Негодник, которому не снилась девушка-кролик Глава 2. Диссонирующие ноты

Часть 1

---

Занятие по компьютерной грамотности, шедшее третьим по счету, закончилось, тем не менее Сакута задержался в компьютерном классе. Он хмуро постукивал по клавиатуре, вводя числа в таблицу. Еще чуть-чуть, и задание будет выполнено.

— Вчерашняя вечеринка была чумовой! — прошептал Такуми с соседнего места.

Он говорил в основном сам с собой, пока крутился на стуле и возился с телефоном.

Другие студенты ушли из класса со звонком, остались они вдвоем.

— Только не для меня и Камисато, — проворчал Сакута, не отрывая взгляда от экрана.

Бардак на вчерашней вечеринке получился абсолютно неожиданным. Шок, самый настоящий.

Саки Камисато ходила вместе с Сакутой в одну старшую школу Минегахара. И встречалась с его другом Юмой. Он понятия не имел, что она теперь студентка в этом университете, а что заявится на вечеринку — тем более не знал.

Юма ни о чем таком не упоминал, и сам Сакута целых шесть месяцев ее не замечал.

А еще Саки училась на факультете для медсестер.

По его мнению, она и врачевание — две противоположности, и такой выбор факультета взрывал мозг.

Неожиданное воссоединение Сакуты и Саки стало для остальных источником бесконечного веселья, что сделало вечеринку намного бодрее. Тема разговора сама собой перешла к школьным дням, и Сакуту засыпа́ли вопросами до самого конца.

Их старшая школа располагалась неподалеку от Камакуры и Эносимы, с нее открывался потрясающий вид на море, и добраться можно по знаменитой линии «Энодэн», плюс туда ходила Май Сакурадзима. В общем, обсуждать можно было вечно.

— Ездить по «Энодэну» — это же так классно! Каждый день для тебя словно кадр из фильма про юность.

— Я жила относительно недалеко, могла бы и поступить туда. Если б только знала, сдала б экзамены!

— Это точно.

Чихару и Аска проявляли особый интерес, так как обе жили в том районе.

— Почему ты нам не рассказывала, Саки? — Чихару трясла ее за плечи.

Оказывается, Саки ни слова не обмолвилась с ними по поводу своей старшей школы. Сакута догадывался почему: любого, кто упоминает Минегахару, спрашивают про Май Сакурадзиму, просят познакомить. Никому не захочется проходить через это.

— Мы так и не добрались до сути дела! Что вы с Камисато имеете друг против друга? — спросил Такуми, так и не оторвавшись от экрана телефона.

— Сейчас мы более-менее ладим.

Они просидели за одним столом полтора часа — невообразимое достижение в дни старшей школы.

— Это ты называешь «ладим»?

— Ага.

Саки ничего такого не говорила, но все видели ее неприязнь к Сакуте, хотя атмосфера каким-то образом не испортилась.

Отношения между Сакутой и Саки стали лучше. Как говорила Миори, они ведь уже студенты.

Ребята поняли намек и оставили спящих собак в покое.

— И что ты о ней думаешь? — спросил Такуми.

— Она на меня взъелась, это я знаю, — пожал плечами Сакута, после чего сохранил работу и прикрепил ее к письму, которое отправил по имейлу преподавателю компьютерной грамотности.

Выполнив задание, он поискал хештег «dreaming». Раз уж был за компьютером, почему бы и не пустить его в дело.

— А что думает о вас двоих парень-пожарный?

— Скорее всего, он не прочь, чтобы мы поладили.

Юма явно не в восторге от их взаимной ругани. Сакута не считал, что ворчал на нее так уж много, но все же ворчал.

А Саки, вероятно, жаловалась на него намного больше. В старшей школе она возненавидела его настолько, что прямо сказала держаться от Юмы подальше.

— Окей, круто.

Такуми, казалось, решил что-то для себя.

— Круто что? — мимоходом спросил Сакута.

Его внимание полностью занял монитор, пока он шерстил твиты с #dreaming. Читать все, разумеется, не собирался. Поиск ограничил постами за последние сутки, что позволило сократить их до трехсот, а это все еще было много.

Обрести энтузиазм, чтобы прочитать их, не получилось, и он вдруг понял, что Такуми не ответил, поэтому повернулся к нему.

— Фукуяма?

Тот все еще сидел в телефоне.

— Чуть позже узнаешь.

Такуми наконец-то поднял взгляд, но лишь зловеще хихикнул.

И не успел Сакута расспросить его, как за дверью позади раздались шаги.

Постукивали каблуки.

Он повернулся и увидел девушку, о которой они только что говорили — Саки Камисато.

Она заметила Сакуту и пошла прямо к нему, по пути сказала:

— Спасибо, Фукуяма.

— Без проблем.

Такуми крутанулся на стуле в последний раз, встал и засунул телефон в карман. Будто прятал доказательства того, что слил местоположение Сакуты.

— Ну бывайте! — Он махнул рукой и вышел из класса, оставив наедине Сакуту и Саки.

Воцарилось неловкое молчание, но долго оно не продлилось.

Саки заговорила первой:

— Не забивай Юме голову.

— Не отделаешься.

— А-а?

— Я вчера оставил ему сообщение на голосовой почте. Рассказал, что ты пришла с опозданием и представилась как девушка работяги-пожарного, испортив весь настрой на моей первой настоящей вечеринке.

Кроме того, она наотрез отказалась обмениваться контактной информацией с Такуми и Рёхеем под предлогом, что у нее есть парень. Неловко было минуту или две.

Видимо, из-за этого ей пришлось подойти к Чихару или Аске и попросить узнать у Такуми, где Сакута.

Она угрюмо посмотрела на него, но не сорвалась:

— Они втянули меня для ровного счета.

— Куними это говори.

— И скажу! Позже с ним увижусь.

— Ты закончила?

Сакута не представлял, что Саки нужно от него, и ее ответ был неожиданным.

— Я? Я-то закончила.

— Ты-то?

Она говорила так, будто кто-то еще хочет с ним поговорить. Оказалось, так и есть.

Саки пропустила его вопрос мимо ушей, пошла к двери и сказала:

— Я все. Иди.

На замену ей вышел последний человек, кого Сакута ожидал увидеть, — Икуми Акаги.

— Спасибо, Саки.

— До завтра, Икуми.

И Саки пошла домой.

Икуми проводила ее взглядом. Только когда шаги стихли, она повернулась к Сакуте и направилась к нему вдоль столов, но не дошла, остановилась в трех партах от него.

— Азусагава. Ты учился с Саки в одной старшей школе?

— Акаги. Ты дружишь с Камисато?

Сакута подметил, что они обращались друг к другу по именам. Непохоже, что они совсем незнакомцы.

— Да. Саки первая, с кем я заговорила в университете. Она иногда помогает мне с моим волонтерским клубом.

— Образовательная поддержка?

— Ты слышал о ней?

— Видел несколько раз, как вы набирали людей.

— А.

Разговор выходил бессодержательным. Они только осторожно прощупывали дистанцию между собой. Чувствовалась какая-то натянутость, оба явно тщательно выбирали слова.

Они были в одном классе в средней школе, но едва ли разговаривали. Никто не понимал, как им держаться друг с другом.

— Не думал, что Камисато из тех, кто готов вызваться добровольцем.

— Да? А мне кажется, она именно из таких.

— Правда?

— Учится на факультете для медсестер, чтобы иметь возможность помочь своему парню, который пожарный. Мило ведь, скажи?

— Получается, она добра ко всем, кроме меня, и милая с Куними.

Все-таки она была девушкой Юмы Куними.

— О, только не говори, что я назвала ее милой, — произнесла Икуми.

— На этот счет не переживай, мы вряд ли встретимся вновь.

Даже если они заметят друг друга на территории кампуса, он подходить точно не собирался. Саки, скорее всего, разделяла это нежелание.

— Почему ты выбрала факультет для медсестер, Акаги?

— Медсестры помогают нуждающимся.

Там, где большинство людей отвечали бы уклончиво или безучастно, Икуми была поразительно откровенна насчет своей мотивации. И поэтому Сакута не мог шутить в ответ на такую искренность. Но так даже удобнее. Он устал ходить вокруг да около.

