Тень Орды 21 глава.

Осень вступала в свои права. Дни становились короче, всё чаще шёл дождь. Кайнати с Бьюкигрой шли из гостей — каждый день они ходили к сестре Аргнака понянчить тройню. Девушкам нравилось заботиться об орчатах — маленькие и беззащитные, они были такими притягательными! Так и хотелось прижать к груди и баюкать! Аргнак опять пропадает у Хатгаута, по мнению Кайнати — зря, но говорить это ему она не спешит.

— Праздник скоро, — говорит идущая рядом Бьюкигра, — а у тебя ещё наряд не готов.

У самой девушки была праздничная одежда, так как она была на год старше Кайнати и уже участвовала в нём наравне со взрослыми.

— Не так уж и скоро, ещё даже большой охоты не было, — не соглашается орчанка.

— О, пролетит время — не заметишь! У меня-то есть, но позорить мужа старым нарядом?! А если ты в обычной одежде у священной горы будешь, что остальные скажут? Что Аргнак не может шкур добыть? Или что мы неумехи — сшить не в состоянии?

Поджав губы, девушка молча соглашается с доводами подруги. Но в последнее время было столько дел… Вернувшись в шатёр, Кайнати развила бурную деятельность — все добытые мужем шкуры были тщательно осмотрены. Она бы разложила их по полу, но места для всех не хватит.

— Как думаешь, какую лучше взять?

— Скроим из нескольких, так красивее будет!

Пока Кайнати откладывала нужное в сторону, Бьюкигра поделилась своей идеей — разрезать шкуру талбука, выкраивая чёрные треугольные куски со спины. И пускай на это уйдёт минимум три шкуры — тем лучше. Основой куртки и штанов пойдёт кабанья шкура, на которую сверху их пришьют. А на плечи — мех добытого совместно копытня!

— Ну, а сапоги сделаем из шкуры копытня после большой охоты.

— Красиво должно получиться! — согласилась Кайнати. — А края лоскутов талбучьей шкуры можно обшить крашеными кожаными ремешками.

***

То же время, Фетиса.

Дренейка с подругой шла по мощёной дороге, цокая копытцами и кивая встречным прохожим. Первоначальное опьянение постепенно сошло на нет, и девушки выработали строгий график, когда и что делать. Иначе они могли и не успеть — авралы хороши лишь тогда, когда в них есть крайняя необходимость, но всё время так работать не получится. Сейчас, перед обедом, должна быть прогулка, и они направлялись прочь из городка. Погода была уже не жаркой, но на девушках не было ничего, кроме облегающих топиков и шортиков. И скоро они согреются.

Едва поселение скрылось из вида, девушки остановились, вслушиваясь в звуки осени. Фетисе нравилось это время года — наливающиеся золотом травы и даже серое небо. Вот зима уже была не столь приятной — приходилось кутать хвостик, а она этого не любила.

— Побежали! — позвала её Лейзими, устремляясь вперёд.

Преодолевая сопротивление воздуха, Фетиса припустила вперёд изо всех сил. Строение ног, их длина и копытца делали дренеек превосходными бегуньями. Пожалуй, они могли удрать и от волков. Земля упруго била по ногам, прохладный воздух омывал тело, но девушке совсем не было холодно. Пробежав до знакомого холма, повернули обратно. Негласное соревнование в беге опять выиграла Лейзими, но девушка не злилась на неё, увлечённая самой пробежкой. Добежав обратно, перешли на шаг, переводя дыхание.

— Сейчас к тебе или ко мне? — спросила Лейзими.

— Ко мне, краски заканчиваются. Да и камни Разящих Топоров надо, наконец, осмотреть.

Она, помимо осторожного изучения магии (всё требовалось не один раз проверять и перепроверять), занималась ещё и тем, к чему лежала душа. Каждый дреней находил себе занятие по душе — некоторые хорошо играли на музыкальных инструментах, другие — ковали и обрабатывали металлы, третьи — вырезали из камня и дерева. За годы жизни на Дреноре девушка перепробовала почти все возможные занятия, но остановилась на рисовании. Хотя она и переехала к подруге, перевозить все вещи смысла не было — слишком их много.

