Система Будды и монах который хотел отказаться от аскетизма. Глава 9 — Мастер.настоятель храма и Волк.

Глава 9 — Мастер-настоятель храма и Волк.

Чжао Датун так же очень сильно нервничал, но он замаскировал это, выдав себе ментальную встряску.

 – Дикие звери, по своей природе, всегда боятся огня. Поэтому, я отказываюсь верить в то, что он сможет, с лёгкостью подавить свою животную натуру.

 – Но, по своей животной натуре, хищные звери должны кушать мясо... – пробормотал Ху Хань.

 – Заткнись! Ты что, думаешь, что мы недостаточно напуганы? Лучше найди мне причину, чтобы я смог собраться с мужеством! – пылко проревел на своего друга Чжао Датун. Чжао Датун был коренастым юношей. Но, он не мог воспользоваться своим коренастым телом, ведь для этого, у него не было подходящего оружия. И единственное “оружие”, что он мог сейчас использовать, было деревянной палкой. Он не был каким-то там легендарным персонажем – навроде У Суна из классического романа “Речные Заводи” [1] –, который, голыми руками, смог надвое разорвать настоящего свирепого тигра. Поэтому, лучшее на что он мог надеяться в подобной ситуации – это: отгонять волка и не давать ему приблизиться к его друзьям.

Но, в тот момент, когда  Чжао Датун на секундочку отвлёкся от волка, Одинокий Волк набрал скорости и рванул на них!

 – Осторожнее! –  предупредила Фан Юньцзин, а Ма Цзюань, в свою очередь, испустила душераздирающий крик!

Чжао Датун, чисто на рефлексах, рубанул самодельным факелом, вперёд! Из-за темноты и факельного света, всё что он видел перед собой, было сильно размытым. И, в тот момент, когда Одинокий Волк практически с ним столкнулся, он быстро его обогнул и затем, он набросился на Фан Юньцзин и Ма Цзюань. Ма Цзюань инстинктивно спряталась за Фан Юньцзин, у которой, в свою очередь, с лица пропали все здоровые цвета, кроме болезненно-белого. Она даже и не думала уклоняться, ведь её разум был парализован страхом. И находясь в ступоре, она наблюдала за тем, как волк приближался к ней всё ближе и ближе и поэтому, она закрыла глаза и подсознательно смирилась со своей неотвратимой судьбой.

Ожидаемая ею боль и шум от разрывания её собственной плоти, так и не появились. Вместо этого, она почувствовала какое-то существо, которое дышало ртом, в паре сантиметров от неё. Дыхание было влажным, и оно просто отвратительно воняло. Она почувствовала удушение.

И именно в этот момент, спокойный голос пробился к ней в уши, и он отправился прямиком в её сознание: “Амитабха. Волк, ты осмелился нападать на людей, что находились так близко к моему храму? Ты что, не боишься Цин Ю, а именно – архата укротившего дракона [2]? Я слышал, что мясо волков, было частом гостем в его рагу.

Слово Амитабха распространилось по округе волнами. И это были волны спокойствия, через очищение. Оно заявило на всеуслышанье: что в этом месте, теперь воцарится мир. Данный глас был бесстрашен и это бесстрашие, могли ощутить все, кто был тут. Тем не менее, последняя часть его высказывания, сделала неожиданный поворот. Она явно не звучала как то, что должен был всуе упоминать настоящий ортодоксальный монах.

Фан Юньцзин инстинктивно открыла глазки, и она увидела огромную волчью морду, что находилась, прямо напротив неё. Эта морда была схвачена сзади, – за шкирку на шкуре – и она, прямо в воздухе, кем-то держалась. А пасть на этой морде, была а миллиметре от того, чтобы свернуть ей шею!

Персона, что поймала данного волка за шкирку – был аббат храма Одного Пальца! Он стоял прямо перед ней, в обыденно спокойном состоянии, и он держал этого буйного волка, лишь одной рукой. Это был именно тот: справедливый, чистый и выглядящий слабым – учёный молодой аббат!