— Ты поэтому поверила в хештег-дриминг и сделалась героем? В костюме медсестры.

Напряжение в тоне оставалось, но прогресс на лицо.

— Я не всегда в том костюме! Просто оделась на Хэллоуин вместе с детьми из волонтерского класса средней школы.

Икуми не показалась напуганной внезапным переходом к делу. Может, чуть смутилась из-за того, что ее видели в костюме.

— Спасаешь людей, значит?

Она отрицала только часть про одежду.

— Это плохо?

Не увертывалась, а искренне желала узнать, что он думает.

— Я считал тебя человеком, который не верит в мистику.

По крайней мере, в средней школе Икуми не поверила в «Подростковый синдром». Она была одной из многих учащихся, кто не стал слушать его мольбы. И она это понимала.

Она закусила губу — должно быть, искала правильные слова.

— Азусагава… — начала она, ее губы дрожали.

Догадываясь, куда это приведет, он прервал ее:

— Не надо извиняться. Я потом не разберусь, как реагировать.

Это все в прошлом. Ей не за что извиняться. Пробуждать чувство вины теперь смысла нет, лишь мороки добавится.

— Тогда не буду, — расслабившись, сказала она.

— Ладно, тебе от меня что-то нужно?

Скорее всего, свою главную цель Икуми уже выполнила. Сакута предположил, что она хотела узнать его мнение по поводу вчерашнего.

— Наверное, тебе не захочется приходить, но мыустраиваем встречу выпускников в конце месяца.

Вот этого Сакута никак не ожидал.

Про встречу упомянула Икуми, а значит речь шла не про выпускников из начальной школы или старшей.

— Там будут ребята из средней, — мягко добавила она.

— Ага, мне это не интересно.

Он хотел ответить нормально, но голос прозвучал ужасно отдаленно. Часть его все еще принимала случившееся близко к сердцу. Он посмеялся над собой.

— Раз мы пересеклись, подумала, стоит хотя бы листовку дать, — сказала Икуми.

Она подошла ближе и протянула сложенный листок бумаги. Отказываться вроде было неудобно, поэтому он взял. На ней были подробности встречи.

Воскресенье, двадцать седьмое ноября. Четыре часа дня. Ресторан у парка Ямасита.

— Обо мне не волнуйся. Просто повеселись там.

— Я, наверное, тоже не пойду.

— Почему?

Ему не особо хотелось вникать в причины. Спросить требовал разговорный этикет.

— Девушки будут хвастаться своими парнями: «Мой парень такой горячий, а еще он ходит в крутой университет», «Когда же ты найдешь себе кого-то, Икуми?»

— Вот они какие, встречи выпускников?

Сакута никогда не посещал подобные мероприятия: возможности не представилось. Но он и не считал, что что-то теряет.

— Им весело, когда есть чем похвастаться.

Замечание явно было адресовано ему.

— Что же, я вот встречаюсь с Май.

— Если придешь, всех заткнешь.

— Но я с ней не потому, что хочу хвастаться.

— А почему?

— Чтобы мы могли быть счастливы вместе, — театрально произнес он, хотя говорил искренне, хотел вызвать у нее улыбку.

Икуми не улыбнулась, удивленно моргнула, чуть покраснела и начала обмахиваться рукой.

— Перестань, мне не справиться со смущением!

— Тебе совсем нечем?

— Нечем что?

— Похвастаться.

— Хороший вопрос, — неопределенно улыбнулась она. Могла отделаться безобидной ложью, но не стала.

Сакуте показалось, у ее нежелания идти была определенная причина. Может, серьезная ссора с незнакомым ему человеком, с кем-то, с кем она не хотела больше видеться.

Взгляд Икуми метнулся к часам.

— Я лучше пойду.

Он не спрашивал куда: ее лицо обо всем говорило.

Ее глаза упали на экран, на список с результатами поиска по хештегу.

И он понял: она снова отправляется спасать кого-то от несчастья, движимая постами с тегом dreaming.

— Пока. — Икуми повесила сумку на плечо.

Когда она пошла в сторону дверей, Сакута сказал:

— Не переборщи со спасением.

Она остановилась, обернулась вполоборота и спросила:

— Почему?

— Бывает так, что изменение будущего приводит к исходу похуже.

А может и к худшему. Он очень хорошо это знал.

— Я поняла. Буду осторожна, — улыбнулась Икуми и вышла из класса.

Сакута взял в руку мышку.

— Ничего она не поняла.

Нажал на кнопку выключения.

Его ждала подработка в подготовительной школе, и он не мог заботиться о проблемах других людей. У Сакуты была своя жизнь.

---

Часть 2

---

Добравшись до школы, Сакута обнаружил Рио в открытом пространстве перед учительской. Она уже была в пиджаке преподавателя, который сильно напоминал белый лабораторный халат.

Рио разговаривала с парнем в форме школы Минегахара, очень даже высоким парнем, минимум на голову выше ее. Сакуту осенило.

— Тот баскетболист, о котором упоминал Куними.

Он был на два года младше, сейчас учится на втором году обучения.

Рио объясняла решение задания, а он внимательно слушал.

— Сперва посчитай импульс…

Она начала записывать формулу в тетради, лежащей на столе. Для этого наклонилась вперед и оказалась ближе к ученику. Тот, похоже, обратил на это много внимания, поскольку откинулся назад, чтобы выдержать расстояние.

Говорил напряженно, но в рамках разговора между парнем и девушкой. Хотя со стороны казалось, что было нечто большее. Его глаза в основном следили не за ручкой, мельтешащей по странице, а за выражением лица Рио.

— Потом просто подставляй значения в формулу. Попробуй.

Рио подняла голову, когда закончила писать. Она поймала взгляд парня, а тот сразу отвернулся к торговым автоматам.

Ох уж эта юность. Такой пристальный взгляд не утаишь.

— Ты слушаешь? — спросила Рио.

— Слушаю.

Низкий, ровный голос.

— Понимаешь?

— Не понимаю.

— Потому что не слушаешь?

— Извините.

Пока Сакута смотрел со стороны, оба заметили его.

— Эм, спасибо. Я попробую еще раз, — сказал высокий парень, прежде чем закрыл тетрадь и ушел в комнату для самостоятельных занятий.

— Если что-то не будет получаться, спроси еще раз, — произнесла Рио.

— Обязательно.

Он повернулся и поклонился, затем закрыл за собой дверь.

— Кохай Куними?

— Похоже на то.

— Как зовут?

— Тораносуке Касай.

В ее глазах читался вопрос, почему он спрашивал.

— Подумалось, будет забавно.

— ?

Рио, судя по всему, не понимала, о чем говорит Сакута, что на нее не похоже. Хотя она походит на тех, кто слеп к подобному вниманию. Со стороны-то видно лучше.

— Мне надо готовиться к занятию.

— О, постой, Футаба…

— Что?

— Ты слышала про хештег-дриминг?

— Конечно.

— Значит, эта тема правда популярна.

Быть может, те, кто часто сидел в телефоне, невольно набредали на нее.

— Это как-то связано с Токо Киришимой?

— Акаги с помощью этого хештега геройствовала.

Скорее всего, все еще геройствует. Судя по тому, как она повела себя, когда уходила, она шла спасать кого-то, Сакута был в этом уверен.

— Зачем?

— Просто не может оставить все как есть, думаю. Она и волонтерский клуб основала. Та еще любительница помогать людям.

— В средней школе тоже такой была?

— Если не ошибаюсь, она была старостой класса… или входила в ученический совет.

Он правда не помнил.

В классе из тридцати детей с кем-то ты даже не заговоришь за весь учебный год. Икуми Акаги как раз была такой для Сакуты.

— Но из твоих слов выходит, что на самом деле это не ее «Подростковый синдром». Разве не в этом вся суть?

— В этом.

Икуми просто пользовалась хештегом, чтобы спасать людей. А сами посты писались незнакомцами.

Она увидела один и спасла девочку от тыквенного фонаря. Только и всего.

Ничего из упомянутого не говорило про «Подростковый синдром» Икуми. Дело решилось само собой.

— Футаба, что думаешь?

— Если это не доставляет ей проблем, лучше оставь как есть.

Рио говорила дело.

— Стала героем и основала волонтерский клуб — не вижу, чтобы она страдала от «Подросткового синдрома».