Дом, милый дом. Пройдя в рабочий кабинет, девушка забрала плетёный туесок, что отдал ей Аргнак за книгу. Руки до исследования камней у неё так и не дошли. Теперь несколько баночек с различными минералами, жирами и травами — краску она готовила всегда свежую, и каждый рецепт подбирался индивидуально. «А листов и у подруги много!» — подумала Фетиса, выходя из дома.

— А ты быстро, — сказала Лейзими, решившая подождать её на улице. — И подарок Аргнака захватила? Как мило!

— Скажешь тоже, подарок. Просто товар. И знаешь, мне кажется, такого у нас несколько лет не было. Но нужно проверить.

Войдя в дом к Лейзими, оставили принесённое в библиотеке и пошли в ванную — смыть усталость от пробежки. Горячая вода, наполняя купель, парила. Пока Фетиса раздевалась, другая дренейка капнула из флакончика смесь масел. В воздухе тут же стал расходиться приятный аромат. Забравшись в воду, девушки блаженно откинулись на бортик.

— Хорошо-о! — протянула Лейзими. Вытянув копытце вверх, придирчиво его осмотрела. — Сойдёт, — вынесла вердикт, опуская ногу обратно.

***

Пообедав, девушки занялись своими хобби — Фетиса раскладывала принесённые компоненты для краски, а Лейзими сунула нос в туесок.

— Смотри, какая прелесть! — достала она связку звездолиста. — Он подарил тебе букет, а ты не рассказывала!

Фетиса раздражённо прянула ушками, щёки её посинели, а хвостик заходил из стороны в сторону. Осуждающе покачав головой, девушка принялась растирать синюю глину. Сегодня она не успеет порисовать, даже краску смешать за тот час, что остался до составления учебника. Но теперь у дренеев очень много времени… Лейзими, оставив в покое подругу, перешла к аппарату по производству бумаги. Найдя свой путь развития, она делала книги, причём от начала и до конца — начиная со сбора сырья и заканчивая переплётом.

Час, проведённый за любимым занятием, пролетел незаметно. Отложив инструменты, девушки, вытерев руки, подошли к столу, заваленному книгами и свитками. Взяв последние записи, вчитались, освежая в памяти материал. Впрочем, они и так всё помнили.

— Мы кое-чего не учли, — произнесла Фетиса. — Неизвестно, насколько он у нас останется.

— Это неважно, всё равно сначала он должен выучить алфавит. А дальше сможет учиться и сам, по выданным книгам.

Проведя рукой по волосам, Фетиса возразила: — Вживую обучаться лучше. Потому можно часть материала опустить, что непонятно будет — спросит. А если учиться будет сам — нужно делать максимально понятно.

— Резонно. Давай тогда сделаем два комплекта — сперва самый полный, а уж сократить его не проблема.

***

Перед походом в Награнд, на праздник у священной горы, устраивалась большая охота. Эта была столь же важная веха в жизни клана, как и сам праздник. Добыча позволит провести путь и обратно, не отвлекаясь на добычу еды (к тому же возле священной горы и в землях чужих кланов, через которые пойдёт наш путь к горе, запрещено добывать какую бы то ни было пищу. Всё же на праздник съезжается весь народ орков, так что если вся эта огромная многотысячная толпа начнёт добывать пищу на месте, окрестности священной горы быстро превратятся в бесплодную пустыню. Ну, а если попортишь чужие земли — и вовсе войны не избежать!), покажет удаль орков, подтвердит их навыки и сплотит общим действием.

А ещё это способ достойно уйти из жизни для тех, кто пережил свою силу. Ни один орк не желает умирать в шатре, а вот погибнуть на войне или охоте весьма почётно. Вдвойне почётней погибнуть на большой охоте, нанеся напоследок серьёзную рану зверю. Но было и ограничение — глупо подставившись, молодой или полный сил орк вместо почёта обретёт презрение, что коснётся и его родственников.

