Негодник, которому не снилась девушка-кролик Глава 4. Осмелиться мечтать

---

Часть 1

---

На выходных он и Каэдэ отправились посмотреть на выступление группы «Сладкая пуля», за которым шла последняя неделя февраля. Понедельник должен был быть первым днем марта. И днем выпускной церемонии в Минегахаре. В сознании Сакуты это означало, что Май окончит школу.

Но даже учитывая, что до судьбоносного дня осталась неделя, ежедневная рутина Сакуты никак не изменилась.

Понедельник был обычным рабочим днем, как и все понедельники по всему миру. Последующие дни ничем не отличались.

Он вставал утром, собирался в школу, выходил по раньше чтобы прийти вовремя. Сосредотачивал внимание на каждом уроке. Шел на работу в дни, когда у него были смены, в ином случае шел сразу домой.

Май сказала ему заниматься каждый день, что он и делал.

Единственным реальным изменением, было то что Каэдэ начала посещать кабинет медсестры в школе. И приходя домой, она листала брошюры со школ с дистанционным обучением. В добавок ко всему, начала учиться по программе самообучения с помощью интернета и электронной почты.

В среду, Май блестяще сдала вступительные экзамены в университет, и пришла провести время вместе с Нодокой.

— Он уже старенький, так что я им не пользуюсь. Он твой, Каэдэ.

Она пришла с ноутбуком, оснащенным Wi-Fi. И с запасной мышью.

В средней школе Каэдэ подверглась издевательствам, которые также включали в себя множество оскорблений по электронной почте и интернету, что приводило к проявлению симптомов ее подросткового синдрома, так что первое время она относилась к ним очень настороженно. Они положили ноутбук на котацу, и добрые две или три минуты ушло на то, чтобы Каэдэ набралась смелости сесть за него, и когда она потянулась к мышке и клавиатуре ее руки дрожали.

Но Май и Нодока все время поддерживали ее, и после обмена несколькими электронными письмами с ними, она немного расслабилась, и ее пальцы перестали дрожать. И каждый раз, когда она получала ответ, ее улыбка становилась шире.

Лишь Сакута остался за бортом и был не в теме. Но он был в восторге, что она общается с девочками без его вмешательства.

В конце концов Каэдэ сказала, — Над чем ухмыляешься, чудак? — и Нодока сказала, — О чем бы он не думал, это пошлости, — и попыталась пнуть его под котацу. Естественно, он это предвидел и вовремя увернулся.

Май слегка ущипнула его за бедро, но это была награда, так что он счел за честь принять ее.

Учитывая все обстоятельства, это был большой шаг к возвращению Каэдэ в интернет. Современное общество стало весьма зависимым от подобных вещей – настолько зависимым что слово IT сейчас кажется старым. Для нее было бы действительно трудно двигаться дальше без них. Так или иначе если она хочет учиться в школе с дистанционным образованием, ей придется преодолеть все свои страхи, так как ее обучение требует этого.

Он принял за хороший знак, когда она сразу после переписок с Май и Нодокой открыла свою личную страничку, для школ с дистанционным образованием. Она просмотрела сайты школ, брошюры которых привлекли ее внимание, пытаясь понять какая из них больше всего подойдет ей.

Он знал, что Узуки Хирокава сыграла важную роль в ее движении вперед. Они долго разговаривали после концерта, и этот разговор произвел на Каэдэ большое впечатление. И Сакута узнал несколько вещей слушая их.

 

В тот день – Суббота, 21 февраля – Сакута и Каэдэ поехали в торговый центр Тсудзидо чтобы посмотреть на выступление «Сладкая пуля», и после выступления Нодока представила им Узуки.

Сразу после их знакомства, она сказала, — Поехали! — и повела их к кольцевой развязке для обычных машин перед торговым центром.

— Ох, мы пришли. Вот она!

Узуки побежала к темно-синему минивэну, оставив их смотреть ей вслед. Она открыла дверь для пассажиров и запрыгнула в машину.

— Все на борт! — сказала она, помахав им рукой через окно.

Пока Сакута и Каэдэ обменивались взглядами, Нодока открыла заднюю дверь. Затем села на третий ряд сидений. Явно ожидая их.

Не имея другого выбора, они вошли и сели вместе на второй ряд сидений.

— Пристегните ремни, пожалуйста, — сказала шофер. Это была общительная женщина, лет тридцати. Ее ярко покрашенные волосы доходили ей до плеч. Она была одета очень обычно – джинсы и худи.

Она продолжала смотреть в зеркало заднего вида, пока не убедилась, что все погрузились в машину, затем сказала, — Поехали! — и поехала. Кто эта леди?

— Эм... — произнес Сакута, пытаясь задать вопрос. До того, как он успел, айдол на пассажирском сидении обернулась и перебила его.

— Ах, да, я Узуки Хирокава! — сказала она. Она просунулась через все пространство между сидениями, и протянула им руку. Это был явный намек на рукопожатие.

Казалось грубым игнорировать его, так что он сказал, — Азусагава Сакута, — и пожал ее руку. Узуки немедленно вытянула другую руку и положила ее поверх их.

— Чудненько! — сказала она, тряхнув их руками пару раз.

— ...Отлично, — выдавил Сакута, она сверкнула улыбкой и отпустила его.

— Узуки Хирокава! — сказала она, протягивая свою руку к Каэдэ.

— Эм, да. Каэдэ Азусагава, — Каэдэ подняла руку с колена и неуверенно протянула ее, Узуки просунулась еще дальше чтобы схватить ее. Обеими руками она обхватила ее руку и дважды тряхнула ими.

— Чудно!

— Эм, рада знакомству?

Каэдэ была в явном замешательстве. В ошеломлении.

Он думал об этом, пока наблюдал за ней на сцене, но понимание Узуки о надлежащей дистанции было явно немного необычным. Она сразу приблизилась очень близко.

И она не отпустила Каэдэ после рукопожатия. Она смотрела то на него, то на нее.

— Хмм, — произнесла она. Затем протараторила, — Ваши фамилии Азусагава, значит Сакута старший брат, а Каэдэ младшая сестра, верно? Я с Нодокой одного возраста – это значит, что мы ровесники. Вы не против обращаться ко мне по имени?

За ней было трудно угнаться.

С заднего сидения, он услышал вздох Нодоки, на половину раздраженный, на половину просто уставший. «Опять она за свое». Может просто не была уверена, откуда у Узуки так много сил сразу после концерта.

— Эм, ум... — произнесла Каэдэ, глядя на нее в ответ. Она посмотрела на Сакуту, ожидая поддержки.

— Я предпочитаю по фамилии, — сказал он.

— А я буду звать тебя по имени, — сказала Каэдэ, тоненьким голоском.

— Аууу, — произнесла Узуки. — Если хочешь, то можешь звать меня Зуки!

— Мысленно я так и делаю, — подметил Сакута.

— Отлично! — сказала она, хихикая. — К Доке это тоже относится?

Это был псевдоним Нодоки.

— Конечно.

— Нет! — донесся голос Нодоки сзади.

Он обернулся и увидел, что она сидела по центру сиденья и хмуро смотрела на него.

— Тоёхама, — сказал он.

— Что?

— Мне видно твое нижнее белье.

— ?!

Она издала беззвучный вопль.

На ней были юбка и сапоги, войдя в машину она сняла с себя куртку оголив бедра до самого верха. Юбка была черной, так что светло-синий лоскуток трусиков выделялся.

— Ох, ты-то точно видишь! — Вставила Узуки.

— Твои тоже выставлены на показ, Узуки, — сказала водитель. — Ты в мини-юбке! Сведи ноги вместе.

— Но, если я сведу их вместе, то не смогу обернуться назад.

— Навряд ли поворачиваться в поездке – безопасно. Сядь прямо, живо!

Они только что остановились на красный свет, так что водитель схватила Узуки за воротник и усадила ее на место.

В зеркале заднего вида, он мог увидеть, как Нодока прикрывала свои ноги курткой. Взглядом она впивалась в затылок Сакуты. Это была не его вина в том, что его буравили взглядом, но она все равно явно думала иначе. Каэдэ устроила молчаливый протест, и водитель, казалось, наслаждалась этой странной тишиной.