— То же самое.

У Икуми проблем вроде не было.

Во всех случаях «Синдрома», в которые ввязывался Сакута, поражавшие оказывались в безвыходном положении. Как правило, участвовали сильные эмоциональные переживания.

Но ничего подобного у Икуми он не наблюдал.

Случай Узуки — единственное исключение. Перемены были не резкими, а постепенными. Не успела оглянуться и уже стала другим человеком.

— Классно, да? Когда кто-то кроме тебя заделался героем? — Рио хлопнула Сакуту папкой по плечу. Словно поздравляла его с выполненной работой.

Затем она направилась в учебную комнату.

— Самое время мне оставить подростковый период, — пробормотал Сакута.

Затем он зашел в раздевалку, чтобы переодеться.

***

После разбора промежуточных экзаменов Сакута целых пятьдесят минут показывал своим ученикам, как решать квадратичные функции.

— Учитель Азусагава, нужен перерыв! У меня мозги поджарились! — завыл Кенто Ямада, рухнув на стол.

На спинке его стула висел пиджак — форма Минегахары, в ту же школу ходил Сакута.

Такую же форму, только для девушек, носила вторая ученица, Юри Ёсива.

Двое сидели за длинным столом для троих, пустое место разделяло их. На стене напротив них висела белая доска, у которой обычно находился Сакута. Иногда он писал на доске, иногда нависал над тетрадями учеников.

Он закончил с объяснениями, и теперь они усердно корпели над задачами. Кенто потерял концентрацию до того, как смог решить все.

— Ямада, занятие продлится еще полчаса.

В подготовительной школе занятие длилось восемьдесят минут.

— Да это целая ж вечность!

По сравнению с уроками в старшей школе — да. Но для учителя это время пролетало удивительно быстро.

— Вообще-то это работа учителя — поддерживать мотивацию учеников, — едко заметил Кенто, упершись подбородком в стол.

Сакута глянул на Юри, которая старательно решала задачи. Она сдержала зевок — девушка тоже теряла сосредоточенность, хотя и не показывала этого явно, как Кенто.

— Ладно, пять минут.

— Супер!

Сакуте стало немного стыдно, ведь деньги он все равно получит. Но если ученики хотели перерыв, кто он такой, чтобы спорить? Впрочем, провести пять минут в тишине нельзя, ребята и заснуть могли.

— Вы слышали про хештег-дриминг? — спросил он.

— Учитель Сакута, неужели вы верите в это? Плохие новости.

— Не настолько плохие, как твои результаты по экзаменам, Ямада.

Он показал бланк ответов с обведенным числом тридцать в шапке — результат хуже ожидаемого. Сакута, раз уж натаскивал его, хотел, чтобы тот получал хорошие отметки.

— Мой сон сбылся, — прервала молчание Юри. — Месяц назад мне снилось, что добываю победу эйсом.

Она говорила про матч по пляжному волейболу. Юри была в команде Хирацука. Выбранный ею вид спорта также объяснял, откуда у нее здоровый загар в ноябре.

— Я запостила сон под этим хештегом, а сбылся он в матче, который шел в прошлое воскресенье.

— Но до этого ты еще практиковалась до седьмого пота, и подача у тебя получилась именно такой, какой хотела, — сказал Кенто. Говорил скучающим тоном, лицо все еще лежало на столе.

Юри перевела на него взгляд и долго-долго смотрела. Наверное, не ожидала такой реакции.

— Верь в себя, а не в эту сверхъестественную чушь, — продолжил он, ничего не замечая.

— Ты слишком серьезно воспринял мои слова, — сказала Юри, став прежней собой. И больше она на него не смотрела.

— Я ж не специально! — крикнул Кенто.

Было видно, его это задело. Тем временем Юри смотрела только на Сакуту.

— Тогда ты просто ведешь себя стремно.

— «Стремно»?! Ну ты бы постеснялась мне это в лицо говорить!

— А я в лицо тебе и не говорю, — отрезала Юри.

На это ему ответить было нечего.

Минуту он хлопал губами, а потом посмотрел на Сакуту в поисках помощи.

— Давайте успокоимся. Учитель Футаба занимается прямо под боком, и мне бы не хотелось снова получать от нее нагоняй.

Не прошло и секунды, как послышался стук по стене.

— Видите? Она уже здесь.

Он повернулся ко входу, подготовившись к замечанию.

Но за перегородку заглянула не хмурая Рио.

Это была девушка в форме Минегахары.

Сакута уже разговаривал с ней.

Ее звали Химедзи Сара. Она дернула головой — волнистые волосы качнулись.

— Простите, я не помешала? Вы, кажется, просто болтаете.

— А? Химедзи? — произнес Кенто ломающимся голосом, уставившись на нее.

— До чего ты забавный вне школы, — хихикнула Сара, махнув ему рукой.

Кенто ухмыльнулся, только сильно неряшливо. Он явно постеснялся махнуть в ответ, так еще и не знал, как вести себя.

Юри один раз обвела их взглядом, потом отвернулась.

— Что тебя привело сюда, Химедзи? — спросил Сакута.

Он посчитал, что не ради него: она не была его ученицей.

— Вы не против моего присутствия на вашем занятии, учитель Азусагава?

— Я, кажется, уже говорил, если хочешь понять математику, учитель Футаба — лучший выбор.

— А если хочу сдать экзамены, то лучший выбор — вы, — подмигнула она.

— Это я тоже говорил, да, но мою уверенность тут здорово пошатнули.

— Как? — спросила она, длинные ресницы затрепетали.

— Ямада получил тридцать баллов.

— Учитель Сакута! Это личная информация!

— Ну что за идиот, — пробормотала Юри, ее подбородок покоился на руке.

— Эй! — воскликнул Кенто, но возразить ему не дала Сара, усевшаяся на свободное место посередине.

— Ого, тридцать! — сказала она, изучая бланк с ответами.

Кенто сразу умолк.

Развернулся вперед, спина прямая.

Насколько же мальчики простые.

И завершающим ударом стало…

— Покажи тетрадь.

Сара прижалась к его плечу.

— Мою?

— Мы же одноклассники!

— Ну да…

Тот изо всех сил старался сохранять спокойствие, а Сакута изо всех сил сдерживал смех. Впрочем, он рассудил, что не стоит сливать очередную личную информацию, поэтому объявил конец перерыва и возобновил занятие.

---

Часть 3

---

Занятие начиналось в семь, заканчивалось в восемь двадцать, ровно через восемьдесят минут. Сакута стер формулы с белой доски и вышел из учебной комнаты.

Кенто никогда не поправлял свой стул, но в этот раз все расставила Сара.

В учительской Сакута десять минут отчитывался, чему учил сегодня. Директор задержал его и спросил о Саре, на объяснение ушло примерно пять минут. Затем он мигом переоделся в раздевалке, попрощался с Рио, когда заметил ее за столом, за дверь вышел через двадцать минут после окончания занятия, в восемь сорок.

Он должен был добраться до дома до девяти.

Май будет готовить ужин, чем скорее он придет, тем лучше.

Лифт поднялся, он вошел и нажал на кнопку первого этажа.

— Ой, подождите!

Сара проскользнула в щель закрывающихся дверей.

— Сейф! — воскликнула она.

— Боюсь, аут, — отозвался Сакута. Он уже дотянулся до кнопки «открыть», но убрал руку в самую последнюю секунду.

Двери закрылись, лифт поехал вниз.

— «Учитель Азусагава» слишком долго произносить. Можно мне называть вас учитель Сакута, как Ямада?

— Если будешь обращаться с должным уважением, а не как Ямада.

Кенто будто бы с другом говорил.

— Тогда сокращу до простого «препод»! — хихикнула она.

— Почему считается, что со мной можно легкомысленно общаться?

— Вы не похожи на учителя. В хорошем смысле!

— Как скажешь.

Лифт спустился на первый этаж. Сакута вышел за Сарой. Оба повернулись в сторону станции.

— Ты на поезд, Химедзи?

— Я живу у Катасеямы, меня подвезет мама. Она должна позвонить с минуту на минуту.

Сара достала телефон из кармана сумки. Вместе с этим оттуда же выпало полотенце для рук.

