Судьба Феникса Глава 107

Лу Миншу взглянула вниз, ее глаза смотрели на нос, а нос на сердце, в знак уважения, когда старушка подошла к ней.

Рядом с ее ногами находилась трость. Она стояла там долгое время, прежде чем старушка заговорила: "Как поживает твой наставник?"

Лу Миншу какое-то время тупо смотрела на нее. Затем она пришла в себя и ответила: "Докладывая Великому Старейшине, с наставником сейчас все хорошо. В свободное время он читает, рыбачит и общается с учениками".

"Хорошо, что он отпустил", - кивнула старушка.

Лу Миншу не продолжила разговор, так как не знала, что сказать.

Старушка посмотрела ей в глаза: "Эта старуха живет на свете уже больше ста лет и повидала много талантов, но ваш наставник единственный, кого стоит упомянуть. Знаешь почему?" - протянула она.

"Ученица не знает".

Старушка пошагала прочь от Лу Миншу, прежде чем остановиться и полюбоваться захватывающим пейзажем. "Занятия боевыми искусствами - это не только бои, но и ценности. Талантов много, и вы будете видеть их везде; это нормально. Однако единственное, что отличает их от лучших, - это их ценности. Без надлежащих ценностей они долго не протянут".

Прежде чем Лу Миншу успела ответить, Старейшины ответили в унисон: "Благодарим за совет, Великий Старейшина!"

Однако реакция старушки была неожиданной для всех: "Никто не разговаривает с вами, идиоты!" - она закатила глаза.

"Э-э..."

Старушка вернулась к Лу Миншу и продолжила: "Лю Цзичжэнь отлично справился с обучением тебя, но у этой старушки есть для тебя один совет".

Лу Миншу кивнула: "Просветите меня, Великий Старейшина".

"Самый сильный сломается, а самый могущественный будет унижен. Просто делай все, что можешь, но действуй соответственно". Старушка медленно повернулась, чтобы покинуть сцену с помощью своей трости. "Хорошо, эта неприятная старуха уходит".

Толпа немедленно поклонилась: "Провожаем Великого Старейшину!"

"Ха-а..." - вздохнула она, сделав несколько шагов вперед и исчезнув в воздухе.

Эта сцена вызвала зависть у тех, кто находился на затянутой тучами сцене. Оказавшись в Царстве Ассимиляции, они больше не были ограничены физическим телом и могли жить очень долго. Разве это не было бы замечательно? Увижу ли я когда-нибудь такой день...?

Поскольку Великий Старейшина Юань Си высказался, Старейшина Чжоу ничего не сказал и просто тихо ушел, а его ученик последовал за ним, неся тело. Возобновилась прерванная церемония награждения.

Когда она получила табличку, ее охватили смешанные чувства.

Перед соревнованием она была полна решимости получить титул настоящего преемника, чтобы ее наставник мог быть спокоен. Однако сейчас, когда табличка была у нее в руках, она не испытывала ни капли волнения.

Каждый человек и каждое дело в этом клане больше не имеет значения.

"Миншу?" - голос Гао Сяна прозвучал у нее в ушах. Она поняла, что церемония окончена.

Гао Сян предложил: "Ты ранена, так почему бы тебе не позволить моему наставнику отвести тебя домой?"

Лу Миншу кивнула, но ее что-то поразило: "А как насчет Маленькой Стужи... ?"

"Не волнуйся, я верну его тебе".

"Хорошо".

Небо потемнело и скрыло солнце, которое сияло над Зеленой Яшмовой долиной.

В саду сидел Лю Цзичжэнь, который полировал заржавевший меч. Это был первый подарок, который он когда-либо дарил Лу Миншу, и он был испорчен во время весенней охоты. Теперь его уже нельзя было использовать. Тем не менее, она вернула его в целости и сохранности.

Этот ребенок... должно быть, она не получала много любви, что так сильно дорожит каждой мелочью, которую ей давали.

Он начал размышлять о том, насколько он был хорошим наставником. Он даже не заботился о ней в течение первых четырех лет, оставляя ее - ей тогда было около семи или восьми лет - самостоятельно разбираться в боевых искусствах помимо всех домашних дел, которые он ей поручал.

Кода она выросла, он также не сильно ей помогал. У него не было ресурсов, и так как он был калекой, все, что он мог сделать, это учить ее всему тому опыту, который он приобрел. Соревнование "Врата рая" было опасным, особенно для такой молодой девушки, как она, но он не мог ничего сделать, кроме как сидеть и ждать ее возвращения, позволив ей пройти через соревнование одной.