Как только они тронулись, Сакута сказал, — Кстати, Хирокава... — будто ничего не произошло. Казалось глупым было долго зацикливаться на этой теме.

— Чтооооо? — спросила она, каким-то образом увеличивая громкость к концу слова еще сильнее.

— Это важно.

— Ох? Приглашаешь меня на свидание?

— Кто эта леди? — спросил он, указывая большим пальцем на водителя, полностью игнорируя ее язвительный выпад.

Водитель смотрела на дорогу, аккуратно направляя машину.

Узуки хлопнула ее по плечам. — Леди? Она моя мама!

— Не делай так – я за рулем. Прекрати!

После того как они повернули, она щелкнула Узуки по лбу, затем взглянула в зеркало заднего вида.

— Но я и вправду мама Узуки!

Их глаза встретились, так что он кивнул головой. Она не выглядела так словно ее дочка учиться в старшей школе.

— Сколько вам лет? — спросил он, выражая свой вопрос словами.

— А на сколько я выгляжу?

— Тогда, не берите в голову.

На такой вопрос не стоило отвечать.

— Я родила Узуки, когда мне было восемнадцать, — смеясь, сказала она. Так что ей, видимо, было уже за тридцать. Ее прическа, одежда и дружелюбное отношение – делали ее моложе. Несмотря на возраст дочери, все это имело вес.

— Не хочешь расспросить о школе? — спросила мама Узуки, чувствуя, что они заходят в тупик.

— Ах, да! Каэдэ, смело спрашивай! — Узуки попыталась обернуться. Мама Узуки схватила ее на пол пути и усадила на место.

— Сиди спокойно! Ты уже не ребенок!

— Мне все равно!

Они определенно казались близкими друг другу. Сакута и Каэдэ не жили вместе со своими родителями, так что за этим было интересно наблюдать.

— ...

Каэдэ просто молча наблюдала за ними. Вероятно, думала о том же что и он.

Вся эта травля вызвала у нее подростковый синдром, а затем из-за диссоциативного расстройства она лишилась памяти. Одна проблема за другой подрывали уверенность их матери. Совместная жизнь оказалась совсем не радужной, и лучше от осознания этого им не становилось

Каэдэ винила себя.

— Каэдэ если у тебя есть вопросы, лучше задай их прямо сейчас, — сказал он, отбрасывая эти чувства прочь.

— Ох, уум. Мм, я лишь...

— Если ты скажешь: «Хирокава не такая как я», то что ж, никто ни на кого не похож, так что не бери в голову.

— Вау, а твой брат умен!

— Эм, ум, Узуки, почему?.. — Каэдэ прервал гудок проезжающей мимо машины.

Но никто из присутствующих – ни Сакута, ни Нодока, ни Узуки или ее мама – не торопили ее. Они просто ждали, когда она заговорит вновь.

— Узуки, что заставило тебя выбрать эту школу?

Каэдэ наконец сказала это, когда машина выехала на дорогу – шоссе 134, что уходило в сторону Камакуры.

Узуки ответила не сразу. И успела издать кучу мыслительных звуков.

Как только они подъехали к следующему светофору, сказала, — Потому что мама выбрала ее для меня? — словно она задавала вопрос. Возможно спрашивала саму себя.

— Не отвечай вопросом на вопрос! — огрызнулась ее мама.

— Э-э, но вроде же так и есть? Я полностью перестала ходить в школу, так что ты дала ту брошюру и сказала: «Уходи их этого чертового места и поступай в это». Ты ведь знала, что тогда я училась в самой обычной школе?

— Я знаю то, что ты говорила про нее в том видео.

Узуки была в рекламном ролике, показанном на ознакомительной встрече, которую посетили Сакута и Мивако. Она рассказала о том, что не могла завести друзей в своей обычной школе, и постепенно стала посещать ее все реже и реже. Не похоже, что у нее были те же проблемы что и у Каэдэ; никаких гневных электронных писем или сообщений. Просто пассивное безразличие.

— Я начала пропускать уроки также – не в старшей школе. Это началось в средней школе – как раз, когда я стала айдолом. Все те задания, что мы должны были выполнять – у меня никогда не было времени, чтобы проводить его с одноклассницами.

— Если ты будешь слишком часто отказываться, то девочки вовсе перестанут тебя приглашать, — вмешалась Нодока. Слова звучали так, словно она знала это по собственному опыту.

— Похоже на меня, да?! — сказала Узуки.

Сакута оглянулся через плечо, также, как и Нодока. Их глаза на мгновение встретились, но она быстро отвернулась.

Он и раньше слышал, что она не особо вписывалась в свою модную школу для девочек и то, что она не особо наслаждалась пребыванием там. Но она продолжала посещать школу, так как мама хотела этого. Нодока пыталась угодить свой матери настолько, насколько могла. Может быть, она сопротивлялась ей до такой степени, что съехала из дома и жила вместе с Май, но где-то в глубине ее души все еще жила любовь.

— Я надеялась, что, поступив в старшую школу, дела пойдут лучше, но... летние каникулы закончились, начался второй семестр и я сдалась. Все на каникулах проводили время друг с другом, а мне это было безразлично.

Ее тон оставался оптимистичным, а выражалась она жизнерадостно. Но за ее словами стояло непринятое чувство отверженности, которое она пыталась замаскировать пустыми полуулыбками.

— Сначала, я взяла лишь один выходной. Но затем взяла второй, и еще один на следующий день... а потом уже никогда не вернулась туда.

Она замолчала, потерявшись в воспоминаниях, продолжая смотреть в окно. Остров Эносима был справа от них. Солнце заходило на западе, окрашивая небо оранжевым. Открытки со здешним видом можно было бы продавать миллионами.

Глядя на это, Сакута вернулся из своих мыслей, — И как твоя мама чувствовала себя из-за этого?

Должно быть, его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, но мама Узуки и глазом не моргнула.

— Четно говоря, я была в какой-то растерянности.

Шутливо сказала она. На мгновение в зеркале ее глаза встретились с глазами Сакуты.

— В то время я была мамой уже пятнадцать или шестнадцать лет, но с отчислением из школы точно сталкивалась впервые. Я не знала, что сказать ей, и кого бы я не спросила - все сыпали банальностями. Я не знала, что с ней делать. Грустный сценарий. И я не делала ничего особенного. Возможно, это делало меня тогда плохой матерью.

— Я так не думаю, — сказал Сакута, прежде чем кто-либо.

Если бы он не видел, то что случилось с его собственной мамой, то он бы до сих пор считал всех матерей всемогущими. Существа, способные решать детские проблемы не покладая рук.

Но мама Узуки была права. Можно быть родителем, пока дети взрослые, и все равно сталкиваться с новыми проблемами. Преодолевать их по очереди, расти вместе со своими детьми – это то, как мамы становятся мамами, а папы – папами.

Некоторые проблемы непреодолимы. Силы родителей также ограничены. Родители Сакуты научили его этому. Насколько глубоко-несправедливые вещи могли случиться с детьми, настолько глубоко-необоснованные требования могли предъявляться их родителям.

— И мне было гораздо легче от того что, она никогда не пыталась заставить меня вернуться. Думаю, она даже и не восклицала по этому поводу.

— Не то, чтобы я была тогда на подъеме от той ситуации. И может сейчас я уже так и не выгляжу, но тогда у меня были яркие годы.

— Не беспокойтесь, именно так вы и выглядите.

Сакута было просто честен.

— А ты забавный, Сакута, — сказала она смеясь. Затем она стала серьезной вновь. — Часть меня думала: «Нет смысла ходить в школу, в которой ты не хочешь находиться». А другая часть меня чувствовала, что все же я должна обеспечить ей образование. Я, как и мой муж не зацикливаюсь на дипломах, но ты ведь не можешь всю жизнь быть айдолом, так ведь?

— Могу! — сказала Узуки наклонившись.

— В таком случае, родители будут беспокоиться об этом, — сказала ее мама, отталкивая лицо Узуки.

Каждый диалог этих двоих напоминал, насколько они были близки.

— Нодока, твоя мама беспокоится тоже!

Нодока издала звук, что-то между «Угххх» и вздохом.

— Ты хотя бы навещаешь ее?