— У тебя упало, — сказал он, опустившись, чтобы поднять

— О, я подниму. — Сара спешно наклонилась для того же.

Когда он понял, чем это грозит, было уже поздно.

Громкий стук отдался в его голове. Оба нагнулись, из-за чего сильно ударились головами.

— Ай-ай-ай… — Она схватилась за голову руками.

Сакута тоже чувствовал пульсирующую боль в районе лба.

— Вы в порядке, препод? У меня не голова, а камень!

— Кажется, моя разделилась на две половинки.

— Ох, нет! Дайте взглянуть!

Она положила руки на его плечи, поднялась на цыпочках так высоко, как могла. Со стороны можно было все неправильно понять.

— Вы в полном порядке, — фыркнула она, затем посмеялась.

— Вот. — Сакута протянул полотенце.

— Спасибо. О, вот и мама.

Телефон зазвонил, она приняла вызов.

— Да, я снаружи. Сейчас буду, — сказала Сара. Затем посмотрела на Сакуту. — Ладненько, препод, мне пора!

Она кивнула и побежала к круговому перекрестку, оставив Сакуту с головной болью.

— Камень, это уж точно…

Он осторожно пощупал кожу и обнаружил шишку.

***

Наконец оставшись наедине, Сакута побрел домой, шел быстрее обычного. Осенним вечером воздух дул холодный, темп можно было держать такой, что начинаешь потеть.

Он пересек мост через реку Сакаи, подождал светофор, поднялся по пологому склону. Пройдет мимо парка, и можно считать, почти дошел.

Отдышавшись, Сакута двинулся дальше.

На входе он проверил почту, потом на лифте поднялся на пятый этаж.

Провернул ключ в замке и услышал голоса.

— Я дома, — сказал он, когда открыл дверь.

В прихожей лежала обувь, пар было больше обычного, ему почти негде было развернуться. Он сумел снять кроссовки, когда поприветствовать его вышла девушка.

— Добро пожаловать! Хочешь ужин? Принять ванну? И-и-и-и-и-или…

— Ты что делаешь, Зукки? — спросил он, оборвав избитую фразу.

К Сакуте вышла Узуки Хирокава, в руке у нее был половник.

— Слышала, у вас будет карри, а раз так, то в стороне я остаться не могла!

Для Узуки основание разумное. Сакута не назвал бы его хорошим, но, если начнет спорить, вероятно, на какое-то время застрянет у двери. Ни за что. Это все-таки его дом.

— Зукки, ты сейчас ходишь по острию. Тебе же не нужен медиа-цирк, — сказал он, после чего пошел по коридору.

— Если кто будет фотографировать, в заголовках укажут лишь «Вечер карри Узуки Хирокавы»!

— Может, дадут сняться в рекламе карри.

Он зашел в гостиную.

— Я вернулся.

— Привет, Сакута.

Май стояла на кухне. На ней были широкие брюки с завышенной талией и свитер, который едва открывал плечи. А сверху — фартук.

Сакуту поприветствовали еще два голоса, он обернулся и увидел перед телевизором Каэдэ и Нодоку, те повернули только головы. По телевизору шло шоу про героев, транслирующееся утром в воскресенье. Знакомый злодей-миньон в экране загоготал — одна из членов «Сладкой пули», Хотару Оказаки.

Нодока, видимо, принесла запись, чтобы поделиться с Каэдэ.

— Ну что, как тебе возвращение в свою родную обитель?! — пролепетала Узуки, энергично хлопнув по плечу Сакуты.

Он обвел взглядом народ и искренне высказался:

— Много же вас пришло.

— Ты последний, иди мой руки и садись за стол.

— Ну во-о-от, я-то думал, проведу время наедине с Май.

Впрочем, он все-таки пошел в ванную, помыл руки и прополоскал рот.

— И проведешь… за ужином, — заметила Май.

Он поверил ей на слово и сел за стол.

— Держи. — Май положила перед ним овальную тарелку с карри.

Блюдо вышло полужидким.

Это был скорее суп карри.

Запах специй манил.

Ингредиенты простые, можно сказать. Лишь курица и жареные овощи — картошка, баклажан и цукини.

— С нарезкой овощей помогали все, — сказала Май, снимая фартук и присаживаясь напротив него. Она сдержала свое слово.

Он загреб кусок картофеля, ровный квадратный кусок.

— С картошкой помогала Тоёхама, ясно.

— Не ворчи. Ешь.

— Да это даже не прозвучало как жалоба.

Горячий картофель любой формы отлично сочетался с пряностью супа. Рукоделие Нодоки не испортит вкус.

Далее он зачерпнул баклажан. Нарезан был так себе, на кривые четвертинки. Но кусочки аппетитно блистали, напитавшись масла во время жарки.

— Баклажан на себя взяла Каэдэ?

— Может, замолкнешь и будешь просто есть?

— Я же пока ни слова плохого не сказал!

Есть одна старая поговорка: «Осенними баклажанами невестку не угощай». Он теперь понимал, откуда это нежелание делиться такой вкуснотищей*.

 

 

[П/Р: Речь о нелюбви свекровей к невесткам, баклажаны настолько вкусные, что их жалко тратить на невестку.]

 

 

Остался цукини. Зеленый цвет определенно пошел на пользу коричневому супу.

— Хирокава, цукини было на тебе? Ну, из-за «цуки-Зукки»?

— Бинго! — Узуки радостно хлопнула в ладоши.

Насладившись вкусом овощей, Сакута наконец переключился на курицу. Мясо бедра из-за долгого тушения получилось очень нежным, он без усилий разделил его ложкой. Он пропитал кусочек супом, и во рту разлились щепотка пряностей и умами* мяса. Не наброситься на блюдо было сложно.

 

 

[П/Р: В европейской культуре 4 основных вкуса: сладкий, соленый, горький, кислый. У китайцев и японцев есть еще пятый — умами.]

 

 

— Май, очень вкусно.

— Рада слышать.

Обхватив лицо ладонями, она с улыбкой смотрела на него.

— Моя Май и сегодня милая, — сказал он.

Было бы идеально, будь они наедине. Но к ним пришло слишком много незваных гостей.

— О! Я же кое-что принесла, — прервала момент Узуки.

Она начала копошиться в своей сумке.

— А? Да где же оно!

В итоге вывалила все содержимое.

— Нашла!

Она взяла два листка бумаги, которые принесла к обеденному столу.

— Мы устраиваем концерт на культурном фестивале в следующий понедельник. Ты тоже должна пойти, Май!

Узуки положила листки. Это были, несомненно, билеты на концерт.

— А где фестиваль будет?

— У нас, — сказала Нодока откинувшись на подушки дивана. Удобно устроилась, будто у себя дома.

Рассмотрев билеты, Сакута увидел название своего университета.

— В этом году специальный гость — «Сладкая пуля»! — Узуки показала жест «Виктория»*.

 

[П/Р: Жест, обозначающий мир, покой, а еще победу.]

 

— Триумфальное возвращение, уже?

Неделю назад Узуки по собственному желанию ушла из университета. Естественно, само участие должно было быть согласовано до этого, а внезапный уход, вероятно, до чертиков напугал вовлеченных людей.

— Почему ты об этом не знал? — спросила Каэдэ.

— Мне никто ничего не говорил.

— Я думала, Узуки сказала, — отозвалась Нодока.

— Я думала, что сказала!

Никто не купился на оправдание Узуки. Она, скорее, признавала вину.

— Что же, билеты я, конечно, возьму, но… Май, ты как, работаешь в воскресенье?

Это первое и самое большое препятствие.

— Я оставила этот день свободным, чтобы мы с тобой сходили на фестиваль.

— Впервые слышу.

— Держала язык за зубами на случай, если работу дадут в последнюю минуту: мне бы тогда пришлось отказаться и загладить вину, выполнив любое твое желание. Что у тебя самого с воскресеньем?

— Каэдэ, можешь подменить в ресторане?

— Не. Мы с Коми идем на концерт.

Она с гордым видом показала пару билетов. Подарок, ясное дело.

— Тогда остается Кога.

— Мне спросить у нее? — потянулась к телефону Каэдэ.

— Да, будь добра.

— Секунду.

Каэдэ начала печатать. Скорее всего, прямо сейчас переписывалась с Томоэ.

