Властелин правосудия Глава 33: Перерыв (1)

 

- Ты слышал? Говорят, эти люди вышли из района Гангдонг!

- В самом деле? Они в порядке?

- Ты только посмотри на них… выглядят, как дикари.

- Но что произошло… Мать же ж твою, у них доспехи и оружие…

- Ох… говорят, что недавно объявились также люди из районов Сонбук и Мапо. Да что же там произошло-то такое?

- Кто его знает.

- Интересно, вернутся ли пропавшие военные?

- Не в курсе… Черт, я просто хочу, чтобы все это быстрее закончилось. Никто ничего не может поделать… мир катится к чертям!

 

***

 

Чой Хюк был измотан, однако интуиция Бэк Сэвана помогла им успешно выбраться из района.

Но как только они покинули Гандонг, появилось новое сообщение:

 

[Ваша миссия начнется после трехдневного перерыва]

 

Обрадоваться отдыху или отчаяться от того, что их ожидала новая миссия…

- Чтоо…? Еще какая-то миссия? - раздраженно вздрогнула Ли Джинхи, которая искренне надеялась, что все проблемы закончились одновременно с побегом из округа Гандонг.

- Конечно. Ты что, всерьез думала, что такую силу нам подарили просто так? Вероятно, у них имелась на то вполне конкретная причина, - произнес Бэк Сэван так, словно говорил самые очевидные в мире вещи. Но даже в его голосе звучало заметное разочарование.

Чу Юнгджин же не произнес ни слова.

Открывшаяся перед ними сцена… была им незнакомой.

- Неплохое местечко, - произнес Бэк Сэван.

- И в самом деле, - кивнул Чой Хюк.

Осматриваясь по сторонам, он вдруг подумал о том, что с его матерью может быть все в полном порядке.

- Хм… это же…

- Король Без Подданных!

Когда группа Чой Хюка вышла из прозрачной стены, столпившиеся вокруг люди начали оживленно перешептываться. Этот отряд покинул округ на день позже, чем остальные. Отчасти потому, что они задержались в бою, отчасти из-за того, что им пришлось выбрать более длинный путь, чтобы избежать сражения с монстрами.

- Не вижу ни полицейских, ни солдат.

Бэк Сэван был прав. Вокруг не виднелось ни одного представителя властных структур, способных поддерживать порядок. Разве что пожарные могли бы взять на себя эту роль, однако они все равно не смогли бы должным образом контролировать ситуацию. Гражданские лица без огнестрельного оружия просто никоим образом не могли соперничать с воинами, получившими карму. Оставшиеся в живых были слишком усталы и раздражены, чтобы отвечать на вопросы о произошедшем, вместо того, чтобы получить медицинское обслуживание, еду и место для отдыха.

Короли каждого войска отправились на встречу с президентом еще вчера вечером, и до сих пор так и не появились.

- Кажется, Юнг Минджи была права.

Чой Хюку припомнились слова Юнг Минджи о том, что полиция и военные также могли получить собственные миссии. Где же они и чем занимались? Возможно, та миссия, которую обещали им три дня спустя, будет как-то связана с этими людьми.

Мысли об этом причиняли Чой Хюку дискомфорт. Что было вполне ожидаемо. Юнг Минджи умерла, да еще и столь неприятным способом.

Когда Чу Юнгджин сообщил ему, что Юнг Минджи больше нет, Чой Хюк вдруг ощутил, что его разум опустел.

До сих пор он был безразличен к смерти других. Он действительно не грустил. Возможно, его равнодушие было связано с тем, что он не считал других равными себе, поэтому их смерть и не вызывала у него сильного эмоционального отклика.

Хотя уничтожение отряда самоубийц и взволновало его, он был скорее подавлен, чем опечален.

«Все так слабы…».

Одиночество.

Однако смерть Юнг Минджи была совершенно иным делом. Он не мог поверить в это. Сообщение вогнало его в шок. Чой Хюк считал ее равной себе. И не только потому, что она умела драться. Скорее потому, что она была по-настоящему сильной личностью.

Она видела то, чего не видел он. Руководила людьми так, как ему было не дано. Каждый раз сотрудничая с ней, Чой Хюк чувствовал, что его спина надежно прикрыта. Ее смерть была напрасной, и Чой Хюк испытывал целую гамму чувств, связанных с этим. А ведь он искренне хотел сотрудничать с ней и в будущем.

