Второй брак в 1970-х годах Глава 12

Семейство Дон очень разозлилось, услышав от Дон Цзяхуэй о том, что произошло в городе этим утром. Их дочь — хорошая девушка. Это все семья Лу виновата. Но сейчас новая жена семьи Лу осмелилась запугивать Цзяхуэй. Они и вправду считали, что Цзяхуэй в семье Дон не на кого положиться?

— Нет, мне нужно будет завтра пойти потребовать от семьи Лу объяснений. Надо спросить, что они имеют в виду. Они вылавливают других при свете дня и разбрасываются огульными обвинениями. В их собственной семье не все чисто, а они еще и другим портят репутацию?

Из-за того что они даже спать спокойно не могут, их дочь должна смущаться вместе с ними? Неважно, как бы вы ни старались быть большими шишками, с вас хватит.

Чэнь Гуйсян правда разозлилась. В подобном настроении она не могла дождаться, чтобы отправиться к дверям дома Лу и отругать их. Дон Дагуй курил и не произносил ни слова. Никто из их сыновей и золовок не осмеливался говорить.

— Мама, я сказала это не для того, чтобы ты разозлилась. Я боялась, что об этом будут болтать, а ты, не зная, что произошло, станешь беспокоиться. Если бы я сказала об этом тебе первой, тогда это предупредило бы тебя.

Не нужно было размышлять о случившемся в городе этим утром — конечно, об этом будут болтать.

Семейство Дон успокоилось лишь на некоторое время. Скоро им придется столкнуться со сплетнями. Подумав об этом, Дон Цзяхуэй пожалела членов своей семьи.

«На самом деле, меня не особенно волнует происходящее. На всякий роток не накинешь платок. Если я вижу эту семью, меня с ними ничто не связывает. Теперь это не имеет значения, и я не хочу иметь к ним никакого отношения в будущем. Если я их увижу, просто спрячусь подальше. Кто позволил всей их семейке вести себя как ненормальные? Я не могу позволить себе избегать их».

Дон Цзяхуэй считала себя непредубежденной, но не прожила жизни прежней владелицы тела. Для нее прошлое осталось в прошлом. Ее правда ничто не связывало с семьей Лу, но для семьи Дон и остальных - это было не так.

— Я в самом деле не могу подавить свой гнев.

Когда Чэнь Гуйсян это сказала, из ее глаз покатились слезы.

Ребенок, которому она дала жизнь, подвергся издевательствам, ее выставили за порог. Ее дочь не воспринимала это всерьез, но Чэнь Гуйсян, как ее мать, не могла не чувствовать себя убитой горем.

— Мама, все правда в порядке. Завтра, что бы ни сказали люди, не расстраивайся. Жизнь людская длинна. Все это — просто небольшие истории, случившееся с нами на жизненном пути. Давай вместе смотреть вперед.

— Верно, мама, эта новая жена семьи Лу тоже с виду не из тех, с кем легко иметь дело. Не имеет значения, поднимем ли мы шум — если мы станем доставлять неприятности, репутация Цзяхуэй пострадает.

Хотя ее золовка зарабатывала шитьем и починкой одежду дома, даже качество еды, которой они питались, заметно улучшилось. Но женщина все равно должна выйти за кого-нибудь. Нельзя просидеть в доме матери всю жизнь.

Чэнь Гуйсян была в дурном настроении. Дон Цзяхуэй с золовкой приготовили ужин. Золовка приготовила сало, кашу и пирожные. Дон Цзяхуэй очистила кости, которые купила, и сварила бульон, потом порубила на куски редьку и добавила в суп. Редька была приготовлена с вином, кусочками имбиря и зеленым луком. Аромат остатков масла и супа, сваренного на костях, разнесся по всему двору.

Обычно дети даже носу домой не казали, но сегодня они послушно ждали у плиты. Когда Чжоу Инди закончила готовить сало и вынесла остатки масла, мальчики, не чувствуя жара еды, сразу набросились на нее.    

Чжоу Инди улыбнулась и потрепала Чуйцзи по маленькой ручке.

— Я только что сняла это с промасленной кастрюли. Все еще горячо. Ступай. Потом я тебя накормлю как следует. 

— Мама, дай хотя бы кусочек попробовать.