— Уже набирает!

— Быстро же.

Томоэ — современная школьница, телефон для нее как лучший друг.

— Ей страсть как хочется слойки с кремом из магазина у станции.

— Скажи, я куплю десять пирожных.

— Вот только что добавила: «Хватит одного».

Она прекрасно знала, что он скажет. Ну еще бы, демон Лапласа ведь.

— Жду не дождусь свидания на территории кампуса, Май.

— Про концерт не забывай! — огрызнулась Нодока, резко поднявшись. — Мы с Узуки пойдем, Май. Примем ванну.

— Ох? Хорошо, спасибо.

Стрелка на часах почти указывала на десять.

— Пока! — Нодока махнула рукой, после чего пошла к двери.

— Каэдэ! Сакута! Спасибо за гостеприимство! Май, тебя поблагодарю чуть позже.

Узуки пошла следом. Сакута поднялся, чтобы проводить.

— Зукки, ты останешься у Май? — спросил он, когда Узуки надевала обувь.

— Муа-ха-ха!

Ответом ему послужил загадочный хохот. Она выпендривалась, сомнений нет.

— Ванна — идеальный предлог посмотреть на то, как повзрослела Нодока!

— Мы будем принимать ванну раздельно, Узуки, — заметила Нодока, выйдя за дверь.

— Э-э, а должны вместе!

Узуки обхватила руками Нодоку со спины.

— Ой, Каэдэ, увидимся! — крикнула она, махая в сторону закрывающейся двери.

— Да, давай! — ответила Каэдэ до того, как дверь окончательно закрылась.

После ухода двух девушек в доме снова стало тихо.

Нормальность вернулась.

Сакута запер дверь и пошел обратно в гостиную.

Май уже убирала со стола.

— Май, давай я.

— А давай ты вместо уборки сделаешь кофе?

— Ладно. Каэдэ, на тебя делать?

— Не-а, я схожу в ванную. — И она исчезла в своей комнате. Вскоре вышла с пижамой в руках.

— А, и Каэдэ.

— Да?

— Я одолжу твой ноутбук позже.

— Для всякого странного его не используй.

— Мне просто надо кое-что посмотреть.

Сейчас она, несомненно, лучше разбиралась в компьютерах, чем он. В дистанционном обучении техника сделалась полезным инструментом, в конце концов в компьютере была ее школа.

— Ну ладно, бери, — сказала она, после чего исчезла в ванной.

Дверь закрылась, Сакута услышал щелчок замка. Она была в том возрасте, когда такие вещи имели значение.

— Хочешь глянуть хештег-дриминг? — спросила Май, вытирая руки. Она закончила с посудой.

О вчерашних событиях, включая вечеринку, Сакута рассказал ей за обедом в университете.

— Не навредит, если еще чуть почитаю.

Он взял две кружки кофе и вышел из кухни следом за Май. Эти кружки были частью набора, на каждом нарисовано животное. У Май был кролик, у Сакуты — тануки. Май выбрала такой рисунок для него, объяснив похожестью глаз.

Другие две кружки из того же набора находились на полке. Та, что с пандой, принадлежала Каэдэ, а со львом — Нодоке. Все четыре купили весной, когда они вместе ходили в зоопарк смотреть на панд.

Сакута поставил кружки с рисунком кролика и тануки на стол, затем сел на диван перед телевизором, открыл ноутбук Каэдэ, который лежал на кофейном столике, и нажал на кнопку включения.

Тогда Май сказала:

— Точно, Сакута, держи.

Она протянула ему голубой конверт.

— Каэдэ сказала, сегодня пришло.

Адресовано было Сакуте Азусагаве. По одному только аккуратному почерку он понял, кто отправитель. Впрочем, больше никто ему письма не шлет.

Он открыл конверт, достал бумагу и развернул ее.

«К вам уже пришла осень?

У нас еще лето.

Прикладываю фотографию, чтобы показать Сёко. Видишь, что я делаю?»

Коротко и ясно.

— Фотография?

— Она внутри.

Май взяла конверт, который Сакута бросил на стол, и вытащила фотографию.

— Смотри. — Она показала ее.

Горные массивы облаков на фоне голубого неба. Чистые воды южного моря, настолько красивого, что выглядело нереальным. Сёко стояла босиком на мягком песке и улыбалась. Ее футболка завязана в узел на бедре, из-под коротких кюлот выглядывали здоровые ноги. Она с поднятыми руками кадрировала камень в форме сердца на полосе прибоя.

Вне всяких сомнений, была проделана колоссальная работа, чтобы камера сняла именно под таким углом. Рядом с сердцем она написала: «Люблю!»

— Сёко все больше и больше похожа на старшую версию себя.

— Это точно…

Дело было не только в поведении. С переезда на Окинаву она также подросла. Черты лица младшей все сильнее становились как у старшей. При первой их встрече она училась на первом году средней школы, сейчас уже на третьем. Как быстро летит время, а течение времени ведет к взрослению. То, что у нее есть это время, вызывало у Сакуты теплые чувства.

— Мне нельзя расслабляться, — сказала Май.

Она положила фотографию и взяла кружку кофе со стола.

— Чего? — непонимающе спросил Сакута. За что получил сварливый взгляд.

— Она вскоре сделается твоей первой любовью.

На фотографии у Сёко уже начинали проявляться черты старшей.

— А, — кивнул он.

— Счастлив? — спросила Май, присаживаясь на диван рядом.

— Конечно. В смысле наступит весна, и она перейдет в старшую школу. Как и мечтала.

У нее было мало шансов пережить среднюю школу.

И все же, несмотря на предупреждение врачей, она жила и вот-вот поступит в старшую школу. Это поступление для нее значило гораздо больше, чем получение высшего образования для Сакуты: он-то родился в здоровом теле.

В жизни Сёко теперь было будущее. И она жила, чтобы это будущее наступило.

Разумеется, Сакута счастлив, как иначе?

— А теперь я говорю как злодейка… — Май выпятила нижнюю губу, после чего сделала глоток из кружки, которую держала в руках. — Ты положил слишком много. Получился горький, — проворчала она.

Он отчего-то рассмеялся. Они могли порой ругаться, потому что были друг у друга. Вкушая это неподдельное удовольствие, Сакута положил письмо и фотографию обратно в конверт. К этому времени ноутбук включился, и он перевел внимание на экран.

Чтобы поискать #dreaming.

Он выбрал тег и получил поток постов.

Просматривал их бегло, но ничего странного не замечал. Обычные смутные воспоминания о снах. Крайне нереалистичные, большинство — несодержательны. Просто пересказы снов.

Но, погружаясь в болото, он обнаружил несколько постов с четкими датами и временем, выделяющиеся поразительно яркими подробностями.

Эта конкретика уже казалась странной.

В описаниях в основном не было никаких меток времени.

Сакута лишь раз проходил это во сне: когда попал в симуляцию будущего Томоэ. Только он-то считал, что это было наяву…

Может, вот за что цеплялся взгляд Икуми?

— Сакута, что ты теперь думаешь о своих бывших одноклассниках?

Май сидела, скрестив ноги, кружку положила на колено.

— «Теперь»?..

Он не мог ответить сходу.

— Ты особо не говоришь про среднюю школу, — сказала она.

— Да я, наверное, про нее ничего не думаю.

Перестал в какой-то момент. И имел в виду именно то, что сказал. У него не было в этом сомнений.

— С тех пор много что произошло.

— Встретил свою первую любовь, например, — невинно напомнила она.

— И столкнулся с девушкой-кроликом.

— Про это пора бы уже забыть.

— Ну и… всякое такое.

— Ага.

— Пошел в Минегахару, подружился с Куними и Футабой. Там была ты, а еще Каэдэ стало лучше… и где-то тогда меня перестало это волновать.

Не то чтобы он позабыл случившееся в средней школе. Непонимание, остракизм и глубокая депрессия — подобное не уйдет из памяти.

Но что потом? Он встретил тех, кто важен. Получил больше, чем потерял. У него нет причин цепляться за прошлое.

Новые связи и время, проведенное вместе с людьми, которых он ценил, постепенно разбавили тьму тех воспоминаний. Новое смешалось со старым, появился серый оттенок.

— Выходит, ты простил Икуми Акаги?

— «Простил»?..

