Да будет Ночь Глава 53

Нин Цюэ поднял на него глаза и спросил: "Тогда иди и убей кого-нибудь, и вообще, какой смысл стоять здесь у моего магазина?

"Я жду, когда прекратится дождь, а также жду, когда придут несколько человек", - ответил мужчина.

"Дождь не прекращается, когда его ждут, а люди обычно не приходят, когда их ждешь". Нин Цюэ с готовностью согласился.

"Если люди не приходят, у них, конечно, есть на то веские причины, - сказал мужчина средних лет с улыбкой, - но не мог бы я поговорить с вами о чем-то серьезном, а не о том, как-будто мы садху?"

"Вот это я называю хорошим отношением. Мне тоже не нравится ходить туда-сюда, - улыбнулся в ответ Нин Цюэ, - и мне не нравится разговаривать с кем-то, кто стоит, пока я сижу на корточках, ведь разница в росте есть."

"Ты всегда можешь встать".

"Почему бы вам не приседать?".

Мужчина снова улыбнулся и без колебаний присел, намочив порог магазина ручек "Старая кисть" своим мокрым халатом. Он посмотрел на молодое лицо Нин Цюэ и сказал ему: "Мне трудно".

Нин Цюэ продолжал есть свою лапшу, ожидая продолжения.

"Многие большие шишки хотят, чтобы я занял чью-то сторону, но сейчас я не могу занять чью-то сторону. Вот почему меня осаждают. Я и мои братья делаем безупречную работу, и для правительства было бы слишком сложно обвинить меня по закону Тана. Поэтому они решили просто убить меня сегодня ночью, и под маскировкой дождливой ночи все мои враги с юга и севера города сейчас мчатся сюда."

"А как насчет тех, кого ты ждешь?"

"Один из моих братьев умер несколько дней назад. Остальные в основном официально работают на правительство. Те люди наверху могут легко использовать любой официальный предлог, чтобы держать их на военной базе или в ямэне. В результате сегодня со мной очень мало людей".

Ночью дождь продолжал лить, и он становился все сильнее. Казалось, что люди, которых он ждал, не придут, но мужчину это не волновало, и он говорил о своей ситуации спокойно, ничего не скрывая. Он мягко улыбнулся Нин Цюэ и продолжил: "Но все это не проблема, моя настоящая проблема сегодня в том, что рядом со мной должен быть кто-то, но я не могу найти этого человека".

Глядя на меч, который он носил на поясе, Нин Цюэ догадался, что это может быть крошечный меч. Тогда он спросил: "Какой человек должен быть рядом с тобой?".

"Быть быстрым, сильным и достаточно храбрым, чтобы убивать людей без оглядки, но при этом не позволять ничему упасть на меня".

"Я полагаю, это "что угодно" не включает в себя дождь?"

"Конечно, нет".

"Тогда это не слишком сложно".

"Почему я?" - спросил Нин Цюэ, почесывая свои слегка влажные волосы.

Мужчина посмотрел на свою правую руку и сказал: "Я слышал о некоторых вещах, и хотя рубщик дров с озера Шуби не так известен в Чанъане, я хорошо знаю, на что способен молодой убийца из конной банды".

После недолгого молчания Нин ЦЮэ улыбнулся и сказал: "Почему я должен идти с тобой? Что я с этого получу?"

Мужчина, казалось, оценил прямоту молодого парня и, стряхнув дождь с зонта, сказал: "Никто в городе Чанъань не знает о моей последней карте. Если я выиграю сегодня, то смогу показать свою руку, и тогда ты узнаешь, что я - отличный кафтан, на котором действительно стоит прокатиться."

"Сегодняшний вечер уже становится чрезвычайно опасным, так почему бы тебе не показать свою последнюю карту первым?"

"Потому что последняя карта - это не карта, а человек. Я не могу командовать им, но он может командовать мной. Ему нужно, чтобы я выиграл сегодняшнюю битву, потому что он хочет убедиться, что у врага нет никаких скрытых последних карт".

"Ну да, мне уже надоедает такой стиль разговора. Все, что я хочу сказать, это то, что ты, может быть, и хороший хвост, на котором можно ездить, но это меня не очень привлекает. Если ты знаешь о далеком озере Шуби, то ты также должен знать, что у меня был шанс прокатиться на, казалось бы, хрупком, но одном из лучших кафтанов в империи Тан, но я отказался от поездки."

