Моя голливудская система Глава 93

Ренли поразил Уилла иначе, чем остальные кандидаты. Между обычными кандидатами и им был заметный разрыв. Помимо внешности, он выделялся своими манерами и стилем поведения. То, как он воспринимал происходящее и вел себя по отношению к нему, было на другом уровне по сравнению с другими новичками.

В конце концов, многим дали сценарий, по которому они должны были играть, но Ренли был первым, кто спросил, какой акцент был у персонажа, которого он собирался играть.

Этот короткий вопрос намного повысил его мнение о судьях.

"Персонаж - британец. Если у вас больше нет вопросов, приступайте к прослушиванию".

Уилл сказал это ровным голосом, который сумел скрыть все его эмоции.

Ренли слегка улыбнулся, узнав акцент персонажа, а затем актер, которому предстояло играть роль Папы(Священника), дал сигнал Ренли начать выступление.

"Жизнь солдата столь же грешна, как и жизнь преступника. И сегодня я здесь, чтобы признать себя виновным в грехах, которые преследуют меня каждую ночь".

Ренли начал свое выступление. Выражение его лица выражало горькую печаль, как будто он сам не верил, что совершил грех, но прекрасно осознавал, что он грешник.

"Я лишил жизни близких мне людей по приказу Империи. Я лишил жизни невинных людей, единственным преступлением которых было то, что они были военнопленными".

Губы и глаза Ренли продолжали дрожать, в его глазах виднелись капли слез, когда он смотрел на свою дрожащую, но покрытую шрамами руку.

"Эти руки, которые дрожат сейчас, никогда не колебались, чтобы забрать жизнь чьего-то сына, отца, мужа или брата. Они никогда не делали различий между кем-либо и просто выполняли приказы, которые были вытравлены в этом грешном мозгу".

В этот момент Ренли начал даже заикаться, словно подавившись собственными словами, а его дрожащие руки приблизились к лицу. Глядя на них гневно дрожащими глазами и стиснув зубы, Ренли сжал кулаки.

"И все же сегодня я здесь, признаю себя виновным в своих грехах и жду Божьего милосердия, ибо я должен уничтожить всех и каждого, кто стоит на пути к славе Империи. И я должен совершать эти грехи до того дня, когда приму свою смерть. Я прошу прощения за грехи, которые я совершил, и за грехи, которые я совершу в будущем".

В красных от слез глазах Ренли появилась решимость, которая говорила о том, что он никому не позволит встать на его пути к славе великой империи.

"Хорошо, этого достаточно."

сказала Дженнифер, когда прослушивание подошло к концу. Вся эта история с просьбой простить его собственные грехи была лишь прелюдией к тому, чтобы на деле показать свою преданность Империи, частью которой он был. Империи, за которую он совершил столько грехов. Это был довольно глубоко проработанный характер человека, который не был социопатом или психопатом и явно чувствовал вину за убийство других, но он был человеком, который был готов жить с чувством вины за все свои грехи ради будущего Империи, к которой он принадлежал.

В целом, это был образ чрезвычайно патриотичного генерала, охваченного войной. Поскольку Уилл пытался придумывать свои собственные идеи для фильмов на стороне, он даже подумал об этой сцене, которая могла бы быть весьма впечатляющей, если бы была сделана хорошо. Хотя это была лишь одна из многих идей, которые он придумывал и продолжал придумывать для своих будущих фильмов.

У Ренли все еще были красные глаза от предыдущей игры, но атмосфера вокруг него была совершенно другой, и он снова улыбался, как будто все предыдущие действия были полным фарсом. Что и было на самом деле.

"Вы можете подождать снаружи. Мы объявим результаты после того, как все закончат прослушивание".

сказал Уилл и жестом указал Ренли на дверь. Ренли вышел с улыбкой, как будто довольный собой, в отличие от других участников, у которых были вытянутые лица, когда они выходили после прослушивания.

"У нас есть первая роль для [1917]".

Как только Ренли вышел из комнаты, Уилл шепнул Джеффри, на что тот лишь усмехнулся. Действительно, Уилл смотрел только на лучших.

***

Участники третьего тура прослушивания сидели в большом зале штаб-квартиры DTA.

Это была комната со столами и стульями по бокам, а середина комнаты была в основном пуста, некоторые люди образовали группу из двух или трех человек и тихо разговаривали между собой.

Атмосфера в комнате выглядела довольно мрачной, несмотря на то, что она была заполнена энергичными молодыми людьми. Все они пришли сюда на 3-й тур прослушивания, а некоторые уже прошли прослушивание и ждали результатов.

