Пожирающая смерть (WN) Глава 20: Цветы из картины несъедобны, но выглядят прелестно

Глава 20: Цветы из картины несъедобны, но выглядят прелестно

 

     Флаги армии королевства были подняты повсюду, чтобы перегородить главную дорогу Ханаана. На возвышенностях слева и справа мгновенно были построены лагеря, и если Армия освобождения должна была атаковать их, им будет нанесён огромный ущерб.

     Просматривая их палаточный городок через подзорную трубу, Гамзех в полевом штабе кивнул головой — всё шло по плану. Распределившись на три войска, Армия освобождения приняла решение построить на передовой в одну линию копьеносцев, затем лучников, а позади всех них кавалерию. Роль кавалерии будет заключаться в охвате и атаке со стороны, но в этой нынешней операции, она не планируется быть задействованной. По большому счёту, их главная цель состояла в том, чтобы привлечь основные силы неприятеля.

     — Я знал это; Ханаан собирается защищаться. Это почти как естественная крепость. Это, вероятно, займёт большего количества солдат, всё для одного скачка, чтобы сразить его.

     Генерал, который в настоящий момент принял командование, сказал Гамзеху. Он был человеком фракции из Белта и был старым другом Гамзеха. Он был популярен и преуспел в руководстве. То, чего ему недоставало, когда он был с королевством, было удачей и связей с дворянством. Просто из-за этого, его дорога к продвижению была закрыта, и он был отправлен на бездельническую работу.

     — Это верно. Но в таком состоянии, вражескому транспорту снабжения будет также нелегко. Другими словами, пока мы оказываем давление на главную дорогу, они похожи на крыс в мешке. В ближайшее время они задохнутся и умрут в мучении. В конце концов, для них это практически невозможно, чтобы обеспечить поставку местных масштабов.

     Если войско во главе с полковником Гёсте собьёт Сайрус, они могли бы ожидать, заполучить в свои руки мешок известный как Ханаан. Они в некотором роде рисковали, но, даже в этом случае, это была операция, которую стоит попробовать. Это было именно той причиной, почему Динер также не сильно возражал.

     — Если внезапное нападение на этот раз пройдёт гладко, дорога к королевской столице будет мгновенно открыта. Если это произойдёт, положение сэра Гамзеха в Армии освобождения также станет непоколебимым. Вы сможете работать на госпожу Альтуру всё больше и больше.

     — Ха-ха, нет-нет, это не имеет для меня значения. Я сражаюсь лишь за победу Армии освобождения.

     Скромно сказал Гамзех, делая неискреннюю улыбку. В настоящее время обоюдные фракции скрестились мечами. Для того чтобы завоевать доверие Альтуры, он хотел добиться успеха любой ценой.

     — Однако если мы просто обмениваемся взглядами, как сейчас, они, возможно, заподозрят, что мы как-то потворствуем. Я думаю, что самое время, чтобы мы послали кавалерию и спровоцировали их.

     Генерал предложил отправить кавалерию. Это не плохая идея, чтобы испытать воду и пролить удар по ним.

     — Вам запрещено слишком отдалённое преследование, и если произойдёт нападение, вы должны строго приказать о немедленном выводе войск. Если мы временно сможем заполучить возможность покусать врага, это будет хорошим делом. Давайте сильно ударим по ним.

     — Хорошо, отправьте гонца в кавалерийский полк!

     Когда Гамзех согласился, генерал бросил инструкции для кавалерии, чтобы начать диверсионную атаку. Гонец кивнул и вышел из штаб-квартиры. Едва они обменялись местами, доложил другой гонец.

     — Господин Гамзех. Донесение от оперативника, скрывающегося во вражеском лагере. Генерал Ялдер был обвинён в нарушении военного устава, понижен в должности и отправлен обратно в королевскую столицу. Он возглавляет побеждённых солдат из Антигвы и Белта.

