Секретный Гардероб Герцогини (KR) (Переведено) Глава 35.

Рубика от нее сильно отличалась.

’О боже, какая красивая фея!’

Она была мгновенно очарована красотой, скрытой внутри девушки. Она еще не расцвела, но внутри у нее была огромная красота.

Когда она получит правильное правильное питание и уход за кожей, ее будут больше чем хвалить. Она станет цветком общества.

Рубике не терпелось подбежать к ней, причесать и заставить надеть красивое платье, которое ей шло. Но, она была невестой этого свадебного пира, и теперь она была герцогиней.

Эта похожая на олененка фея взбесится, если она так к ней приблизится.

’Я должна быть осторожна.’

Девушка казалась робкой. Рубика не могла просто пойти к ней. Это заставит ее убежать. Рубика попыталась сначала позвать Энн, чтобы узнать, кто она такая, но Энн ушла, чтобы привести Карла.

’Хм, если подумать, спрашивать Энн было бы не очень хорошей идеей.’

Судя по характеру экономки, она была не тем человеком, чтобы заманивать фею. Если бы Рубика спросила ее о фее, она бы набросилась на нее, не заботясь о чувствах милой феи, и захватила бы ее своим могучим оружием: сплетнями.

Тогда эта робкая фея плотно бы закрыла дверь своего сердца.

‘Что же мне делать?’

Затем Рубика посмотрела на Эдгара, который сидел рядом с ней. Не было никого, кто знал бы своих родственников лучше, чем он. Он не знал, что Рубика смотрит на него, как грациозно он режет хорошо прожаренное крыло лебедя.

Как может рука, режущая мясо ножом, казаться такой соблазнительной?

Изящный жест поднесения куска мяса ко рту, и губы соблазнительно приоткрылись, как будто они вкусили плод с древа познания. Он словно был создан для того, чтобы соблазнять людей. Кто сможет устоять, если он попытается соблазнить их? Неужели он не соблазнит даже фей?

‘Может, мне его спросить?’

Однако, учитывая, как он справился с предложением руки и сердца, он, вероятно, попросит Карла притащить фею к ней, как только она попросит.

Ну, это было бы хорошо. Это был бы не самый лучший способ, но он бы быстро все сделал. Однако, вспомнив то, что он ей сказал, у нее тут же по рукам побежали мурашки.

О нет! Она могла представить, как ее милая фея обиделась на слова Эдгара и убежала из особняка, обливаясь слезами.

‘Нет, он не подойдет.’

Рубика отвела взгляд от Эдгара и посмотрела на свою тарелку. Затем она взяла кусок белого хлеба.

“Масло? Или варенье?”

Это странно. Он не смотрел на меня, так как же он узнал, что я ищу что-нибудь съесть с хлебом?

”Дорогая, я вижу.”

Он пододвинул к ней блюдечко с медом. Она инстинктивно обмакнула кусок хлеба в мед. Эдгар улыбнулся, увидев это, и повернулся к родственнику, который поздравил его.

’Я его ненавижу.’

Он мог бы просто передать блюдце, не подтрунивая над ней. Она молча жаловалась, жуя сладкий хлеб.

Вот что не так было с Эдгаром.

Он был элегантен, но всегда ругал других. Он был бы как яд для ее маленькой и нежной феи. Она никогда не позволит ему приблизиться к ней.

’ ...люди в особняке будут приходить ко мне с завтрашнего дня, так что у меня будет шанс увидеть ее снова.’

Обычно, когда новая хозяйка приходила в знатную семью, родственники, жившие поблизости, приходили представиться. Они использовали бы любую возможность, все виды схем, чтобы повернуть ключи леди в нужном им направлении.

Маленькая фея Рубики не казалась одной из них, но судя по тому, где она сидела, она не была родственницей, жившей поблизости. Она была одной тех, кто жил в хозяйственных постройках особняка.

Жильцы приезжали познакомиться с новой герцогиней, чтобы завоевать ее расположение и продолжать жить в комфорте, как члены избранной семьи.

’Не теряй терпения. Аккуратно.’

Робкая фея могла улететь, если бы Рубика начала давить на нее. Рубика решила подождать, пока фея придет к ней первой.

***

Когда пир подходил к концу, Рубику отвели в покои герцогини. Она спала там прошлой ночью, так что комната не показалась ей такой уж незнакомой.

Однако, в отличие от вчерашнего дня, одна из стен исчезла. По другую сторону отсутствующей стены располагались камин, диван, письменный стол и книжные полки.

Рубика надеялась, что ее дурные предчувствия ошибочны, когда спросила Энн:”

“Это комната его светлости?”

О нет, она была права.

“Но если мне не изменяет память, между двумя комнатами была стена.”

