Наруто: Шотон Конохи Глава 248

Мельчайшая улыбка украсила ее губы, находя радость и утешение в воспоминаниях о женщине, которую она так явно любила, но у нее никогда не хватало смелости сказать ей об этом. "Она была как солнце, освещала мир одним своим присутствием. Я пыталась сопротивляться этому, не открывать себя снова, потому что боялась. Но Лин", - она издала смешок, - "Она умеет прокладывать себе путь в твою жизнь. Будучи с ней, я... Я была счастлива... и это пугало меня".

Это пугало ее, потому что один страх всегда оставался. "Что, если она предаст меня, как в деревне". Этот проклятый страх завладел ее сердцем и не отпускал. Несмотря на то, что в душе она не знала, что Лин никогда этого не сделает, как и Сайто с остальными. Но страх не отпускал ее, и от этого становилось еще хуже. Она была так уверена, что с этими людьми она в безопасности, но в то же время в ее сознании постоянно звучал голос, нашептывающий ей на ухо такие ужасные вещи...

Потому что если бы она открыла свое сердце. Всего на один дюйм, в ее сознании всегда возникал образ ее избитых и сломленных родителей в тюрьме для рабов. Поэтому она никогда не открывала свое сердце. Никому...

Наруто, казалось, уловил ее страх: "Ты действительно думала, что Лин когда-нибудь предаст тебя?"

"Я знала, что она не предаст." Голос Кии сломался, когда она говорила с мучениями; "Она никогда бы не сделала такого. Но..." Она прикрыла рот, чтобы не сказать этого.

"Продолжай", - мягко настаивал Наруто.

"...Но она заслуживает лучшего, чем я".

Лин отдала свое сердце, и что она с ним сделала? Отвергла его...

Наруто глубоко вздохнул и медленно выдохнул. "У тебя есть шрамы, и они грубые, я понимаю. Но ты не сломлена, Кия, ты стоишь того, чтобы люди заботились о тебе".

Она шутливо фыркнула: "Почему ты так думаешь?"

"Потому что это зависит не от тебя", - твердо ответил он, - "Это другие люди решают, хотят ли они заботиться о тебе. И знаешь что? Они уже заботятся. Лин, конечно, хочет. Дядя Сайто, дядя Самэноскэ, они уважают тебя настолько, что ждали, пока ты откроешься им, вместо того, чтобы сказать мне".

Ее глаза медленно встретились с его.

"И ты мне тоже небезразлична", - он прижал руку к груди, - "Потому что, сколько бы стен ты ни воздвигла, сколько бы ни отдалилась, я всегда буду считать тебя семьей, нравится тебе это или нет", - он широко улыбнулся, - "Ты застряла с нами, потому что мы любим тебя!".

Ее губы медленно разошлись, глаза дрожали, когда она пыталась осмыслить его слова. Несмотря на то, как холодно и беспечно она относилась к нему, он все еще...

Лин никогда не давил на нее; он всегда был рядом, чтобы сделать ее дни ярче. Вызывать улыбки, даже когда мир вокруг казался жестоким и неумолимым. Лин хотела заставить ее улыбаться, потому что любила ее так сильно. Так же, как Наруто хотел дать ей понять, что она никогда не будет одинока, ни по своей воле, ни по обстоятельствам.

Не потому, что он был родственником, а потому, что он видел ее боль и хотел помочь ей справиться с ней.

Ей стало стыдно: все это время она отталкивала людей, когда они хотели только помочь. Но она была слишком напугана, слишком упряма, чтобы заметить это.

Ее взгляд упал на дыру в его одежде, кровь засохла и запятнала место, где он получил удар от нее, и все ради того, чтобы защитить ее...

Взгляд Кии ожесточился так, что удивил Наруто своей интенсивностью. Она встала и вышла из пещеры под дождь.

"Воу, что ты делаешь?"

"Я собираюсь все исправить", - пообещала она.

Она стояла под дождем, не обращая на него внимания. Она снова раскинула руки и ноги в мягких волнообразных движениях.

И протянула руки.

"Дело не во мне", - подумала она, закрыв глаза и вглядываясь в окружающий мир, ощущая его энергию.

Природная чакра была все еще сильной и живой; она потянула ее вперед, позволяя ей войти в контакт с ней телом и душой.

'Дело не в моих желаниях'.

Чакра снова начала входить в ее пути и сердцевину; она ощущала тепло, удовлетворение и спокойствие. Но в ней все еще присутствовала дикость; та сторона природы, которая отказывалась быть прирученной.

Поэтому она успокоила ее.