"Управляющий двором, уже почти стемнело. Вы не войдете первым? А Шэн ждет у дороги; мы сообщим вам, как только она вернется", – голос Хуэй Нян прервал его мысли.

Люй Цзичжэнь покачал головой: "Ничего страшного. Разницы нет".

Хуэй Нян хотела что-то сказать, но увидела, как А Шэн спешит обратно от входа. Она сразу же подошла к нему: "Госпожа явилась?"

Люй Цзичжэнь встревоженно встал.

А Шэн кивнул, пытаясь отдышаться. "Старейшина Ань отправил ее обратно. Госпожа... Госпожа в первой десятке!"

"Да неужели?!" Хуэй Нян не могла скрыть своего волнения.

"Да!" – кивнул он. – "Это правда!"

"Она ранена?" – спросила Хуэй Нян, обеспокоенная благополучием Лу Миншу.

Не успел А Шэн ответить, как из ниоткуда появился снежный лев. В мгновение ока он уже достиг порога.

"Госпожа!" – бросилась вперед Хуэй Нян.

Ань Тунчэн спрыгнул со снежного льва и поздоровался с только что вышедшим Люй Цзичжэнем: "Старший брат Люй".

"Младший брат Ань", – поприветствовал его Люй Цзичжэнь, в то время как Хуэй Нян тревожно проверяла Лу Миншу на предмет травм, помогая ей спешиться.

"Как вы себя чувствуете, госпожа? Не ушиблись? Сильно ли больно? Почему вы такая бледная? А почему ваша рука такая холодная…?"

"Эх, я в порядке", – хрупко улыбнулась Хуэй Нян Лу Миншу, прежде чем подойти и поприветствовать Люй Цзичжэня. – "Учитель".

Люй Цзичжэнь осмотрел ее на предмет серьезных травм, потом улыбнулся ей. – "Должно быть, вы устали. Идите и отдохните. Поговорим позже".

"Хорошо, ученица откланяется", – поклонилась Ань Тунчэну Лу Миншу, прежде чем зайти в дом с помощью Хуэй Нян. Она была слишком устала, чтобы говорить еще что-то.

Как только Лу Миншу скрылась из вида, Люй Цзичжэнь повернулся лицом к Ань Тунчэну. – "Есть что-то, что вы хотите мне сказать, мой дорогой младший брат?"

"Да. Давайте сначала войдем", – ответил тот.

Лу Миншу почувствовала головокружение, покинув Мутную площадку.

Лу Миншу не могла понять назойливого беспокойства Хуэй Нян. Она могла чувствовать тепло дома, но не могла оставаться бодрствующей, чтобы обратить внимание на всю заботу и беспокойство, которым ее осыпали.

Через некоторое время Хуэй Нян уже закончила помогать ей умыться и очистить раны, и Лу Миншу, обнимая подушку, тут же заснула.

Глядя на то, как она спокойно спит, Хуэй Нян пожалела ее.

На улице было совсем темно. В спальне Люй Цзичжэня сидело двое мужчин со свечой, которая слабо очерчивала их тени.

По комнате разносился звук заполняемого чаем кубка. Ань Тунчэн молча смотрел на Люй Цзичжэня, который наливал ему чай, прежде чем заговорить: "Старший брат, вы больше не выглядите таким великолепным, как раньше, а?"

Люй Цзичжэнь аккуратно поставил чайник и пробормотал: "Теперь я калека, как я могу выглядеть великолепно?"

Ань Тунчэн лениво улыбнулся, держа чайник в руке: "Старший брат, вы, возможно, и калека, но по крайней мере вы все еще живы и здоровы", – он осушил чашку чая, которую налил ему Люй Цзичжэнь, прежде чем продолжить: "С тех пор, как мы были маленькими, вы были моим маяком, безошибочно направляя меня на верный путь. На короткое время свет погас от боли, но я рад, что он снова ожил".

Люй Цзичжэнь некоторое время сбито с толку смотрел на него, прежде чем рассмеяться: "Брат, это не похоже на тебя. Что происходит?"

Ань Тунчэн уставился на свой кубок с чаем и тихо продолжил, когда Люй Цзичжэнь снова наполнил его: "Я знаю причину, по которой у моего старшего брата вновь проснулась воля к жизни. Это благодаря тому ребенку, правда? Без нее вы бы до сих пор целый день делали деревянные мечи".

«Ну что же?» Лю Цзычжэнь мягко улыбнулся.

«А что будет», Ан Тончэн посмотрел в его глаза,

«если ей когда-нибудь придётся уехать отсюда, ты по-прежнему останешься таким же, как сегодня?»