Передовая Технологическая Система Ученого Глава 1031. Будущее теории чисел

Глава 1031. Будущее теории чисел

 

На сцене.

Семь досок стояли полностью исписанные!

Когда вытащили восьмую доску никто не сомневался, что Лу Чжоу завершит доказательство.

Его расчеты и ясное мышление, а также глубокое понимание математических инструментов произвели впечатление на всех сидящих в аудитории.

Никто не думал, что предложения о сложных функциях могут быть такими запутанными.

Понятия комплексной плоскости и дифференцируемых многообразий казались совершенно разными вещами, но все же они были объединены дзета-функцией Римана.

Маркер в руках Лу Чжоу был подобен дирижерской палочке Бетховена, неупорядоченные простые числа оживали, создавая песню для слушателей.

Как и сказал Шольце, казалось, что это что-то из другой вселенной, не принадлежащее этому миру.

Слушатели хотели, чтобы этот доклад никогда не заканчивался.

Они хотели, чтобы Лу Чжоу выступал, пока им не откроются все тайны вселенной…

Молина сидела в толпе, закусив губу и сжав кулаки. Ее глаза переполняло упрямство.

Проблема, которая беспокоила ее в течение многих лет, казалась незначительной для Лу Чжоу. Он даже не останавливался ни на секунду и продолжал писать.

Подобное ощущение бессилия разочаровало ее.

Хотя она не была квалифицирована, чтобы сделать вывод о правильности доказательства, судя по атмосфере в зале, результат очевиден.

В конце концов, чувство просветления очевидно.

Даже она сама верила в правоту Лу Чжоу…

Рядом с Молиной сидела ее бывшая наставница Софи Морель, профессор математики. Софи посмотрела на свою бывшую ученицу и сказала мягким тоном.

— По-моему, вероятность того, что он прав, составляет как минимум восемьдесят процентов… Что ты планируешь делать?

Молина какое-то время молча смотрела вниз.

— Не знаю, может, поеду отдохнуть домой.

Она провела последние десять лет, пытаясь решить эту гипотезу.

Хотя она и не хотела верить в то, что видела, реальность часто оказывалась жестокой.

Она проиграла.

Софи вздохнула и попыталась утешить Молину.

— Тебе не стоит слишком переживать, есть много других проблем, которые стоит решить.

После недолгого молчания, Молина ответила:

— Может быть.

 

……………..

 

Да.

Доказательство дошло до того момента, когда не осталось никакой интриги.

Когда восьмая доска заполнялась строка, профессор Фальтингс прищурился.

В этот момент…

В его сердце словно открылись врата. Он увидел совершенно новый мир, которого никогда раньше не видел…

Он забыл, когда в последний раз испытывал нечто подобное.

Он просто вспомнил кое-что давнее, когда Гротендик еще не ушел в уединение. Тогда он написал наивное письмо королю алгебраической геометрии…

Рядом с ним сидел профессор Делинь. Делинь придирчиво разглядывал доску, как внезапно спросил:

— Думаешь он смог?

Профессор Фальтингс был застигнут врасплох. Он взял себя в руки и дал сдержанный ответ.

— Уверен на 90%, что да.

Профессор Делинь улыбнулся:

— Когда ты стал таким неуверенным?

Фальтингсу не понравилась шутка старого друга. Он спокойно произнес:

— Это все же гипотеза Римана, поэтому следует быть осторожнее. Кроме того, что ты думаешь?

После недолгого молчания Делинь ответил:

— Я не могу найти контр пример, опровергающий его теорию, точно так же, как я не могу найти нетривиальный ноль вне критической линии… — Профессор Делинь говорил уверенно. — Я могу только сказать, что его доказательство логически непротиворечиво.

Профессор Фальтингс слегка удивился.

Хотя Фальтингс ничего не сказал, Делинь знал, о чем он думает.

Логическая непротиворечивость, по сути, означала, что доказательство верное…

Люди, сидевшие в другом конце зала, тоже разговаривали.

Когда Фефферман увидел, что Лу Чжоу записывает важную формулу, он повернулся к Тао Теренсу и спросил:

— Ты лучше разбираешься в теории чисел… Что ты думаешь?