“А, точно. Я забыла объяснить.”

Энн подошла к стене и указала на купидона, выгнутого на ней.

"Стена закроется, когда вы нажмете на левый глаз. Нажатие на правый глаз заставит стену исчезнуть.”

Это было хорошо. Рубика решила сказать Эдгару, чтобы он нажал на левый глаз купидона, вернул стену и спал в их отдельных комнатах, как только он войдет.

”Спасибо, что дали мне знать, Энн.”

“ ... ГМ, мадам.”

Энн больше не могла сдерживаться. Она сказала то, что должна была сказать.

“Почему вы так разговариваете с его светлостью? Мне жаль, что я так говорю, но это может заставить родственников смотреть на него свысока. Вы должна почтительно разговаривать с мужем, чтобы показать свое уважение. Это для его чести.”

Рубика предвидела этот вопрос. Она знала, что и Эдгар, и остальные будут расспрашивать ее об этом.

”Энн. Есть такая вещь , как честь которая может существовать только в том случае, если муж уважительно относится к жене, а она отвечает ему тем же. В священной книге Хюэ написано, что муж и жена равны. Он не говорит, что жена должна говорить вежливо с мужем, а муж должен говорить невежливо с женой. Священник Хюэ сказал, что муж и жена имеют право называть друг друга так, как они хотят. Муж и жена равны.”

Это было то, что Рубика узнала за время своего пребывания в аббатстве. Упоминание о богах заставляло большинство людей закрыть рты. Королевство Серитос имело особенно глубокую веру, вероятно, из-за плохой природной среды.

И она была права, Энн казалось, что ей есть что сказать, но когда Рубика заговорила о боге, она кивнула.

“Когда это у вас был такой глубокий разговор?”

Энн была глубоко впечатлена, когда подумала, что они оба согласились на это. Она знала Эдгара. Он никогда бы не позволил Рубике так говорить с ним, не достигнув соглашения.

Как будто солнце поднималось с запада. Эдгар с радостью позволил Рубике так с ним разговаривать? Он был глубоко влюблен в нее. Это была неоспоримая истина.

"Да, муж и жена должны быть близки больше всего на свете…”

Как раз когда Энн собиралась сказать что-то еще, они услышали голос Дженни.

“Ванна готова.”

“О, да. Мадам, вам следует приготовиться принять ванну.”

Служанки поспешили помочь ей снять одежду.

Когда лента, которая связывала ее рыжие волосы, наконец исчезла, она почувствовала себя такой счастливой. Она сразу же вошла в ванну, наполненную теплой водой.

”Мадам, вода нужной температуры?”

”Все прекрасно.”

“О, вы, должно быть, очень устали. Мы добавили в воду измельченную кожуру грейпфрута. Это заставит вас чувствовать себя отдохнувшей. Мы также добавили немного благовоний из цветков лотоса, которые готовят только в аббатстве Ансен, и масла фигового дерева.”

“Угу.”

Рубика опьянела от приятного запаха и чуть не заснула. Дженни подумала, что объяснять дальше бесполезно, и начала тихонько массировать плечи Рубики.

Ее плечи весь день страдали под тяжестью тяжелого платья.

’О, я чуть не задремала.’

Ничто из того, что добавляли в воду, не вызывало сонливости, но Дженни почти уснула, массируя Рубику.

‘Сегодня было много всего, от свадьбы до праздника. И у нее, и у меня есть веские причины для усталости.’

Дженни помассировала голову Рубики, подумала секунду и слегка окунула в воду немного мускуса. Мускус был возбуждающим, но когда его использовали слишком много, он давал свой собственный влажный запах. Его нужно было использовать в самом малом количестве, чтобы вызвать нужное настроение, не давая этим двоим понять, о чем идет речь.

”Ну, все сделано.”

Дженни и другие служанки принесли огромные полотенца, чтобы вытереть Рубику. Затем Энн отдала Дженни ночную рубашку Рубики, но Дженни смутилась, увидев ее.

“Миссис Тейлор, это…”

Это было не маленькое или тонкое платье, подходящее для медового месяца. Вместо этого она держала обычное льняное платье.

”Еще март, ночь холодная.”

“Но…”

Энн пришла к выводу, что носить платье, которое бы слишком обнажало Рубику, было бы вредно для ее здоровья, поскольку она была беременна. Однако она не могла сказать этого Дженни. У нее не было другого выбора, кроме как принять самое серьезное и строгое выражение лица.

”Просто помогите ей надеть его.”

”Да, Миссис Тейлор.”

Рубика с радостью приняла льняную ночную рубашку. Она беспокоилась, что ей могут подарить прозрачное платье на медовый месяц. Поэтому она с радостью надела мягкое льняное платье, которое заставляло ее чувствовать себя хорошо.