Наруто: Системный Шиноби Глава 87: Экзамены на Чуунина. Часть 14📷

На лице оригинального Дайки нарисовалась улыбка, когда он покинул недавно созданный клан призыва Черного Гривистого Волка, оставив их вместе наслаждаться огромным медведем.

Было удивительно легко заставить их согласиться на контракт призыва, и теперь они станут намного сильнее и умнее в будущем, и это без учета того, что в будущем они, возможно, пройдут обучение на Нинкенов.

Теперь же он оказался в роли зрителя, наблюдая за битвой Саске против Орочимару. Наруто уже вернулся, спас их, получил взбучку и сейчас висел на дереве, подобно мусорному мешку.

Он моргнул, и в его голове внезапно пронеслись новые воспоминания, от них он застонал, закрыв лицо ладонью, поскольку кровь ударила в голову. Он увидел Хокуто, милую старшую шатенку, без верхней одежды, со светлой кожей, круглыми пышными грудями чуть больше горсти, увенчанными розовыми сосками, и то, как жмакял их для правильного наложения печати Фильтра Чакры, и вкус её губ, когда он украл у неё наглый поцелуй, как только закончил накладывать печать.

.... Чертовы клоны.

Что ж, по крайней мере, у него теперь было приличное количество звездной чакры, и он мог понять намерения и планы, переданные клоном.

Но пока что он выбросил их из головы и сосредоточился на продолжающемся бое. Он уже подходил к концу.

Он наблюдал, как Саске привязывает Орочимару к массивному дереву с помощью сюрикенов и проволоки ниндзя, зажатой между зубами, и выполняет несколько ручных печатей...

Вот оно.

Менее чем через минуту Орочимару передаст Саске Проклятую Печать. Такую полезную вещь, которую у него не было шансов воссоздать самостоятельно, без ДНК Джуго.

Честно говоря, Проклятая Печать сама по себе давала много преимуществ. Она не только автоматически притягивала природную энергию, позволяя пассивно накапливать её, и позволяла человеку оставаться в режиме Мудреца, пока она была активна, но и даровала пользователю Трансформацию Мудреца, как у Джуго.

Он и сам её хотел. Единственной проблемой было разобраться с волей Орочимару, которая содержалась в печати.

"Чтобы сделать это, его воля должен войти в твоё подсознание, что для некоторых людей является большой проблемой, но для тебя это не имеет значения, ведь я уже живу в твоем подсознании. Если тебе нужна эта печать, то иди и получи ее, а я уничтожу его волю."

Дайки замер.

"Ты уверен в этом?" – спросил Дайки, его голос приобрёл нотки серьёзности.

...Потому что если так, то это изменило, пусть и не всё, но много чего. Широмари и клан Хамелеонов не могли научить его Сендзюцу. Это был один из первых вопросов, который он задал.

Сам Широмари был способен использовать Сендзюцу, но это не имело никакого отношения к клану Хамелеонов, а скорее к клану Змеи со стороны его отца, Манды. Он не столько научился Сендзюцу, сколько выдержал его и получил к нему доступ. Ведь у змей Сендзюцу изучали не через тренировки или обучение, а через укусы, инъекции Сендзюцу, впрыскивание самого Сендзюцу, выживая и адаптируясь.

У Широмари не было ни малейшего представления о том, как научить его чувствовать энергию природы. Так что, если только он не попросит жаб научить его, научиться Сендзюцу для него было практически невозможно.

Но Проклятая Печать притягивала природную энергию. Была небольшая вероятность, что он сможет использовать её вместо жабьего масла, которое использовал Наруто, воздействуя ею на свое тело достаточно долго и тренируясь чувствовать энергию.

Проклятая Печать Небес станет для него ступенькой к созданию собственной вариации режима Мудреца. Не Жабий, не Змеиный и не тот, которому обучился Хаширама Сенджу.

"Ты хорошо разбираешься в печатях." – прервал его Исобу, – "Ты уже должен знать, что происходит, когда живое, сознательное существо застревает внутри печати на ком-то. Подсознание действует как мост сознания для всех, кто привязан к этому телу, и, насколько я понял, Орочимару использует это для вторжения в тела других, он атакует и захватывает контроль над их подсознанием, а оттуда поглощает их."

Дайки согласно кивнул. Всё сходится. Возможно, если бы сама печать не была ни с чем связана, всё было бы иначе, но когда она была наложена на чакру самого обладателя? Физическую и ментальную духовную энергию владельца?

Она имела бы прямую связь с подсознанием. И в этом был большой смысл, почему Орочимару не пометил такого Джинчуурики, как Наруто. Честно говоря, если бы Дайки был на месте Орочимару, он бы пометил Наруто, убил Саске, забрал его глаза, занял тело Наруто и имплантировал Шаринган в это новое тело.

Отток Шарингана не был бы ничем примечательным в тот момент, точно не в Узумаки Джинчуурики Кьюби, рожденном предыдущим Узумаки Джинчуурики Кьюби и очень могущественным отцом Каге, который был подвержен воздействию чакры самого Кьюби с самой секунды его зачатия.

На самом деле, единственная причина, по которой Наруто вообще истощался в раннем возрасте, была, скорее всего, в том, что большая часть его чакры всегда использовалась для усиления Печати Восьми Триграмм, а сам он имел доступ лишь к части своей общей чакры, в лучшем случае к двадцати процентам.

В самом деле, если бы и существовал какой-нибудь живой человек, чьё тело он бы взял, то это был бы Наруто.

И Орочимару не был дебилом... в большинстве случаев. Единственная причина, по которой он не стал бы брать такое абсурдно удивительное тело, - это отсутствие возможности.

