Да будет Ночь 16 – Он пришёл с гор вместе с маленькой девочкой (16)

Когда по окончанию кровавой и трагической битвы выжившие смотрели на Нин Цюэ, их отношение к нему безмолвно претерпело некоторые очень тонкие изменения. В течение нескольких дней пути от Вэйчэна они могли уважать способности Нин Цюэ как проводника, но, сталкиваясь с действительно крупными событиями и важными решениями, Нин Цюэ в глазах охранников становился не более чем большим камнем. Однако теперь, что бы люди ни делали, они подсознательно обращались к нему за советом.

Явившись к Её королевскому Высочеству за одобрением, командир стражи послушался совета Нин Цюэ и не стал немедленно отступать с въезда на Северную горную дорогу. Вместо этого было решено, что все раненные останутся на месте восстанавливать силы в надежде, что принимающие войска с южного подножия Северной горной дороги смогут прибыть на рассвете.

Ослабевший старик Лу Цинчэнь с улыбкой на лице спокойно смотрел на юношу у костра. Его большой палец правой руки мягко и медленно поглаживал подушечку указательного пальца, но, в конце концов, он лишь покачал головой.

Рядом с экипажем разожгли два костра. Хотя в густом лесу и было ветрено, к счастью, гниющие листья были покрыты ночной росой, так что можно было не беспокоиться о случайных возгораниях. Командир стражи и раненые собрались вокруг одного костра, оставив другой, с лучшим расположением, для Её Высочества, старика и маленького мальчика, даже в нынешнем затруднительном положении всё ещё не забывая о различиях между почтенными и скромными.

Обвязанные и накормленные лекарствами степные варвары не могли избавиться от чувства голода и жажды после битвы и маленькими глотками пили вино. Люди у костра передавали бурдюк с вином, и когда он дошёл до Сансан, маленькая служанка мягко покачала головой, а затем варвар по имени Ду Му подошёл к Нин Цюэ, с необычайно почтительным выражением лица и обеими руками протягивая мешок с вином.

Кое-кто заметил эту сцену, слегка нахмурив свои красивые брови. Она очень хорошо знала, что эти степные варвары, которые были ей верны, были высокомерными и необузданными конокрадами, бродящими по луга до того, как их завоевали. Они редко проявляли уважение к другим, кроме себе подобных, не говоря уже о том, что в это время их уважение было явно наполнено страхом – даже если молодой человек и сыграл решающую роль в предыдущей битве, чтобы заставить их быть благодарными, но страх-то откуда взялся?

Нин Цюэ взял бурдюк и сделал глоток, нахмурив брови из-за крепости алкоголя. Он посмотрел на старика у костра, и его сердце слегка дрогнуло. Он подпёр своё усталое тело обеими руками и подошёл туда, но прежде чем он успел поклониться, сложить руки или даже встать на колени в торжественном приветствии, чтобы попросить совета, как он представлял это себе в детстве, его перехватил слабый голос.

«Садись».

Нин Цюэ повернулся, чтобы посмотреть на служанку рядом с огнём, разглядев всё более чёткие и красивые черты её лица, освещённого светом костра, и, вздохнув про себя, склонился в почтительном поклоне, а затем сел должным образом где-то неподалёку.

Хотя он и настаивал на том, что вопреки тому, что говорила молва, та была идиоткой, но, даже будучи идиоткой, разница в статусе между ними была подобна звёздному небу и куликом на рисовом поле, поэтому он должен был обращать внимание на свои манеры и проявлять уважение.

Поскольку она была не служанкой, а Ли Юй, Четвёртой принцессой Великой Тан.

Ли Юй спокойно посмотрела на профиль подростка. Его юное лицо выглядело довольно обычным. За исключением ямочек, которые время от времени появлялись, когда тот улыбался, и веснушек, которые не казались уродливыми при свете костра, она не смогла найти в нём ничего особенного.

Однако выступление в бою такого обычного молодого солдата не единожды заставило её вспомнить о тигре, перепрыгивающего через кусты в степи. По какой-то причине у неё, только что пережившей захватывающее покушение, всё ещё не утихомиривалось сердцебиение, но пока она смотрела на находившегося неподалёку Нин Цюэ, она почувствовала, что её настроение становилось намного более расслабленным и спокойным.

Возможно, это было потому, что молодой человек рядом с ней был как охраняющий её тигр.

Но проблема была в том, что ей не нравился этот подросток. От Хуацюаня и управления служанкой в Вэйчэне и до того, что она увидела по пути, независимо от того, притворялась ли она девушкой-служанкой или теперь вернулась к своему статусу Принцессы, ей крайне не нравились манеры этого солдата из приграничного городка.

Что ещё больше её раздражало, так это то, что она всегда чувствовала, что нынешнее уважение Нин Цюэ к ней было всего лишь нарочитой демонстрацией без какой-либо искренности. Она даже чувствовала, что тот, должно быть, тайно насмехался над ней в каких-нибудь тёмных углах – и нужно сказать, что женская интуиция всегда была страшным оружием, будь то у крестьянки в сельской местности или обиженной женщины в глубинах дворца.