     — Таким образом, у генерала Ялдера также есть трудности, хах. Его вселяющая слава рушится, не так ли? Это похоже на ложь, что он когда-то был известен за свою Стальную дивизию. Надеюсь, я не закончу как он.

     — В этом отношении это было довольно полезно для нас. Благодаря его небрежности мы смогли взять Антигву, — пробормотал генерал, будто бы он сочувствовал, а ещё один генерал пошутил.

     — … … … Хо-хо…

     После ознакомления с докладом, Гамзех скрестил руки. Тем, кто в настоящее время выполняет защиту Ханаана, был фельдмаршал Шаров. Он был признан и создан для его глубокой предусмотрительности и стабильного руководства. Такой человек действительно решил бы разделить ценные силы перед оборонительным сражением? Плохое предчувствие пробежало по его голове. Должен ли он продолжать операцию? Но было слишком мало причин, чтобы останавливаться. Он решил, что он был слишком робок.

     — Что-то случилось, офицер штаба Гамзех?

     — … … Нет, ничего. Я просто немного задумался.

     — Ха-ха-ха, даже если вы беспокоитесь, это ведь полковник Гёсте, он точно выполнит свою миссию. Когда дело доходит до поединков на холмах и полях, он является самым искусным в Армии освобождения. Даже полковник Финн не может превзойти его.

     — Это правда. Независимо от того, что он предпримет, он должен сокрушить форт Сайрус. Для победы Армии освобождения. А также ради угнетённых граждан.

     Гамзех решительно кивнул, словно избавляясь от сомнений, проносящихся через его голову. Он мог бы приказать здесь прекратить операцию. Но, время, люди и деньги, которые были инвестированы сюда, пошли бы все коту под хвост. Они также бессмысленно отзовут крупные силы, которые простираются перед ними. Если это был просто необоснованный страх, он позволит победе шмыгнуть прямо под его носом. Остановка операции после того, как только она была приведена в движение, была более трудной, чем её начало.

      «Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Я не могу остановиться после всего этого. Не обязательно ведь идти наряду с ожиданиями Динера? Я покажу ему; у меня всё получится»

 

 ◆          ◆          ◆

 

Штаб-квартира 1-ой армии, горный лагерь

     Глядя вниз на вражеских солдат, Шаров поглаживал свои седые волосы на лице. Он был убеждён, что его собственное мнение не было ошибочно. Он не мог ощутить от врага тот дух, которым они собирались штурмовать это укрепление. От его многолетнего опыта он почувствовал бы различные настроения на поле боя. Он не мог объяснить это словами, но он мог более или менее понимать запахи. Это было абсолютно нелогичное ощущение. Но, Шаров был уверен в своём собственном мнении — их противники чего-то ждали. Наверно, где-то не здесь, где они столкнутся друг с другом. Где-нибудь, где если упустить из виду, вероятно, будет фатально для ханаанской региона.

     — Ваше великолепие. Компания врага приближается к штурму. Мы перехватим их?

     — Игнорируйте их пока они не войдут в радиус поражения лука. Если они станут ещё ближе, отгоните их копьями. Преследование не нужно. Нет никакой необходимости быть пойманными на явную диверсию.

     — Ваше великолепие! Просто уставившись на них и защищаясь, повлияет на боевой дух солдат. Пожалуйста, дайте моему войску приказ атаковать. Позвольте мне показывать это, я полностью раздавлю их. — Барбора решительно предложил Шарову.

     Его предложение не было слишком завышено. Если они просто пропустят провокацию врага, солдаты начнут думать, что командующий потерял самообладание. В скором времени это будет связано с чувством усталости от войны и также может стать причиной краха. Иногда, смелость, чтобы начать атаку, была необходима для поддержания боевого духа.

     — … Барбора. Ваш шанс скоро наступит. Потерпите до тех пор.

     — Тем не менее, ваше великолепие. Среди солдат уже распространяется слух, который мы не можем игнорировать! Мы должны совершить решительное наступление!

     В последнее время среди солдат стал широко распространяться слух.

