Система Будды и монах который хотел отказаться от аскетизма. Глава 394

Глава 394 — Травля?

“Ты сможешь взять над ними покровительство, когда мы вернёмся. А пока – терпи, ведь монахи, тут просто повсюду. Что случится, если тебя поймают на горяченьком, когда ты будешь якшаться с бабами?” — Сказал Чжинэн.

“Ладно, ладно, ладно. Нам просто нужно быть осторожнее, правильно? Ай-йа-йай, Учитель Чжинэн, как бы это было хорошо, если бы вы стали аббатом. Когда это произойдёт, наши дела тут же пойдут в гору. Я блядь смогу трахаться направо и налево, и я смогу делать всё, что я пожелаю!” — Сказал Чжиюнь.

“Просто будь доволен тем, что ты имеешь. Ведь, в тот момент, когда ты стал монахом, ты, очень сильно, не хотел им быть.” — Сказал Чжинэн.

Чжиюнь усмехнулся: “Тогда, я просто не знал о том, как это круто быть монахом. В прошлом, я всегда считал, что являться монахом, было так же бессмысленно и пресно, как быть лампой, что стояла на алтаре [1], подле Будды. Даже еда, что ели монахи, не имела в себе, ни жира, ни масла. Но, кто знал, что ты жил настолько распрекрасной жизнью? Ты заведуешь всеми деньгами и финансами, в таком огромном монастыре, как Монастырь Южного Ветра. Хе-хе-хе. В прошлом, ты и вправду не тратил время зря, изучая бухгалтерский учёт. Тем не менее, эти монахи из Монастыря Южного Ветра... Они точно тупые. Всё, что они знают в жизни, это декламация и зачитывание священных писаний. И они делают это, каждый день, как если бы декламация могла заменить им еду. Лучше быть такими «монахами», как мы. Когда они декламируют, мы идём вниз с горы, чтобы слушать пение сочных цыпочек. Они едят вегетарианскую пищу, когда мы едим мясо и пьём алкоголь. Они даже не поднимают взгляда, когда они разговаривают с женщинами. Но, мы, в свою очередь, можем заиметь любую женщину, что жила под горой.”

“Хватит! Довольно! Прекрати уже болтать о наших свершениях!” — И, хотя, Чжинэн и отчитывал Чжиюня, это было не важно, ведь в его глазах, был удовлетворённый блеск. Никто не возлагал на него больших надежд, в тот момент, когда он стал монахом. Многие его сокурсники, даже считали его глупым, но, теперь, при сравнении, кто из них вёл более комфортную жизнь? И подумав о той веренице из чисел, что находились на его банковском счёте, он про себя ухмыльнулся: «Когда я вернусь в светский мир, я куплю самый лучший дом и машину, из возможных. Я создам компанию и стану боссом. Я позволю им узнать, кто был лучшим, в нашем выпуске!»

“Ладно, я не буду и дальше развивать эту тему. Но, братишка, я и вправду хочу присунуть какой-нибудь пиздёнке. Только посмотри на эту улицу, все вокруг нас, ходят с подружками. Они даже держат их, за талии и за плечи. Разве они не выпендриваются? Блядь! Небеса что, совсем слепые? Вон тот монах, так же выпендривается, перед нами!” — Внезапно выругался Чжиюнь.

Чжинэн был ошарашен, когда он посмотрел туда, куда указывал Чжиюнь. И вправду, молодой монах в белой рясе и красивая цыпочка, сейчас сидели вместе, на диване, в гостиничном вестибюле. И когда Чжиюнь, об этом воскликнул, данная парочка на диване, продолжала разговаривать на неизвестную им тему и в данный момент, они смотрели друг другу в глаза!

Чжиюнь не смог этого стерпеть и поэтому, он воскликнул из-за зависти: “Старший Брат, только посмотри на этого недисциплинированного монаха. Он даже одет во всё белое. Разве он не знает, что монахи не имеют права носить одноцветные рясы? Хе-хе-хе, он даже пришёл в гостиницу, вместе с покровительницей. Хе-хе-хе... Мне вот интересно, какой учитель научил его этому. Разве он, не позорит нас – Буддистов?”