Этот худощавый молодой человек держал свирепого волка таким образом, как если бы это было самой естественной вещью, во всём этом мире и как будто, он делал это, на постоянной основе. Сцена, которая, по идее, должна была потрясти их всех, до глубины души, каким-то непонятным образом, ощущалось вполне обыденной и нормальной. Она была наполнена атмосферой настоящей и не иллюзорной красоты, которая заставила этих молодых любителей взбираться на горы, смотреть на данного монаха с благоговейным трепетом.

Звёздное небо – что находилось на заднем плане, – сверкало блистательным светом, и луна, в свою очередь, заявила о своем существовании здоровым лунным сиянием. Лунный свет и звёздное сияние, сосредоточили своё сконденсированное и цветастое великолепие, прямо на теле этого молодого монаха – как будто купая его в серебристо-сияющем фонтане. Он был священен, торжественен и достоин их всецелого уважения. И чем неистовей этот волк сопротивлялся, тем сильнее он подчеркивал всё великолепие данного молодого монаха.

Фанчжэн, в свою очередь, ни о чём таком, даже и не думал. Ведь волк в его руке, просто отказывался подчиняться его воле, и он был крайне непослушным. Он постоянно раскачивался и выгибал своё тело, в попытках укусить его за руку. Фанчжэн поднял вторую руку вверх и...

«Шлеп!»

Одна резкая пощёчина, заставила Одинокого Волка скулить. И теперь, в уголках его пасти, можно было увидеть кровь.

Фанчжэн начал объявлять выговор данному неразумному волку:

– Волк, ты так и не хочешь сходить с кривой дорожки?

После этих слов, еще три пощёчины приземлились на морду Одинокого Волка. Причём, на них, волк даже не успел отреагировать. После продолжительной ментальной культивации навыка “Ладонь Ваджры Великой Силы”, Фанчжэн обрёл вполне внушительную физическую мощь. Всего за четыре пощёчины, она превратила Одинокого Волка в жалкое существо. Теперь его морда была раздута, а его шкура лишилась части волосяного покрова. Если честно, он теперь выглядел нелепо и в нём не осталось ни капли от былого величия.

Одинокий волчара сейчас протяжно скулил, после получения по морде люлей. Всего пару секунд назад это был, чрезвычайно свирепый, дикий и ужасно голодный волк, но теперь, когда он столкнулся с таким мистическим монахом, он явно, всем своим телом, испытывал и показывал страх.

К тому же, волк с удивлением обнаружил, что он мог понять речь Фанчжэна и поэтому, он начал изливать ему, всё своё недовольство.

Фанчжэн так же прекрасно понимал слова Одинокого Волка. Оказалось, что волк был ужасно голоден и из-за гнетущей безысходности, он и напал на людей, у костра. Он не хотел умирать от голода, поэтому он и решился на подобный поступок. Иначе, он никогда бы не стал подходить к огню.

 – Ладно, забудем об этом. Это был твой первый проступок. И этот Нищий Монах предотвратил неизбежное. Так что, твой грех не был смертным. Но, тебе всё равно придётся за него отвечать. Буддизм старается спасти всех живых существ и поэтому, ради своего спасения и ради кармического баланса, ты будешь следовать моим учениям. Ты будешь культивировать в храме Одного Пальца и постигать правила жизни. Если ты преуспеешь в культивации, то тогда, в один день, ты сможешь избавиться от своей смертной оболочки, и ты достигнешь духовного состояния настоящего бессмертия, – Фанчжэн и на самом деле произнёс данные слова, со всей серьёзностью. Хотя, даже он сам, вообще не верил в эти слова, что он только что и произнёс. Он понимал, что современные знания этого мира, всё еще не позволяют объяснить существование Системы. И он не мог осмыслить всё, что она делала. Так же, Будда, что выбрал его, в качестве носителя, по словам Системы: “не был из этого мира”. Вот и вопрос, в их мире есть такая шутка, как достижение состояния Будды? Мог ли кто-то, в этом мире и на самом деле достичь последней стадии просветления и стать Буддой? Даже Система не гарантировала ему становление Буддой, что уж говорить о волке, который даже не понимает человеческого языка.