     Почему фельдмаршал Шаров не стал активно бороться с Армией освобождения? Были какие-то более глубокие объяснения? Или была другая причина? Они слышали, что Шаров был давним знакомым командора повстанческой армии, Бехруза. Они также слышали, что его неоднократно привлекал к мятежу верховный главнокомандующий Альтура. Внутри сердца, возможно, фельдмаршал обдумывал это и т.п.

     — Смешно. Проигнорируйте идиотские слухи. Если мы пойдём вперёд и начнём атаку, пытаясь развеять слух, то это будет на руку врагу. Если мы оставим его в покое, он, в конечном счёте, угаснет. — опроверг Шаров и ещё раз посмотрел на вражеский лагерь.

     После отправки отстранённого Ялдера, чтобы оставить его в стороне, он отдал другой приказ: «В случае чрезвычайной ситуации действовать по своему собственному усмотрению; не нужно ждать приказов».

     Барбора омерзительно впился взглядом в спину Шарова, ничуть не смутившись. Он не мог заработать больших заслуг просто защищаясь. Кроме того, он не знал, был ли тот слух правдивым или нет. Отношения Шарова и Бехруза, которые были достаточно близки, чтобы зваться лучшими друзьями, были знаменитой историей. В борьбе за престолонаследие Шаров поддерживал нейтралитет, а Бехруз был на проигрывающей стороне.

     Бехруз утверждал, что унаследовать трон должен старший сын, но после того, как нынешний Кристоф победил, Бехруз был изгнан. Шаров также конфиденциально договорился на счёт старшего сына, но он не хотел вмешиваться в престолонаследие, поэтому он остался нейтрален. Как результат, он достиг своей нынешней должности. Если бы победители поменялись, Бехруз должен был бы сидеть на месте фельдмаршала.

     С выражением, которое не скрывало своих амбиций, Барбора сжал кулак.

      «Правдив ли этот слух или нет, меня не волнует. Когда-нибудь я схвачу тебя за хвост и скину с этого места»

 

◆          ◆          ◆

 

Хребет Голбахар, на полпути

     Скрываясь в густых деревьях, 3 000 лёгкая пехота, молча, маршировала. Начал сгущаться туман, и их поле зрения сузилось. Были люди, которые отбились от основной группы.

     Точки опоры были плохие, и не было недостатка в невезучих людях, которые поскользнулись. Даже при том, что они были обучены, это было бессмысленно, поскольку они не могли видеть. В то же время, аккуратно наступая на землю, они продолжали идти, вперёд и вперёд.

     У полковника Гёсте, стоявшего во главе войска, было странное предчувствие. Они не были на неправильном пути. Их нанятый гид также кивал, что они двигались, как и планировалось. Выбор времени был также частью плана, таким образом, они не сильно отставали от графика. После того, как они спустились с горного хребта, они достигли максимальной скорости в направлении Сайруса; вот и всё.

      «Что, это за неприятная атмосфера. Это очень маловероятно из-за тумана. Это почти как…»

     Как преступники, направляющиеся на виселицу. Такое смехотворное видение плавало в его голове. Это должно быть дорогой к славе; уж точно не дорога к гибели. Так ему сказали. Он тихо, внимательно продвигался по тёмной, горной тропе. Он испугался.

      «Я слишком много думаю. Я — командир, я не могу быть обескуражен»

     Он вытер пот со лба и заставил себя поверить в это. Он оглянулся на своих подчинённых, следующих за ним. Все лица были опущены, и они маршировали, заставляя подавить собственные дыхания. Это были элитные солдаты, люди, которые могли работать даже в горах, но, несмотря на это, их лица были несколько мрачными. Они не выглядели как отряд, который в дальнейшем будет проводить внезапную атаку. Они были похожи на поверженных солдат. Это был не только он; они тоже чувствовали этот отталкивающий воздух. Они продвигались вперёд, словно пытаясь избавиться от этого чувства. Если бы они остановились, они больше не смогли бы двигаться.