— Перестала после Нового года. Тогда она не переставала мне писать.

— Ты знала, что она была на концерте сегодня?

— Я видела ее со сцены.

Тон Нодоки намекал, что она не была рада этому. Но она все равно заметила.

Там было около трех сотен людей. И было нелегко выцепить глазами одного человека среди такой толпы. Так что, если Нодока нашла свою маму, должно быть она чувствовала ее присутствие, и продолжала искать. Однако, осознавая это она вела себя ворчливо, так как знала какое это противоречие. И стыдилась этого.

— Мы здесь не ради меня! Сакута смотри вперед.

Он также не хотел отклоняться от темы еще дальше, так что он развернулся.

— Ух, тогда обратно к делу. Тогда я поняла, Узуки сможет пойти в школу, если мы найдем ту, в которую она сама захочет ходить. Так что я искала школы с дистанционным образованием, неполным учебным днем, зарубежные школы... Я давала тебе кучу брошюр.

Она включила правый поворотник. Когда встречный поток машин замедлился, она повернула руль и заехала на прибрежную парковку. Выглядела она знакомо.

— Дальше вы сами. Я буду ждать здесь, в кафе.

Остановившись, она поставила машину на ручник и вышла наружу. Сакута даже не успел спросить: «Приехали?..»

Он неохотно выбрался наружу. Девочки вылезли за ним.

— Из всех возможных мест... — пробормотал он.

С парковки открывался вид на океан. Тот самый океан, что он видел каждый день. Это было не случайно. Океан находился прямо напротив старшей школы Минегахара.

Совсем не сезон, так что на парковке было разбросано немного машин, стоящих в десятках метров друг от друга.

— Вау, Зуки. Показываешь свое невежество.

— Мм? А что не так? — спросила Узуки посмотрев на нее.

Игнорировать это – также невежественно.

— Говори же!

— Что?

Нодока обняла ее за плечи и прошептала на ухо что-то, от чего Узуки вскрикнула, — «Аргх!»

Вскрикнула достаточно громко, чтобы стоящая неподалеку парочка удивленно обернулась. Каэдэ вздрогнула и спряталась за Сакутой.

— Прости, Каэдэ!

Узуки хлопнула ладонями и поклонилась, словно молясь.

— Серьезно, это мой прокол! Аргх, моя мама уже в магазине.

— Все нормально! Просто это немного удивило меня. Не так сильно, как ты могла подумать. И...

Каэдэ выглянула из-за Сакуты и увидела океан. Тот самый пейзаж из окон школы. Пляж Шичиригахама.

— Хочу посмотреть на пляж здесь.

— Правда хочешь? Тогда может мы спустимся к песку?

— Я не против.

— Ну же, побежали!

Вернув хорошее расположение духа, Зуки первая спустилась по лестнице. Нодока последовала за ней, ворча вместо Каэдэ.

— Это не твоя вина, Нодока!

— И никогда не была моей!

Сакута и Каэдэ последовали за ними.

— Ты уверена в этом, Каэдэ? — спросил он, все еще обеспокоенный.

— Я хотела увидеть пляж. Клянусь, я хотела прийти сюда.

Она была довольно напориста.

— Отлично.

Он посмотрел обратно вперед и увидел Нодоку и Узуки борющихся с каблуками своей обуви, вязнущих в песке.

— Не упадите, — сказал он.

— Знаю! Все нормально!

— Мы сможем!

Ни один ответ даже отдаленно не казался убедительным. Он наблюдал, с полуприкрытыми глазами...

— Ау, упс! —Узуки потеряла равновесие.

Она ухватилась за руку Нодоки для поддержки, но Нодока была не готова к этому, и они обе плюхнулись на задницы.

— Не втягивай меня в свои катастрофы!

— Айдолы идут и падают! — сказала Узуки, наслаждаясь прекрасным моментом своей жизни.

— Не смешно! Сказала Нодока, отряхивая песок.

— Что ж, школа в которой я сейчас учусь, — сказала Узуки, не вставая. Она повернулась, смотря на Каэдэ через плечо. На ее лице была радостная улыбка.

Перехода на другую тему не было, но, по-видимому, она сама решила вернуться к предыдущей.

— Честно говоря, сначала, мне эта идея не понравилась. — Совсем. Маме пришлось тащить меня на беседу при поступлении. К чему я веду? Есть ли хоть кто-то, с положительными представлениями о дистанционном обучении?

Узуки изобразила зарезервированную улыбку для воспоминаний. Она будто была готова вспомнить какой молодой тогда была.

— Тогда я была так молода!

Она действительно сказала это.

— Всем это нравится, — согласилась Нодока.

— Нравится что? — спросил Сакута.

Она свирепо посмотрела на него. Взгляд явно выражал: «Не спрашивай очевидные вещи».

— Все напрягаются, когда слышат о дистанционном обучении или о не полном учебном дне, — сказала она нехотя, произнося по буквам.

Каэдэ согласно кивнула. Такая позиция была главным беспокойством. Также думали все остальные. Одноклассники Узуки обвиняли ее в том, что она никогда не умела читать атмосферу, что, впрочем, было неверно. Очередное доказательство того, насколько широко было распространенно это мнение.

Предвзятое восприятие и чувства могут удерживаться в социальном пространстве.

Обычные, заурядные и придерживающиеся мнения большинства люди просто предполагают, что их позиция всегда правильная. Они просто выбирают для себя этот путь. Это делает их жизнь проще, унижая кого-нибудь другого, они чувствуют себя в безопасности. Таким образом люди пытались обезопасить самих себя.

Они даже не осознают, что смотрят на кого-то с высока. Никто из них даже понятия не имеет, что их предвзятость причиняет боль другим. Потому что каждый из них делает это постоянно не задумываясь.

— Я действительно не придавала этому значения, пока это не стало навязчивым планом, понимаешь? И чем реальней он становился, тем более дискомфортно становилось мне. Словно я хотела, чтобы никто не знал об этом. И из-за этого было в каком-то смысле трудно общаться с кем-либо.

— Я думаю, что отсутствие необходимости ходить в школу каждый день звучит почти идеально, — сказал Сакута.

— Последнее что может сказать человек, который может это действительно делать, — сказала Узуки, драматично указывая на него, словно судья, объявляющий фол*.

---

[П/QC: Фол в футболе – это нарушение правил, которое судья фиксирует свистком.]

---

Она казалось такой общительной, что про реальное положение вещей можно было легко забыть, однако в ответе чувствовалось, насколько тяжелыми были ее отношения в школе. Он мельком заметил то, над чем не смог пошутить.

— Ну это ты далеко зашла, — сказал он, нивелируя упрек.

— Я имела в виду, что это мило раз ты так считаешь, — сказала Узуки, улыбаясь. Все следы упрека исчезли. С какими бы проблемами она не сталкивалась, сейчас со всеми ними было покончено.

— День открытых дверей, действительно, изменил меня, — сказал Сакута. — Они дали мне ясно понять, что мои взгляды на вещи далеки от истины.

— Я знаю! Со мной было также. Я не шучу, это полностью изменило все мое понимание о том какой должна быть школа.

— Ох да. Определенно.

Включая все его представление об обычных школах.

— Я думал, что школа – это определенное время и место, одни и те же люди, одни и те же классы. Все рационально и критично, и ты должен был стать частью этого всего.

— ...Разве это так? — спросила Каэдэ, словно все это было для нее новостью.

— В этом нет ничего плохого. — Именно так устроены обычные школы, и я никогда не сомневалась в этом. «Каждый справляется с этим, и раз я не могу справиться — это моя вина». И это чувствовалось удушающе.

Глаза Каэдэ не отрывались от Узуки. Словно сочувствуя, она сложила руки вместе. Сакуте показалось, что она испытывает то же самое «удушающее» чувство.

— Но на дне открытых дверей, на которое притащила меня мама, сказали, что так не должно быть. Что эти стандартные методы образования не являются единственным верным способом получения знаний. Что нам не нужно было принуждать себя подстраиваться под школу, что нам стоит найти место, которое подходит именно нам - школу, которая позволит делать собственный выбор. Так что я считала, что: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой».

— Аналогично, — кивнул Сакута.