Конкретно против нее он ничего не имел.

Надо было только сказать об этом.

Тем не менее слова не выходили.

В глубине души он нашел крохотную болевую точку. Будто прошлое оставило занозу, дремлющую в сердце.

Когда Сакута умолк, Май больше не говорила. Она просто облокотилась на его плечо, напоминая, что находится здесь, рядом. Прикосновение дало ему чувство комфорта.

— Мириться — трудно.

— И тебе, Май?

— Мне тяжело каждый раз, когда у тебя появляется очередная подруга.

Она вроде и шутила, но ему хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что это было сказано искренне. Выразилась мягко, но предупреждение резало, как ноготь.

— Я буду осторожнее.

— Надежд у меня не прибавилось.

— Блин.

— Если так уверен, тогда пообещай на каждую новую девушку делать кое-что для меня.

— Что, например?

— Есть одна известная актриса, так вот она требует от своего мужа новый дом всякий раз, как он нарушает обещание.

— Наверное, надо будет мне поучиться плотничеству.

— Или просто обойдешься тем, что не будешь обманывать?

Она навалилась на него.

— И кстати, «требует от мужа дом» не значит «требует мужа построить дом».

Сакута все прекрасно понимал.

— Ну, обманывать я не собираюсь, так что проблем не возникнет.

— И все же твои мысли целиком и полностью занимает Икуми Акаги. — Май выпрямилась, немного резковато. — Или мне стоит сказать: Токо Киришима?

После Хэллоуина весы, вероятно, склонились в сторону Икуми.

— Не знаю. Об Акаги я просто думаю.

— Угу.

— В другом смысле.

— Ну-ка, расскажи.

Есть три причины.

— Токо Киришима сказала, что «Подростковый синдром» есть и у Акаги.

Первая.

— Затем встреча с Акаги в потенциальном мире.

Вторая. В том мире Акаги и Сакута пошли в Минегахару. Не встреть он ее там, вряд ли распознал бы в подошедшей на церемонии поступления в университет девушке бывшую одноклассницу и определенно не вспомнил бы имя.

— Кроме того, мы все-таки учились в одной средней школе.

Третья причина — наименее очевидная. Это просто факт. Никакой конкретной связи из-за учебы между ними не было. Между ними вообще ничего не было. Тем не менее Сакута не сомневался: окажись они в разных школах, Икуми не стала бы ему интересна. Она не заинтересует его, даже если Токо Киришима укажет на наличие у нее «Подросткового синдрома».

Это была наименее важная причина, но вместе с тем Сакута не собирался закрывать на нее глаза.

Они учились в одной средней школе — их отношения описывала эта фраза, ни более, ни менее.

Но если посмотреть под другим углом, то их корни, можно сказать, переплетались.

Сакута ходил в государственные младшую и среднюю школы, и его взгляд на мир, в основном, строился по этим местам и окружению.

Большинство детей в том районе играли в одних и тех же парках, просили родителей купить сладости из одних и тех же супермаркетов и кричали на одного и того же старичка, жившего на углу.

Сегодня Сакута предпочтет Фудзисаву, но улицы пригорода Йокогамы, на которых он вырос, всегда будут частью его. Пускай эти улицы и были совсем непримечательными и не имели отличительных черт.

Для него это все еще отправная точка.

И Икуми была частью того места, была все пятнадцать лет, которые он провел там. Эти пятнадцать лет пока еще представляют собой большую часть прожитой им жизни.

Быть может, вот почему посещение одной средней школы значило так много, значило больше посещения одной старшей школы или одного университета.

— Думаю, я не могу просто назвать ее незнакомкой.

Так он считал. Плюс они и на вечеринке много говорили про родные места: «Я знаю эту среднюю!» или «Я помню тот магазин у станции!» Общие воспоминания местных окрестностей давали чувство сближения.

— Может, ты и прав, Сакута. Я вот не знаю. Почти не помню никого с того времени.

В те года приоритетом Май была актерская карьера. Она упоминала, что едва посещала школу.

— Интересно, того ли же мнения она о тебе?

— Ну…

Сакута хотел ответить: «Вряд ли». Его ситуацию в средней не назовешь обыденностью. Все-таки она была там, пускай даже воспринимала это иначе. В том районе, в той школе, в том классе.

Не заговори об этом Май, он бы вряд ли задумался.

О чем думали одноклассники… когда над Каэдэ издевались, когда Сакута начал кричать о «Подростковом синдроме»? Что они вынесли из случившегося?

По мнению Сакуты, все их мысли занимал он. Чувства остальных он не воспринимал. Те казались тривиальными по сравнению с тем, через что он проходил.

Сакута искренне верил, что был единственным несчастным.

Но, может, это не так. У всех тридцати или около того одноклассников были свои чувства. И на то время… скорее всего, ни о какой забаве или развлечении речи не шло.

Настроение в классе было тяжелым.

Подруга Каэдэ, Котоми Кано, однажды рассказала ему, что после их ухода началась охота на ведьм, а целью стали девушки, которые обижали Каэдэ. Они также перестали появляться в школе и потом перевелись.

Из класса изгнали зло, дело закрыли.

Они провели годы в средней школе, притворившись, будто позабыли все случившееся.

Одноклассникам Сакуты годы не понадобились: они просто выпустились из школы, как выпускались все третьегодки.

Он не знал, как все сложилось у ребят в старшей школе. Трех лет для некоторых может быть достаточно, чтобы избавиться от эмоций. Забыли ли о Сакуте большинство одноклассников? Он подумал, что да.

Лишь с Икуми Акаги он встретился вновь.

Что было у нее на душе, он, честно говоря, представить себе не мог.

Но предположил: какое-то влияние это оказало.

Даже Сакута все еще считал ее «одноклассницей из средней школы». Она значила для него ровно столько, сколько нужно для этого ярлыка.

И этот ярлык существовал до того, как у него появилась девушка, Май, лучшие друзья, Юма и Рио, и первая любовь, Сёко.

Он чувствовал неявную близость с Икуми. А может, это давняя обида, которая лишь похожа на близость.

Вопрос Май помог ему наконец-то начать понимать, почему он не мог выбросить Икуми из головы.

— Не уверена, связана ли встреча с тобой с тем, чем она занимается, — произнесла Май, уставившись на кружку, словно вспоминала о былом. — Но кое в чем мы оба уверены наверняка.

— Это точно.

Сакута знал, что она имела в виду.

— В том, насколько сложно и мучительно может быть, когда меняешь будущее. Если это ради того, кто человеку важен, то я не скажу остановиться. Не смогу сказать.

Ведь разубеждения противоречили бы прошлым поступкам Сакуты и Май. И стали бы полным неуважением ко всему, через что прошла улыбающаяся девушка под солнцем на Окинаве.

— Но Май… ты же против героизма.

— Мы оба прекрасно понимаем, что счастье одного человека есть несчастье другого.

— Да уж.

Все те слезы и страдания. Бороться, сражаться и карабкаться — и напрасно. Потом наконец-то прийти к тому, что было у них сейчас.

Как раз потому им не нужно было проговаривать это вслух. Их чувства связаны.

Решения Икуми — не неправильны. Спасти красную шапочку от падающего фонаря — дело хорошее. Но неизвестно, что ждет ребенка, избежавшего такую судьбу, через несколько дней или даже лет.

Неизвестно, к чему приведут действия Икуми.

Спасение девочки изменило будущее. И никто не может знать наверняка, что это не приведет к последствиям похуже.

— Теперь я говорю как злодей, вставший на пути героя.

Май посмотрела на экран телевизора. По нему все еще шло супергеройское шоу. Хотару Оказаки предстала как новый миньон зла и натравливала на героев ужасных монстров.

— Тогда нам лучше сделаться злодеями и создать общество злыдней.

Май дала ему мотивацию снова взяться за ноутбук. Та социальная сеть еще была открыта. Он написал никнейм и пароль и создал аккаунт. В качестве иконки профиля выбрал картинку с зевающей Насуно.

— Назначаю тебя лидером, Насуно, — сказал Сакута.

Кошка лишь сонно мяукнула.

---

Часть 4

---

Шестое ноября — день культурного фестиваля — наступило быстрее, чем у него проявилось бы нетерпение.