     Мужчина-гид заговорил тихим голосом.

     — … Это довольно редко… для этого хребта… быть таким молчаливым.

     — Что ты имеешь в виду?

     — Хах. Как правило, птицы будут щебетать, и там также будет что-то вроде оленей, кабанов и других мелких животных. Но сегодня я даже не видел ни одного. Наоборот, я даже не слышал звуки жуков… … они, похоже, были раздавлены этим… странным холодом.

     Голоса птиц, голоса жуков и голоса животных — никто не слышал. Всё, что можно было услышать, было случайным дуновением ветра и только их собственные шаги.

     — Такие дни бывали, правда? Не говори что-то такое зловещее.

     — … Это… это как-то жутко, и это не похоже на ту же самую гору.

     Гид со скромным видом начал потирать обе руки, как будто ему было холодно. Этот человек был нанят за небольшую сумму денег. Он не был особенно привязан к королевству или Армии освобождения. Если были большие преимущества — любая сторона была прекрасна. Мало того, деньги были прямо перед его глазами. Таким образом, он согласился стать их проводником. Но сегодня он сожалел об этом. Если бы он должен был страдать от этой странной атмосферы, он спокойно остался бы дома. Он вытер полотенцем шею. Холодный пот, честно говоря, отвратительное чувство.

     — … … Полковник. Это… всё ли пройдёт хорошо?

     Видя, что проводник испугался чего-то, солдат тихо спросил: для этого человека, который достаточно долго служил в отряде, чтобы считаться ветераном, просочилось опасенье, которое было редкостью.

     Гёсте ненароком захотел рассказать о своём беспокойстве, но он воспротивился и ответил:

     — Это будет зависеть от нашего труда. Мы его полностью преодолеем — нужно что-то вроде энтузиазма.

     — В… вы правы. Пожалуйста, простите меня.

     — Я понимаю твоё напряжение перед неожиданным нападением. Но, ты ветеран. Ты не можешь показывать своего беспокойства. Страх заразителен.

     — С-сэр!

     Призвал Гёсте, хлопая по спине Ветерана. Если бы он не высвободил эту показную храбрость, он бы чувствовал, что его это также разъело. Он крепко схватил свой меч. Подчеркивая ловкость, солдаты были вооружены мечами или копьями. Более длинных копий не было, так как они мешали походу. Те, у кого были луки, использовали короткие луки. У арьергарда, сопровождающего товарные обозы, были их обычные оружия, и они передадут их, как только они прибудут. Из-за их нагрузки, их скорость движения была медленной, и группа Гёсте, выступающая в качестве авангарда, должна была сразить Сайрус.

     — … … Ночь скоро начнёт проясняться. Гид, мы почти на месте?

     — А…ага. Ещё немного. Это будет легче, чем раньше. Земля становится всё более и более стойкой.

     — Хорошо, пожалуйста, продолжай свою хорошую работу, пока мы не закончим спуск с горы. Все, продержитесь ещё немного.

     Гёсте вдохнул и снова начал идти.

     Приблизительно, когда небо становилось светлее, 3 000 пехотинцев, наконец, закончили спуск по хребту. Туман уже начался, замаскировав равнины по их ноги. Прежде чем он прояснился, они шли, как могли, и им нужно было приблизиться к форту Сайрус.

     Гёсте просигналил рукой, отдавая приказ продвигаться. Громкие голоса не могли использоваться. В случае если там были патрули, существовала опасность быть замеченными противником.

     Они маршировали около часа. В тумане появился силуэт. Человеческий силуэт, скачущий на лошади. Развевалось чёрное знамя. Оно, казалось, медленно направлялось к ним.

     Прежде чем заподозрить его в том, что это враг, он рассматривал возможность того, что это союзник. Они передали барону Эвьену, который управлял областью вокруг Сайруса, их путь похода и когда они прибудут. Быть может, он прибыл в качестве подкрепления. Хотя это было бы неуместно с их лёгкой пехотой, это было бы здорово, если бы они могли использовать кавалерию. Они бы уже напали на таком расстоянии, если бы это был враг. Но на всякий случай, его подчиненные приготовились к бою.