— Я думала так, но также я чувствовала, что от меня зависит, то что из этого получится. Если иметь в виду, что я смогу учиться, когда я хочу, где я хочу, тогда мне не придется пропускать занятия в пользу обязанностей айдола -звучит идеально.

— Каждый перерыв от занятий, который мы берем, отдаляет нас от одноклассников, оставляя где-то на задворках, — проворчала Нодока. Очевидно, с этим она давно смирилась.

— И так, ты решила поступить в эту школу после дня открытых дверей? — подсказал Сакута.

Ей нужно было подумать, чтобы ответить. Словно она прислушивалась к себе, выискивая то, что хотела услышать Каэдэ.

— Думаю, я приняла решение в машине по пути домой. Часть меня думала: «Это должно быть круто», но другая часть продолжала думать: «Действительно, дистанционное обучение?». Тогда моя мама рассказала мне свою историю: «Когда, я забеременела, все вокруг говорили, что мне не стоит рожать тебя, рано». Это не было каким-то ТВ шоу, но все вокруг твердили: «Дети не могут воспитывать детей!».

Обычно беременность была поводом для празднования, но добавьте к этому слово подросток, и все будет по-другому. Мир это не одобрит. И в случае мамы Узуки, никто не давал им благословений. Наверное, так было в большинстве случаев.

Подростки они или нет, но из некоторых людей получаются хорошие мамы, а из некоторых нет. Возраст не был единственной разделяющей линией. Дистанционное обучение, подростковая беременность или что-либо еще – общественное мнение часто основывалось на предубеждениях и предрассудках и было настолько искажено господствующими нравами, что никто не мог видеть правду.

— Но она проделала отличную работу, воспитывая тебя, — заключил Сакута.

— Мм! — Узуки с энтузиазмом кивнула. — Все были против, но мама все равно родила меня и прекрасно воспитала. И это заставило меня задуматься об определении все. Я стала супер серьезной и спросила: «Кто есть все?»

— И что твоя мама ответила? — спросила Нодока.

Узуки улыбалась прежде чем ответила. — Узуки, твое счастье не диктуется всеми. Это то, что ты сама назовешь счастьем.

— Твоя мама крутая.

— Я знаю! Она слишком крутая для школы.

В машине, она сказала, что она не знала, что говорить, когда ее дочь вылетела из школы. Но что она на самом деле сказала имело глубокий смысл. Слова матери, которая родила Узуки всего в восемнадцать лет и с тех пор была мамой - были не просто убедительны. Сакута чувствовал, что они осели где-то глубоко в нем.

— Я хотела бы иметь маму как твоя, — прошептала Нодока. — Вы так близки.

— Да? Но твоя мама прелесть! Элегантна во всем. Моя мама до сих пор красила волосы в блондинистый, когда я училась в младшей школе, приходила на родительский день в спортивном костюме и сандалиях. Такой ужас.

— Ух, да, не хотелось бы.

Нодока быстро отвернулась.

— Видишь? И она не умеет готовить вовсе.

— Следует ли тебе говорить нам об этом? — спросил Сакута.

Узуки повернулась к нему. — Не говори ей, что я сказала это! Иначе я не получу ужина.

Ее голос звучал неподдельно тревожно. Словно это была не просто тревога, и она прежде уже была наказана подобным образом.

— Но, эм, окольным путем, твоя мама убедила тебя попробовать эту школу, — сказала Нодока, возвращая диалог в нужное русло.

— Но также и ты, Нодока, — сказала Узуки, поворачиваясь чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— А? — Нодока лишь взглянула на нее, в явном недопонимании.

— Ты и все девочки из нашей группы. Даже когда я покинула, школу вы были со мной. Вы и фанаты.

Узуки повернулась лицом к океану, ее мысли бежали в сторону несуществующих людей.

— Я не могла поладить с детьми в школе. Но со мной были другие члены группы, мои фанаты, и моя мама. И наличие всех этих вещей, дало мне возможность, попробовать новую школу. Мм. Я знаю это правда.

Она смотрела за горизонт. Со средней высоты стоя на ногах, это было всего лишь пять километров. Ближе чем ты думаешь. Узуки сидела на песке, так что это расстояние было еще меньше. Достаточно близким чтобы пройти его пешком. Сакута думал, что это было далекое расстояние. Было тяжело гнаться за целью, которую ты не можешь видеть. Гораздо лучше бежать в сторону, того что видишь. Просто добраться до следующего телефонного столба. Продолжайте делать так, и со временем вы окажетесь за горизонтом, там, где вы ничего не видели прежде.

Узуки закончила беседу убедившись собственным ответом, но, когда никто ничего не сказал, она прислонилась к Нодоке, и прошептала ей на ухо.

— Это ответило на вопрос Каэдэ?

Они сидели достаточно близко, чтобы все это услышали.

— Более чем, — ответил Сакута.

Каэдэ кивнула

— Серьезно? Я не понимаю этих вещей, так что скажи мне, если я ошибаюсь! Хочешь узнать что-то еще? Спрашивай!

— ...Тогда еще один вопрос?

— Сколько пожелаешь!

— Какую... версию себя ты любишь больше? Когда ты училась в обычной школе, или в другой?

Каэдэ звучала немного напряженно. Она явно хотела последнего ответа и ожидала, что Узуки скажет именно это. Но Сакута предвидел, что последует другой ответ, и знал, что это хорошо.

— Я люблю их обоих одинаково! — сказала Узуки даже не дрогнув. Ее глаза смотрели на Каэдэ. — То, что сделала старая я сделало меня тем, кем я являюсь сейчас.

Услышав ее слова, Каэдэ широко раскрыла рот. Казалось, она выглядела ошеломленной, но он понял, что она что-то осознала. Доказательством этого было то, что она изобразила удовлетворенную улыбку после того, как ее открытый рот закрылся.

— Ох. Верно.

— Верно!

— Ах... спасибо тебе, — сказала Каэдэ, покачивая головой.

— Всегда пожалуйста! Я конечно, говорила много. Я думаю, что я сама поняла некоторые вещи здесь! Так что спасибо тебе.

Узуки протянула руку. Каэдэ мгновение колебалась, а затем пожала руку Узуки второй раз за день.

После этого они зашли в кафе, где ждала мама Узуки, согрелись горячими напитками и еще поговорили об особенностях школы Узуки.

Узуки достала свой телефон и показала некоторые видео и журналы переписок в чатах одного из утренних занятий в классе, а также некоторые клубные материалы, также сделанные в чатах, и несколько рекламных роликов, которые студенты сделали для набора членов в клуб.

Все это было на маленьком экране ее телефона. Но вы бы могли почувствовать теплоту вовлеченных учеников.

Школа на ладони вашей руки. Там были учителя, ученики, уроки, одноклассники и дружба.

Просто они все находились в разных местах. И если вы подумаете, как много вещей в онлайне в эти дни, то, в этом не будет ничего странного.

И все же он чувствовал, что инстинктивно отказывается от мысли, что это старшая школа. Сам того не осознавая, он вбил в себя предрассудок против этой идеи.

Естественно, не все школы с дистанционным образованием работали, так как им показала Узуки. Но школа, в которую она ходила соответствовала его представлению о том, что такое школа. Чувства студентов убедили его в этом.

— Падение рождаемости означает, что количество школ продолжит уменьшаться, — сказала мама Узуки. — Все больше и больше учеников будут оставаться без школ достаточно близких к ним. К тому времени, когда у всех вас дети будут учиться в старшей школе, скорее всего школьные занятия по телефону и компьютеру станут обычным делом.

— Я хожу в школу будущего, — добавила Узуки. Она игриво подмигнула, но также звучала гордо.

И этот энтузиазм, объединенный со всем, о чем они поговорили сегодня – все это много значило для Каэдэ.

 

И поэтому, в пятницу 27 декабря, за два дня до смены месяца...

— Сакута.

— Мм?

— Я хочу пойти на день открытых дверей сюда.

Он только шагнул за порог ванной и увидел ожидающую Каэдэ с брошюрой в руках. Та же школа, которую посещали Сакута и Мивако – другими словами, школа которую посещала Узуки.

— Я уточню у Миссис Томобэ, когда можно будет прийти в следующий раз.