После того, как он закончил говорить, Фанчжэн отпустил данного волка.

Это действие выдало Фан Юньцзин, Ма Цзюань, Ху Ханю и Чжао Датуну такой неописуемый страх, что они, все вместе, быстро отступили назад, подальше от кровожадного волка.

Фан Юньцзин, в свою очередь, даже закричала в предупреждении:

 –Учитель, осторожнее, он очень опасен!

Ма Цзюань так же добавила:

 – Учитель, зачем вы вообще отпустили этого волка? Это волк! Он не понимает человеческого языка!

Ху Хань и Чжао Датун так же начали кивать, показывая их согласие с данными неоспоримыми доводами.

Фанчжэн сложил ладони вместе и обратился к этим напуганным людям:

 – Амитабха. Покровители, нет никакого повода для беспокойства. Этот волк истинно разумен. И поскольку этот Нищий Монах, уже его отпустил – это означает о том, что он ясно понимает все свои прегрешения! И, он обязательно понесёт за них наказание, – произнеся эти слова, он повернулся к волку и начал причитать. Фанчжэн не заботился о том: поверит ли ему эта группа молодых людей или же нет. – Волк, ты что, не собираешься искать прощения у этих покровителей?

Группа молодых людей с ошеломлением наблюдала за этим “представлением” и по его окончанию, они покачали головой. У них не было слов, чтобы описать всё происходящее.

Ху Хань пробубнил себе под нос:

 – Как, вообще, этот дикий волк, может понимать человеческую речь? Если он и действительно может её понимать, то я спущусь с этой горы на коленях, постоянно восхваляя Будду...

В тот момент, когда он произнёс эти слова, Ху Хань увидел, как лапы Одинокого Волка начали словно подкашиваться. Волк и на самом деле поклонился до земли, а затем, он даже слегка кивнул мордой, как будто он и вправду кланялся в подчинении.

Увидев такую мистическую сцену, данный квартет почувствовал себя так, как будто они, всё вместе, сейчас увидели призрака. Они быстро переглянулись и уставились на Фанчжэна с чистым и благоговейным трепетом. Квартет спонтанно схватил друг друга за руки и поклонился Фанчжэну, а затем, он произнёс: «Учитель, вы человек божий! Спасибо вам за спасение!»

Фанчжэн на это, лишь незначительно покачал головой и произнёс:

 – Амитабха. Спасение жизни всегда было лучше, чем возведение семиэтажной пагоды. Это было то, что любой монах, на моём месте, должен был сделать. Покровители, этот Одинокий Волк до безумия страдал от невыносимого голода, поэтому, он на вас и напал. Так что, если у вас, с собой, есть какая-нибудь пища, то не могли бы вы, с ним поделиться?

В подобной ситуации Фанчжэн был довольно-таки беспомощен. У него не хватало еды, чтобы пережить эту зиму. И если он покормит этого пышнохвостого проглота, то, скорее всего, ему придётся голодать... Подобные действия, возможно, приведут к его более ранней смерти. Вот поэтому, он и возложил свои надежды, на квартет.

Данный квартет стал свидетелем чудес Фанчжэна и поэтому, они полностью в него уверовали. Они возвели его на такой пьедестал, который был не ниже, чем у любого бога.

Поэтому, Чжао Датун поспешил прокричать:

 – Учитель, вы уже заявили о своих благих намереньях, и вы позволили узнать о них, этим четырём недостойным. Поэтому, если мне – Чжао Датуну, из-за этого придётся голодать, – я всё равно выдам этому волку, чего-нибудь покушать.