Эта сила нужна мне не для того, чтобы стереть мои страхи".

Она приветствовала ее.

Больше не для эгоистичных целей".

Она обняла его, как старого друга.

Но потому что... Я хочу защитить его!

И тогда... она овладела им.

Дождь вокруг нее начал прекращаться, и перед расширившимися глазами Наруто он увидел, как множество капель застыли вокруг Кии, как будто их остановил какой-то невидимый форт.

"А-а-а, ты чувствуешь это?" проговорил Курама, с интересом наблюдая за происходящим. "Вот оно, сендзюцу".

Движения Кии продолжались, текучие, как ветер, позволяя самому миру двигаться сквозь нее, когда она двигалась в нем. Природная энергия внутри нее смешивалась с ее собственной в сбалансированном и контролируемом танце.

Она медленно свела ноги и руки вместе, выпустив длинный вдох. Сущность самой природы входила и выходила через ее легкие. Кия чувствовала себя сильной, как никогда в жизни. Что-то внутри нее изменилось, настолько, что это даже проявилось в ее теле в виде племенных отметин, образовавшихся вокруг ее лица в виде неразрывных узоров.

"Она - мудрец", - без тени неуверенности объявил лис.

Сам ветер танцевал и струился вокруг нее, когда она открыла глаза. Ее голубые глаза засветились на долю секунды, когда она посмотрела на Наруто, который в изумлении уставился на нее. Безмятежная улыбка украсила ее губы. Улыбка была такой чистой, теплой, что никакие слова не могли описать, насколько она была прекрасна. Он подошел к ней, когда буря начала стихать.

"Потрясающе." пробормотал он, чувствуя, как от нее исходит энергия. Как будто она была другим человеком! Это было Сендзюцу?! "Как ты себя чувствуешь?"

Кия посмотрела на свои руки: "Я... Я не могу выразить это словами. Я чувствую себя такой живой". Ее голос был полон благоговения и радости. "И готова остановить Джубокко". В ее голосе звучала уверенность.

"Ты знаешь дзюцу, которое может полностью уничтожить такого зверя?" озвучил свой вопрос Курама, появившись на плече Наруто. "Его сердце будет постоянно двигаться по телу. Тебе придется уничтожить весь холм, чтобы убедиться, что его больше нет".

Кия помрачнела, поскольку у него не было никаких навыков, способных уничтожить что-то таким образом. И как бы она не доверяла биджу, она не знала никого другого, кто мог бы знать, что может сработать; "Что мы можем сделать?"

"Ты просишь моей помощи, человек?"

Наруто посмотрел на него; "Покажи мне, что ты не плохой парень, о котором ты постоянно твердишь."

"Я здесь не для того, чтобы решать все твои проблемы", - ответил лис. "Она владеет сендзюцу, я не знаю, как долго она сможет поддерживать это состояние, но если ты умный, то сможешь это выяснить".

Джинчурики раздраженно хрюкнул: "У тебя нет ничего, что могло бы ее убить, Кия?".

"Я буквально только что достигла сендзюцу, Наруто. Я не создавала никаких техник, предназначенных для разрушения. И я не собираюсь пытаться сделать что-то, что, скорее всего, убьет меня из-за отсутствия опыта работы с режимом мудреца", - Кия потерла подбородок в раздумье, - "Если бы я могла направить эту природную энергию в атаку без риска для собственного тела, то это, конечно, возможно. Но сейчас..."

Наруто почувствовал, как в его голове зажглась лампочка. "Может ли это быть атака чистой чакрой?" быстро спросил он.

"Это... может сработать, да", - медленно ответила старшая Намикадзе. "Я могу направить в него природную энергию, чтобы сделать его сильнее".

"Мы можем использовать мой Расенган!" Он сказал с широкой улыбкой: "Я сохраню его в форме; ты просто накачаешь его природным соком и БУМ!"

Грубый способ объяснения, но это, конечно, может сработать. Но: "Ты уверен, что сможешь поддерживать его в стабильном состоянии?" "Наруто, я буду направлять столько природной чакры, сколько смогу, Расенган будет расти в размерах и силе, что сделает его очень нестабильным и сложным для поддержания".

"Это похоже на Одама Расенган, который мне показывали мама и Эро-Сеннин."

"Это было бы похоже на то, как если бы ты влил в него мою чакру." спросил Курама.

Кия подтвердила, насколько это серьезно: "У нас есть только одна попытка."

Наруто посмотрел на нее, а затем на Кураму: "Мы сделаем это." Его тон был стальным, а глаза сияли решимостью.

Биджу замолчал, когда он начал исчезать; "Покажи мне."