Однако Чой Хюку все же пришлось отрешиться от своей грусти. Сейчас его ждали гораздо более насущные вопросы.

- Что вы все собираетесь делать? – спросил он.

- Мне некуда деваться, - ответил Бэк Сэван.

- Встречусь с мамой и вернусь, - пожала плечами Ли Джинхи.

-…мне идти некуда, - мрачно сообщил Чу Юнгджин.

Чой Хюк кивнул.

- Мне нужно кое-куда, но я вернусь. Давайте встретимся здесь завтра или послезавтра.

- А куда ты собрался?

- Найти маму. Она должна быть в районе Сонбук.

- Ах… - Бэк Сэван молча схватил Чой Хюка за плечо, надеясь на лучшее и мысленно желая ему удачи.

Группа вышла на главную дорогу между палатками. Там, где они проходили, мгновенно поднимался шум. Люди спешно собирались ближе. Наблюдавшие за происходящим государственные чиновники с любопытством склоняли головы.

Чой Хюк буквально шкурой ощущал страх и беспокойство этих людей.

«Что, совесть мучает?» - мрачно подумал он, однако сейчас было не лучшее время для подобного. Сначала нужно найти мать.

Чой Хюк отделился от своих товарищей и прыгнул вперед. Один прыжок перенес его на десятки метров вперед.

- Он стал еще сильнее... – испуганно произнес кто-то из толпы.

- Что… Что за херня?! – ошарашенные чиновники лихорадочно оглядывались по сторонам, вдруг потеряв Чой Хюка из виду. Для них все выглядело так, словно он просто растворился в воздухе.

 

***

 

Он прибыл на станцию Хехван, с грохотом приземлившись на землю.

Бааааах!

Асфальт под ним треснул и просел. Окружающие люди взволновано шарахнулись в стороны, однако Чой Хюку было наплевать на их реакцию.

«Гребаные ублюдки ...»

По дороге к Хехван он был очень счастлив. Город выглядел совершенно невредимым, и надежда на то, что его мать еще жива, стала распирать его грудь.

Однако, когда он прибыл в район Сонбук, то почувствовал удушье. Прозрачная стена. Такая же, как и в районе Гандонг. Это означало одно - его матери пришлось участвовать в игре на выживание.

Ему казалось, что желудок переполнился острыми лезвиями. Сможет ли он найти хотя бы весточку о ней? Умерла ли она, не оставив даже следа?

Воображение разыгралось так, что Чой Хюк чуть было не начал сходить с ума.

Лихорадочно оглядевшись, он схватил кого-то за руку.

- Вы не видели женщину по имени Чой Миён? Около сорока лет…

Когда он произнес ее имя, во рту поднялась горечь. Его мать-одиночка, которая заботилась о нем, несмотря на сложности, выпавшие на ее долю. Вот почему Чой Хюк использовал фамилию своей матери, а не отца.

Человек, подаривший ему жизнь, фамилию, весь этот мир. Его единственная семья. Звук ее имени почти вогнал его в отчаяние.

Однако он совершенно неожиданно услышал в ответ:

- Чой Миён… Чой Миён? Хм… Где же я слышал о ней… Чой Миён… около сорока. Ах! Ты говоришь о Святой?

Первый же встреченный человек знал это сакральное имя.

Если в районе Гандонг был Хранитель Бэй Джинман, то в округе Сонбук – Святая Чой Миён.

Чой Хюк смог без труда найти вести о собственной матери.

 

***

 

[Кольцо перерождения] появилось в офисе Чой Миён.

- Помощник менеджера Кан ... подойдите, пожалуйста.

Новичок Ли Кёнсу вызвал в круг помощника менеджера Кан. Несмотря на то, что в компании Кан всячески задевал и издевался над Кёнсу, физически он никак не смог бы сравниться с новичком.

Ли Кёнсу был мастером боевых искусств, с юных лет занимавшимся кикбоксингом и имеющим рост в сто восемьдесят сантиметров, тогда как помощник менеджера Кан был неуклюжим человеком под метр шестьдесят и не занимался спортом в принципе.

- Эй, ну за что ты так со мной, Кёнсу! Я же твой хён! Я помощник менеджера Кан…

Невидимая сила потащила Кана к рингу, и тот тут же взмолился о пощаде.

- Просто заткнись и иди сюда.

Кёнсу отбросил последнюю видимость приличия. Он определенно не собирался отпускать этого типа.