— Мама, я тоже немного хочу.

Чуйцзи и Цзюнь были братьями и еще теми любителями поесть, так что Чжоу Инди не оставалось другого выбора, кроме как взять фарфоровую миску и отдать им половину, а семье дать остатки и привести поесть золовку. 

— Осторожнее, не обожгитесь.

— Гуйсян, ты дома готовишь? Пахнет восхитительно.

— Это остатки масла. Я чувствую их аромат.

В деревне дома располагались близко друг к другу. Обычным делом было есть друг у друга. Это было своего рода «поклонение рисовой миске», что означало поход к соседям на ужин. 

Чэнь Гуйсян срезала нежную зелень со двора, смешала ее с рисовыми отрубями и дала цыплятам. Услышав, как кто-то из семьи идет к ней, она поднялась, выпрямив спину, оглянулась и с улыбкой сказала:

— Когда Цзяхуэй поехала за маслом, она увидела в мясной лавке пару костей, так что купила несколько фунтов и, вернувшись, приготовила суп. Она сказала, что суп на костях полезен детям, и они вырастут высокими.

— В самом деле? Если это в самом деле поможет вырасти выше, я приду и завтра, чтобы приготовить немного моему Данью. Он родился в том же году, что и ваш Чуйзи. И говорят, что он полголовы него ниже.

— Все дело в том, что ты не такая же высокая, как Лю Сююнь. Старики говорят: «От маленьких отца и матери не родится высокий ребенок».

— Ну, Цзянь Ланьин, ты издеваешься надо мной, верно? Ты можешь ругаться, но не нужно указывать на чужие недостатки. Мне не нравятся твои слова.

Чэнь Гуйсян, глядя, как эти двое ссорятся у нее во дворе, рассмеялась. Она взяла метлу, вымела остатки цыплячьего помета и вывалила смешанный куриный корм в кормушку.

— Сегодня супа сварили много. Потом я возьму миску, а ты отнесешь ее детям.

— Нет-нет, мы же просто пришли немного поговорить.

— Верно, это нехорошо.

Хотя они и думали об этом, им неловко было спрашивать напрямую. Поговорив немного, они разошлись по домам.

Когда ужин для семьи Дон был готов, Чэнь Гуйсян все же наполнила две миски супом на костях и с редькой, чтобы отдать этим двоим.

— Бабушка, ты отдала суп другим. Что мы будем есть? — уперся Чуйзи, глядя, как их еду отдают другим.

На костях было мясо. Пусть его и немного, эту трапезу все же можно было счесть роскошной. Тетушка тоже сказала, что в кости есть костный мозг, который куда вкуснее мяса.

— Дитя, почему ты такой жадный? Если ты отдашь это им, разве они не предложат тебе что-нибудь вкусненькое?

Лю Сююнь потянула сына за уши. На самом деле, в глубине души она не была рада. Кастрюлю супа можно было разделить на многих, но этого и им не хватало, а свекровь еще налила суп в такие большие миски. Так как Лю Сююнь была взрослой, она могла, по крайней мере, рассуждать разумнее ребенка, знала толк в межличностном общении и не могла жадничать.

Чуйзи склонил голову, чтобы мать отпустила его уши, оскалил зубы и сказал:

— Мама, не тяни меня за ухо, я просто так это сказал.

Лю Сююнь хмыкнула и убрала руку.

— Ну, Чуйзи, не злись. Тетушка нашла тебе самый большой кусок кости.

Дон Цзяхуэй положила кость в миску Чуйзи, и мальчик тут же улыбнулся. 

Когда Дон Цзяхуэй помыла руки, она замочила хлеб в бульоне. Несколько детей последовало ее примеру и обнаружило, что лепешки из кукурузной муки, от которых они устали на обычных трапезах, стали аппетитным деликатесом.

— Тетушка, это так вкусно. Давай купим кости и в следующий раз тоже сварим суп.

— Да, если вы будете слушаться и хорошо учиться, я часто буду готовить вам этот суп.

Дети сразу повеселели.

Неудивительно, что о случившемся в городе все еще рассказывали. Тогда столько людей видело, что произошло. От одного человека узнало десять, от десяти — сотня, и вот Дон Цзяхуэй снова стала популярна в коммуне.