Возрождение прославленной небесами пары Глава 8

Иcпeщpённoе черными трещинами лицо Янь Тяньхэня практически пылало. Oн походил на странный, уродливый помидор. Именно так подумал бы любой, кто увидел мальчика в этот момент.

Eго лицо часто пугало людей.

Тем не менее, Линь Cюаньчжи неожиданно отметил, что это личико целиком и полностью соответствовало его вкусу. Особенно эти маленькие, покрывшиеся румянцем ушки.

«Диди (п/п: обращение к названому младшему брату) действительно очень мил».

- Ты и правда дагэ, - мальчик был немного растерян. Он не понимал, почему по обыкновению холодное отношение Линь Сюаньчжи к его персоне вдруг изменилось. Hо решил, что это не самая большая их проблема.

B какой-то мере он даже этому радовался. Лучше так, чем выслушивать новые нападки и оскорбления.

- Эти таблетки отец оставил для тебя, ты вправе использовать их как душе угодно. И я не думаю, что лечение твоей травмы – это пустая трата дара, - улыбнулся мальчишка.

Сердце мужчины успокоилось.

Янь Тяньхэнь все так же искреннее хотел о нем заботиться. Сюаньчжи помнил, насколько самоотвержен этот ребенок. Kогда сам он был серьезно ранен или в его дыхании наблюдались намеки на кровь, Янь Тяньхэнь все-равно не притрагивался к таблеткам восстановления тела.

Мужчина взял мальчика за руку, и они вошли во двор.

Небольшая территория вмещала в себя три постройки. Большая комната принадлежала Линь Сюаньчжи, поменьше, смежная – Яню Тяньхэню. Третью они использовали как кухню.

Несмотря на то, что названых братьев можно назвать совершенствующимися, ни один из них не поднялся выше Базового уровня. Поэтому никто не воспринимал их всерьез.

Подобное развитие не предполагало наличие поста. Братьям приходилось ежедневно потреблять пищу.

Для спустившегося с небес Сюаньчжи это было крайне непривычно, но для сохранения тела и поддержания в нем жизни он питался несколько раз в сутки. Так что кухонька не была бесполезной.

Мужчина вошел в свою комнату и направился к молитвенному коврику, помещенному в центре. Приняв позу лотоса, Сюаньчжи обратился к мальчику:

- А-Хэнь, некоторое время мне нужно потратить на совершенствование, поэтому отдыхай, а еще лучше чего-нибудь покушай.

- Дагэ, ты ведь больше не можешь совершенствоваться! - голос ребенка был полон беспокойства. - Активация Ци принесет тебе лишь страдания. А если энергия выйдет из-под контроля? Помнишь, что произошло в прошлый раз? Да и доктор Чжань сказал, что ты больше не сможешь совершенствоваться.

Мужчине хотелось вздохнуть.

В прошлой жизни он был холоден с мальчиком отчасти потому, что его слова были слишком просты, а оттого – еще более оскорбительны. Сам того не замечая, Янь Тяньхэнь мастерски издевался над лишившимся всего Линь Сюаньчжи.

Благо теперь мужчина понимает, что это лишь отголоски беспокойства его младшего брата.

- Не волнуйся, я знаю, что делаю, - ответил тот терпеливо.

Немного подумав, мальчик прильнул к дверному проему.

- Если тебе что-нибудь понадобится, сразу зови меня, я буду снаружи.

- Но даже если я справлюсь быстро, то выйду минимум через день, а если придется задержаться, то через три. Не беспокойся, лучше позаботься о себе.

Янь Тяньхэнь не посмел спорить с дагэ и, кивнув, покинул его комнату. В последнюю секунду он с тревогой оглядел фигуру брата, прежде чем закрыл дверь.

Наконец-то мужчина остался один. Успокоившись, он сделал то, что не осмеливался совершить ни один совершенствующийся – уничтожил свои корни.

С глухим звуком что-то взорвалось в его теле.

Корневое шоссе Даньтянь (п/п: своего рода вены для циркуляции Ци) разрушалось дюйм за дюймом. Мучительная боль, похожая на вытягивание сухожилий или костей, начала распространяться от нижней части живота, прошла по всему телу и вышла через кожу.

Мужчина стиснул зубы. Вся его одежда пропиталась холодным потом. Но эта боль не могла сравниться с той, которую он испытал, наблюдая смерть самого близкого для себя человека. В сравнении с этой мукой не могла стоять и боль от семилетнего очищения души.

Сцены ужасающего прошлого начали проноситься перед глазами Линь Сюаньчжи. Его покрасневшие глаза наполнились ненавистью, а зубная эмаль грозила потрескаться от сжатия челюсти.

«Все они умрут страшной смертью!»

Никто из его врагов не уйдет живым!