За это время Сакута лишь раз сходил в университет: в среду, второго ноября. Среди примечательного было одно: он спросил у Миори, как прошла вечеринка.

— Ну как, парни в самом деле горячие пришли?

— По пути меня остановил парад Хэллоуина, и я потеряла Манами. Так и не выяснила, горячие или нет!

— Что же ты, надо внимательнее быть, — посоветовал Сакута, будто сам не отвлекся.

У Миори тоже не было телефона.

— А я так хотела мясца. Его там должно было быть много.

Третьего ноября университет закрыли из-за праздника. Четвертого занятия отменили из-за подготовки к фестивалю.

Фестиваль шел с пятого числа, но Сакута в этот день подрабатывал.

И поэтому он вернулся в кампус, когда мероприятие было в самом разгаре. Царила совсем другая атмосфера.

Аллея гинкго от красиво украшенных ворот изобиловала людьми, по обе стороны выстроились ларьки.

Посетители веселились, студенты стояли за всякими киосками, слышались зазывания, вокруг ходили талисманы с табличками. Очевидно, людей здесь было намного больше, чем в часы утренней суеты.

Фестиваль на то и фестиваль.

Обычная прогулка по аллее заняла много времени.

Концерт «Сладкой пули» проводился на открытой сцене — основной площадке фестиваля.

Группа исполнила семь песен, включая на бис. Из них шесть представляли собой собственные песни «Сладкой пули». Последней стал кавер Узуки для рекламы — известный «Social World» Токо Киришимы.

Студента-ведущего чуть понесло, он начал импровизировать: отвечал на вопросы людей, вызывал на незапланированный бис, но девушки справились и дали толпе то, чего они хотели.

Когда концерт закончился, Сакута заглянул в класс, который служил группе гримеркой, и обнаружил Ранко Накагоу, проворчавшую:

— Что этот ведущий о себе возомнил?!

Остальные посмеялись.

Членам «Сладкой пули» дали короткий перерыв, потом они пойдут в зрительный зал. Их попросили вручить букеты и поздравить с победой на конкурсе красоты (мужском).

Концерт длился долго, и им даже перекусить было некогда. Девушки вышли из гримерки, оставив Сакуте список покупок. В нем указывался запрос для каждой: якисоба, чай с шариками, такояки, бананы в шоколаде и тако.

Ему строго-настрого велели доставить все до того, как они закончат с вручением.

Для этого Сакута начал обходить ларьки, сейчас он стоял в очереди за тако. Май была с ним, в руках она держала якисобу.

Задачу взять чай с шариками и бананы в шоколаде дали Каэдэ и ее подруге, Котоми Кано. Они стояли в очередях в других ларьках.

— Насколько же этот фестиваль больше того, что проводился в старшей школе.

Май пониже опустила кепку, но осматривалась с очевидным любопытством. Она надела худи, джинсы и кроссовки — пацанскую уличную одежду.

В журналах или по телевизору Май Сакурадзима выглядела по-другому, поэтому очень немногие узнавали ее.

Тем более сегодня: территория кампуса кишела талисманами с табличками и зазывалами в разноцветных костюмах.

Отвлечений море.

К человеку в обычной одежде присматриваться не будут.

Перед Сакутой и Май стоял крупный мужчина в костюме дзюдоиста, он привлекал все внимание. Вероятно, его нанял клуб дзюдо.

Он заплатил и отошел в сторону.

— Добро пожаловать.

Подошедших Сакуту и Май встретила девушка в наряде медсестры. В том же, в каком была Икуми в Хэллоуин.

Узнав, кто это, Сакута улыбнулся. Саки Камисато в ответ нахмурилась.

— Я возьму тако, — бесстрашно сказал он.

— Это же Азусагава!

— И правда он!

Позади Саки находились девушки, с которыми он познакомился на вечеринке, Чихару и Аска. Они были в тех же нарядах медсестер. Их взгляды повернулись к Май.

— Это знакомые с вечеринки, — представил он. — А это моя девушка. Может, слышали о ней.

— О-она реальная! — ахнула Чихару, она поднесла руку ко рту.

Май улыбнулась и кивнула.

— Видела? Она поздоровалась со мной!

Чихару теперь тянула рукав Аски.

— Не с тобой, а со мной, — отозвалась та.

— Заказ готов. — Позади девушек стояли два студента, Такуми Фукуяма и Рёхей Кодани. Оба с вечеринки, и оба готовили тако.

— А вы чего не в костюмах?

— Хочешь посмотреть на нас в медсестринском?

— Будь у меня телефон, даже сделал бы пару снимков.

— Хвала небесам, его у тебя нет, — проворчал Такуми, добавив завершающий штрих — щепотку сальсы.

Сакута заплатил, а Май взяла половину тако — ее руки были теперь заняты.

Он взял оставшиеся тако, когда из-за ларька показалась еще одна медсестра, Икуми.

— Все хорошо? — спросила она у Саки.

Затем, заметив Сакуту, потупила взгляд.

Его глаза упали на ее правую руку: та была на перевязи. На часть костюма не похоже. С перебинтованной так рукой она мало чем могла помочь.

— Ты как раз вовремя, Икуми. Где запас сальсы? — спросила Аска, отвернувшись от клиента, которого обслуживала.

— В холодильнике.

— Ой, Икуми, у нас мазик заканчивается! — окликнула ее Чихару.

— Я взяла немного. — Икуми положила контейнер средних размеров.

— Еще капусты скоро не станет, — добавил Такуми.

— В ларьке с якисобой говорят, что поделятся.

Стоило Икуми это сказать, как к ним подошла студентка с двумя кочанами.

— Капуста, как заказывали! — сказала она, выдав по кочану Такуми и Рёхею.

— Что-то еще надо?

— Вроде нет. Можешь пойти на рынок, Икуми, — отозвалась Саки за всех. — Помощников у нас хватает. — Она указала на парней.

Теперь заговорила Икуми:

— Спасибо, что согласились на внезапную просьбу.

Затем она пошла в сторону рынка.

— Что у Акаги с рукой? — спросил Сакута у Саки, провожая девушку взглядом.

— Попыталась удержать кого-то, споткнувшегося на лестнице на станции.

— Когда это было?

— В среду?..

То есть после разговора с Сакутой. Потому что с ее рукой тогда все было в порядке.

Он хотел расспросить подробнее, но Саки уже перевела внимание на следующего посетителя. Некогда ей устраивать перерыв и болтать.

Сакута с Май отошли от ларька, не желая мешать очереди.

— Можешь пойти за ней, — сказала Май. Она имела в виду Икуми, конечно. — А в гримерку я отнесу.

— Спасибо, только вот…

Сакута опустил взгляд на руки: он держал тако, которые они купили для себя.

— А что с тако-то делать?

Не мог же он с едой побежать за Икуми.

— Давай сюда, — сказала Май, после открыла рот, будто намекала, чтобы клал туда.

Собственно, он так и сделал, все равно размером они были с гедза.

— Мм, вкусно, — проговорила она между укусами.

— Ну тогда я пойду, — сказал Сакута, прежде чем взялся за свою порцию. — И правда вкусно!

Смакуя, он последовал за Икуми.

***

Сакута догнал ее возле рынка на территории кампуса. Она отдыхала на скамейке в теньке, наблюдая за гостями фестиваля.

Он подошел сзади и сел, но не рядом.

Заметно она не отреагировала — видимо, ожидала, что Сакута последует за ней и спросит насчет руки.

— С травмой ужасно скучно, — сказала она, все так же смотря на рынок. — Мне и здесь говорят, что моя помощь не нужна, — печально улыбнулась она.

— Никому не хочется примерять на себя плащ злодея и привлекать к работе травмированного.

— О как, то есть они отказывают не просто из беспокойства за меня? — посмеялась она.

— Гораздо проще, когда думаешь так, как я тебе сказал.

— Это уже зависит от человека.

Может, Икуми и отвергала его идею, но вроде немного расслабилась. Сакута пристально смотрел на нее, и, когда ей стало некомфортно, она перевела на него взгляд.

— Когда я показала Чихару фотографию своего костюма на Хэллоуин, она сказала, что обязательно надо нарядиться так для ларька с тако. — Икуми подняла подол фартука нетравмированной рукой. — Мы с Саки были против.

