Это не твой ребенок Глава 97

Почувствовав смерть Гайи, глаза Калекшии повернулись к человеческому дому.

По следам Гайи он обыскал все пройденные им леса, где она проходила, и нашел этот дом; однако ее следов больше не было.

Также не было никаких следов и человеческого мужчины, которого любила его дочь.

Но в доме остался слабый запах крови.

Запах крови, которую, должно быть, пролила Гайя, навело его на мысль, что здесь произошло что-то, ставшее причиной ее гибели.

Запечатав дом, Калекшия обыскал все страны, до которых доходил лес, в поисках человека-мужчины.

Но поскольку он был магом, найти его было непросто.

Было неизвестно, убил ли Гайю мужчина-человек или они погибли вместе.

Однако он был уверен, что человеческий мужчина знал о смерти Гайи.

Калекшия огляделся темными глазами.

Гайя, созданная силой Короля Фей и силой старого дерева, не помнила этого места. Поэтому, конечно, она не помнила, как жила здесь и как умерла. И не только у нее не было памяти о человеческом мужчине, которого любила его дочь, но тажке и памяти о Калии, ребенке, которого она родила.

Так что, хотя и зацепок было недостаточно, Калекшии пришлось в очередной раз расследовать смерть младшей дочери.

«Калия».

Если бы смерть дочери расследовали чуть больше, она бы не росла в одиночестве.

Неважно, что она была наполовину человеком и наполовину феей, как они могли не узнать о ребенке своей крови, растущем в суровой буре внешнего мира.

С Калией было что-то не так.

Цвет души девушки несколько смущал.

И, кажется, то же было и с Сашей.

Цвет их душ нельзя было определить, как одним конкретным цветом.

Цвета Саши были еще более запутанными и красочными, чем у Калии. Однако он был таинственной и особенной душой, которая сияла в гармонии.

Калекшия вспомнил разговор с «ними», кого он встретил в межпространственном разломе. Они сидели в сияющих креслах где-то в ночном небе и тихо болтали.

— Это цвет души твоего внука? Интересно.

— Хм, в моей старой памяти был человек, чей цвет души был так же запутан. Однако он был более грязного цвета, чем этот.

— Хм? Да неужели? Разве был такой человек?

— Еще около 1000 лет назад. Во времена, когда демоны только пытались наложить свое влияние на другой мир. Именно из-за распространявшейся в то время магии и появились демоны. Примерно в то же время среди эльфов родился ребенок с таким цветом души, охватывающий души всех существ.

— ...А, тот парень! Человеческая душа, посланная богом из другого мира!

— Ой! Точно ведь. В то время, благодаря этому необычному человеку, Первая Война Святых Демонов закончилась очень гладко. Так?

— Да. Именно тот парень. Судя по всему, в его тебе была смешана эльфийская и драконья кровь. Даже этот эльф смешанной с феями крови.

— Помнится, что дракон, ставший его отцом, тоже таил в себе таинственную энергию.

— Верно. Так что его цвет души был особенным. Да, он был похож на этот. Когда разные цвета переплетаются и становятся одним цветом.

Пока они разговаривали, сидя друг перед другом и вспоминая прошлое, они вдруг заткнулись.

Глядя друг другу в глаза и хмуря лица, они спросили Калекшию.

— Та человеческая девочка твоей крови недавно родила ребенка?

Звук шепота уменьшился, и глаза огромных существ сфокусировались на нем.

— Саша очень хороший ребенок.

Услышав его ответ, они вздохнули и хлопнули себя по коленям. Каждый из них молчал о том, о чем думал, а затем сказал слово Калекшии.

— Присматривай за ребенком. Потому что он должен быть кем-то особенным.

Калекшия, войдя в темный дом и оглядевшись, потер подбородок.

— Кто-то особенный.

Что было необычно, так это то, каким приятным и милым он был.

Без шуток, но Саша был слишком мил, когда Калекшия впервые его увидел. Круглые белые щечки, светло-зеленые глаза с золотыми вкрапинками, а когда она улыбался, уголки его рта прятались в его пухлых щечках и мягких черных волосах, создающих белоснежное ангельское кольцо при воздействии солнечных лучей.

Все в ребенке было слишком милым.

Вплоть до того, что это давило на сердца зрителей.

«Но они не назвали бы это необычным, если бы увидели его привлекательность».

Калекшия замер, потирая подбородок, и серьезно задумался.

«Если подумать, та зеленая печать, сияющая на лбу мальчика…»

Даже он, проживший более пятисот лет, словно видел такое впервые. Он обыскал старую библиотеку, но не нашел никаких зацепок.

«А вот это странно…»

Калекшия вспомнил, что глаза ребенка были исключительно умными.

Не то чтобы каждый момент их зрительного контакта был таким, но когда его глаза так сверкали, он выглядел хитрым и умным, не таким, как другие новорожденные дети.

