Это не твой ребенок Глава 69

П/п: Было решено малыша называть Саша, а не Шаша. Данное связано с тем, что, по словам Саймона, это когда-то было его прозвище в детстве. Так как в переводах новеллы и манхвы выскакивают противоречия насчет имени мгг (Саймон/Шаймон/Шиман и т.п.), логичнее будет заявить, что от него и походит и прозвище. Так как у нас Саймон – ребенок будет Сашей.

---

Он подошел ближе к Калии, полностью закрыв ее поле зрения.

Его золотые глаза были прямо перед Калией.

Саймон посмотрел на Калию и сказал тихим голосом, как будто пытался подавить себя:

— Ты... Ты лжешь.

Саймон думал об этом всю ночь.

Череда мыслей, которые казались такими же обширными, как широка вселенная, но начали раскрываться в истину, как по волшебству. Когда эти мысли, глубоко похороненные чувствами ревности и печали, наконец соединились, в его голове зажегся свет.

Ее отъезд девять месяцев назад.

Их отношения до того, как она родила.

Она была его первой, как и он ее.

И когда они впервые обнялись, это было то, что они оба ясно знали.

«После этого я не думаю, что она встречалась с кем-то еще или занималась любовью».

А с тем количеством маны, которым обладал малыш, невозможно было подумать, что Калия была с кем-то еще.

Если это так, то оставался только один вариант.

«Это мой ребенок, верно?..»

Ребенок, которого она держала...

Это «наш» ребенок.

«Не могу в это поверить».

Калия в шоке расширила глаза.

Это было секундное действие, которое никто другой не заметил бы. Однако Саймон всегда улавливал малейшее изменение в ее выражении.

Она чувствовала себя неловко.

В конце концов, он умный человек, так что, возможно, он заметил.

Ее руки, державшие Сашу, напряглись. Калия выглядела немного отчаявшейся, на мгновение закрыв глаза и обняв своего ребенка.

Саймон пристально посмотрел на Калию.

Глоть.

«Что мне теперь делать?»

Она попыталась что-то сказать, но во рту пересохло.

Ребенок уже родился, и Саймон больше не мог сказать ей избавиться от него. Отношение Саймона к малышу перед ней было более благосклонным, чем она ожидала. Однако это не означает, что этот ребенок — благословение для герцога Терроана.

Калия хорошо знала герцога Терроана.

Вместо того, чтобы судить его из-за его благородной крови, она хорошо знала его благодаря тому, что провела детство в его доме.

Хотя Калия не была частью его «семьи», она все равно получала большую поддержку.

В конце концов, она — та девочка, спасшая драгоценного сына герцога, обладавшего превосходными способностями к магии.

Если бы ее выгнали, это повлияло бы на репутацию герцога. Поэтому ей дали комнату в пристройке особняка.

Калия не была ни служанкой, ни дворянкой. Она была просто обычным человеком.

Было много людей, которые шептались о ней, но для Калии это не имело значения.

Она ни в чем не нуждалась, будь то обыденность или экстравагантность. Пока она могла жить, спокойно есть и спать, она была довольна.

Герцог Терроан и его жена Хелена всегда были очень элегантными людьми.

Ни улыбки на губах, ни спешки. Идеальные аристократы.

Совершенные и привилегированные.

Мы отличаемся от всех остальных.

Хелена, в частности, всегда произносила это с улыбкой и сладким голосом.

Как ни странно, Калия больше всего слышала именно эти слова.

Хотя Калия не была их служанкой и никогда не пыталась сблизиться с ними, Хелена всегда была особенно суетлива с Калией.

— Калия, мы отличаемся от тебя. Особенно Саймон. Однако... Поскольку ты спасла жизнь нашему Саймону, мы благодарим тебя.

Всякий раз, когда Саймон отсутствовал, Хелена звала ее и кормила вкусными десертами, произнося эти слова.

Они без конца повторялись во время чаепития.

И эти же чаепития начались, когда Калия стала посещать ту же академию, что и Саймон.

— Кажется, у вас двоих хорошие отношения. Приятно видеть. Калия, я слышала, что ты прекрасно владеешь мечом. Герцог щедро спонсирует тебя. Потому что ты спасла Саймона. Потому что это твой долг.

Хмык. Она грациозно улыбнулась, пододвигая дымящуюся чашку к Калии.

— Не забывай о своем долге, Калия.

Именно это она подчеркивала больше всего.

Долг.

— Так же, как мы никогда не забудем нашу тебе благодарность за спасение Саймона, ты никогда не должна забывать причину, по которой наша семья поддерживает тебя до сих пор. Ты никогда не должна стать помехой для Саймона. Как родной брат или друг, ты должна оставаться рядом с ним еще долго и продолжать эту дружбу. Понимаешь?

— Ты не должна делать ничего, что могло бы навредить Саймону.

— Это твой долг, Калия…

Это были слова, которые Калия слышала с детства, но понятия не имела, что они означают. Только позже она поняла, что Хелена могла говорить такое, потому что опасалась ее.

На тот случай, если два слишком близких друг другу человека начнут испытывать друг к другу необычные чувства.

«Даже если эти чувства никогда не возникали, это все же случилось…»

Однако Калия думала об этом всю свою беременность.

Этот ребенок был ничьим, кроме нее.

Ее неспособность доверять герцогу Терроану и неприязнь Саймона к детям.

Независимо от причин, по которым она не хотела его обременять, Саша был ее ребенком.