— Я здесь для того, чтобы о руке спросить, а не узнавать про костюмы.

Раньше он не мог рассмотреть из-за расстояния, но теперь видел: правую руку Икуми удерживала перевязь, а туго затянутый бинт не давал шевелиться кисти.

Отвлечь Сакуту не вышло, и она попыталась улыбнуться, когда снова перевела взгляд на рынок.

Повеял осенний ветерок — сухие листья танцевали в воздухе. Листья гинкго были ярко-желтого цвета. Икуми словила один листочек и наконец заговорила:

— Считаешь меня дурой, которая не послушала твоего предупреждения?

— Ты ведь правша? Справишься?

Кажется, травма создаст море неприятностей.

— Теперь ясно, как ты захомутал Май Сакурадзиму, — посмеялась она и покрутила листочек за стебель.

— Я предупреждал, но знаешь, ты выглядишь явно умнее.

— Саки сделает записи для меня, с этим проблем не будет. Выглядит плохо, но на деле это обычное растяжение. Пройдет за неделю, к тому же я знаю многих медсестер.

Она будто отшучивалась.

Разговор не складывался: она намеренно не позволяла, не хотела давать ему вести.

— Слышал, ты удержала споткнувшегося на лестнице?

Он решил спросить прямо, но она не ответила и просто продолжила вертеть листок, как какую-то вертушку.

— Азусагава, помнишь, что ты написал в эссе по случаю окончания средней школы? — ни с того, ни с сего спросила она.

— Нет. Я выбросил выпускной альбом, как только мы перевелись.

Сакута ни разу его не открывал. Когда убирался в своей комнате, он бросил его в мусорку, так что, вероятно, альбом был сожжен и теперь покоился на свалке Минамихонмоку. Спустя годы или десятилетия он станет частью какого-нибудь проекта по рекультивации земли.

— Ну а я помню.

Судя по выражению на ее лице, помнит она не сказать, чтобы что-то хорошее.

Сакута промолчал.

— Я помню свое эссе. Твое тоже.

Она говорила мягко, в лице не менялась.

— Уверен, мое лучше забыть. Вряд ли я написал что-то дельное.

— О, как раз наоборот.

— Да?

— Ты написал, что хочешь достичь места доброты.

— …

— Ну как? Получилось у тебя, Азусагава?

Ее взгляд требовал ответа.

— А у тебя, Акаги?

Она молчала.

— Получилось ли у тебя стать идеальной версией себя, какую представляла в средней школе?

— Лепет ребенка. Над таким не смеются.

— Еще слишком рано вести себя как взрослые. Мы еще студенты.

Ни Сакута, ни Икуми прямо не отвечали на вопросы друг друга. Между ними даже диалога-то не было. Они произносили слова, но находились на разных волнах.

— Мы уже студенты. Нам нельзя оставаться детьми.

— А взрослые спят и видят, как геройствуют, да?

— Ты бы предпочел, чтобы красная шапочка пострадала?

— Я бы предпочел, чтобы ты не пострадала, Акаги.

Икуми умолкла, опустила глаза на руку.

Она говорила правильные вещи.

А Сакута не говорил ничего неправильного.

Но они все так же были на разных волнах.

— Я буду осторожнее.

— Но не остановишься.

Икуми не ответила. Ее молчание было ответом. Из-за чего она так упорствует? Он не понимал. Что-то вынуждало ее так поступать? Даже если это делалось просто по доброте душевной, должен быть более глубокий мотив.

— Взгляни туда, — она указала на угол рынка, — на тех детей. С ними занимается мой волонтерский клуб.

Он проследил за направлением ее красивого, бледного пальца и увидел детей из средней школы, два мальчика и девочка, они стояли за киоском.

— И все они вылетели из школы.

Они болтали. Один мальчик дурачился, второй смеялся над ним, девочка велела угомониться. Им, казалось, было весело, и никто, посмотрев на них, не сказал бы, что они были вынуждены уйти из школы. Но так оно и происходило. Начиналось все с какой-то мелочи, а потом однажды ты понимаешь, что вмерз в землю и не хочешь идти. Сакута знал, как оно бывало.

— Они продают самодельную глиняную посуду. Пойдем посмотрим.

Сакута оглянулся на Икуми, а та встала.

— Мне кое-куда нужно, — сказала она, прежде чем направилась в сторону аллеи гинко.

Сакута знал, куда ей нужно.

Видел твит.

«Такой странный сон. Возле башни с часами мальчик спотыкается и падает, громко плачет. Это произошло на культурном фестивале, кампус Канадзава-Хаккей, ровно в три часа дня. Неужели мне приснился вещий сон? #dreaming»

Икуми, скорее всего, тоже его прочитала.

— К башне можешь не идти, смысла нет, — сказал он до того, как она успела бы уйти слишком далеко. — Ничего не произойдет.

Икуми остановилась, но не обернулась.

— Все из-за мальчика, который споткнется и упадет? Я написал этот пост. Это выдумка.

Он не мог понять ее мысли по спине.

Злилась ли Икуми?

Вывел ли Сакута ее из себя?

А может, она просто разочаровалась.

Или эмоции зашли настолько далеко, что она испытывала к нему откровенное отвращение?

Но когда она все-таки обернулась, оказалось, что ничего из этого.

— Что же, хорошо. Обошлось без плачущих детей, — улыбнулась она.

Теперь он умолк.

Она отреагировала именно так, как любой пожелал бы от героя.

Не разозлилась из-за выходки.

Не сорвалась на него.

Просто успокоение от того, что ничего не случилось и что никто не пострадает.

К такому он был совершенно не готов.

Надеялся этой выходкой прояснить ее истинные намерения, выяснить, что с ней происходит. Возможно, понять, почему она помогает людям.

Вот почему он воспользовался хештегом и заманил ее.

Но каков итог?

Он понятия не имел, что творится у нее в голове.

Икуми была идеальным героем.

И это не давало ему покоя.

От чего человек почувствует облегчение, узнав, что никто не пострадал, а не негодование, поняв, что попался на грязный трюк?

— Не надо так себя вести, — мягко сказала она, словно отчитывала ребенка за шалость. — Мы ведь уже студенты.

— Ага. «Мы ведь уже студенты», — повторил Сакута. Он задавался вопросом, в каком возрасте перестаешь верить в героев.

И потом…

…Ощущение неправильности, которое чувствовал Сакута, внезапно проявилось.

— Не повторяй за мной! — посмеялась Икуми… и ее тело вдруг сотряслось. — !

Она резко выдохнула, будто получила удар локтем по ребрам. Губы сжались, она упала на колени.

— Акаги?

Он подошел к ней, присел рядом, начал осматривать ее лицо. Щеки покраснели. Она дрожала, свободной рукой обхватила себя. Дыхание становилось горячим.

— Что с тобой?

Какой-нибудь приступ? Первым делом он подумал о болезни, но спросить не успел: дела стали еще страннее.

— Прости. Я в порядке…

Она старательно пыталась улыбнуться…

…Когда ее шапочка медсестры улетела.

Но ветра не было.

Она просто взяла да упорхнула.

Ни Икуми, ни Сакута к ней не прикасались.

В его голове возникло море вопросительных знаков. Он проследил, как шапочка тихо приземлилась.

Шапка держалась благодаря тому же, чем скреплялись волосы, — заколке. Когда ее не стало, волосы распустились. Их никто не трогал, но они шевелились: собирались, затем рассыпались, затем собирались — и все проделывала какая-то невидимая сила. Даже ветер не провернул бы такое с волосами.

Потом невидимая сила залезла под воротник, проползла по затылку, поерзала в районе груди, опустилась ниже. Сакута не видел что именно, но это что-то мяло форму.

Белые чулки начали рваться, затем образовалась дыра размером с кулак.

У Сакуты не было слов.

Он даже не касался Икуми, вообще с ней ничего не делал.

Да и она тоже.

Но действовала непонятная невидимая сила.

— Клянусь, я в порядке, — выдохнула Икуми.

Он понятия не имел, что происходит, но из-за прерывистого дыхания она выглядела, как ни странно, соблазнительно.

Продолжение следует...

---

Над переводом работала команда RanobeList.

Не забудьте вступить в нашу группу ВК: https://vk.com/ranobelist