Архичервь Глава 80: Книга бытия.

Пока друзья детства общались за зеркальным стеклом, на подиуме новичков инициировали с помощью стеклянного шара. Наблюдения Влада подтвердились, все они оказались кровавыми духами, на что Салават удовлетворенно кивнул и, ответив на несколько незначительных вопросов, начал зачитывать первую главу искусственно состаренной книги:

- Вначале были абсолюты: Река вечности, Одномерность, Твердь нерушимости, и Судьба. Первобытные, неприкаянные, всегда и никогда, везде и негде, существовали и нет. Волей Судьбы, они столкнулись в бесконечном небытие. Река начала менять направление, подчиняясь границам Одномерности, и разбивалась на ручьи, ударяясь об Нерушимость. Твердь стачивалась бурными потоками, с тех пор все сущее – бренно. Одномерность начала расширяться от разливающейся во все стороны Реки и крошащейся Тверди. Она разрослась до четырехмерности, вместившей остальные абсолюты. Лишь Судьба удерживала хрупкое единство абсолютов, не давая полностью распасться. – В каждое в слово Салават вкладывал величие заклинаний крови. Статуя Тысячеглавого зверя за спиной распространяла угнетающую ауру, внося в обычную речь мистическую торжественность. - Абсолюты ограничили друг друга, превратившись в четыре относительности: вечность обратилась временем, нерушимая твердь – материей, одномерность – пространством, а судьба - вероятностью.

Словно в трансе, паства глотала слова из уст бойца, три недели назад не знавшего ничего, кроме прелестей борьбы и боя. Да что там, даже сейчас мысли верховного апостола крутились возле тренировок. Однако на плечах лежала большая ответственность, он не мог просто сорваться на татами в коромыслопозвоночных кувырках.

- Кто бы мог подумать, что твой список врагов однажды превратится в священный текст. – Вася усмехнулся, глядя на сосредоточенного друга, пытающегося уловить ошибки в повествовании Салавата.

- Не разделяю скептицизма по поводу объективизации врагов на основе физического познания реальности, и упорядочивании их внутри элегантного списка. – Сохраняя невозмутимость, Влад делал заметки в сознании относительно одухотворенности паствы и связи мимики с подсознательным доверием. - Подумай вот о чем: Твоя мечта - шлюхи и карлик, как ни посмотри, глупа. Она объединяет инстинкт размножения и доминирования. Это низменно, но в равной степени прекрасно. Мечта - социальный фонарь во мраке первобытности, столь же иллюзорный, как и любой другой продукт сознания. Но она способна заставить мозг, остановившийся в развитии на уровне выживания в саванне и воспроизведения потомства, стремиться к большему.

Сжимая кулаки Влад отвернулся от зеркального стекла.

- Я родился человеком, жалким, ограниченным хрупким телом, несовершенным мозгом, неспособным осмыслить то, с чем он не сталкивался в ходе эволюции. Отвратительно. – Переполненный омерзением к самому себе, Влад не удержал контроль над омни, и позволил глазам позеленеть, очертившись крестами. - Разве таков предел? Впасть в забвение, так и не выйдя за врожденные рамки? Довольствоваться пределом человеческих возможностей, как этот мусор с любых состязаний? Бежать быстро, прыгать высоко, знать много. Разве могут эти никчемные твари рывком преодолеть скорость звука? Взлететь на одной физической силе? Осознать фундаментальную природу неизученных процессов? Нет, не могут. Время, пространство, материя, вероятность, подобно удавкам обернулись вокруг наших шей. Ты их не видишь, никто не видит, лишь я, обремененный и вознагражденный столь могущественным умом, способен воспринять это. Вот что такое список врагов - это нечто большее чем мечта. Это миссия, возложенная мной на меня ради самого себя. Это испытание, цель, и путь, это для меня все.

Громом пораженный Вася замер в безмолвности, он тупо пялился на друга детства, будто впервые увидев его.

- Малой… - Сжав плечо Влада, Косой отбросил всяческое веселье. – Если это твоя мечта, значит, и моя тоже.