Разведчики, разошедшиеся во все стороны, искали достойного зверя. Он должен быть очень большим, но ещё не старым. Повезло партии с шаманом Краренруном, они указали, куда клану кочевать для охоты. На семейном совете мы решили, что девушки не участвуют в этом году в охоте — вещи, конечно, можно было оставить без присмотра, но кому-то надо следить за Мраком (молодой ещё, залезет сгоряча под копыта), а потому готовлюсь сражаться со зверем самостоятельно.

Лук решил не брать — стрелы слабо помогают против его крепкой шкуры и длинного меха, а уж на то, чтобы пробить роговые пластины и вовсе рассчитывать нечего. И я пока не настолько меткий, чтобы попасть ему в глаз, а потому лишь напрасно потрачу боезапас. Пику тоже решил оставить — с топором я обращаюсь лучше, а остановить копытня как талбука, уперев её в землю, не получится.

Идём походной колонной, в этот раз волокуши тянут Кайнати с Бьюкигрой, а я морально готовлюсь к предстоящей охоте.

— Привал! — слышится голос вождя. — Охотники — ко мне!

Выдвигаемся вперёд на инструктаж. Гултадор могучим басом объясняет новичкам правила поведения. Разбились на четыре отряда, чтобы непрерывно атаковать зверя и при этом не мешать друг другу. Народу много, а копытень может убить или покалечить одним движением, поэтому сейчас мы бегаем вокруг куста, отрабатывая взаимодействие. Наши старания показались вождю достаточными, и он повёл нас к зверю.

Громадная туша серого цвета меланхолично перемалывала кусты. Повернув к нам массивную, увенчанную рогом голову, зверь взревел, выражая своё недовольство, но атаковать пока не торопился. Засвистели первые стрелы, впиваясь в губы и огромные висячие уши. С громоподобным рёвом и топотом копытень побежал на нас, каждый его шаг сотрясал землю. Тут же вспомнилось, как я удирал на ночной охоте. Самка была поменьше, но и тогда не хотелось попасть под раздачу.

Разбегаемся в стороны, стараясь не споткнуться, одновременно краем глаза следя, куда несётся зверь. Мимо, а значит, пора возвращаться и атаковать его. Окружаем, отскакивая, если поворачивается в нашу сторону, и нанося удары, если отвернулся. Пока никто не пострадал. Разъярённый зверь, не чувствуя усталости, нарезает круги, стараясь поддеть на рог или затоптать ненавистных букашек, что так больно жалят.

В густом длинном мехе вязло оружие, кожа тоже была не подарок — проколы и порезы на ней из-за толщины закрывались сами, возникало ощущение, будто резину пытаешься пробить. Сильнее ранить получалось у волчьих всадников — масса и скорость волков прибавлялись к удару, но и такие атаки не всегда удавались. Выбирая между возможностью ранить зверя или спастись от его атаки, орки отворачивали в сторону. Лезвие топора показало себя плохо — в основном я не прорубал, а ставил синяки гигантскому зверю.

Уже час пляшем вокруг него, а прыти как будто не убыло. Окружающая местность на десятки метров перепахана, кусты и деревья вырваны и выломаны, а дёрн разорван в клочья — резко тормозя и разворачиваясь, копытень буквально измочалил землю.

Кроме команд, дыхания зверя и его рёва ничто не нарушает тишину. Молчим, чтобы товарищи успели вовремя среагировать на его атаки и не отвлекались на сторонние звуки.

Наша охота привлекла целую четвёрку кровавых ястребов, что кружат над нами, и стаю ворон, что, рассевшись по дальним деревьям, хриплым карканьем подбадривают нас.

Отдохнув в дальних рядах, вновь приближаюсь к зверю, перехватывая топор клевцом вперёд. Стараюсь обойти его сзади, выгадывая момент для удара. Целюсь по ноге — повредив её, лишу зверя подвижности. Впрочем, не я один такой умный — многие бьют его топорами и копьями, выцеливая конечности. Изловчившись, попадаю выше колена — клевец на всю длину пробивает кожу, тут же выдёргиваю его, чтобы не лишиться оружия.

Не успеваю оценить результат атаки, отбегая прочь, но, видимо, досталось ему не слабо, раз повернулся в нашу сторону. Игра в догонялки долго не продлилась — копытень переключился на другую группу, а я повторяю удар, целясь примерно в то же место. Клевец опять не подвёл — легко проникая сквозь мех, нанёс глубокую колотую рану.