В глазах Тао вспыхнуло возбуждение. Однако, прежде чем он успел ответить, мужчина, сидевший неподалеку, встал и взволнованно воскликнул.

— Вот и все!

Мужчина взволнованно постукивал кулаком по бедру, игнорируя недовольные взгляды ученых, сидевших вокруг него.

Это было так, как если бы этот человек был на футбольном матче, а не на математической конференции.

Тао Теренс посмотрел на Феффермана и пожал плечами.

— Похоже… Кто-то ответил на этот вопрос за меня. Что касается моего мнения, то я с ним согласен.

 

…………………….

 

Была написана последняя строка уравнений.

Маркер на доске опустился.

В зале воцарилась мертвая тишина.

Ни единого звука во всем зале.

Лу Чжоу отступил на два шага и взглянул на аккуратно написанное уравнение на доске. Он потратил тридцать секунд наслаждаясь моментом и вспоминая путь, что совершил до этого момента…

Это также дало аудитории возможность переварить информацию.

Лу Чжоу прочистил горло, повернулся к аудитории и заговорил.

— Очевидно, что мы нашли распределение нетривиальных нулей в дзета-функции Римана. То есть все нетривиальные нули дзета-функции Римана на комплексной плоскости Re (s) = 1/2 лежат на прямой. Доказательство завершено. Однако путешествие только началось, и миру еще предстоит найти ответы на множество вопросов.

— Например, аналитическое продолжение ряда Дирихле L, все ли нетривиальные нули функции Дирихле L также расположены на прямой комплексной плоскости Re(s)=1/2? А как насчет автоморфной функции L? У нас до сих пор нет ответа на эти глубокие вопросы.

— История учит нас, что всякий раз, когда мы решаем проблему, нас ждут две более сложные проблемы.

После небольшой паузы Лу Чжоу сказал:

— Изначально я планировал подождать, пока научное сообщество даст четкую оценку моей работы, прежде чем что-то говорить… Я думаю, что разницы нет.

В зале воцарилась тишина.

Лу Чжоу почувствовал напряжение в аудитории. Он кивнул и заговорил громче.

— Прежде всего, давайте ответим на предыдущий вопрос, что будет дальше с аналитической теорией чисел? Мой ответ таков, эта древняя дисциплина возродится и станет более процветающей, чем когда-либо. Что касается меня, то, возможно, я займусь исследованием L функции Дирихле и обобщенной гипотезы Римана… Или, может быть, я займусь исследованием нетривиальной корреляционной функции с нулевой точкой для дзета-функции Римана. Конечно, лично я предпочитаю более амбициозные вещи.

Лу Чжоу сделал паузу на несколько секунд и оглядел аудиторию. Он впитал атмосферу и глубоко вздохнул.

— А именно, объединение алгебры и геометрии!

Как только Лу Чжоу закончил говорить, аудитория мгновенно вскипела!

Объединение алгебры и геометрии!

Люди сидели шокированные, испытывали сомнения, любопытство, были сбиты с толку…

— Объединить алгебру и геометрию… Боже!

— Это звучит нелепо.

— Академическое сообщество еще даже не вынесло суждение по поводу его доказательства, а он уже такой высокомерный!

— Если кто-то и может это сделать, то только он…

В зале поднялся шум.

Глаза академика Вана расширились. Он не мог поверить, что Лу Чжоу мог предложить что-то настолько безумное.

Молина выглядел потрясенным, объединение алгебры и геометрии, несомненно, более недосягаемая гора, чем гипотеза Римана. Она не знала, почему он сделал такое громкое заявление сразу после доказательства гипотезы Римана.

Фальтингс тоже удивился.

Однако его удивило кое-что еще.

Старик уставился на Лу Чжоу и пробормотал сам себе.

— Я не могу в это поверить…

Объединение алгебры и геометрии… Это последнее, чем Фальтингс хотел заняться перед уходом на пенсию.

Он не ожидал, что у Лу Чжоу возникнет та же идея, что и у него.

 

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется