Ван-Пис: Долой несправедливость Глава 40: Лечение

 

Ольвия медленно поднялась, и Галан нарушил тишину, продолжив свои издевательские речи: "Перед тем как покончить с ее жалкой жизнью, я расскажу ей обо всем, что произошло. Как ты умерла прямо здесь, как я бил тебя каждый день, каждый мучительный миг, пока тебя не усыпили, как собаку. Дело в том, что... Ты можешь верить мне или не верить, но дело вот в чем. Ты думаешь, что знаешь меня, но ты ничего не знаешь".

Он схватил ее за короткие волосы и рывком притянул ее голову к себе, шепча ей на ухо: "Я оставлю твой труп здесь и буду спать спокойно. Я могу скормить тебя собакам и пойти поесть после. То, на что я способен, ты даже представить себе не можешь..."

Ольвия ударила его головой, и он не шелохнулся, а она, стиснув зубы, сказала: "Пошел ты... Козел...".

Галан отбросил ее и встал на ноги: "Вставай и дерись. Я уничтожил твою семью, я бросил твою дочь на съедение волкам, я убил твоего жалкого мужа, и я убью тебя тоже. Это лишь вопрос времени, когда ты поймешь, что могла бы жить, если бы последовала за Драгоном".

Ольвия медленно встала и снова была сбита на землю!

"Вставай!"

 

***

 

Полтора месяца спустя.

 

Галан взмахнул трубой, и Ольвия отступила в сторону. Выражение его лица не изменилось: труба остановилась, едва не ударившись о землю, и песок разлетелся в стороны, мгновенно очистив всю тренировочную площадку.

Он снова замахнулся на нее, и она отступила назад, когда он сказал: "Быстрее!", а затем стал беспорядочно менять быстрые и медленные взмахи, Ольвия неожиданно уклонялась от трубы, снова и снова.

Галан перевернул трубу в руках и метнул ее, как копье, рассекая воздух, в одно мгновение она оказалась у головы Ольвии. Она наклонила голову, и труба зацепила повязку, сорвав ее с глаз и вонзилась в стальную стену позади нее.

Она внезапно погрузилась в свет и стояла, ошеломленная. Ее глаза мгновенно адаптировались к свету, когда она увидела Галана, который, не говоря ни слова, шел обратно в дом. Ольвия замерла на месте и обернулась, увидев лишь половину трубы, торчащей из очень толстой стальной стены.

Повязка на глазах затрепетала вокруг трубы, и она выдохнула.

Ее тело было гораздо худее, чем раньше, цвет лица - бледным и болезненным, казалось, она готова умереть от голода.

Но она прослезилась и улыбнулась: наконец-то она научилась!

Она пошла к дому, но тут ее зрение помутилось и снова стало черным. Ольвия упала вперед, но руки подхватили ее. Галан молча смотрел на женщину, прежде чем занести ее в дом.

Он привел ее в ванную комнату, раздел и вымыл, а затем коротко остриг волосы. Закончив, он одел ее в футболку и шорты, положил на кровать и подключил капельницу к руке.

Закончив ухаживать за ней, он встал и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Галан спустился по лестнице и встал у входа, глядя на тренировочную площадку. Он взял ведро и швабру, чтобы вытирать пятна крови. Поставив ведро рядом с собой, он встал на колени и, взяв губку, стал молча оттирать площадку.

Время шло, и тренировочная площадка постепенно приходила в норму.

Он сел, посмотрел на пляж, увидел два стула и стол, воткнутые в песок, и повернулся к стальной стене. Он медленно встал и отнес ведро в сад, разбрызгивая разбавленную кровью воду на декоративные цветы.

Взяв в руки пустое ведро, Галан встряхнул его, после чего занес в дом и убрал инструменты для уборки. После этого он подошел к стальной стене и посмотрел на трубу.

Потрогав окровавленные части, он взял ее в руки и, намазав Хаки, одним рывком выдернул.

Труба вылетела, а повязка для глаз полетела на землю, но Галан поймал ее. Подержав в руке два куска повязки, он снова связал их вместе и прикрепил к трубе, осторожно опустив ее на землю.

Он провел пальцами по стальной стене, прежде чем в кармане зазвенела улитка.

В ответ он услышал голос: "Бедная маленькая сучка была продана старухой".

Галан спросил: "Поймали?"

Голос ответил просто: "Опять сбежала. Умный ребенок. Знает, когда нужно сваливать, и это было бы полезно для старой команды".

Галан посмотрел на трубку сбоку и спросил: "У нее есть книги?"

Голос фыркнул "Читает их каждую ночь".

Галан медленно кивнул и приказал: "Старуха. Устраните ее".

Голос усмехнулся: "С удовольствием", после чего повесил трубку.

Галан посадил улитку в отдельном саду вместе с несколькими другими, и она поползла к растениям, с удовольствием поедая листья. Он уперся лбом в стальную стену, а затем ударил по ней кулаком.

Он закрыл глаза, его грудь вздымалась, а затем он издал звериный хрюк, сильно ударив по стальной стене.

Из стены донеслось громкое жужжание, а Галан продолжал кричать, разряжая свои голые кулаки в стальную стену, и звонкие звуки раздавались от соприкосновения в течение нескольких часов.

Крики заглушали гулкие удары, продолжавшиеся всю ночь.

Галан без конца колотил по стальной стене, выпуская все наружу с закрытыми глазами, а в голове мелькали картинки.

Испуганное и заплаканное лицо Робин, бессознательное тело Ольвии на земле, горящий эвакуационный корабль...

Все эти моменты мучили его сознание, как болезнь, когда он в одиночестве, никем не замеченный, выплескивал все это на стальную стену. Один, как всегда.

Однако он не заметил слабой фигуры, наблюдавшей за ним из окна спальни, которая, потом развернувшись, потащила капельницу обратно в постель.

Взошло солнце, осветив тренировочную площадку.

Галан стоял перед разрушенной стеной, перед ним были разбросаны стальные куски и обломки, с костяшек пальцев капала кровь, тихонько звеня, когда капли падали на сталь.

Он тяжело вздохнул и вернулся в дом. Вернувшись на тренировочную площадку с ведром и шваброй, он снова принялся за уборку...

 

***

 

Проснувшись в кровати, Ольвия увидела рядом с собой еду на тумбочке и чашку чая. Опустив голову на подушку, она молча смотрела на еду, и только через некоторое время начала медленно есть.

 

***

 

Чуть позже.

 

Галан вошел в комнату и увидел пустую посуду. Он забрал ее и вернулся в комнату, оставив стакан воды и тарелку с фруктами, после чего снова ушел.

Когда он вернулся в следующий раз, то забрал пустую посуду и заменил пакет с капельницей, оставив воду и книгу по Хаки.

Так продолжалось несколько недель, все это время Галан молча ухаживал за Ольвией.