Калия Такскейт.

Ее ребенок — единственный, кто унаследует ее фамилию.

Она изо всех сил держала Сашу за руку.

— Калия, пожалуйста, скажи мне правду. Я отец этого ребенка, вер…

— Нет, — Калия поспешно оборвала слова Саймона. И добавила более твердо. — Нет, Саймон. Ты не его отец.

— Что?..

— Я сказала нет. Этот ребенок не твой.

— Он не мой ребенок?..

Калия сразу же кивнула, когда Саймон переспросил.

Она подчеркивала снова и снова.

— Правильно, не ты его отец. Определенно нет, Саймон.

«Этот ребенок никогда не унаследует имя Терроана».

«Я не хочу этого для него».

Саша будет носить Такскейт, фамилию Калии, как свою.

— Это не твой ребенок.

Это не твой ребенок.

От ее слов взгляд Саймона заморозил комнату.

— Ха.

Саймон рассмеялся, мгновение глядя на Калию, прежде чем отвернуться.

Его взгляд вновь вернулся к Калии. Холодные глаза смотрели на нее, его взгляд был достаточно острым, чтобы она почувствовала боль.

— Ах… неужели?

«Я понимаю. Вот как он говорит».

Этот низкий и мрачный голос, все еще притворяющийся добрым.

— Хорошо, тогда скажи мне, Калия, — гнев в его голосе был таким холодным и жестоким, что мог заморозить все вокруг него. — Тогда какой ублюдок сделал тебе этого ребенка?

Он был зол.

Калия, давно знавшая его, могла точно это подтвердить.

Его голос звучал так, будто он пытался сдержать гораздо больше, чем просто гнев. Калия, ощущая мурашки по спине, заподозрила неладное.

Но... Разве это может разозлить Саймона?

Разве он не должен радоваться, что ребенок не его?

И что он будет делать, если узнает?

Смутившись, она спросила его:

— Что ты будешь делать, когда узнаешь, кто отец?

— Этот ублюдок никогда не станет отцом…

— Этот ублюдок?..

— Ты не сможешь спасти его.

Я... жестоко убью его, Калия.

Глаза Калии расширились, когда Саймон приблизился, чтобы яростно прошептать эти слова.

Глаза его были холодны и казалось он был способен что-то сделать. Даже окружающая его мана угрожала уничтожить все на своем пути.

— Поэтому, давай, скажи мне имя этого ублюдка, Калия, — насмешливо попросил Саймон.

Быстрее.

Это было большой проблемой.

Глядя в его сверкающие голубые глаза, трудно было признать, что он отец.

— Э-это...

Взволнованная Калия впервые заикалась.

Саймон слегка приподнял подбородок, словно говоря ей, чтобы она продолжала.

— Почему ты не мне не говоришь? Ах, может быть, это кто-то, кого я знаю?

— Что?

Губы Саймона изогнулись вверх, смеясь, прежде чем он саркастически спросил:

— Ах… Может быть, это принц Луисмонд?

— Что?

Неужели эти слова действительно сорвались с языка этого придурка? Боже, каким бы сумасшедшим ни был человек, как он может просто обвинять людей?

Глаза Калии расширились, и она сердито выпалила:

— Что за бред!

— Ага. Если это не Луисмонд... тогда Брик, заместитель?

— Брик женат!

Калия была потрясена, услышав нечто еще более безумное.

— Хм… Кто еще есть? Сколько бы я ни думал, конечно, это...

Несмотря на это, Саймон посмотрел на нее и неосознанно криво улыбнулся. Острые глаза смотрели на Калию, пытаясь раскрыть правду.

— Это не может быть никто, кроме меня.

Верно, Калия?

В его глазах была уверенность.

Как бы Калия ни отрицала это, он, должно быть, уже знал правду.

Он опасался ее жесткого выражения.

Ее взгляд, который не отрицает и не утверждает, означал, что она не признает его…

Так это было или нет, но Калия отказывалась признавать Саймона отцом Саши.

И Саймон был достаточно умен, чтобы это заметить.

Почувствовав, как у него упало сердце, он на мгновение сжал кулаки, а затем снова разжал их.

Он почувствовал онемение, когда боль утихла в его сердце.

Однако в этот момент Саймон мог сказать.

Почему Калия сбежала куда-то далеко, скрывая, что у нее от нее ребенок.

Калия не доверяла ему.

Она не была уверена, зная, что у него есть ребенок, будет ли Саймон искренне счастлив вместе или планирует их совместное будущее.

Может быть, она думала, что он подтолкнет ее и ребенка к жестоким поступкам.

Ради Бога. Саймон сделал бы ставку на это.

Его грудь сжалась.

Было больно смотреть в лицо реальности, но он все равно должен был принять ее. Только после этого они могли двигаться дальше.

Верно, столько боли было ничто по сравнению с тем, как когда она исчезла из его мира.

Саймон протянул руку и взял за руку Калию.

Его глаза стали нежными, как будто он цеплялся за нее.

— Просто… Скажи мне, что это я, Калия.

Он понял, что она ему не доверяет.

Это была его вина, что он думал, что у них будет все время в мире, и что они могут быть друг с другом в любое время.

Губы Саймона нежно коснулись тыльной стороны ладони Калии.

Его дыхание, горячее от желания, прошло сквозь ее пальцы.

Словно изливая свою искренность:

— Пожалуйста… Скажи мне, что это я.

Настойчиво.