«Хм».

Наверное, ему стоило было внимательнее следить за Сашей.

— Кстати... почему вы снова попросили меня зайти сюда, когда я уже все проверил?

Калекшия оглянулся на давно забытый дом.

В межпространственном разломе он слышал от них не только о Калии и ее ребенке.

— Я знаю. Дело в том, что демоны снова вторглись, и… над этим понемногу работают.

— Но пока наша сила в этом мире ослабла, мы мало что можем сделать.

— Да, это все равно, что отдать свое старое оружие.

— Маг, перешедший черту просветления, обладает самыми разнообразными талантами. Попробуй с ним.

— И что касается твоей дочери…

— Все, что я могу тебе сказать, это отправиться туда, где она жила в последний раз. Тебе стоит пойти туда.

Согласно вере, Боги могли проявиться как экзистенциальные измерения из межпространственного разлома.

Они обладают безграничной силой, но если не верить в их существование, то они не смогут проявить эту силу. Именно поэтому боги продолжают проявлять себя, создавать новые миры и периодически делая что-то за пределами человеческого здравого смысла.

«В доказательство своего существования».

Однако большая часть существования Богов была забыта в этом мире.

Возможно, притворство, что они не знают о происходящем, также является тем, что они намерены использовать это в качестве «события», чтобы доказать свое существование.

Но нельзя просто отсиживаться и использовать других.

Глаза Калекшии стали немного холоднее.

Он углубился в маленький дом.

Затем, когда он подошел к маленькой комнате в конце дома, взгляд Калекшии задержался на самой глубокой части комнаты.

Маленькая лиана, извиваясь, сворачивалась.

Это была виноградная лоза, чьей энергии он не ощущал.

— Я тебя не сажал.

Кто-то входил в опечатанный дом после него.

Кто-то входил в место, которое Калекшия запечатал, и посадил эту лозу.

«…Тогда кто?»

При словах Калекшии милая лиана с маленьким белым цветком вздрогнула и обнажила свернутое тело.

Затем появилось маленькое письмо, обернутое виноградной лозой.

— Это…

Калекшия схватил его с лозы.

Его глаза расширились, когда он открыл письмо, ожидавшее его несколько десятков лет, и прочитал написанные на нем слова.

[Я человек по имени Патрик, который любил одну фею.]

Письмо начиналось с этих слов.

[Это письмо — история прошлого, которую я оставляю скорбящей семье моей любимой феи, моей возлюбленной Гайи, которая придет ко мне.]

Это было письмо от человека, которого любила Гайя.

 

* * *

Патрик Атторио был обычным человеком.

Бедный маг с некоторым талантом к магии, едва сводящий концы с концами.

Благодаря своим дружественным к природе качествам, он был малозначительным человеком, который кое-что знал о духах.

Если бы не потрясающий внешний вид.

Он жил в месте под названием Хенрио, недалеко от Лоа, и его часто приглашали в качестве приглашенного мага выступать в дни, когда в Лоа проводились фестивали. Именно потому, что у него было так много поклонников в этом регионе, его называли магом фестиваля.

Именно на этом фестивале Гайя и Патрик впервые встретились.

Патрик, убегавший от преследующих его девушек, оказался возле леса фей, где он и встретился с Гайей.

Он никак не мог описать этот момент.

В тот день, когда Патрик встретил Гайю, их взгляды пересеклись, и они назвали друг другу свое имя. Тот миг, когда его ничтожная душа наткнулась на нее и взбесилась, словно нашла смысл существования. Влюбиться было лишь вопросом времени.

Они навещали друг друга всякий раз, когда у них было свободное время, и Патрик не возвращался в свою деревню, а жил в старом доме в Лоа.

— Я всегда боюсь, Гайя. Это действительно нормально, что такое скромное создание, как я, любит тебя?

— Чем ты плох? Ты умеешь колдовать, у тебя есть две руки, чтобы копать картошку, и у тебя хватает смелости любить меня. А также ты красив.

— Кхм.

Услышав последний ответ Гайи, Патрик угрюмо спросил.

— Гайя, тебе же не просто нравится моя внешность, правда?

— Боже, нет. Хотя внешность у тебя самая красивая… Ох, Патрик, ты только что плакал? Как мило. Иди сюда. Я обниму тебя.

— Возможно, все, что я могу для тебя сделать, это этот легкий картофельный суп и в лучшем случае домик на дереве.

— Хо-хо, Патрик. Мне нравится картофельный суп, который ты умеешь готовить лучше всего, и твой маленький домик очень уютный.

— Гайя.

— Патрик, ты же знаешь, мне не нужен ни замок, ни платья, ни много земли. Просто люби меня изо всех сил до конца своего времени. Даже если ты умрешь, я все равно буду любить тебя.