— Я посмотрела на сайте. Они проводятся по воскресеньям в марте.

Она пододвинула ноутбук через котацу, показывая ему экран. У них были дни на первое, восьмое, пятнадцатое и двадцать второе число.

— Интернет действительно экономит время.

— Мм.

— Но сначала выпускной... Может это подождать до восьмого числа?

— Май выпускается из школы, так что я не настаиваю на том что мы должны идти на первый день открытых дверей.

Она была раздражена тем, что он даже предположил это.

— Но я записала тебя на восьмое! — сказала она, явно довольная собой.

— Хорошо, хорошо, — сказал Сакута, доставая спортивный напиток из холодильника.

---

Часть 2

---

Следующим днем была суббота, 28 число – последний день февраля. И всю дорогу до станции Фудзисава Каэдэ торопила его.

— Сакута, поторопись! Может быть Коми уже там.

Каэдэ так называла свою подругу Котоми Кано, с которой они жили в Йокогаме. Обе семьи жили в одном жилом комплексе, так что они играли вместе еще до того, как кто-либо из них мог вспомнить. Котоми стала Коми потому что Каэдэ была слишком маленькая и ее язык не мог произнести столько звуков. По той же причине, имя Каэдэ было сокращено до Каэ.

Котоми посещала их однажды на зимних каникулах и оставила свою электронную почту на случай, если Каэдэ будет готова с ней связаться. И прошлой ночью, Каэдэ инициировала контакт, и после недолгого общения они, похоже, договорились встретиться сегодня.

Это могло показаться поспешным решением, но его планы с Май зачастую были не особо сложнее:

— Ты сегодня свободен, Сакута?

— Да.

— Тогда пошли на свидание!

Так что он просто решил, что так иногда бывает.

На станции Фудзисава, Сакута и Каэдэ направились к турникетам JR. Должно быть поезд только что прибыл, потому что оттуда хлынул поток людей.

— Ох, Коми! Вот она.

Каэдэ нашла ее первой и начала махать.

Котоми увидела их и поспешила к ним. Она стояла прямо перед Каэдэ, взяла за обе руки и сказала, — Каэ! Наконец-то!

Она звучала радостно.

— Мм. Спасибо что пришла!

— Я должна была. В любое время! Поверить не могу что ты действительно написала мне.

Один взгляд в ее глаза давал ясно понять, что она имела в виду каждое слово. Они блестели от слез, будто радость от этого момента была все еще с ней.

Котоми знала все об издевательствах над Каэдэ в прошлой средней школе. Они обе ходили туда.

Они были в разных классах, и Котоми горько сожалела о том, что не смогла помочь.

И в довесок ко всему, из-за диссоциативного расстройства Каэдэ они разъехались даже не попрощавшись.

Наверное, это было для нее огромной потерей.

Но именно поэтому, она была так рада увидеть Каэдэ вновь и даже написать ей по электронной почте.

И от эмоций Каэдэ слегка вспотела.

Возможно ей было трудно общаться с одноклассниками, но у нее все еще были настоящие друзья. Такие как Котоми, люди, которые любили ее такой какой она была.

Он не хотел искать положительные стороны во всей этой неразберихе, но это научило Каэдэ тому, кто действительно важен для нее. И поэтому попрактиковавшись с Май и Нодокой отправила сообщение Котоми. Она захотела увидеть ее вновь. И Котоми чувствовала то же самое.

— Сакута спасибо что пришел, — сказала Котоми, наклоняя голову в его сторону. Она вытерла слезы из-под своих очков.

— Это круто. Все равно мне надо купить немного риса и соевого соуса в магазине на обратном пути.

— Я буду рада помочь понести продукты.

Он наполовину шутил, но как правило Котоми относилась к таким вещам серьезно.

Спустя какое-то время они вернулись домой, каждый тащил по сумке с продуктами, на часах было 11:10. Они отвели Котоми в зал и поставили перед ней чашку чая.

В своей спальне Сакута переоделся и затем пошел на кухню, приготовить обед. Картошка, морковка и лук – из этого можно было приготовить карри или тушеные овощи. Котоми увидела его за готовкой и предложила помочь.

— Ты гость! Присаживайся.

— Позволь мне помочь.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, Котоми начала мыть руки. Если она была так мотивирована, то казалось глупым спорить с ней.

Он заставил ее чистить овощи.

Обычно Каэдэ никогда не помогала, но она не могла просто сидеть и смотреть. В итоге они вместе приготовили Карри, словно это был урок домашней готовки.

Готовый продукт отличался разнообразием размеров и текстур овощей. У них не было времени дать ему покипеть, так что ру* была немного жидкой. Но несмотря на это блюдо было на удивление вкусным.

---

[П/QC: Ру – это мука и жир, приготовленные вместе и используемые для сгущения соусов. Ру обычно готовят из равных по весу частей муки и жира.]

---

— Каэ, это так вкусно.

— Мм, я знаю!

Девочки были супер довольны своей работой.

— Возможно мы приготовили слишком много, хотя...

Котоми посмотрела на кастрюлю на плите.

— Этого хватит на три дня на все три приема пищи.

— Это хорошо, но не настолько, — сказала Каэдэ, быстро пересмотрев свое мнение в худшую сторону.

— Я просто попрошу Май и Тоёхаму прийти помочь.

Если он скажет, что его приготовила Каэдэ, они будут только рады присоединиться. Возможно Май бы отругала за то, что он использует сестру как оправдание, но это убивало двух, а может и трех зайцев одним выстрелом. Завтра после окончания школы им точно придется устроить карри-вечеринку.

После обеда, Сакута принялся за уборку. Пока он мыл посуду, девочки сели за котацу смотря в ноутбук Каэдэ.

Из обрывков их разговора он услышал, что они разговаривали о старшей школе. Каэдэ показывала Котоми домашнюю страницу школы с дистанционным обучением, и она была заинтересована.

Каэдэ была явно обеспокоена тем, как отреагирует на это Котоми. — Вау, эта школа действительно предлагает много предметов! — сказала Котоми, звуча искренне удивлено. И это достаточно успокоило Каэдэ, чтобы рассказать о всем том, что она узнала на встрече с Узуки Хирокавой.

— Это реально нечто.

— Да, у них большой выбор...

— Нет, я имею виду тебя, Каэ.

— А?

— Я так не выбирала свою школу. Я не искала ее или что-то в этом роде. Мой учитель просто сказал: «С твоими оценками тебе лучше рассмотреть эту школу», и я просто согласилась. Ты гораздо более независимая.

Каэдэ не ожидала такого комплимента и покраснела, даже находясь на кухне он мог сказать, что она была розовой.

Сакута подумал, что приход Котоми в этот момент был правильным шагом. Он наполнил паруса Каэдэ ветром, прямо в тот момент, когда Каэдэ начала двигаться вперед.

Когда он закончил мыть посуду, Сакута вернулся в свою комнату чтобы переодеться вновь. У него была смена в три.

Выходя из дома, он заглянул в гостиную, и увидел, что Каэдэ и Котоми все еще сидели за котацу. Все еще пялились в экран ноутбука. Но теперь они смотрели видео с кричащими козлами или кошками, которые пытались сесть на телевизор. Котоми показывала Каэдэ последние популярные видео.

— Ох, вот это тоже очень популярно сейчас.

Котоми нажала на поисковую строку и загрузила другой видео сайт.

Как только Сакута заглянул им через плечо, он увидел имя на обложке: Токо Киришима.

— Токо Киришима? — сказала Каэдэ, прочитав его вслух.

— Мм. Действительно красивые визуальные эффекты, и песня приятная тоже.

Котоми нажала на кнопку воспроизведения, и захватывающие визуальные эффекты сопровождали душераздирающую музыку.

Это были другие песня и видео, в отличии от тех, что показывала ему Май. Если Котоми знала ее, то работа девочки должно быть, была действительно популярной.

— Я ушел на работу, — сказал он.

— Ох, хорошо. Хорошего дня, — сказала Котоми, оглядываясь назад.

— Котоми убедись, что, доберешься домой до наступления темноты.

— Я так и планировала.

— Сакута, тебе лучше идти.