Третий удар оказался ещё удачней — удалось повредить зверю сухожилие. Припадая на заднюю лапу, зверь начал крутиться на месте, оберегая от посягательств раненую конечность. Орки, почувствовав слабину, усилили напор. Теперь, когда зверь потерял подвижность, смерть его стала вопросом ближайшего времени — он просто не успевал поворачиваться достаточно быстро, чтобы предотвратить повторные удары в открывшуюся рану.

Боевой настрой передался и мне — если до этого я ощущал только опаску, то сейчас мной овладел азарт. Раз за разом, налетая и отскакивая, наносил удары, переключившись на вторую лапу. Остальные орки окружили зверя и тоже атаковали его топорами и копьями. Вот подломилась и вторая нога, вызвав в наших рядах радостный вопль, тут же перекрытый окриком Гултадора: — Тихо! Убьёте зверя — тогда празднуйте!

Кипящий в крови адреналин и пьянящее чувство близкой победы заставили совершить безрассудный поступок. Разбежавшись, прыгаю на спину копытню, втыкая топор и подтягиваясь на руках. Зверь, по-моему, даже не заметил нового седока — слишком много ран наносили ему со всех сторон другие орки. Забираюсь наверх, рывок зверя в сторону заставил распластаться на спине, вцепляясь в шерсть рукой и ругая свою глупость. Переползаю на середину, приноравливаясь к взбрыкам копытня, падать не хотелось, а потому задержусь тут до конца охоты.

«Кататься» просто так быстро надоело — расставив ноги и опершись на топор, пытался удерживать равновесие. «А что если его по позвоночнику приложить?» — мелькнула мысль. Выгадав затишье, подпрыгиваю, вскидываю руки и, преодолевая сопротивление воздуха, обрушиваюсь вниз, вкладывая в удар всю силу и вес. Судорога едва не сбросила меня со спины, удержался лишь благодаря тому, что топор застрял в позвоночнике. Всё, отбегался.

Парализованного зверя добили дротиком в глаз — мучать зря животное никто не собирался. Вынув топор, воздеваю его над головой, орки вокруг туши издают яростный рёв, и мой голос вливается в общий хор. Постояв ещё на поверженном звере, зачерпываю крови из раны и разрисовываю лицо. Закончив, скатываюсь, как с горки, и отхожу в сторону по перепаханной земле.

Шум и веселье заполнили всю округу, молчавшие во время охоты соклановцы бурно выражали свою радость. Ярость схватки сменилась эйфорией победы, даже меня проняло атмосферой зарождающегося праздника. Гонец отправлен к временному лагерю, скоро здесь будет остальной клан, и мы приступим к разделке. Судя по пересудам старших орков, охота не затянулась, но и не была рекордно короткой.

Пришла мысль дать топору имя, но кроме пафосных «сокрушитель черепов» и неоднозначно-пошлых «проникателей» на ум ничего не идёт. Отложив возвышенные материи, иду навстречу приближающимся девушкам. Оставив волокушу с остальными, захватили верёвку, ножи и всю посуду. Мрак тоже шёл с ними, глухо рыча в сторону поверженного копытня.

— Поздравляю, Аргнак! — сказала Бьюкигра.

Кивнув, приближаюсь к девушкам, провожу пальцами по клевцу, пачкая пальцы в крови. Её немного, но украсить жён хватит — полоски на щеках и лбу, каплю на нос и три точки на подбородок.

Взяв верёвку, обвязываю одну из лап копытня и перекидываю через тушу. Десяток орков делают то же самое, и мы, ухватившись за них, переворачиваем зверя на спину. К этому моменту все застрявшие стрелы и дротики из него уже были извлечены.

Вождь, забравшись наверх, начинает разрезать шкуру, а орчанки, вцепившись в края, растягивают её в стороны. Удары топора проламывают рёбра, и Гултадор начинает вынимать сердце. Теперь каждый участвовавший в охоте получит по кусочку, величина которого зависит от его вклада в победу. Что я скажу — оно огромное, и мне достался нехилый кусок. Разрезав его пополам, делю вторую половину ещё на две части и отдаю своим орчанкам. От своей доли отрезал и Мраку — пусть растёт сильным.