Фанчжэн нахмурился, когда он это и услышал. Он повернул голову, и он увидел пухлого монаха, с большими и толстыми ушами. Этот монах зашёл в гостиницу, с еще одним монахом, у которого, так же были толстые уши. Монах, что шёл впереди, казался старше товарища и его глаза, были как улыбающиеся щёлочки. Он был одет в жёлтые монашеские рясы. И с чётками для медитации в руке, он казался приветливым мужчиной, и он выдавал людям впечатление – вполне хорошего человека. Однако же, у Фанчжэна было такое зудящее чувство, что данный человек, являлся не тем, за кого он себя выдавал.

Пухлый монах, что шёл сзади, был невысоким. И на его шее, висела целая вереница из толстых бусин, для медитаций. В руке он держал полиэтиленовый пакет. И на глаз, было сложно определить его содержимое, но, своим содержимым, он создавал довольно много звенящих звуков. В общем: только что говорил, именно этот монах и когда он закончил, он стрельнул в Фанчжэна эксцентричным взглядом. Однако же, затем, его глаза прошлись по Оуян Фэнхуа. И в какой-то момент, его взгляд, очевидно, что остановился на чём-то выпуклом.

Оуян Фэнхуа была скоропалительным человеком и поэтому, она тут же вышла из себя, когда она услышала ругань, в её сторону. Она воскликнула: “К несчастью, такая хорошая гостиница, позволят заходить сюда собакам. И они, даже кусают посетителей, направо и налево.”

Чжиюнь был ошарашен, когда он это и услышал. И когда он пришёл в себя, он понял, что его сейчас отругали. И в ответ на ругань, он решил указать ей, на её место: “Покровительница, как вы можете кого-то ругать, без какой-либо на то причины?”

Оуян Фэнхуа тут же мило улыбнулась и затем, она с изумлением спросила: “Ай-йа-йай? А когда это я, кого-то ругала? Я и не знала, что я ругаю человека!? Извините, извините. Я думала, что я ругаю бродячих собак.”

“Ты!” — Чжиюнь тут же вышел из себя. И в тот момент, когда он уже собирался прокричать ей ответ, Чжинэн смог сдержать его порыв. И те слова, которые он уже хотел вывалить на эту цыпочку, были проглочены обратно.

Чжинэн сложил ладони вместе и затем, он поклонился Оуян Фэнхуа и Фанчжэну: “Амитабха. Этот Нищий Монах является Чжинэном, из Монастыря Южного Ветра. А вот это, Младший Брат этого Нищего Монаха, Чжиюнь. Почтеннейший и Покровитель, как этому Нищему Монаху вас называть? И на какой горе вы культивируете?”

Как говорится: никто не будет бить, по улыбающемуся лицу. Оуян Фэнхуа не стала ничего говорить, несмотря на то что, у неё были свои сомнения, относительно этих монахов. Она оставила всё Фанчжэну, чтобы он разрулил эту ситуацию “между монахами”.

Фанчжэн улыбнулся дружелюбной улыбкой, сложил ладони вместе и вернул ему поклон: “Этот Нищий Монах является аббатом Монастыря Одного Пальца, что находится на горе Одного Пальца. А Буддийское монашеское имя этого Нищего Монаха – Фанчжэн. Приветствую вас, Почтенный Чжинэн.”

“Монастырь Одного Пальца, что на горе Одного Пальца?” — Чжинэн был ошарашен. Затем, со стороны показалось, что он глубоко призадумался и при этом, он нахмурил брови. И в конце концов, было неизвестно, делал ли он это, из-за скрытых мотивов, или же, он просто был слишком честным, но, он начал говорить на повышенных тонах и при этом, он качал головой: “Этот Нищий Монах, верит в то, что он знает все большие монастыри, в этой провинции. При этом, он даже слышал о маленьких храмах, что находились в горах, далеко в глуши, но, сколько бы этот Нищий Монах не копался в своих воспоминаниях, он, всё равно, не смог вспомнить никакой информации, о Монастыре Одного Пальца. Почтеннейший, вы аббат большого монастыря, что находится за переделами этой провинции?” — Он специально делал акцент на слова “за пределами провинции”, “большой монастырь” и “аббат”.