Высказав это, Чжао Датун быстро вынул из сумки: несколько кусков вяленого мяса, бисквиты, ветчину и сардельки. Он молниеносно снял с них упаковку и затем, он кинул всё это вкусовое великолепие, прямиком Одинокому Волку.

Одинокий Волк посмотрел на Фанчжэна, который, в свою очередь, лишь качал головой:

 – Тебе следует поблагодарить этих покровителей за проявленную милость. Ты так не считаешь?

Одинокий Волк отблагодарил их очередным поклоном.

Это действие заставило Чжао Датуна и всю его компанию, почувствовать небольшое смущение. Чжао Датун почесал затылок и пробормотал о том, что волку не нужно выказывать им благодарность. Ма Цзюань, Ху Хань и Фан Юньцзин, так же поделились едой с Одиноким Волком. Из-за чего, Одинокий Волк, в очередной раз отблагодарил их за щедрость. А затем, он опять посмотрел на Фанчжэна.

 – Давай уже, не стесняйся и кушай. А как доешь, ты приступишь к первой миссии, что выдает тебе этот учитель. Сегодняшней ночью, ты останешься снаружи, и ты будешь охранять этих покровителей, от любых напастей. А завтрашним утром, при успешном выполнении миссии, ты сможешь войти в храм, чтобы пройти посвящение в монахи, –казалось, что Фанчжэн сейчас обращался именно к человеку. И, фактически, Одинокий Волк, подобно человеку, кивнул мордой! Таким образом он выразил понимание сложившейся ситуации. Затем, как какое-то желе, он “растёкся” на земле, и после, он начал пожирать пищу, как голодный волк! Но, он и был волком! В общем: было предельно очевидно, что он был очень голодный.

 – Учитель, насчет этого... Мы не получили никаких травм, так что, с нами всё нормально. Поэтому, нет никакой нужды беспокоить Брата Волка, – Чжао Датун по-настоящему боялся этого Одинокого Волка. Волк всегда будет оставаться лишь хищным зверем. И было неважно, насколько он был покорен, когда он находился рядом с этим таинственным монахом, ведь его животное нутро, всё еще никуда и не делось! И в какой-то момент, инстинкты в этом волке, обязательно возьмут вверх. Каждое действие этого Одинокого Волка, отражалось дрожью по спине Чжао Датуна.

Ху Хань так же добавил:

 – Верно, верно, учитель. Нет никакой нужды беспокоить Братца Волка.

[1] «Речные заводи» (кит. трад. 水滸傳, упр. 水浒传, пиньинь: shuǐ hǔ zhuàn, палл.: Шуй ху чжуань) — китайский классический роман XIV века, основанный на народных сказаниях о подвигах и приключениях 108 «благородных разбойников» — повстанцев из лагеря Сун Цзяна на горе Ляншаньбо (провинция Шаньдун) в правление восьмого императора династии Сун — Хуэйцзуна (1124—1127). «Речные заводи» — первый в истории роман в жанре уся. Один из четырёх классических китайских романов.

[2] Так как никакой инфы на Русском, о нём нет. Придётся переводить самостоятельно.

Архат, который укротил дракона.

Говорят, что существовал такой человек, как Цин Ю, ему была известна истина, коей его обучил Будда и поэтому, в этом мире, он не боялся ничего. При этом, он знал истинную натуру всего.

В одном конкретном месте, существовал коварный дракон, который мучал людей. Цин Ю бесстрашно вступил с ним в схватку и после великого сражения, он его укротил. Да, это было так. Дракон признался в своей беспомощности и сдался на милость человеку, который овладел силами, что даровал ему Будда.

Вот поэтому его называют “Архат, который укротил дракона”.

И поэтому, в рисунках, где изображают Цин Ю, он часто находится рядом с драконом или же, он на нём верхом.

Хотя, на картине, что будет изображена ниже, они находились лишь в самом начале их взаимоотношений. И казалось, что они о чём-то договаривались.