— Аргнак, мы же не участвовали в охоте! — говорит Кайнати.

— Неважно. Добыча моя, а вы — моя семья.

Покончив с трапезой, я отправляюсь расправлять шатёр, а девушки приступают к разделке копытня. Смотря на это со стороны, замечаю сходство с муравейником — так слаженно работали орки. Гигантская туша буквально таяла, и несмотря на свои размеры, за два часа была полностью разделана и растащена. Кроме доли мяса, Бьюкигра с Кайнати принесли целых два куска шкуры и кусок роговой пластины — мой вклад в охоту оценили по достоинству, и это было чертовски приятно!

***

Прошло три дня, за которые клан успел переработать копытня и приготовить мясо к путешествию. Мои девушки довели до ума праздничные наряды (выглядели они, на мой вкус, очень стильно и котировались бы даже на Земле). У мужчин же роль праздничных одежд выполняли доспехи. Сегодня мы отправились в путь. В этот раз мы шли быстрее, чем обычно.

Этому способствовало несколько вещей. Стоянки на путевых землях давно известны, так что проверка шаманами делалась скорее по традиции, чем по необходимости. Вторым фактором было то, что можно свободно путешествовать, не опасаясь атаки соседних кланов — в течение некоторого времени до и после праздника нападения запрещены.

Идём уже больше недели, постепенно на нашем пути начинают попадаться следы других орков. Но сейчас они нас не волнуют. Просто эти кланы живут ближе к священной горе, а потому прибудут раньше нас. Пару раз форсировали реки — дожди хоть и идут почти каждый день, но уровень воды не успел ещё слишком сильно подняться. Постепенно местность становится всё более холмистой, холмы начинают одеваться в камень и разрастаться до небольших скал. Миновав наибольший подъём, спускаемся в долину. Но прежде, чем мы отправимся дальше, часть вещей оставим в одной из пещер.

Примечательна она была тем, что запиралась огромным камнем — три орочьих роста в высоту и толщину, пять — в ширину. Всему клану не сдвинуть такой мегалит, но на то у Разящих Топоров есть шаманы!

Как повелось с недавних пор, присутствую на ритуале. Хатгаут с остальными расселись в ряд перед скалой и камнем. Я сел чуть подальше и закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Смотреть пока всё равно не на что — неподвижностью шаманы решили переплюнуть камень, сидят так тихо, что кажется, будто и не дышат вовсе. В полной тишине начинаю слышать биение сердца, шум крови в ушах и прочие звуки, что есть, но отсеиваются мозгом, пока на них не сосредоточишься. Толчок чуть ниже пупка был очень слабым и неожиданным — не будь я столь на себе сосредоточен, наверняка бы не заметил. Ещё раз — чувствую, как будто что-то из меня вытягивают.

Мысленно сосредоточившись на этом ощущении, стараюсь этим «чем-то» поделиться. Или показалось, или возник отток сил — ощущение такое, будто из меня тянут незримую нить. Открываю глаза, зная, что сейчас увижу. Камень медленно и бесшумно сдвигается в сторону, открывая неглубокую пещеру, несущую кое-где следы обработки.

Выстроившись двумя цепочками, орки передают вещи, заполняя пещеру. Всё, без чего можно обойтись в пути и на празднике. Как только закончили, все двинулись прочь, а шаманы остались закрыть пещеру. Снова ощущение тянущейся паутинки, но в этот раз всё произошло гораздо быстрее. Камень встал на прежнее место, и мы отправились догонять остальных.

***

Единственным опасным участком пути была окраина леса Террокар — в нём водились огры и гронны. Большие, свирепые, трудноубиваемые и нападающие даже на превосходящие силы. Редко когда путь обходился без атаки этих свирепых существ. Огры были сущими дикарями — одевались лишь в набедренные повязки, даже зимой, а из оружия, кроме дубин, ничего не использовали. Они были в полтора раза выше орков — около трёх метров — и гораздо массивней. Иногда встречались и более крупные экземпляры, но очень и очень редко. Кожа у них была светло-коричневой и необычайно прочной — стрелы против них помогали не очень хорошо. Прибавить к этому слой подкожного жира, отлично гасящего энергию ударов, и получим эдакого «танка». Несмотря на солидный размер, по скорости огры лишь немногим уступали нашему народу, так что, например, могли догнать детей и подростков.