Котоми склонила голову, а Каэдэ помахала ему рукой. Он пошел к двери и уже одевал туфли, как в этот момент, зазвонил телефон. Их домашний телефон.

Он обернулся и увидел, как Каэдэ встала из-под котацу, перед телефоном. Смотря на экран на расстоянии одного шага.

Они знали этот номер.

— Это миссис Мивако, верно? — сказала Каэдэ, сверяясь с ним.

— Да, — сказал он, поднимая трубку. Но перед тем как он успел...

— Могу я ответить? — попросила Каэдэ.

— Пока это звонок не от Май, ты можешь отвечать кому-либо.

Он убрал руку, освобождая ей место. Каэдэ подошла ближе, сделала глубокий вдох, и взяла трубку.

— А-ало? Говорит Азусагава, — ее голос оборвался на первом слоге. Через некоторое время, она продолжила, — Да это Каэдэ. Он здесь, но... это был ваш номер, так что я подумала... Да.

Казалось, что она просто прекрасно разговаривала.

— Хорошо. Да...

Он не слышал Мивако, так что он понятия не имел, о чем был разговор.

— А? Я сдала?

Это сделало удивление Каэдэ еще более шокирующим для него. Котоми наблюдала за ней из-за котацу, и казалась столь же пораженной. Ее глаза встретились с глазами Сакуты, обмениваясь недоумевающими взглядами.

Но Каэдэ только что сказала сдала.

Сдала что?

Или кого?..

Он был в недоумении.

Каэдэ просто говорила, «Хорошо... хорошо...» снова и снова. Похоже, ее эмоции еще не улеглись. Ее мысли явно были где-то в другом месте.

— Каэ?.. — позвала Котоми.

— Каэдэ? — спросил Сакута.

— Передаю тебе Сакута, — пискнула Каэдэ, и вручила ему телефон.

Несомненно, было бы быстрее поговорить с Мивако напрямую.

— Это Сакута. Миссис Томобэ?

— Ох Сакута... тебе нужно, чтобы я все объяснила?

Она чувствовала вопрос в его голосе.

— Да, пожалуйста.

— Короче говоря...

— Да?

— Каэдэ поступила в Минегахару.

— ...

— Она сдала экзамен.

— А?

Он издал очень странный звук.

Он не мог поверить своим ушам.

Каэдэ сдала экзамен.

В Минегахару.

— Как? — спросил он, произнося первый вопрос, который пришел ему в голову.

— Очень просто, серьезно. Поступающих людей меньше, чем есть свободных квот.

— Я думал, что это должно быть конкурентной борьбой?

Даже если фактический процент отсечения оказался ниже ожидаемого, не было похоже, что количество абитуриентов окажется ниже количества свободных мест. В эту школу ходила знаменитая Май Сакурадзима, так что школа сама по себе была довольно известной...

— Изначально абитуриентов было в два раза больше.

— Тогда что случилось.

— Каждый осознал, что его шансы поступить пятьдесят на пятьдесят, так что множество людей выбрали другую школу. Больше, чем когда-либо прежде. Видимо, в социальных сетях ходили нагнетающие панику слухи, о том, что никто не сможет поступить.

— ...Серьезно?

Все были опленены идеей, что если они не изменят выбор, то у них возникнут неприятности. Эта идея действовала на их и так напряженные нервы.

— Но как бы ни сделала она это, Каэдэ поступила.

— Хорошо.

— Но вам нужно ее заявление на поступление, чтобы получить официальное уведомление. Оно все еще у вас?

— Я должен спросить это у Каэдэ.

Он не видел его со дня тестирования. Когда он собирал ей вещи.

— Там много бумажной работы, так что, когда поймете, что хотите делать, свяжитесь со мной.

— Хорошо. У меня будет долгий разговор с ней.

Поговори с ней пожалуйста. До свидания.

— До свидания.

— Ох, погоди...

— Что?

— Поздравляю.

— Не я же сдал, так что не меня поздравлять нужно.

— Я уже сказала Каэдэ об этом.

И на этом, Мивако положила трубку.

Ее слова крутились у него в голове. Тепло с которым она сказала: «Поздравляю». Он не привык к тому, что члены семьи могут что-то праздновать, и это было странно. Но это было особенно приятно именно потому, что это был не его поступок.

Слова могли бы это сделать. Это было похоже на новое открытие.

Он положил трубку на место и медленно обернулся.

Каэдэ таращилась прямо на него. Ее взгляд испускал сильное послание. Он знал, чего она хотела.

Ему не нужно было спрашивать.

Но она все еще открыла рот чтобы заговорить. — Сакута, я...

И то что она сказала дальше, было именно тем, что он ожидал.

---

Часть 3

---

Сакута уже опаздывал, так что он отказался от идеи торопиться на работу и позвонил в ресторан. Он объяснил, что произошло и получил разрешение отодвинуть начало своей смены на час. Позаботившись об этом, он позвонил своему отцу.

Выбор Каэдэ был очевиден, но это было ее будущее, так что было лучше ввести их отца в курс дела. Он бы хотел, чтобы его мнение тоже спросили.

Вскоре он поднял трубку, но прежде чем Сакута и слова успел сказать, спросил, — Прошла по квоте?

Должно быть он был зациклен на этом больше Сакуты, и внимательно следил за новостями о приеме заявок в префектуре.

— Миссис Томобэ звонила. Сказала, что нам стоит быстро принимать решение и переходить к бумажной работе.

— Я думал позвонить на счет этого сегодня вечером.

— Ты сможешь заскочить завтра?

— Да. Вечером, после того как я навещу твою мать в больнице.

— Тогда я дам знать Миссис Томобэ, что мы ответим ей в понедельник.

— Хорошо. Поручаю это тебе.

— Я сказал ей, что буду держать ее в курсе.

— Хорошо, займись этим.

Голос его отца был тихим. Соединение было в порядке; он намеренно говорил тихо. Это ясно давало понять о его местонахождении – в больнице их матери.

Ее нервное состояние ухудшилось после всего что произошло с Каэдэ. Он не хотел, чтобы она это услышала.

— Увидимся завтра, — сказал Сакута, понимая, что детали могут подождать.

Он сбросил трубку и перезвонил Мивако, сказать, что завтра он с отцом обсудит детали, и перезвонит ей еще раз в понедельник.

Когда он наконец-то положил трубку было пол третьего.

Поскольку его смена начиналась в четыре, было все еще рано выходить. В итоге он попил чай и съел несколько печенек, которые принесла с собой Котоми.

— Спасибо, — сказал он, допивая чай. — Хорошо, в этот раз я действительно ухожу на работу.

Он вылез из-под котацу.

— Ох, тогда я прогуляюсь с тобой, — сказала Котоми, вылезая тоже. — Мама наказала мне не злоупотреблять гостеприимством.

— Ты не злоупотребляешь! — сказала Каэдэ, явно неготовая расстаться.

Но Котоми жила в пригороде Йокогамы – двадцать минут по линии Токайдо от станции Фудзисава, но потом ей приходилось пересаживаться на другой поезд, идущий вглубь страны, так что вся поездка занимала около часа. Путь домой был не простым.

— Тогда давай она останется с ночевкой, когда придет, в следующий раз, — предложил Сакута

Каэдэ кивнула, — Я напишу тебе! — сказала она.

И проводила их до двери.

Сакута и Котоми направились в сторону станции. Было уже почти четыре, и солнце уходило за горизонт. Неделю назад, в это время в воздухе уже витала ночная прохлада, но сейчас солнечные лучи были почти теплыми

Завтра 1 марта. Миру давно пора отбросить зимнюю тему.

Добравшись до главной улицы, они попали на красный свет.

— Каэдэ действительно нечто, — сказала Котоми.

— Да?

— Такая взрослая.

— Она?

Он не знал, что под этим она имела в виду.

— Выбирает свою школу. Опять.

— Ох, ты про Минегахару?

Он наконец уловил ее мысль.

Каэдэ смотрела прямо на него, абсолютно уверенно.

 — «Сакута, я не буду поступать в Минегахару. Я собираюсь найти школу, в которую сама захочу пойти».

— Если бы это была я, я бы ухватилась за шанс ходить в обычную школу.

— Потому что поступаешь как как все поступают?

— Да.