Свуууш! Бац!

Однако какой-то человек вдруг оттолкнул помощника менеджера прочь и вышел на ринг вместо него. Это была женщина лет сорока.

Чой Миён.

- Ах... Главный дизайнер, почему?

Ли Кёнсу, который даже в страшном сне не желал драться с женщиной, вдруг оказался перед серьезной дилеммой.

- Не делай этого, - тут же строго приказала ему женщина.

- Даже если вы так говорите… Я ничего не могу поделать, я хочу жить. И давайте на чистоту, помощник менеджера Кан заслужил избиения до смерти. Так что, пожалуйста, выходите из ринга. Ах… вы не можете? Черт подери, ну и зачем вы влезли…!

Ли Кёнсу почувствовал сильнейшее раздражение. Он осознавал, что убийство помощника менеджера Кана не особенно всколыхнет его совесть, но вот главный дизайнер Чой Миён – совсем иное дело. И зачем она вмешалась? Она ведь так хорошо относилась к нему до сих пор.

- Давай не будем драться.

- Ха? Тогда что вы хотите, чтобы я сделал ?! Хотите, чтобы все мы просто умерли?

- Да. Давайте сделаем это.

- Чего?!

Ли Кёнсу уставился на Чой Миён так, словно она сошла с ума.

Однако женщина лишь усилила нажим.

- Убить кого-то, чтобы выжить самому? Значит ли это, что нас просто превратят в шахматные фигурки? Нет, мы не марионетки. Вместо того, чтобы прогнуться под давлением и стать чьим-то рабом… давайте просто умрем как люди.

Ее голос был низким, а глаза горели, словно угли.

Ли Кёнсу потерял дар речи. На мгновение притихнув, он открыл рот и полным сарказма голосом произнес:

- Ну и делайте, как пожелаете. А я умирать не хочу.

И, словно он все же испытывал неловкость, парень тут же добавил.

- Это не моя вина. Тот, кто оказался в ринге, должен умереть. Я никогда не хотел поднимать на вас руки.

Ли Кёнсу взмахнул кулаком. Этот удар был силен еще до всех этих событий, сейчас же к умению добавилась и карма. Однако реакция Чой Миён оказалась быстрее. Ловко увернувшись, она схватила его за руку и дернула вниз.

Бах!

- Ах…? Аргх! Отпустите!

- Я никому не позволю сражаться.

Техника Чой Миён оказалась настолько же изысканной, насколько и эффективной. Ли Кёнсу не мог выбраться, сколько бы не пытался. Каждый раз, когда он дергал руку на себя, давление только усиливалось. Она была сильна, но куда больше ошеломляли ее умения.

«Что за женщина…»

Ли Кёнсу, по гордости которого только что был нанесен ощутимый удар, старался еще сильнее, но все было бесполезно. Прошел час, прежде чем ситуация, наконец, изменилась.

Над кольцом появилось слово.

 

[Ничья]

 

Тинг!

Чой Миён и Ли Кёнсу одновременно вылетели с ринга. Люди смотрели на происходящее с ошеломленными выражениями лиц… Это казалось чем-то нереальным. Миниатюрная и женственная Чой Миён, их главный дизайнер, человек, который никогда не переставал улыбаться… смогла победить настолько сильного человека? Причем не просто победить, а сделать так, что он просто не смог ничего ей противопоставить?

Однако даже в этой ситуации нашелся кое-кто, кто соображал и действовал гораздо быстрее, чем остальные. Это был помощник менеджера Кан. Тот, кто только что чуть было не умер от рук Ли Кёнсу и был спасен Чой Миён… тот самый помощник менеджера Кан.

- Мин Сори! Иди сюда! – тут же заорал он, незаметной тенью скользнув на ринг.

Мин Сори была самой молодой, миниатюрной и симпатичной сотрудницей. Лицо девушки смертельно побледнело.

- Двигайся!

Свууууш! Бац!

И снова на ринге оказалась Чой Миён. Уставшая и дышавшая тяжело, она вновь смогла победить своего противника, хоть это и заняло почти час.

 

 [Ничья]

 [Ничья]

 [Ничья]

 

- Ах! Ну в самом-то деле! Шеф, зачем вы это делаете!

Со временем люди начали раздражаться. Они были голодны. Они хотели в уборную. Они хотели спать.