Естественно, за теми, кто уже прошел прослушивание, собралась толпа, задавая вопросы о том, как прошло прослушивание, как вели себя судьи, или даже о том, какую роль или сцену им предложили сыграть. Поскольку делиться информацией не запрещалось, сотрудники DTA не мешали никому делиться своим опытом.

Но вскоре стало ясно, почему не было правила, запрещающего другим делиться своим опытом. Некоторые участники просто отказывались рассказывать кому-либо о том, что произошло с ними там внутри, а некоторые, кто был достаточно щедр, чтобы попытаться помочь, не смогли помочь, поскольку не было ничего особенного, на что можно было бы обратить внимание.

У всех, кто выходил, были вытянутые лица и нервозность, потому что результаты будут объявлены позже, а сами судьи никогда не показывали реакции, которую люди могли бы назвать "хорошей" или "плохой".

Одна из девушек, которая не смогла справиться с этой нервозностью, в итоге расплакалась. В итоге участницы стали еще более нервными и взволнованными.

То же самое произошло и с Натали Бергманн. Она очень переживала и нервничала из-за сложившейся ситуации. Поскольку все больше людей входили и выходили с одинаковыми унылыми или грустными выражениями, ее сердце начало громко биться. Она начала думать о том, сможет ли она произвести какое-либо впечатление на судей или опозориться перед большими шишками.

Вышел еще один участник, и его отличало от всех остальных то, что он слегка улыбался. Хотя его улыбка была едва заметной, она все же была достаточно заметной, чтобы заставить людей завидовать или даже волноваться больше, чем раньше.

Вышедшим участником был не кто иной, как Ренли Уоррен, и даже судьи не сказали ничего очевидного и даже не показали никаких признаков этого; он сам чувствовал это глубоко внутри себя. Тот факт, что ему каким-то образом удалось добиться успеха. Вот почему улыбка закралась на его лицо без его намерения сделать это.

"Эй, парень, ты прошел? Как отреагировали судьи?"

Очевидно, некоторые люди пытались заговорить с ним, особенно после того, как увидели, что он не был, по крайней мере, грустным, как другие. Забавным было то, что человек, позвавший его, казался намного старше его, почти 26-27 лет, в то время как было ясно, что Ренли всего лишь около двадцати.

Вместо ревнивых и завистливых взглядов других, Натали отреагировала совершенно иначе. Ее глаза были полны восхищения, а сердце немного успокоилось после того, как она увидела, что у кого-то все получилось, и ситуация не так безнадежна, как казалось. Она чувствовала, что Ренли уже получил роль, и надеялась, что к тому времени, когда придет ее очередь, роли еще будут. В конце концов, даже если результаты объявлялись не сразу, решения судей формировались в тот момент, когда участник выходил из комнаты для прослушивания.

Как актер, Натали гордилась своими актерскими способностями и не унижалась перед другими. Хотя ее сердце немного успокоилось, нервозность все еще сохранялась, и она пройдет только после того, как она закончит прослушивание.

То, что Ренли получил роль, было не только мыслью Натали. Все думали точно так же. И поэтому все желали того же, что и Натали, - чтобы хотя бы для них остались роли, которые они смогут получить.

В комнате ожидания царила нервозность и предвкушение: люди, чьи пробы еще не закончились, ждали своей очереди.

***

По ходу прослушивания только 2-3 участника смогли произвести впечатление на Уилла, одним из них был Ренли. Хотя остальные были хороши по базовым стандартам, им все равно потребуется много тренировок, чтобы продвинуться в индустрии.

Была еще одна наполовину кореянка, наполовину американка, которая смогла произвести впечатление на Уилла. Ее звали Шарлотта Ву. Ее актерская игра была на высшем уровне, но что действительно выделялось в ней, так это ее уверенность. После исполнения сценария, который ей дали, она даже попросила Уилла разрешить ей показать свой танец.

Уилл инстинктивно чувствовал, что Шарлотта была бы популярна как К-поп-идол. Тем не менее, поскольку это был Голливуд, а ее актерские способности были достаточно хороши, и если Уилл сможет снять для нее подходящие фильмы, она станет гораздо популярнее, чем если бы она была К-поп-идолом.

Когда оставалось всего несколько кандидатов, наконец настала черед Натали Бергманн. Уилл, который записывал заметки о предыдущей участнице, последним увидел ее лицо. Как только он оторвал голову от папки в руке и посмотрел в ее сторону, его глаза, казалось, выскочили из глазниц.

'Это она!'