     — Повремените с атакой, пока я не прикажу вам. Однако будьте готовы.

     — Сэр.

     — Есть.

     Пехота обнажила свои мечи и заняла боевые позиции.

     — Мы — лиса, что переходит Хребет. Ты — лиса, что подстерегает?

     Они не назовут себя Армией освобождения. Несколько паролей были установлены с Эвьеном заранее. Это было также для предотвращения дружественного огня после получения контроля над Сайрусом. От команды лошадей перед ним не последовало ответа. Кроме того, они приближались к ним. Его произнесённые слова должны были достигнуть их. Если его слова были проигнорированы, то была вероятность того, что они были армией королевства. Напряжённость пробежала через солдат. В пределах тумана, покуда они могли видеть, они подходили всё ближе и ближе.

     Когда он решил спросить ещё раз, сзади раздался крик.

     — Если вы не ответите, мы будем атаковать! Вы…

     — А-атака врага!! В тыл нашего отряда нападает вражеская кавалерия!!

     — Ч-что!? Т-тогда эти парни…!!

     В тот момент, когда Гёсте снова повернул лицо к фронту, фигура женщины-офицера на лошади вошла в его поле зрения. Женщина, одетая в чёрные доспехи, которые не подходили её телу, владела огромной косой. От неё хлынуло проклятое чувство, которое он чувствовал ранее. Это была не жажда крови, не гнев. Это было мрачное присутствие, которое трудно описать. Хотя она была окутана в эту мрачную ауру, она предстала перед глазами Гёсте.

     Он усилил свою хватку, на его мече. Холодный пот струился по его спине.

      «Ах-х. То дурное чувство, что я ощущал, было от этого монстра…»

     Эта женщина свирепо улыбалась, и когда Гёсте вытащил свой меч, его череп был выбит тем изогнутым, злым лезвием. Свежая кровь разбрызгалась в тумане, и возникло очень фантастическое зрелище.

     Женщина, которая убила Гёсте, Шера, начала молча качать своей косой. С каждым взмахом, пожинались души солдат Армии освобождения. Сцена из красных фонтанов, льющихся одним за другим в тумане, как будто въелась в разум солдат Армии освобождения. Людей из войска Гёсте, которые были свидетелями этого, будет продолжать мучить этот ужас в будущем. Будут люди, у которых будет психические расстройства, и даже те, кто сойдёт с ума.

     Некий солдат, решив оставить запись этой прекрасной трагедии, безумно продолжал рисовать картину только в красно-белых тонах. Его никто не видел; он просто бесконечно рисовал. Вскоре он закончил ту картину, и солдату перерезали его горло. В последние моменты, после этого, он расписался своей собственной кровью, он умер, в то же время громко смеясь.

     В волшебном тумане, молодая девушка аккуратно собирала цветы тонкими руками. Её лицо было похоже на мертвенно-бледный. Из-под земли поднимались красные фонтаны, пропитывая ноги девочки. В красных лужах было нарисовано много красных цветов и белых черепов, что заставило наблюдателей почувствовать дегенеративный страх. В последующие годы, она будет кем-то выставлено на показ, кто-то сочтёт уместным избавиться от неё, и это будет высоко оценено знатью.

     Эта картина, которую смоделировала Шера из армии королевства, получила название: «Цветочные похороны Шеры Зард».

     Внутри тумана продолжалась односторонняя резня.

     Внутри, где зрение было в целом бесполезно, кавалерия Шеры мучила лёгкую пехоту. Прежде, чем их мечи добирались до тел всадников, их пронзали копьями, и один, а затем другие, рушились. Несмотря на это, они отчаянно сопротивлялись, и был даже храбрый солдат, который стянул всадника к земле. Но его сопротивление было напрасным, и многие копья открыли дыры в теле Ветерана. Группа внезапного нападения, которая потеряла своего командира, а ныне и лидера, решила вернуться к горному хребту, вызвав панику.