Её королевское Высочество, самая благородная принцесса Великой империи Тан, должна была прийти в ярость при одной мысли о том, что какой-то ничтожный солдат над ней смеялся. Однако сейчас это королевское высочество чувствовало, что, сидя с другой стороной у костра, можно было ощутить расслабляющее чувство безопасности и защищённости.

Ей нравилось это чувство, но не нравилось то, что оно возникло из-за Нин Цюэ. Вместо того чтобы чувствовать необъяснимое смущение, она слегка прищурилась и посмотрела на профиль другой стороны, и тон её голоса намеренно стал намного холоднее.

«Когда только что нападал враг, по твоим действиям казалось, что ты хотел попасть в карету, чтобы спасти ту из дворца?»

Дворца? Из какого ещё дворца? Дворца Дамин? Нижнего дворца? В любом случае, никого настоящего из дворца в то время в карете не было. Теперь, когда кое-кто из дворца говорил, что в то время он хотел спасти кого-то из дворца, это было лишь язвительным комментарием, будто он хотел получить похвалу за свои добрые намерения.

«На самом деле… я знал, что Ваше Высочество – это Её королевское Высочество ещё с тех пор, как вы оказались в Вэйчэне».

Нин Цюэ посмотрел на неё и серьёзно объяснил: «Ваше Высочество – это Её королевское Высочество, и кто-то из дворца в карете, естественно, не был принцессой. Маленькие уловки, которые могут быть полезны для заманивания врагов, в глазах действительно умных людей, на самом деле, являются всего лишь обманкой низкого уровня.

Ли Юй слегка нахмурилась. Она не спрашивала Нин Цюэ, когда и почему тот смог разглядеть её личность насквозь. Вероятно, предыдущая битва и последующее чувство безопасности позволили ей по достоинству оценить способности подростка.

Она вдруг холодно спросила: «Ты сказал, что научился всем своим навыкам убийства в армии, но в этом году тебе исполнилось всего пятнадцать или шестнадцать лет. Когда Вэйчэн набирал войска, боюсь, ты всё ещё был ребёнком, так на каком основании пограничная армия приняла тебя в свой лагерь?»

Нин Цюэ подумал про себя, что ты-то в свои шестнадцать лет выскочила замуж за степняка. Когда он уже собрался сделать несколько случайных замечаний, тихо подошла Сансан и села рядом с ним.

Глядя на настоящую маленькую девочку, тихо находящуюся рядом с ним, его настроение немного смягчилось. Уставившись на пляшущие языки пламени, он вспомнил: «Ваше Высочество должно знать, что я подобрал Сансан на обочине дороги, когда ещё был ребёнком. В то время мы оба были слишком молоды и по ошибке забрели на просторы Миньшаня. Как раз в тот момент, когда мы уже собирались умереть от голода и жажды, мы встретили старого охотника».

Он поднял голову, посмотрел на прекрасное лицо принцессы и сказал: «Старый охотник не был каким-то мирским экспертом, и у него не обязательно были хорошие намерения, когда он нас спасал, но, короче говоря, он научил меня охотиться. Именно в то время я научился и стрелять из лука. А позже… старый охотник умер, и я взял Сансан зарабатывать на жизнь охотой в горах Миньшань».

Это была очень простая история, но перед глазами Её Высочества принцессы предстала очень яркая картина. Маленький мальчик-подросток, несущий на спине пятилетнюю или шестилетнюю девочку, изо всех сил пытался продвигаться вперёд по бескрайним горам Миньшань, полным свирепых зверей, скал и густых зарослей. В руке он держал небольшой самшитовый лук, а маленькая девочка несла за спиной простенький колчан с деревянными стрелами.

Иногда они по несколько дней не могли подстрелить свою добычу, иногда за ними гнались леопарды, и они падали со склона холма. Иногда они попадали в серого кролика, и двое детей прыгали от радости. Иногда они смотрели на ярко освещённые дома вдалеке, но молча уходили.

В глазах Ли Юй лицо Нин Цюэ уже не казалось таким ненавистным, как раньше. Она нахмурилась и спросила: «В горах так опасно, почему бы вам не обратиться к правительству? Моя Великая Тан должна неплохо заботиться о сиротах и вдовах».

Нин Цюэ опустил голову, поднял кусок обгоревшего дерева и тихо сказал: «На самом деле, легче жить в местах, где меньше людей».

Это было очень простое предложение, но неизвестно, сколько за ним скрывалось трудностей, крови и слёз, связанных с выживанием. Ли Юй ошеломлённо уставилась на пару хозяина и служанки у костра, внезапно нахмурилась и спросила: «Тот старый охотник… как он умер?»

Нин Цюэ поднял голову и спокойно ответил: «Я убил его ножом».

Что касается того, почему он хотел убить старого охотника, он не объяснял. Он не стал бы это объяснять этой благородной принцессе, которая никогда не сталкивалась с самой тёмной и грязной частью мира, и, вероятно, не стал бы объяснять и кому-либо ещё. Он просто погладил Сансан по маленькой головке и заключил её в свои объятия.

---

Пожалуйста, не забывайте ставить лайки и «Спасибо». Переводчику очень приятно. <(＿　＿)>