Однако Чой Миён держала рот на замке. Даже когда ее внутренности оказались повреждены, когда изо рта пошла кровь, когда очередной противник вырвал огромный клок волос, когда бровь разбили так, что один глаз почти ничего не видел, когда сломались ребра, она упрямо держалась своей стратегии.

«Я все еще держусь»

Она едва заметно улыбнулась. Когда она была маленькой, отец часто избивал ее мать. Чой Миён рисковала собой, пытаясь его остановить. Это был единственный раз в ее жизни, когда она по-настоящему подралась.

«Теперь, когда я думаю об этом, Хюк, возможно, получил это от моих генов»

Теперь все казалось возможным. Когда она вспоминала, как ей удалось сдерживать отца, даже когда ее тело оказалось искалеченным, даже в столь юном возрасте… да, это действительно было возможным.

И вот снова то же самое.

Молодой и сильный Ли Кёнсу, определенно умевший сражаться, так ничего и не смог с ней сделать.

Так прошло двадцать четыре часа.

 

[С первого матча прошло 24 часа. Времени больше не осталось. Будет применено Скрытое Правило. Чой Миён, 11 сражений. 7 противников, 23 зрителя. Расчет кармы ... окончательный победитель - Чой Миён. Получен титул Опекуна]

Тридцать человек, оставшихся в компании, превратились в свет. Сияющие огни тут же ворвались в тело Чой Миён.

Как и в больнице, в [Кольце перерождения] содержалось скрытое правило.

- Ну почему, почему?!

Она не смогла принять такой результат. Она хотела, чтобы все они выжили. Все, а не только она.

 

***

 

Чой Хюк услышал эту историю у могилы своей матери.

В парке Марроньер был установлен курган, перед которым красовался огромный щит.

«Хранитель Чой Миён спит здесь после того, как спасла район Сонбук» - гласила надпись.

- Кажется, тот факт, что она пережила смерть других людей… всегда отягощал ее.

Тот, кто рассказал ему эту историю, был одним из ее последователей.

Женщина испытывала настоящие муки совести из-за того, что выжила, пожертвовав жизнью других. И она использовала свою жизнь, чтобы спасти еще больше людей в последний день. Когда в округе Гандонг объявилась Виверна Разрушения, в районе Сонбук возник Пламенный Дьявол. Чой Миён единолично сдерживала тварь до самой последней минуты.

Сначала ее последователи не знали, что она собирается встретиться с Пламенным Дьяволом лицом к лицу. И только когда два тела – человеческое и твари – упали на землю бездыханными, они поняли, что она изначально планировала пожертвовать собой.

Правда, Дьявол не умер. Он оказался заморожен и не мог двигаться до тех пор, пока все остальные обитатели района не покинули опасную зону.

Чой Хюк склонил голову.

Это было... очень похоже на его мать. Она вполне могла бы… умереть подобным образом.

- Увааааа!

Чой Хюк упал на колени перед надгробием своей матери и взвыл от горя.

Вина и смущение одолели его, однако… куда больше нутро выжигала ярость.

Бух, бух…

С каждым биением сердца вместо крови по его венам начинал течь гнев.

Хотя ее последователи собирались рядом с его плачущей фигурой ... Чой Хюку больше всего хотелось переломать им шеи.

«Почему моя мать умерла, а вы выжили?»

Для Чой Хюка сотни миллионов этих ублюдков не стоили даже ногтя его матери. Тем не менее, он заставил себя сдержать эту ярость. Они жили потому, что того хотела его мать. Она заплатила за это собой.

Тем не менее, проглоченный гнев выжигал его горло и грудь. Он чувствовал, что может умереть. Он не мог дышать, пока ярость заполняла его изнутри.

- Ах…

...Теперь, когда он подумал об этом, существовала ведь прекрасная цель.

«Да… если бы основная армия не отступила, то отряд самоубийц выжил бы. Кто начал все это? Кто оставил отряд на неизбежную гибель? Кто-то должен заплатить за это... Это будет справедливая месть»

Достойное дело.

Скрип.

Чой Хюк стиснул зубы и встал. Последователи, смотревшие на Чой Хюка грустными глазами, хотели что-то ему сказать, однако парень ушел прежде, чем кто-либо из них успел открыть рот.

Вскочив на крышу Театра искусств Арко, Чой Хюк мысленно повторил мантру, начавшую становиться его второй натурой:

«Да, разозлись. Убийство… Только тогда ты сможешь убить.

Убить. Убить… Убить их всех!»