— Каэдэ лишь встретила правильных людей.

Он просто узнал человека, с которым она могла бы поговорить о дистанционном обучении. И этим человеком была Узуки Хирокава, которая сыграла ключевую роль. Вероятно, мама Узуки сыграла не менее важную роль.

— Но смысл понятен. Она применила то чему научилась и добилась успехов.

— Обязательно скажи ей это. Она будет рада.

— Ау. Это просто вскружит ей голову.

— Тогда я это передам за тебя.

Он посмотрел в ее сторону, и она уже вынула свой телефон. Он увидел, как ее пальцы бегали по экрану.

— Я просто написала ей, — сказала она, прежде чем он смог остановить ее. — Ох, и она ответила.

— Правда?

Котоми прочитала это и усмехнулась.

— Должно быть он самозванец.

Она показала ему экран телефона, как доказательство.

— Каэдэ в последнее время становится очень остроумной.

Видимо она так росла и становилась все более зрелой.

Загорелся зеленый, и они продолжили идти снова.

Остаток прогулки они разговаривали о работе Сакуты. Котоми сама подумывала поработать в старшей школе. Она была смышленым ребенком, и скорее всего бы справилась с любой работой.

Они дошли до станции, и он проводил ее до турникетов.

Она низко склонила голову, просканировала свой проездной, и прошла через турникеты. Затем обернулась.

— Я приеду погостить на весенних каникулах, — сказала она, улыбнувшись и помахала рукой.

Сакута в ответ поднял руку, и она бросилась бежать вниз по платформе.

Когда она скрылась из виду, он развернулся в сторону ресторана, в котором работал.

— Взбесит ли это Май?..

Была ли ночевка подруги сестры запрещена или нет? Было довольно трудно сказать где проходила грань.

 

Поскольку ему позволили отложить смену на час, он отнесся к работе немного серьезнее, чем обычно. Быстро убирал пустые столы, и говорил: «Я займусь ими», когда видел клиентов у кассы, сообщая об этом своему менеджеру.

Тем временем в ресторане стали заметны пустые места. Время чаепития закончилось, и пришло время отдохнуть перед тем, как начнется наплыв людей на ужин.

Сакута вытирал пустой стол, когда менеджер позвал его, — Сакута, сделай перерыв.

— Вы уверенны? Я пришел на час позже.

— Куними уже пришел, так что все в порядке. Эм, отдохни минут тридцать. К этому времени зал заполниться посетителями.

— Хорошо.

Он не собирался отказываться от перерыва.

Он направился в конец ресторана, где выпил напитков для персонала.

— Сакута, — кто-то позвал его. Он понял не глядя, что это был Юма Куними.

— Что?

— Повернись.

— Зачем?

Нехотя повернувшись, он увидел Юму держащего поднос с шоколадным парфе на нем.

— Это для меня? Я бы предпочел бургер.

— Это для милашки за шестым столом, — сказал Юма, вручая поднос ему в руки.

— Май? — спросил он.

Но Юма ответил, — Ты увидишь, — прозвенел звонок – клиент пытался сделать заказ. — Иду! — крикнул он и вышел.

Скорее всего Юма бы не стал использовать милашка для Май. Симпатичная или красавица скорее всего эти описания подходили для нее больше.

Не было смысла стоять с парфе в руках, и ему стало любопытно, так что он направился к указанному столику.

За столиком номер шесть рассчитанном на четыре человека сидела одинокая девочка в форме средней школы.

Когда она увидела приближающегося Сакуту ее лицо засияло.

— Ох, Сакута! — взвизгнула она, ее голос раздался эхом по помещению.

Это была Сёко Макинохара.

Он поставил парфе перед ней.

— Твое шоколадное парфе, — сказал он.

— Вау! — сказала она, ее глаза заблестели.

Он сел напротив нее. — Что-то случилось?

— У тебя есть время? — спросил она, изучая его лицо.

— У меня вообще-то перерыв.

— Ох, я мешаю?

Однако ее взгляд уже вернулся к десерту.

— Мы можем поговорить пока ты ешь.

— Хорошо!

Она схватила свою ложку, убедилась, что на ней мороженное, взбитые сливки и шоколад, а затем положила ее в рот. Блаженство растеклось по каждому сантиметру ее лица. В целом, она выглядела здоровой. Ее операция по пересадке сердца наконец-то сделала это возможным.

— Ты хорошо выглядишь.

— Операция была год назад.

Она похлопала себя по груди с гордым видом.

— Это все Май! Этот фильм сотворил чудеса.

— Он определенно спровоцировал волны донорства.

Этот фильм сняли, когда Май училась в средней школе. Он вышел незадолго до ее перерыва и стал огромным хитом-слезовыжималкой.

Май действительно вжилась в роль девушки с болезнью сердца, которая надеялась на донорское сердце, но жить ей оставалось всего несколько месяцев. Точно такое же состояние было у Сёко.

— Врачи сказали, что после выхода фильма списки зарегистрированных доноров резко возросли.

— Отлично.

— Как думаешь Май помнила меня?

— Нет. Как и я, она ничего не помнила пока мы не вернулись после новогоднего похода в храм. Когда мы столкнулись с тобой на пляже Шичиригахама.

— Тогда почему она взяла эту роль? До всех этих вещей с откатом симуляций, она выбрала другой фильм, так ведь?

Тот фильм тоже имел огромный успех, но это был фильм ужасов.

— Она сказала, что, когда ей пришел сценарий, она просто почувствовала, что обязана взять ее. Она не знала почему. Просто знала, что обязана взять эту роль.

Сёко и без его слов поняла, почему. Сакута разделял это чувство.

— У меня было также. Я ничего не помнил, но чувства остались. Смутное ощущение, что я забыл кое-то важное, будто было что-то, что я должен сделать.

В его случае он справился с этим не угасающим чувством, тем что постоянно делал маленькие пожертвования. Он точно не помнил, когда начал так делать, но каждый раз натыкаясь на благотворительную акцию, отдавал всю мелочь, которая у него была. Никогда не чувствовал, что надо остановиться. Он все еще занимался этим, сознательно продолжая делать добро.

Он не думал, что несколько сотен йен действительно могут кого-то спасти. В его окружении никто отчаянно не нуждался в спасении. Но иногда множество мелочей могут изменить ситуацию.

Сёко сидела прямо перед ним, радостно поглощая свое парфе? Это было тому доказательство. Он не был в состоянии спасти ее, но кто-то внес свое имя в список доноров и дал ей будущее.

— Так что привело тебя сюда сегодня?

Сёко вынула ложку изо рта.

— Сакута, ты слышал это? — спросила она, доставая свой телефон и показывая ему экран. На нем было музыкальное видео – опубликованное под именем Токо Киришима.

— Подруга моей сестры рассказывала о ней ранее.

— Ты никогда не разочаровываешь.

— Как так?

— Судьба обожает тебя.

— Не могу сказать, что я ценю привязанность к абстрактному понятию.

Он предпочитал обожание более теплых и мягких вещей.

— Но что скажешь о видео?

Сёко просто так бы не вела светскую беседу.

— Что-то здесь насторожило меня.

Ее тон не изменился, но в глазах появился серьезный блеск.

— Конкретно? — спросил он, заинтригованно.

— Я помню все.

— ...

— Может ты и Май не помнили, но я помнила. Существует несколько версий будущей меня. И я знаю все что они знали.

Включая Сёко которая получила сердце Сакуты и другую с сердцем Май. Возможно были и другие Сёко о которых он не знал.

— Мм, я знал это.

— Но не это.

— Не?..

— Ни в одном из моих воспоминаний будущего не было Токо Киришимы.

— ...

Сёко с каждой секундой становилась все серьезней, но не из-за этого он замолчал. Ему просто потребовалось мгновение, чтобы сопоставить ее слова со своим собственным опытом.

— Ах, теперь я тебя понял.

— Да.

Он мог понять, почему она не шутила. Если ни одна из будущих Сёко не видела видео Токо Киришимы, тогда... она должно быть существовала, но явно не стала столь популярной как сейчас. Назревало что-то новое. Что значило...

— Эффект бабочки? Ты переживала из-за того, что из-за чего-то сделанного тобою изменилось будущее?