     Туман постепенно прояснился. Засада армии королевства ждала.

     — Ха-ха-ха! Здесь, все мои обиды будут очищены! Убить мятежную армию!

     — Всем силам: в наступление! Настало время развеять наше недовольство за белт!

     — Уо-о-о!

     От основания горного хребта поднялись гневные слова Ялдера, когда они начали атаку, прыгая на тех, кто шёл первыми. Генералы бывшей 4-ой армии так же подняли свои мечи, их голоса дрожали. Боевые барабаны бурно разрастались со всего района, чтобы примкнуть к их голосам.

     Предвидя путь армии повстанцев, Ялдер послал кавалерию Шеры на фронт и разместил свой Объединённый легион с тылу в качестве засады. Кавалерия Шеры остановила бы их наступление, при рассеивании тумана, и одновременно с этим они возьмут их в клещи. Группа Гёсте шла к своей смерти. Войско Гёсте рухнуло под сильным ударом с четырёх сторон. Из их 3 000, 2 000 были убиты, а оставшиеся в живых разбрелись, направившись на все четыре стороны.

     Более того, Ялдер, по его собственному мнению, решил продвинуться и перейти хребет. Его штабной офицер Сидамо также посоветовал им воспользоваться этой возможностью. Он послал гонца к Шарову. Кавалерии Шеры было поручено защищать Сайрус, а Объединённый легион начал восхождение по хребту на полной скорости.

     — Мы дадим им вкусить стремительную атаку со склона; покажите им способности нашего объединённого легиона! Все долги, перед которыми мы обязаны, будут расчищены здесь!

     — Да здравствует Объединённый легион Ялдера! Да здравствует королевство Юз!

     — Всем отрядам, в атаку! Успех — вот ваша задача! Вперёд!

     5 000 арьергард Армии освобождения, который был внезапно атакован с высоты, был брошен в яростный беспорядок. У них не было хладнокровия, соответствующего разряда. Их оружия было достаточно, но движение сопровождающих их отряда снабжения было медлительным. Опираясь на импульс победы, Ялдер не мог остановиться. Провизия и оружие были выброшены, и все начали отступать ради собственной жизни.

     Войско Ялдера окунуло отступающих солдат сильным дождём стрел и градом камней, и им удалось нанести большой урон.

     Храбрый генерал не остановился. Объединённый легион Ялдера спустился по хребту, отдохнул, и вторгся в ханаанский регион с противоположной стороны. Конфронтация перед главной дорогой Ханаана продолжалась. Ялдер продемонстрировал признаки нападения со стороны 30 000 основных сил Армии освобождения.

     Получив сообщение от посланника, Шаров также решил напасть.

     — Мы воспользуемся этим и начнём общее наступление. Прогоните мятежную армию.

     Они решительно вышли из своего укромного горного лагеря, и, образовав чешуйчатый строй, они столкнулись с Армией освобождения. Обе стороны столкнулись на равнинах. Сначала, сражение, казалось, разворачивалось благоприятно для Армии освобождения с превосходящим моральным духом, но ситуация полностью изменилась, когда легион Ялдера ударил их со стороны. Расчищая брешь в их строю, авангард 1-ой армии, корпус Барборы, раздавил вражеские пехотные отряды. Взяв с собой своих элитных гвардейцев, он тоже размахивал копьём, вдохновляя солдат. Пехотинцы Армии освобождения были убиты один за другим.

     — Перережте мусор мятежной армии! Не позволяйте никому вернуться живым! Они мешанина из мелкой сошки, нечего бояться!

