Наруто: Повесть об Обито Учиха Глава 41: Три томоэ

Глава 41: Три томоэ

Прошел целый месяц с тех пор, как Обито начал тренироваться с Кагами. Сейчас он отдыхал, лежа на больничной койке, после того, что произошло... ему повезло и не повезло одновременно.

И хотя это был своего рода несчастный случай... Обито пробудил Три томоэ в правом глазу.

Это был одиночный тренинг по выживанию в лесу смерти. И тут случилось неприятное: на него напал чакровый зверь, похожий на сороконожку с хвостом и телом скорпиона. Честно говоря, оно выглядело как мертвый монстр Франкенштейна, и только часть его, похожая на сороконожку, была живой, когда он "увидел" ее через свою сенсорную технику.

Ситуация быстро обострилась, и на него попала кислота. К сожалению, она попала ему в правый глаз, когда у него был активен Шаринган. Обито был до смерти напуган, думая, что потеряет один из глаз, и в спешке применил на себе ниндзюцу исцеления.

Он бы не выжил, потому что эта сороконожка-скорпион была не обычным зверем, она была призывом, жаждущим мести. Обито выжил, только благодаря тонне запечатанных взрывов, которые у него были.

И конечно же, это уничтожило огромный кусок леса, Кушина и Кагами пришли слишком поздно. К тому времени он уже успел исцелить себя и от прилива адреналина пробудил три томоэ в своем правом Шарингане.

И Кагами, и Кушина забеспокоились, увидев Обито в таком состоянии. Обито было запрещено выходить за пределы Конохи, если он не был генином. Забавно, что и старейшины клана, и Хокаге согласились с этим.

Также немного тревожно, что он получил так много внимания из-за этого инцидента в первую очередь. Попадание в больницу из-за слабости не должно быть причиной для привлечения внимания.

Старейшины клана сейчас занимали более мягкую позицию. А Обито использовался как мост, соединяющий обе стороны.

Впрочем, это было неважно... важно было то, что Обито видел сейчас.

Как ни странно, после этого случая Обито стали сниться летучие мыши. У него уже было несколько подозрений относительно того, что это было.

Сейчас во сне он стоял перед фигурой, похожей на теневую версию Бэтмена, вокруг был туман, фигура просто смотрела на него белыми глазами без зрачков. Но, как ни странно, Обито не чувствовал от нее никакой враждебности.

Еще более странно, что он был похож на теневую версию Бэтмена, только без логотипа на груди.

– Так... э-э... ты собираешься что-то сказать? – спросил Обито своим обычным беззаботным голосом, – Я знаю, что нахожусь в гендзютсу и могу освободиться в любой момент... но это не важно, не так ли?

Фигура просто уставилась на него.

– Ты использовал звук... ты использовал звук как средство для создания гендзюцу... – Обито усмехнулся, – Сначала я беспокоился... мне снились странные сны... я даже думал, что это посттравматический стресс. Но оказалось, что это было гендзюцу. Хотя меня также беспокоило, каким образом ты втянул меня в него, в то время как несколько Учиха посещали меня... но ты использовал звук как средство. Я не хочу этого признавать... но это классная концепция.

Фигура проговорила:

– Спасибо. – Голос был глубоким, смешанным с отголосками других, как будто мел по доске. Это было совсем не приятно. И это был первый раз, когда Обито услышал его голос.

– Хм, значит, ты можешь говорить. – размышлял Обито, – Как бы то ни было, я хочу знать, почему ты преследуешь меня, летучая мышь? – Лениво сев, он открыл только правый глаз, три тома Шарингана лениво вращались на фигуре, – И еще, спасибо, что спас меня тогда.

Когда на него напала многоножка, у него не было никакой возможности отбиться или убежать. Вдруг он увидел в этом существе чужеродную чакру, как будто кто-то наложил на него гендзюцу.

Обито воспользовался этой возможностью и атаковал многоножку-зомби. Это была причина, по которой он вообще остался жив. Тогда он не особенно задумывался об этом, но, просмотрев воспоминания Шарингана, обнаружил, что сигнатура чакры была похожа на сигнатуру летучей мыши, преследовавшей его. Обито догадывался, чего она хочет, но у него были и вопросы.

Фигура просто смотрела на него. Затем она разлетелась на стаю летучих мышей, и перед Обито осталась только одна летучая мышь.