Канна очень занята. За все это время я отправила множество приглашений, но ты так и не ответила.

Амелия посетовала, будто опечалилась, и Канна тихонько рассмеялась.

— Мне так жаль. Я немного…

— Немного?

— Хм, была занята. Были дела.

— А, прости. Сглупила.

Амелия с обеспокоенным видом извинилась.

— Я прекрасно знаю, что за это время многое случилось. Даже не подумав, выпалила такую чушь. К тому же недавно…

Амелия с осторожностью подбирала слова.

— Я слышала, ты столкнулась с бандитами. С тобой все в порядке?

Глаза Амелии, не знавшей ничего, выглядели весьма невинно.

— Благодарю за ваше беспокойство, но я в порядке.

— Ох, какое облегчение. Я хотела бы кое- что обсудить с Канной.

Наконец-то она попытается выпросить лекарство для императрицы?

Канна кивнула, выбирая отказ.

— Да, так о чем же?

— Я думаю, скоро матушка выдаст меня замуж.

Брак?

Не лекарство?

— Она настаивала на повторном браке с герцогом Сильвиеном Валентино. Разумеется, герцог отказался.

— Вот оно что.

— Да, но, честно говоря, если я и выйду замуж, то хочу связать свои узы с представителем королевства Ялден.

Канна, удивившись, сохранила свое бесстрастное выражение лица.

— На самом деле, если присмотреться, мощь страны Ялден не уступает империи Аслан. Конечно, народ империи не желает этого признавать.

— Правда? Не знала о таких вещах…

Последнее время Канна усердно копалась в книгах, стараясь изучить страну Ялден. Она нацепила личину равнодушия.

— Ялден — поразительное государство. Судя по тому, что я слышала, простолюдины придерживаются той же образовательной политики, что и аристократы. Подобное немыслимо на территории империи.

— Вправду? Впервые слышу.

— Ты знаешь, что сейчас правит королева? В том государстве женщины в равной степени получают право наследования престола. Это тоже невообразимо для империи.

Лицо Амелии отражало странное глумление. Похоже, она не очень-то и трепетно относилась к своей стране.

ʾЖизнь Амелии была непростой, оно и понятноʾ.

Сияющая Амелия вновь ярко улыбнулась.

— Но самое прекрасное –это лицо принца. Тебе когда-нибудь доводилось видеть его портрет?

— Нет, никогда.

— Неужели? Тебе показать? Он правда прелестный мужчина…Ах, но не думаю, что Канне он понравится.

— Да? Почему же вы так считаете?

— Твоим бывшим мужем был герцог Валентино. Так разве кто-то еще сможет тебе прийтись по душе?

На эти слова Канна невольно улыбнулась.

— Я так не думаю. Он тот мужчина, что от его вычурной красоты порой пробирает дрожь. Разве он похож на человека?

— Знаю, ты права. Герцог Валентино больше напоминает не человека, а существо, прибывшее из другого мира. Он словно Бог для глаз.

— О, боже упаси.

Канна недовольно вздохнула.

— Амелия, я не так давно развелась с этим человеком. Прошу, не используйте столь поэтичные высказывания.

— Ах, извини.

— Да, простите за бестактность.

Канна шутливо ответила и подняла чашку. А прикоснувшись губами к краю чашки, она от испуга замерла.

ʾАхʾ.

Едва не выпила.

И тогда поняла.

На короткий момент она позабыла об осторожности.

ʾНельзя такое допускать. Нужно быть начекуʾ.

Всегда, когда она теряла бдительность, в нее прилетало лезвие. Всегда.

ʾТак что нужно быть осторожнойʾ.

Канна притворилась, что вновь пьет чай, и после поставила чашку.

И когда она подняла голову, ее глаза вновь стали бесстрастными и ледяными, как и всегда.

Не заметив ее облика, Амелии слегка покраснела и улыбнулась.

— Как поразительно. Канна обсуждает со мной мужчин.

— А?

— Канна теперь выглядит как нормальная девушка своего возраста.

Амелия бурно рассмеялась.

— Прежде подобное казалось непостижимым. Но не сейчас.

— …

— Впредь давай видеться чаще и также беседовать. Я считаю Канну хорошей подругой.

Хорошая подруга?

От слов Амелии ее сердце окутала рябь. Но вскоре она утихла, не оставив и следа.

— Благодарю вас за такие слова.

Она никогда не считала Амелию другом. Она никогда не проявляла искренности.

ʾИ это не только касалось Амелииʾ.

Но и Люси.

Она никому не могла открыть свое сердце.

Сражаться с врагами, биться, дабы выжить. Очень сложно бороться с теми, кто ненавидит. Все дело в неустанной борьбе.

Была ли ее улыбка искренней и безмятежной хоть на мгновение?

— И мне жаль.

— Нет, не хочу слышать таких слов от Канны.

Несведущая Амелия рассмеялась, будто все знала.

— Канна спасла мне жизнь. А я спасла твою.

— …

— Если бы не Канна, я бы так и осталась глупой и уродливой принцессой с кожным заболеванием…И погибла бы от руки своей матери.

Амелия схватила Канну за руку. На ее глазах навернулись слезы.

— Канна, благодарю тебя за возможность жить.

Она произнесла дрожащим голоском.

— Эти слова….я всегда хотела их сказать должным образом.

— …

`Ах, я чересчур сентиментальна?`

Амелия смущенно замахала руками у своего лица. И подняла чушку, выпив залпом.

— Кха-кха!

И потом закашляла.