— И ты мой сообщник.

Сёко отправила в рот последний кусочек парфе. Наконец-то она снова шутила.

— Я не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, Макинохара.

— Потому что даже если я права и изменила чью-то еще жизнь – это их проблемы?

Это было определенно похоже на то, что он сказал бы. А ухмылка на ее лице была словно у ребенка, который провернул безупречный розыгрыш. Детский взгляд, который часто использовала старшая Сёко.

— Да. Я не столь чрезмерно хорош, чтобы беспокоиться о людях, которых я даже никогда не видел.

— Сказал парень который бросает мелочь в каждую коробку для пожертвований, которую видит. В тебе есть акры бессознательной доброты.

— Я просто не смог придумать иного способа помочь тебе.

И он продолжал это делать, чтобы отплатить миру за ее спасение. Отплачивал не какому-то конкретному человеку, а просто... общей доброй воле, которая существовала где-то там.

— В любом случае, если никто не попал в беду, мы можем оставить все как есть. Если есть люди, которые извлекают пользу из изменившегося будущего... хорошо, я бы не стал возражать, если бы что-то из этого выпало на мою долю.

В конце концов, популярность Токо Киришимы казалась лишь плюсом.

Но его шутка вызвала лишь намек на улыбку.

— Думаю у тебя есть более важные вещи, чем беспокоиться о незнакомцах, — сказал он.

И это было правдой.

Что-то гораздо более важное.

Что-то что могла сделать лишь Сёко.

Он посмотрел прямо ей в глаза, и она улыбнулась. Понимая, что он имел в виду.

— Я должна наслаждаться жизнью всеми способами, которыми не могла.

— Точно.

— Клянусь, что так и есть. Я имею в виду, что раньше я никогда бы не смогла поесть шоколадного парфе.

— Такая мелочь.

— И секрет настоящего счастья – это наслаждаться мелочами.

Эти слова были очень в духе старшей Сёко, и она торжествующе усмехнулась.

— Ох да, это правильно, — сказал он кивая. Он взглянул на часы. Осталось всего пять минут. — Это все что ты хотела сказать?

Это звучало так словно она закончила. Но...

— На самом деле, есть кое-что еще, — ответила Сёко. — Настоящая причина, по которой я пришла повидать тебя сегодня.

Она посмотрела на него, выглядя слегка растеряно. Что-то что трудно сказать? И следующие слова показали почему.

— Я переезжаю.

Не потребовалось много времени, чтобы понять такую простую концепцию.

— Когда? Куда?

Сакута сразу понял, о чем спросить.

— Завтра в десять утра я улетаю... на Окинаву.

— Так неожиданно.

Ну, это для него. Скорее всего не для нее.

— Теплая погода меньше влияет на меня, — сказала она, выглядя более расслабленной.

— А школа?

— У меня все еще идут уроки в средней школе... но мы планируем обустраиваться в марте, и в новом учебном году я вернусь в школу.

— Оу.

— Значит Май держала это в секрете?

— А?

— Я отправила письмо ей на прошлой неделе. Заранее предупредить.

— Правда?

— И попросила позаботиться о тебе.

— И что она ответила?

— Оно пришло этим утром.

Она достала голубой конверт из сумки.

Для Сакуты это была его первая и его нынешняя любовь, и он не был уверен, что хочет знать, о чем они говорили.

Но он чувствовал, что если не спросит, то расставание станет еще больнее.

— Что она сказала?

— Когда мы обустроимся она привезет тебя чтобы повеселиться вместе.

— Оу.

— Мм.

— На Окинаву... Звучит круто.

— Я напишу тебе, когда освоюсь.

— Жду с нетерпением. Если сделаешь хорошие фотографии, пришли их мне.

— Я обязательно пришлю несколько снимков в купальнике, от которых кровь из носа потечет.

— Для этого тебе нужно подождать минимум три года.

— Тогда я их и сделаю. Развяжу масштабную битву с Май, когда ты будешь меньше всего ожидать.

— Не могу дождаться.

— Хорошо.

Сёко одарила его самой милой улыбкой. Она была ослепляющей. И Сакута сделал все возможное, чтобы она запечатлелась в его памяти.

До Окинавы было рукой подать. Это была часть Японии куда более доступная чем прошлое или будущее.

Но пройдет некоторое время, прежде чем, он вновь увидит улыбку Сёко.

И он будет скучать по ней. Очевидно. Но он не сказал это. Сёко победила свою болезнь и у нее была вся жизнь впереди. Переезд был первым шагом к этому. Так что...

— Макинохара.

— Да?

— Удачи.

Он протянул руку.

— Угу, — сказала она, обвив своей маленькой рукой его руку.

---

Часть 4

---

Самолет летел по чистому голубому небу.

Небо над океаном.

Над горизонтом.

Отсюда полет самолета казался беззвучным.

На пляже Шичиригахама Сакута мог слышать лишь ветер и шум прибоя.

— Макинохара уже должна быть на Окинаве.

Вчера в ресторане, Сёко сказала, что у нее рейс в десять утра. У него не было с собой часов, поэтому он не был уверен, который час, но, судя по урчанию в животе, скорее всего, уже почти час.

Сегодня Сакута ходил на выпускную церемонию в Минегахаре – которая началась в то же время что и ее отлет. Это было обязанностью оставшихся учеников – проводить третьегодок.

Церемония прошла гладко и завершилась по расписанию – незадолго до полудня.

Прежде чем им разрешили уйти, они долго слонялись туда-сюда, когда учитель наконец сказал им расходиться, было уже пол первого.

Сакута покинул школу, но вместо того чтобы направиться домой, спустился на пляж.

Он не наслаждался сентиментальностью церемонии, у него впереди был еще целый год учебы в школе. И он не имел достаточной привязанности к школе, чтобы испытывать какие-то чувства. Во всяком случае, уже нет.

Май закончила школу, но это не казалось большой проблемой. В лучшем случае, он проснулся с мыслью: «Последний день, чтобы увидеть ее в школьной форме!».

Нет, он пришел на пляж, потому что на поезде в школу Май сказала, что они должны встретиться здесь, как только все закончится.

И Май все еще не пришла.

Пока он ждал, самолет становился все меньше. Уносил кого-то на другую сторону неба.

Сёко не было в этом самолете, но он смотрел на него, пока следы от пара не исчезли.

Когда они исчезли, он долго осматривал воду, справа налево.

На этом месте он встретил Сёко.

Тогда она была старшей версией.

Еще несколько лет, и «Макинохара» будет в том же возрасте, что и «Сёко» тогда. Он должен был лишь подождать, и он сможет увидеть ее вновь.

Эта идея показалась ему забавной, и он начал смеяться.

Смех и приятные моменты. Теплые чувства.

Он чувствовал, что они будут вспоминать все, через что им пришлось пройти, и смеяться над тем, как безумно все это было. Это было будущее, к которому стоило стремиться.

Как только эта мысль пришла ему в голову, он услышал шаги по песку позади себя.

Он надеялся, что это будет Май, но шаги были слишком легки, дистанция между ними слишком коротка. Он был все еще сморщенный от этой мысли, когда краем глаза заметил маленькую фигуру.

Маленькая девочка с красным кожаным рюкзаком, проскользнувшая мимо него. Красный шарф развивался позади.

Она спустилась к прибою и встала прямо перед пределом досягаемости волн.

Красивые, идеально прямые черные волосы до плеч. Рюкзак выглядел совершенно новым, на нем не было ни царапины, ни пятна.

Наверное, ей было шесть или семь лет.

Сакута не знал ее.

Но он мельком увидел половину ее лица, и оно выглядело точно так же, как у Май в детстве, когда она была актрисой.

И это осознание казалось очень неправильным. Сильное чувство дежавю.

Это точно происходило с ним ранее.

Вернее, снилось ему.

Но это был не сон.

Это была реальность.

Так что это было?

Его голова заполнилась вопросами.

И надеясь получить ответы, он позвал, — Май?

Девушка повернулась, ее волосы развивались.

В ее глазах была настороженность. Она смотрела прямо на Сакуту.

— Мистер, кто вы такой? — спросила она, ее тон был веселым и детским.

Те же слова что она сказала во сне.