     Гамзех из Армии освобождения, посчитав это большой опасностью, решил свободно отступить. Один генерал выступил с протестом, заявив, что ещё рано сдаваться. Ситуация была невыгодной, но они всё ещё не были побеждены. Они подверглись ожёсточенной атаке, но их формирование из трёх рядов всё ещё оставалось нетронутым. Поскольку вражеские солдаты вышли из своего горного лагеря, также был выбор — выдержать это и дождаться подкреплений. Поскольку солдаты, руководимые Альтурой, находились в режиме ожидания в Белте, отступление здесь имело бы то же значение, что и поражение Армии освобождения. Их моральный дух был высок в результате последовательных побед, и они сговорились с феодалами. Это также будет иметь неизбежные последствия для их будущих стратегий. Но Гамзех спокойно оценил ход битвы, заставил возражавшего генерала замолчать и приказал отступать.

     — Больше никаких бессмысленных боёв. Теперь, когда нашему оплоту, переходившему горный хребет, воспрепятствовали, лучше здесь отступить. Я несу всю ответственность. Я хочу, чтобы вы следовали моим указаниям.

     Строго распорядился Гамзех, сдерживая свой кипящий гнев. Уничтожение 30 000 человек повлияет на их контроль над Белтом. Им нужно было только предотвратить самую худшую ситуацию. Такова была обязанность штабного офицера, который решал стратегии. Когда их кавалерийский арьергард скрылся в засаде, они постепенно начали отступать.

     Шаров пришёл к выводу, что любое последующее преследование увеличит число жертв. Несмотря на то, что их разгромили, они уходили, поддерживая дисциплину. Если их соблазнят и отправят отряд, существовало опасение, что он будут окружены позади. Отклонив мнение Барборы о полном преследовании, он приказал отступить в горный лагерь.

     — Почему мы прекращаем атаку?! Если мы нанесём здесь катастрофический ущерб, то с лёгкостью отобьём Белт! Проклятье, Шаров, забудьте о своих проблемах! Прямо перед глазами есть уникальная возможность, и вы хотите позволить ей уйти!!?

     — Однако в отчёте разведчиков говорится, что есть войска в засаде…

     — Вы баран! Мы просто пнём ботинком по побеждённым солдатам! Те, у кого превосходящие силы — это мы! Ещё одним шагом мы можем загнать вражескую главную силу до уничтожения!?

     Барбора резко стукнул жезлом, который он держал у себя в руке. Несмотря на оказанное давление таким угрожающим тоном, его адъютант сообщил:

     — Сэр Барбора. Наши союзники отступают! Если мы не переместимся, это может рассматриваться как нарушение военного устава!

     — К моему большому огорчению, у меня нет выбора! Мы уходим! Шаров, вы, трус!

     Не соглашаясь, Барбора не решался уйти до последнего, но он, наконец, вернулся в лагерь. Всё время, проклиная своего начальника.

     Если бы Шаров согласился с советом Барборы и начал нападение всей армией, то, конечно же, была возможность, что армия королевства одержит победу и закрепится в Белте.

     Конечно, их силы сократились бы на контратаках, достаточными, чтобы вызвать опасение, что защита Ханаана окажется под угрозой.

     Предпочитая медлительность и стабильность, Шаров принял решение обороняться и успешно защищать Ханаан. Но, армия королевства всё ещё продолжала иметь численную неполноценность, так как они не могли привести главную силу Армии освобождения к уничтожению.

     Какой выбор был бы правильным, неизвестно. Но, просто посмотрев на результат, это была победа королевской армии, которая разгромила вражеский внезапный удар.

 

◆          ◆          ◆

 

     Закончив бой, кавалерия Шеры вошла в форт Сайрус следуя приказу. Она дала своим боевым коням отдохнуть, и каждый восстанавливал выносливость.

     Грызя хлеб, Шера направилась в медсанчасть. Созданная внутри форта, это была медсанчасть для лечения больных и раненых. Кавалеристы, раненые в бою ранее, поприветствовали и отсалютовали своему начальнику. Среди них также были люди на койках, источавшие кровь во время лечения. Но для них, обычных солдат, прописывали обезболивающие, это всё, что они могли получить. Парень, который переносил тяжёлые раны, внутри своего туманного сознания, умирал. Он дрейфовал на пороге жизни и смерти.