Потому что Курама разбил бы его маленькую волю, ведь тот был довольно собственническим лисом, в конце концов, несмотря на его ненависть к ситуации, Наруто был его носителем, доходило вплоть до отказа Курамы допустить Наруто, чтобы Фукасаку собрал природную чакру и для него. И даже в этот момент, в глубине души, он испытывал нескрываемое уважение к Наруто.

И ведь надо отдать честь этому джентельмену, несмотря на все неприятности, через которые он прошел в деревне, при всей его агрессивности, он был в целом приятным, сострадательным лисом и не позволял себя унижать, как какая-то плаксивая маленькая сучка, неважно, сколько раз его ударяли лицом в грязь, сколько раз его пинали и издевались над ним, он всегда поднимался на ноги.

Дайки обязан был уважать такую твердость духа.

Саске, в отличие от него, ничем особенным не выделялся, если не учитывать в нём реинкарнацию Индры. Что касается таланта и способностей, то по сравнению с Мадарой, Итачи, Шисуи, да даже с милой подружкой Итачи, Изуми, у которой Шаринган был с рождения, а тайдзюцу было таким, что Гаю оставалось только прослезиться от благоговения, Саске просто не шел ни в какое сравнение.

По мнению Дайки, Наруто был гораздо большим вундеркиндом, чем Саске. Если бы у этого парня был кто-то, готовый учить его с самого начала, он бы уже давно превзошел Какаши. В конце концов, Саске вырос с отцом, который хоть и отдалялся, но действительно учил его, а Итачи, хоть и был очень занят, тоже обучал Саске. Это, а также факт того, что инструктора в академии положительно млели перед ним и все игнорировали Наруто, даже Ирука в первые несколько месяцев, показывает, насколько Саске был бездарен.

Как ни странно, по чистому таланту Наруто был больше похож на Индру, а Саске - на Ашуру. Просто ситуация вокруг пары заставляла думать, что на самом деле все было как раз наоборот.

Дайки хлопнул себя по щекам: "Я отклоняюсь от темы." – выругался он про себя, а затем со скоростью смерча бросился к дереву.

Он потратил целых две секунды на эту мысль. Ему действительно нужно было поработать над своим внутренним монологом.

"Думаю, тебе нравится звук собственного голоса и твоё видение мира. Я бы сказал, что это проблема идентичности, но, если честно, ты просто несколько самовлюбленный." – Исобу вставил свои пять копеек.

....Он был вполне согласен с ним.

"Лучше самовлюбленный, чем неуверенный в себе." – ответил Дайки, слегка втянув в себя чакру Исобу, достаточно, чтобы изменить его глаза и не набрасывать чакровый плащ.

Несмотря на столь малое количество, его скорость заметно возросла, будто он использовал Мерцание Тела для ускорения.

Когда он начал двигаться, между ним и его целью было около трёх километров расстояния.

При его полной текущей скорости он преодолел это расстояние менее чем за десять секунд, причем при отсутствии прямого пути.

Орочимару дал ему достаточно времени для прибытия. Тот получал слишком большое удовольствие от "игры" с добычей.

Сам Саннин, так увлеченный своей целью, вообще не заметил прибытия Дайки, скрывающего свою чакру с помощью глаз.

– …В твоих глазах чувствуется сила, превосходящая даже Итачи. – шелковистый, гибкий, но мягкий голос мощным эхом разнесся по лесу, – Я Орочимару, если ты хочешь увидеть меня снова и обрести истинную силу, то выживи и сдай этот экзамен, Саске-кун!

Взгляд Дайки остановился на его собственной цели, когда тот заговорил: лицо, которое он носил, наполовину растаяло, показав желтые змеиные глаза и бледное, как мел, лицо.

Орочимару сформировал одноручную печать Козы и открыл рот, его клыкоподобные зубы заметно увеличились, а шея вытянулась в воздухе так быстро, что Дайки даже не смог бы уследить за ним без Шинкугана и чакры Исобу.

Благо, Дайки уже подготовился, распределив чакру и выполнив несколько ручных печатей.

В тот момент, когда шея Саске была близка к его зубам, и клыки вот-вот должны были соприкоснуться, в воздух взметнулся клубок дыма, и на месте Саске оказался Дайки.

Острая боль пронзила его шею, а Орочимару лишь на микросекунду растерянно моргнул, прежде чем его глаза расширились от шока.

Замешательство длилось достаточно долго, чтобы Дайки ударил его локтем в лицо, оторвав его зубы от шеи.

– Ты! – зашипел Орочимару, прежде чем его глаза, казалось, расширились еще больше, до такой степени, что казалось, они вот-вот выскочат из глазниц, – Риннеган!?

– Дайки! – услышал он крик Саске и увидел, что его друг смотрит на него с его прежнего места на ветке на высоте пятнадцати метров, пока глаза Шарингана были расширены от шока.

Дайки с удовольствием ухмыльнулся бы и выдал какую-нибудь дерзкую реплику, но не смог.

Потому что в этот момент он почувствовал её. Он почувствовал, как на его шее образовалась печать, и что-то распространилось по его телу, в его спирали чакры, и почувствовал, как они были вынуждены впустить это, почувствовал, как они расширяются... в некотором смысле, чтобы приспособиться, увеличиваясь и усиливаясь.

"...Ух, кое-что я и забыл." – осознал он в последний момент.

Он забыл, какую боль причиняла сама печать при формировании.

Дайки сгорбился, наклонился и зарычал, когда горячая боль, словно лава, текущая по его венам, захлестнула его чувства.