Нин Цюэ явно имел в виду Ли Юй, четвертую принцессу династии Тан. После этих слов он снова замолчал, поставил свою миску с лапшой на мокрый пол и остался стоять плечом к плечу с мужчиной, наблюдая за падающим дождем. В этот момент он вспомнил сцену из истории, которая ему понравилась, и вспомнил, что Чжуо Эр просил его сделать еще в маленьком ресторанчике. Тогда он принял решение.

Мужчина помолчал немного и сказал: "Может быть... вы предпочитаете назначить цену напрямую?".

Нин Цэю без колебаний ответил: "500 таэлей серебра".

Мужчина слегка нахмурился и предложил. "Это слишком мало, может быть, немного больше?"

В дождливую ночь, на пороге книжного магазина, сценарий переговоров этих двоих о сделке выглядел особенно причудливо, особенно когда наниматель явно считал плату слишком низкой.

Нин Цюэ посмотрел на него и спросил: "Сколько человек, по вашему мнению, я убью сегодня?".

Немного подумав, мужчина ответил: "По крайней мере, пятерых".

Нин Цюэ сказал: "На лугу, убив пять человек из банды лошадей, я, возможно, не соберу и пяти таэлей серебра. Поэтому можешь не сомневаться, что за 500 таэлей серебра я могу побороться жизнью".

"Мне не нужна твоя жизнь", - любезно ответил тот, - "и если когда-нибудь все станет настолько плохо, что это будет угрожать твоей жизни, ты всегда сможешь уйти первым".

Нин Цюэ покачал головой и сказал: "Я так не поступаю. Возможно, глупо говорить, что верность - золото, но раз уж мы занимаемся бизнесом, то должны придерживаться хотя бы основных принципов профессиональной этики".

Мужчина улыбнулся и протянул руку. "Договорились".

Нин Цюэ коротко пожал ему руку и сказал: "Моя фамилия Нин, как мирный. Нин Цюэ".

"Моя фамилия - Чао, как у династии Тан Чао, а имя - Сяошу (Маленькое дерево)".

"Такая высокомерная фамилия, и такое нежное имя".

"Люди в Чанъани часто называют меня Старый Добрый Чао из Павильона Весеннего Бриза, но вы можете называть меня брат Чао".

"Чао Сяошу звучит приятнее... Итак, Сяошу, ты, случайно, не главарь банды Рыбы-дракона?"

"Тогда можешь называть меня Старый Добрый Чао... и будь справедлив, я никогда не признавал титул лидера банды. Все, что я делал, это собирал группу братьев, чтобы делать то, что Императорский двор не имеет права делать."

Когда Нин Цюэ, наконец, узнал его личность, он улыбнулся и похлопал его по плечу, сказав: "Как может главарь самой большой банды в Чанъане быть таким скромным? Сяошу, теперь ты просто притворяешься".

...

...

Он достал из кучи дров обычный на вид нож, вынул из чехла самшитовый лук и колчан, взял из дешевого керамического чана большой черный зонт, завернутый в старую одежду, и стал привязывать все это к спине. Затем он некоторое время рылся на дне чемодана и наконец нашел черную маску, которую, вероятно, давно не стирали.

Он осторожно надел мягкие доспехи, а снаружи накинул довольно старую мантию для стрельбы из лука с короткими рукавами. Затем он распустил волосы и зачесал их назад в стиле, характерном для выходца из королевства Юэлун. Затем он закрыл большую часть лица черной маской и тщательно проверил свой внешний вид в бронзовом зеркале, убедившись, что все в порядке. Наконец, он подошел к кухне, заглянул внутрь и сказал: "Я ухожу".

Сан Сан чистила кухонную плиту, мыла посуду. Ее маленькое личико было лишено выражения, а глаза в форме ивовых листьев смотрели по-детски расстроенно. По какой-то причине маленькая служанка сегодня была особенно неуклюжей, издавала всевозможные звуки, а кастрюлю терла с такой силой, что ее салфетка чуть не пробила дно кастрюли.

Нин Цюэ сначала был в недоумении, но вскоре он понял ее и вежливо объяснил: "Всегда хорошо заработать немного денег, и я думаю, что у этого парня довольно сильное прошлое, и если я помогу ему, он может помочь в будущем."