И в тот момент, когда он начал говорить на повышенных тонах, все в вестибюле, смогли его услышать, чётко и ясно. Портье, что сидел за стойкой и несколько монахов, что только что вышли из лифта, обернулись на его громкий голос.

Чжиюнь начал ему вторить, и он тут же заорал на весь вестибюль: “Старший Брат, после твоих слов, я подумал... Что мне стоит поискать данный монастырь, на карте. Давай посмотрим... Монастырь Одного Пальца... Давайте его найдём. Ай-йа-йай, такого монастыря вообще не существует. Возможно ли, что это был большой монастырь, за пределами нашей страны? Это и вправду редкость, что аббат из другой страны, приехал к нам, на Дхарма-ассамблею!”

Эта парочка пухлых монахов, теперь вторила друг другу, на еще более повышенных тонах, и они привлекли к себе, внимание еще большего количества людей. Было очевидно, что они пытались унизить Фанчжэна!

Оуян Фэнхуа тут же взбесилась, когда она это и услышала. Тем не менее, именно Фанчжэн сейчас с ними общался и поэтому, ей не стоило вмешиваться в их разговор. Поэтому, она могла лишь свирепым взглядом, прожигать спины этих жирных монахов. Но, всё же, она не могла понять, почему эти монахи, начали к ним приставать, без какой-либо на то причины.

Фанчжэн так же был этим делом, озадачен. Он был уверен в том, что он не знал этих монахов. Так почему они пытаются его травить, без какой-либо на то причины? Как говорится: даже у Глиняной Бодхисаттвы есть нрав и характер, что уж говорить о Фанчжэне, который не является, ни глубокоуважаемым монахом, ни учителем, ни молодым мастером. Он уже был очень недоволен тем фактом, что ему не нашлось номера, дабы в нём переночевать и теперь, когда кто-то явно нарывался на драку, он был еще более недоволен.

Однако же, Фанчжэн так же знал и о том, что они нарывались на драку, не открыто, а косвенно. Поэтому, он не мог схватить их жирные носы, за ноздри и въебать их в пол. Так же, он реально хотел их обматерить. Но... Он не мог этого сделать, да и к тому же, из-за Системы, он не мог материться...

Фанчжэн глубоко вздохнул и затем, он спросил с улыбкой на лице: “Почтеннейшие, а какого рода храм, в ваших глазах, является большим монастырём? И какой монастырь, в ваших глазах, является маленьким храмом?”

Чжиюнь улыбнулся: “Ты что, спрашиваешь у моего Старшего Брата, совета?”

Чжинэн подыграл Чжиюню и затем, он слегка приподнял нос, в самодовольстве. И теперь, он выглядел как просвещённый монах, который смотрел на своих учеников, сверху вниз. С его точки зрения, Фанчжэн был очень молодым человеком, так что, было маловероятно, что он был умным и хорошо подкованным в Буддийской Дхарме. Более того, Чжинэн и вправду никогда не слышал о Монастыре Одного Пальца. К тому же, он даже не смог найти его на карте. Более того, он знал, что когда дело доходило до аббатов больших монастырей, то, они все, поголовно, были пожилыми монахами. Вот и вопрос. Как такой молодой парень, мог быть аббатом? Или же, он лгал или же, он был аббатом какого-то захолустного храма, где-то в сельской местности, с парой прихожан... И подобный храм, в его глазах, даже не считался Буддийским местом, для поклонения Будде... Для него, он был лишь загончиком, для овец.

[1] Обычный буддийский алтарь состоит из нескольких групп объектов. В тибетской традиции и родственных школах самыми важными являются три объекта, которые представляют тело, речь и ум Будды. Из них состоит базовый алтарь. Первым из этих объектов является статуя Будды или Бодхисаттвы, которая помещается в центре. Вторым объектом является сакральный текст, символизирующий речь Будды. Он завёрнут в тёмно-красную или жёлтую ткань и располагается слева от Будды. С правого бока алтаря размещается ступа, как символ ума Будды. Вместо каждого из этих объектов можно использовать изображения.