За зеркальным окном Салават понятия не имел, что в глазах одного друга, он - идиот с идиотской книжкой в руках, а у другого – объект экспериментального наблюдения. Он продолжал:

- От раскалывающейся тверди, содержащей все сущее, по вселенной разносились газы и пыль. Под бесконечным желанием пространства вернуться к одномерности, материя сжималась, формировались миры, загорались первые звезды. Река времени пыталась найти путь за пределы тесных границ четырехмерности, и снова обратиться вечностью, она толкала пространство вперед, заставляя его разрастаться. Материя старалась восстановить целостность, ее частицы начали сливаться, становясь все более сложными элементами. – Салават ненадолго притих, давая пастве прочувствовать масштаб описываемых в книге бытия событий. Как и говорил Влад, современная религия не должна строиться на сомнительных догмах прошлого. Ей необходим фундамент современного миропознания. Красивая и надежная обертка, внутри которой будет все то же говно, что и тысячи лет назад. - Желание относительностей вновь стать абсолютами оказалось настолько сильно, что породило три противоестественности: антиматерию, антивремя, и антимерность. Объединяясь, они начали поглощать все, что связано оковами Судьбы, дабы вернуть абсолюты к истокам. Миры, звезды, целые галактики. Бесконечно голодные Черные пасти засасывали и разделяли единую реальность.

Благодаря заклинаниям крови, апостолы в алых рясах, создали реалистичную картину космического пространства и черных дыр из кровавой омни. Не говоря уже о троице новичков, даже те, кто присоединились к культу три недели назад, и не раз видевшие представление, наблюдали с придыханием.

- Ослабленная давлением трех абсолютов Вероятность не могла удержать все одна. Отделив от себя часть, и снова уменьшив собственные силы, она создала первое существо - зверя чистой энергии, не подчиняющегося ни материи, ни времени, ни пространству. – Указав на тысячеглавого монстра, сплетенного из крови, и распространяющего давление ларца алой бездны, Салават сжал кулак. Он продолжил яростно: – Великий прародитель, зверь спаситель, хранитель всего сущего, рожденный из жертвы и боли бытия. Он закрывал голодные пасти одну за другой. Борьба длилось тысячелетия, вселенная разрасталась, одинокий зверь, в котором зародилась искра разума, возжелал подарить смысл бренному существованию. Населить холодную пустошь космоса чем-то более страстным, нежели даже горящие звезды. Из желания возникло стремление, а оно проложило путь к обретению тела, способного породить не чуждую материи, времени, и пространству жизнь. Зверь чистой энергии добровольно повесил на себя оковы плоти и крови, чтобы свет увидел первых его детей. Прародитель заселял миры и защищал их. Каждая голова порождала разнообразные формы жизни, меняющиеся в условиях планет. Одиночество космоса постепенно утрачивало свой абсолют, и даже ослабленная Судьба улыбалась потомкам собственного творения. Однако Вероятность еще не знала, что ее воля удержать все вместе, противясь другим абсолютам, породила противоестественность Отторжения. Слившись с черными глотками, она начала уничтожать все, что исконно несвойственно абсолютам, в первую очередь – жизнь. Тысячеглавый зверь, чьих детей пожирали противоестественности, отчаянно сражался, но оковы плоти стали его роковой слабостью.

Красный эфир сформировал картину, где сотни черных дыр разрывали могучего зверя, за спиной которого, безвестно о великой жертве, миры расцветали в свете жизни.

- Прародитель проиграл… Без его защиты все живое было обречено. Умирая, он заткнул своим телом черные глотки, заняв их на долгое время. – Глаза Салавата покраснели, даже Косой похлопал в ладоши, наблюдая за игрой друга. – Прошли миллиарды лет, во вселенной появлялись все новые и новые Черные пасти. Без тысячеглавого зверя их количество продолжало расти. Бесчисленные цивилизации исчезли, и мы – всего лишь одна из таких, однако прародитель не оставил потомков без защиты. Нам явилось послание, прошедшее сквозь бурные реки времени. Оно содержало знание о прошлом, способ защитить Землю, а также другие миры, над которыми разинулись Черные пасти…