При силе и весе огров парировать удары их дубин было невозможно — только уворачиваться. Представив этих существ, закованных в броню, становится дурно — без магии остановить такие машины смерти удалось бы только ценой огромных потерь. Ещё одной странностью, что бросалась только мне в глаза, было то, что они знали общий орочий язык, причём пользовались только им. Как так могло получиться, если мы с ними не торгуем, не берём пленных, да и толком ничего не знаем об их жизни? Можно было бы предположить, что мы раньше были одним видом, позже разделившимся на два. Но это всё равно не объясняло знание языка. Я-то знал, как сильно язык меняется даже в пределах пары поколений. Но нет — у всех орков и огров общий язык. Возможно, что это — влияние наару, это объяснило бы и неизменность языка, и его распространение среди разных видов. Вот только для чего бы им это?

Ещё опасней были гронны — если огры были в полтора-два раза больше орков, то гронны настолько же превосходили огров. Эти твари были ещё опасней — сильнее, умнее, с ещё более прочной кожей. Даже магия шаманов не всегда могла нанести им ущерб. Помимо этого, из плеч и спины у них росли отростки, цветом и фактурой напоминающие камень. Ноги у них довольно короткие, плечи — непомерно широкие. Шея настолько массивная, что практически сливается с плечами. Руки непропорционально большие и достают до земли. Оружием эти твари не пользовались, но защита от их кулаков была только одна — скорость. Гронны отличались свирепостью и умом, являясь командирами для туповатых огров, и если видели, что схватка для них закончится поражением — отступали, бросая подчинённых на убой.

Сегодня мы должны за день миновать этот участок. Вчера вечером специально встали на привал пораньше, чтобы не ночевать возле леса. Пока орчанки паковали вещи, вождь созвал охотников на совет. Речь Гултадор сказал короткую, но проникновенную. Разбив всех, кто не занят перевозкой вещей на пять отрядов, в каждый распределил по шаману. Из волчьих всадников сформировал два отряда, что будут идти по бокам колонны. Огры туповаты, но под командованием гроннов могут устраивать засады. Я до сих пор не мог понять менталитета огров — зачем раз от раза нападать на проходящих, если их ждёт только смерть?

Мой отряд был со стороны леса. Пика в руках, топор за спиной, лук с натянутой тетивой в налучье на левом боку. Хатгаут время от времени замирает — наверное, прислушивается к духам, но мы не останавливаемся. Спешим, но с оглядкой. Обед сократили до минимума — костров не разводили, поев копчёного мяса и дав малышне время только-только перевести дух. Следы недавней битвы заставили насторожиться, но в то же время — расслабиться. Засада, собрав свою кровавую жертву, исчерпала себя. Дальше по пути передовой отряд вспугнул целую тучу ворон, что своим гвалтом заглушили звуки идущих орков. Миновав десять исклёванных тел огров, ускоряем шаг — ещё пара часов, и будем в безопасности.

Сражаться нам так и не пришлось. Почти все были довольны тем, что переход прошёл спокойно — лишь некоторые молодые охотники досадовали, что им не удалось сразиться с ограми.

***

Вскоре вступили в Награнд. На орочьем языке это название означает «земля ветров». Оправдывая своё название, Награнд встретил нас порывистым ветром, заставив надвинуть пониже капюшоны и укутать лица. Наконец, на горизонте появилась цель нашего похода — Гора Духов. Глядишь на такую и веришь, что это искусственный объект, уж больно ровная и симметричная, да и сверкает на солнце, в отличие от окружающих скал.

Впрочем, винить орков в том, что те считали Ошу’Гун лишь святым местом, и не помышляя ни о какой искусственности, было бы глупо. Размеры корабля поражали! Один только периметр надземной части без труда мог бы вместить два-три из наиболее помпезных спортивных стадионов Земли, а ведь «скала» ещё и возвышалась над нами где-то в треть останкинской телебашни, и неизвестно насколько глубоко уходила в землю. Там внутри полноценный город-миллионник спрятать можно.