Канна сузила брови.

Похоже, она поперхнулась. Даже от неловкости столь быстро пить…

— Кха-хка!

Амелия прикрыла рукой рот. Но неостанавливаемая жидкость потекла по ее пальцам.

Канна проследила за потоком жидкости и опустила глаза.

Алая.

Она была столь ярко-красной, что походила на кровь…

— Амелия!

В тот момент, когда она вскочила с места и вскрикнула, Амелия рухнула под стул.

Канна поспешно ее схватила и нащупала пульс.

Жива.

Пока еще жива.

ʾЧай был отравлен?ʾ

Канна поспешно сняла ожерелье. В нем содержится противоядие, выводящие из организма любые токсины.

Она приготовила его на всякий пожарный, но даже не подозревала, что оно понадобится при таких обстоятельствах!

— Амелия, вы меня слышите? Не засыпайте!

Канна вылила противоядие Амелии в рот.

И потом.

Скр-и-и-п.

Она услышала, как за ней отворилась дверь.

Прозвучал очень тихий звук, но Канна его слышала отчетливее любого другого. Потому как.

ʾДверь…так она же впереди?ʾ

Входная дверь была закрыта.

Так кто же позади?

Канна медленно повернулась.

И едва не вскрикнула.

Дверь шкафа медленно открылась.

Из нее вышел человек.

— Ну и ну!

Мужчина прищелкнул языком, словно от сожаления.

— Почему мисс не выпила чай?

Младший брат Амелии.

— Тогда все сложилось бы благополучно для нас.

Второй принц. Кресент Исаберг.

Когда он к ним подошел, Канна крепко обняла Амелию, словно защищая.

Сверкающим взглядом она уставилась на Кресента и выстрелила словами.

— Ваше высочество, вы вышли из шкафа… Вы там скрывались?

— Верно, я немного пожалел о выборе, когда почувствовал сильный спазм в ногах, но в итоге это было замечательное решение.

Он вежливо улыбнулся, как тогда на банкете.

— Взгляните только. Канна все еще жива, какая надоедливая муха.

— Сэр Айн.

Не было нужно больше что-либо слушать.

Канна позвала рыцарей, ожидающих в коридоре.

— Сэр Айн, сэр Русвел.

Затем Кресент наклонил голову.

— Какая вы наивная. По-вашему, они еще живы?

— …Что?

— Разумеется, рыцари Эдис сильны, но и имперские рыцари не лыком шиты. В особенности лучшие из них, лично мною отобранные. Эти двое перед ними не выстоят.

Лицо Канны побелело.

Она не желала в это верить. Она не могла в это поверить.

Если бы они были живы, то немедленно бы вбежали. Но никто не зашел.

Повисла мертвая тишина.

Канна крепко сжала руки в кулаки.

Сейчас не время поддаваться эмоциям. Только не сейчас.

— Как вы считаете, все обойдется?

— Да.

Кресент слегка рассмеялся.

— Все равно об этом никто не узнает.

В тот момент.

Трясь-трясь.

Пол задрожал с оглушительным звуком. Казалось, что этот дворец, этот мир вот-вот рухнут.

— Среди оружий Восточного континента есть бомбы, способные разрушить целые здания. Их было очень трудно достать.

Затем он вынул карманные часы и проверил.

— Мы слишком затянули с вами. К этому моменту я уже должен был выйти, но вы двое слишком долго возились с чаем. Похоже, я в затруднительном положении.

Вот только никаких признаков затруднительности и в помине не было.

— Хорошо, проявлю последнюю учтивость. Я расскажу вам, как преподнесут вашу смерть.

Он шел спокойным шагом. Это было так же противно, как от ползучего насекомого.

— Скоро этот дворец постигнет грандиозный пожар разрушительной силы, который доселе не бывал в истории всей империи. Вы и моя дорогая сестрица станете жертвами этого пожара.

Он вытянул руки и схватил Канну.

— Ваше тело раздавится под обломками здания и охватится пламенем. Вы погибните в ходе трагичного происшествия.

— Отпустите!

Она держалась до самого конца. Противостояние закончилось, когда он пустил в ход силу.

Тело Канны упало на пол. Он забрался на нее сверху и принялся душить.

— Мисс знает слишком много. Слишком много знаете того, чего не должны.

— Кхык-хк!

Она ощущала, как ее шею сжимают. Она чувствовала, как задыхается.

— Кых, если меня убьете, ее величество императрица…лекарство….!

— В этом корень проблемы. Этой слабостью вы дергаете за ниточки мать. А слабость матери — и моя.

— Кхык!

— Разумеется, матушке, которой доведется жить без лекарств, придется не легко, но она проявит ко мне снисходительность. Потому как дорогая матушка любит меня.

Императрица ничего не подозревает.

Она, конечно, думала, что та причастна, но, похоже, принц провернул все в одиночку.

Но в этом нельзя быть уверенным до конца.

Если было бы не столь больно, она продолжила бы расспросы, дабы вытащить из него побольше информации.

ʾУже нет сил терпетьʾ.

Канна открыла плотно сомкнутые веки. И прижала кольцо, что было на руке, к тыльной стороне ладони.

Затем из драгоценного камня высунулась игла, пропитанная ядом.

— Кхык!

Кресент от острой боли застонал. Шея Канны освободилась от рук.

— Что это…

И речь оборвалась.

Будто внезапно пропал воздух.

Кх-кхык!

Кресент ничего не понимал.

`Что за? Почему невозможно дышать?`