     Шера подошла к медику в белом халате. Когда его глаза встретились с ней, он с сожалением покачал головой и направился к койке, где ждал другой. Когда Шера опустила глаза, молодой парень с бледным лицом что-то шепнул, а его тело задёргалось.

     Шера улыбнулась.

     — Ты преуспел ранее. Благодаря общим усилиям мы смогли одержать великолепную победу. В дальнейшем тоже сражайся вместе со мной, чтобы убить мятежную армию. После этого, ещё много сражений.

     Когда она погладила его по щеке, он повернулся к Шере с уверенным взглядом. Но его взгляд не был сфокусирован, и казалось, смотрел куда-то в космос. Фигура Шеры, вероятно, больше не доходила до его зрения.

     — Под…под……ковник Ш…Шера… я…я… …я…

     Он сильно харкал кровью изо рта. На белых простынях появилось красное пятно. У него была смертельная рана на одном из его органов. Он преуспел уже в том, что просто смог вернуться сюда. Благодаря явному упорству в том, что он будет действовать рядом со своим командиром до последнего, он вернулся сюда. Но, ничто не могло быть сделано для него в таком месте как это. Нет, это невозможно, как бы ни был превосходен доктор. Медик дал ему большое количество болеутоляющего средства; не было других средств, чтобы избавить от страданий.

     Шера могла сделать только одно. Смерть могла сделать только одно. Удерживая своей левой рукой, она держала леденец правой.

     — Эй, ты голоден? Знаешь, у меня есть сладкий и вкусный леденец. Это от младшего лейтенанта Катарины, которая всегда делится со мной. Я взяла один из них. Я тоже с тобой поделюсь. Как же повезло тебе.

     — … По…вник Ш… … Шера…

     В рот молодого парня, взывающего имя Шеры пустыми глазами, Шера бросила внутрь белый леденец. Затем, нежно держа его за красно-запятнанный рот, она сделала последнее лечение другой рукой.

     — Красная конфета… выглядит очень хорошо. Но это то, что я дала тебе, так что я буду держать себя в руках.

     Шера закрыла глаза солдата, больше не двигающегося, и она слегка улыбнулась. Оставшуюся красную конфету, которая вынула изо рта, упав рядом с его лицом, она спрятала это своей левой рукой за талию. Шера помахала раненым, салютовавшим вокруг неё, и она покинула медсанчасть.

     Шера грандиозно потянулась и раздражённо нахмурилась на сверкающее солнце. Когда она подняла голову над главной башней, рядом с королевским флагом, на ветру торжественно развевалось чёрное знамя. Кто-то из кавалерии, возможно, установил его самовольно. Разорвав полностью почерствевший хлеб на мелкие кусочки, она бросала их в рот.

     К её ногам откуда-то подскочила чёрная ворона. Когда она бросила на землю немного крошек хлеба, она начала прыгать, клюя в землю. Она посмотрела на Шеру, и каркнула, словно желая чего-то.

     — У меня больше нет еды, которой тебе можно дать, ворона. Не ленись и иди, добудь себе сама. В конце концов, ты можешь свободно летать в небе.

     Ничего не поделав, Шера повернулась и ушла, съев всё остальное. Ворона смотрела, как она уходит, и глаза не прочувствовали её последних слов. Вскоре, потеряв интерес, ворона улетела, направляясь к месту отдыха.

     Впоследствии, до тех пор, пока Катарина не позвала её, Шера пренебрегла временем и улеглась на вершине сторожевой башни. Была гора вещей, которую необходимо было сделать, например, отправить отчёт Сидамо, но решив не обращать внимания, Шера оставила их своему превосходному адъютанту.

     Рядом с ней упрямо слонялась ворона, у которой не получилось добыть еду ранее.

 

Заметки автора

Это проклятая картина.