Чего уж удивляться, что народ, пределом инженерных мечтаний которого является общий шатёр на полсотни душ, не может и мысли допустить, что кто-то мог бы создать такую громаду? Хотя создать ли? Как я уже вспоминал, Ошу’Гун, вполне возможно, был физическим телом наару.

С наару вообще всё очень сложно и туманно: странная раса, представители которой выглядят как парящее в воздухе скопление кристаллов (может, это только «аватар»? Или представители этой расы могут иметь различные размеры?). Заявляют о себе как о детищах чистого света, но могут не то жрать души, не то вампирить из них энергию столь же естественно, как мы дышим. Цели и мотивы непонятны. С одной стороны, они вроде как враги демонов и Пылающего Легиона, из-за чего и спасли дренеев из родного мира, когда туда пришёл Саргерас. С другой, во время событий игры все усилия направляли не на войну с Легионом, а на войну с Иллиданом, который как раз и собирал армию для войны с Легионом. Короче, дело ясное, что дело тёмное.

Ну да ладно, прорвёмся. Не начинает же каждый инициированный шаман вопить про то, что наару — Совершенные Существа и Великие Наставники, а единственная правильная вера — это вера во всеблагой Свет? Авось и мне мозги не промоют…

За размышлениями не заметил, как мы уже почти дошли до места. Вокруг горы всё уже было заставлено многочисленными шатрами, от которых к небу поднимались ровные струйки дыма. И насколько же много их было! За время, проведённое на Дреноре, я уже успел отвыкнуть от больших скоплений разумных существ, а тут народу хватило бы на крупный земной город образца 21 века! И ведь мы пришли ещё далеко не последними!

***

Кош’Харг — это не просто праздник у священной горы. Это — нечто большее. Именно здесь проходят все крупные сделки между кланами, решаются спорные вопросы, выкупаются пленные, а иногда даже заключаются межклановые свадьбы. Мирному решению способствует атмосфера Награнда — умиротворяющая, остужающая даже самые горячие головы. Да что там говорить, если даже волки разных кланов почти не устраивают грызню между собой! С учётом близкого присутствия наару, это ещё один камешек в копилку промывки мозгов окружающим. Что-то я всё больше опасаюсь появляться в Горе Духов.

Ставим шатры на своё место, наши ближайшие соседи в обычное время соседствуют и с нашими землями. Возникла мысль, что если обойти гору вокруг, то можно будет составить политическую и экономическую карту Дренора. А что? По количеству шатров можно подсчитать число орков, по соседству — составить план, кто с кем граничит, а беседы с другими шаманами позволят заполнить пробелы в недостающих знаниях. В любом случае, подсчёт лишним не будет и даст представление о потенциале нашей расы.

Я уже готов, а девушки, заплетя друг другу волосы, наряжаются в праздничные одежды. Кольца, браслеты и ожерелья из клыков, кусочков рогов талбуков и меди, а также подвески из украшенных резьбой роговых пластин копытня дополняют картину, являя окружающим достаток и мастерство моих орчанок.

Девушки захватили с собой налучи и колчаны (лук — оружие лёгкое, но при этом дорогое), а я помимо лука прихватил и топор. Мрака пока отправили в общую стаю — среди шатров волков никто не держит. Я уложил в поясную сумку стопку листов из коры — не полагаясь полностью на память, буду записывать цифры и свои наблюдения.

В первый день решили ничего не покупать, а только походить по торговым рядам и прицениться — обидно будет пропустить что-нибудь интересное, потратив обменный фонд на какую-нибудь ерунду. Обходим торговцев, рассматривая товары, я обращаю внимание на рост и оружие встречных воинов, а Бьюкигра с Кайнати подмечают наряды орчанок, частенько ловя завистливые взгляды. Спрашивал о семенах и травах, если не мог их узнать, некоторые просил отложить, обещая выкупить завтра.