"Бах!" Сан Сан резко бросила салфетку на край плиты и принялась выливать грязную воду из тяжелого железного горшка. Девушка резко отвернулась, как будто он был невидимым, просто отказываясь его слушать.

Нин Цюэ потер лоб и после недолгого молчания продолжил объяснять: "Бедный маленький Черныш умер после того, как попросил меня об этой услуге, и я даже не успел отказать, как он сбежал в проклятый подземный мир... так что сегодня я просто плачу за него долг".

Сказав это, он проигнорировал плохое настроение Сан Сан и сразу же вернулся к витрине.

Будучи главой банды Рыбы-дракона в Чанъане, Старик Чао много лет странствовал по миру Цзянху, встречая всяких необычных и странных персонажей. Он знал, что молодой владелец магазина "Старая кисть" должен быть одним из таких необычных людей, и мысленно был готов к этому. Тем не менее, он не мог не чувствовать себя слегка озадаченным, увидев Нин Куэ в его снаряжении. Посмотрев на таинственный предмет, который Нин Цюэ нес на спине в виде палки, завернутой в потрепанную ткань, он сказал: "Ты не выглядишь так, будто собираешься кого-то убить, а больше похож на бродягу, убегающего от огромного долга. Ты теперь несешь все свое имущество на спине?".

"Хватит ныть, я несу только нож!"

Нин Цюэ подошел к нему сбоку и посмотрел на дождливую улицу, заметив, что на обоих концах улицы никого нет. Он нахмурился и сказал: "Я очень надеюсь, что среди твоих братьев нет внутреннего человека, и я очень надеюсь, что твои братья смогут тщательно следить за этой улицей. Я бы не хотел, чтобы наши убийства стали завтра главной новостью в местном правительстве Чанъаня".

Старый добрый Чао посмотрел вниз на черную маску, закрывающую большую часть лица молодого парня, и не смог удержаться от улыбки. "Тебе действительно не нужно быть таким осторожным. Если мы сможем остаться в живых после этой ночи, то, пока ты не нарушаешь закон и не совершаешь преступлений, никто в городе Чанъань и даже во всей империи Тан не посмеет тебя беспокоить".

Услышав это, Нин Цюэ подумал про себя, кто сказал, что величайшая банда в Чанъане не имеет сильного происхождения? Тем не менее, он отказался продолжать миссию разоблаченного убийцы. Его чистый и нежный голос просочился сквозь маску. "Я привык не высовываться".

Старик Чао улыбнулся и больше ничего не сказал.

Звук капель дождя и так нарушал тишину весенней ночи, а теперь к нему добавились шаги. Нин Цюэ вышел за дверь, а Чао Сяошу раскрыл хрупкий на вид зонтик из промасленной бумаги, и они оба вошли в дождливую ночь.

Сан Сан поспешила выйти, держа в руках тяжелый и массивный железный котел, когда увидела на столе недоеденную лапшу, и с порога тревожно позвала: "Молодой господин! Вы еще не доели лапшу!".

Оглянувшись, Нин Цюэ улыбнулся и сказал: "Можешь оставить ее там, когда я вернусь".

Сан Сан, держа в руках массивный железный горшок, стояла у входа под дождем и кричала: "Но она не будет вкусной, когда остынет!".

Нин Цюэ, махнув рукой, рассмеялся и ответил: "Тогда ты можешь сделать новый горшок, а я возьму его, когда вернусь".

Поджав губы, Сан Сан смотрела ему вслед, пока он уходил, и наконец снова позвала: "Я приправлю его еще измельченным весенним луком, не забудьте вернуться и съесть его, молодой господин!"

Нин Цюэ не ответил, но улыбка в его глазах усилилась. Посмотрев на темнеющую улицу и проливной дождь, он вдруг спросил: "Так куда мы теперь направляемся, Сяошу?"

"В павильон Весеннего Бриза".

Старый добрый Чао спокойно ответил: "Там мой дом, там же и мой враг. Кстати, я предлагаю тебе называть меня Старый Добрый Чао, потому что ты здесь - маленькое дерево".

Поскольку дождь в этом переулке не прекращался, можно было только гадать, как идут дела в Павильоне Весеннего Бриза.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется