DxD: Восхождение Феникса (Попаданец в Райзера Феникса) Глава 34.5

Курока же лежала лицом вниз, жопкой вверх, на ветви дерева. Щекой она упиралась в ствол дерева, пока ее пальцы играли с клитором и проникали в ее тугую щель. Она редко играла с ней дома, потому что ее матка хотела спермы, а не пальцем. Но мальчики пользовались презервативами, поэтому анус был единственным местом, в которое она могла трахаться ближайшие несколько лет. И ей нужно было привыкнуть.

На самом деле ей было очень хорошо. Не восхитительно, но определенно хорошо; она чувствовала, как ее киска сжималась вокруг ее пальцев, и она знала, что они оба получат приятную стимуляцию, если Райзер-кун вставит в нее свой толстый член.

— Сабрина, любимая, я кончаю~. — Он издал легкое шипение, и женщина удвоила свои усилия, ее руки гладили его по всей длине.

Она отстранилась, когда он начал кончать. Женщина поймала ртом первые струи, прежде чем заглотила его член до самого основания, поэтому остальная часть его спермы попала прямо ей в желудок.

Курока кончила снова ~.

***

(Сабрина в тот момент)

Вода плескалась вокруг ног Райзера, когда его бедра хлопали по плоти грудей Сабрины. Ее нежнейшая плоть молочных желез поглощала даже его огромную длину. Только верхние несколько дюймов торчали наружу, когда он трахал ее смазанные спермой груди. Женщина сжимала свои груди так сильно, как только могла, чтобы удержать его мужское достоинство в ловушке. Вздох сорвался с его губ, когда он в последний раз прижался бедрами к ее груди, и его член начал извергать густое семя по ее подбородку и шее, а затем по груди…

Курока кончила снова~.

***

Сколько раз Курока кончила?

Она не могла вспомнить. Ее мир был окутан блаженной дымкой экстаза и удовольствия, но она знала, что их похотливые приключения подходили к концу, когда Райзер вытащил женщину из воды и усадил на резиновые коврики для последнего раза.

Они делали это в миссионерской позе. Они держались за руки и нежно целовали друг друга.

Как непристойно, ня~.

Его темп был медленным и неторопливым, что было далеко от его первой кульминации в женском теле. Всей длиной и толщиной своего члена он глубоко тер и царапал все те места, которые доставляли удовольствие его возлюбленной. Он даже не подумал о том, чтобы использовать свои чувства ки, чтобы составить карту ее тела, пока Курока слегка не подтолкнула его своим ки. Он быстро уловил намек и начал пользоваться ею в полной мере.

Ноги Сабрины дрожали, и женщина больше не могла обхватить ими его бедра. Вместо этого она держала их раздвинутыми так широко, как только могла, в то время как ее возлюбленный ласкал ее задницу. Кульминация за кульминацией сотрясали волшебницу, пока его таз стимулировал ее киску, а губы и язык парня ласками все, до чего могли дотянуться. Ее шею, уши, сиськи, соски и губы...

Все это время он шептал ей на ухо, как сильно он ее любил.

Все это время он шептал ей на ухо, как много она для него значила.

Что значила для него ее любовь к нему.

Для Куроки это было уже слишком, и женщина-кошка кончила вместе с ними в последний раз.

Ее прерывистое дыхание срывалось с губ судорожными вздохами, и когда она приоткрыла глаза, то смогла увидеть Мичико, сидящую на ветке рядом с ней. Но ей было все равно; Курока чувствовала, что ее соски напряглись, а киска была такой болезненно влажной.

Она рассеянно отметила, что Сюэлань, та китаянка, и Изабелла, та итальянка, были по другую сторону другой стены, почти в таком же состоянии.

Черт возьми, этажом выше них три женщины-кицунэ чуть ли не высовывались из окон, чтобы в последний раз понаблюдать за разворачивающимся зрелищем. Глаза этих вороватых не-кошек-не-собак, похожие на драгоценные камни, казалось, сверкали, когда они наблюдали, как кульминация отношений двух влюбленных подходила к концу.

Ее уши навострились, когда она почувствовала, как Сиронэ-тян выскользнула из постели и направилась к седзи. Маленький котенок толкнул ее и сонно позвал:

— Оне-тян? Доко~?

Курока поспешно застегнула юкату и высунула голову из-за деревьев.

— Я здесь, Сиронэ-тян. Все нормально?

— Ммм... но снаружи был кто-то очень шумный. Они были по соседству, я слышала много "я люблю тебя" с какими-то забавными хлопками, Но… похоже, они веселились, ня~. — Девочка потерла лицо, ее челюсти широко раскрылись в зевке, демонстрируя клыки, когда она подошла к краю горячего источника, сняла юкату и скользнула в воду.

— Оне-тян? Ты собираешься, хууууаааа~, присоединиться ко мне?

Оуу, этот сонный котенок так мило зевает~.

— Д-да, Сиронэ-тян, просто дай тебе одну минутку, хорошо~?

Она выпрямилась, и взрыв юдзюцу очистил ее кожу от ароматов сольной любви. Затем Курока запрыгнула на разделительную стену, а затем обратно на невысокую стопку ящиков, которая была ее предыдущим насестом.

Казалось бы, она сделала это как раз вовремя, чтобы увидеть, как Райзер осторожно подхватил Сабрину на руки и отнес ее в спальню. Мичико оставила ветку и медленно закрыла дверь, и как раз перед тем, как она закрылась, Курока увидела, как зрелая женщина отчаянно покраснела, когда Райзер усадил ее на футон и скользнул под одеяло рядом с ней.

Горничная убедилась, что дверь была заперта, прежде чем прогуляться по периметру. На стенах и открытых пространствах возникла дюжина различных барьеров. Три кицунэ вздохнули и посетовали на окончание шоу, которым они наслаждались, но, увидев грозный взгляд Бакэнэко, они проскользнули обратно в свою комнату и закрыли окно.

— Эй, Мичико-тян, — Курока засунула руки за пазуху и покачивала грудями вверх-вниз, шевеля бровями. — Когда настанет моя очередь получить немного ласки Райзера-куна, ня~?

Мичико пригнулась и запрыгнула на разделительную стену. Горничная идеально балансировала на бамбуке, несмотря на его малую толщину.

— Тебе придется заслужить расположение Райзер-сама, Курока-тян. Усердно тренируйся, никогда не сдавайся, и то, к чему ты стремишься, тоже может стать твоим.

Кошка закатила глаза, глядя на своего семпая по жизни.

— А как насчет тебя, нья~? Разве от такого проявления мужественности в твоей кошечке не забурлила кровь?

Женщинам-кошкам нравилось, когда их обнимали и любили, когда им это было удобно. То, как покрасневшие щеки женщины стали еще темнее, дало ей понять, что она определенно была заинтересована. Однако те чувства вожделения, которые просачивались сквозь ее ки, медленно угасали, когда выражение ее лица стало мрачным.