Продавались и рабы с рабынями, хотя и в довольно незначительных количествах. Не сумевшие отдать долги хоть и становились рабами, но продавать соклановца мало кто станет, так что чаще всего на торгу можно было купить тех, кто попал плен в межклановых конфликтах. Бежать им смысла не было — дороги безопасны только в праздник, в противном случае, если ты не гонец, любой встречный орк убьёт чужака, встреченного на своей земле.

Обойдя всех торговцев, мы вернулись в шатёр. Да уж, только на то, чтобы обойти все торговые ряды, ушло несколько часов — пошли в середине дня, а вернулись уже глубоким вечером. А ведь торговые ряды расположены отдельно от стоянок, ближе к горе. Сами стоянки, наверное, несколько дней обходить можно.

Точной цифры у меня нет (записи ещё обрабатывать и обрабатывать), но на поверхностный взгляд, орков, от мала до велика, здесь около трёхсот тысяч, причём ещё не все кланы подошли. Одно могу сказать точно — кланов орков возле горы собралось примерно полторы тысячи, от очень крупных, по тысяче, а то и больше орков, до мелких, вроде нашего.

***

Девушки, переполненные впечатлениями, притихли, но что-то мне подсказывает, что это затишье перед бурей. Сейчас поужинаем, и я отправлюсь на гору вместе с Хатгаутом, где и решится, стану ли я шаманом. Пока я убирал записи и оружие (ему нет места у священного озера!) и прятал по рукавам свою разработку (кусочки варенья со звездолистом), Бьюкигра с Кайнати разогревали мясо, наперебой делясь впечатлениями. Им было неважно, понимают их сейчас или нет — нужен был лишь слушатель в моём лице и собеседница, что в нужном месте поддакнет, дополнит и сама выплеснет наружу накопившиеся эмоции. Поев, обнял их и собрался на выход.

— Пока, красавицы. Увидимся завтра!

— Может, и сегодня, — сказала Бьюкигра и тут же осеклась, зажав рот ладошкой.

Отвечать я не стал. Захватив ещё бурдючок с водой в дар духам, отправляюсь к шатру Хатгаута. Старый орк уже ждал меня, стоя неподвижной статуей и устремив взгляд на священную гору.

— Готов? — спросил он, не оборачиваясь.

— Нет. Но я справлюсь.

Идём молча, учитель уже рассказал, что нужно будет делать, описал и дорогу, отказавшись рассказывать лишь о главном — священном озере. Поднимаемся по тропе на гору, шум лагеря постепенно стихает, но полюбоваться видами нам мешает какая-то дымка, что заволокла округу. Жаль, с такой высоты должен открываться отличный вид.

На середине пути к вершине вышли на небольшой уступ, открывший вид на вход в пещеру. Хатгаут снял с пояса небольшую фляжку с кровью и стал наносить мне на лицо ритуальные знаки. Будь мой отец жив, на это пошла бы его кровь. «Кровь, опять кровь. Если подумать, не помню ни одного ритуала, обходящегося без этой влаги жизни!» — посетила голову отстранённая мысль.

Зажигаем факел и спускаемся по истёртой до блеска дороге. Чем-то напоминает медную шахту — даже прожилки в стенах похожие. На крутых спусках были прорублены ступеньки, потрогал стену — камень как камень, ничего необычного. На следующем повороте учитель потушил факел, и мы продолжили путь в темноте. Впрочем, это не сильно нам мешало.

Впереди забрезжил свет, и мы вышли в огромную пещеру, посреди которой было озеро. Глядя на него, создавалось ощущение, что больше всего света исходит из глубины. Вылив принесённую воду в озеро, присаживаемся на берегу и ждём. Впрочем, надолго одни мы не остались — на противоположном берегу оказались две светящихся полупрозрачных фигуры. Я их узнал — это же мои отец и мать! Едва не вскочил от радости — я встречу родителей! А ещё — я шаман, раз вижу духов!

Знакомая походка, черты лица — сомнений нет, это они. Улыбка матери блекнет, всплеснув руками, она прижимает ладони к подбородку. Долхар, выйдя вперёд, грозно хмурит брови и рычит: — Кто ты такой? И что ты сделал с нашим сыном?!