Система Божественных Наград Глава 702

«Ха-ха!»

Столкнувшись с истерической угрозой со стороны Чэн Сяо, Тан Хаодун оставался спокойным; ни единого следа беспокойства не появилось в душе.

«Значит, ты только что выяснил отношения между нами двумя? Чэн Сяо, слишком поздно!» - усмехнулся Тан Хаодун. - «Каждый может грозиться, а ничего не делать. Тебе следует остановиться, пойти домой, умыться и поспать! Здесь тебе делать нечего. Когда ты попадешь в тюрьму, кто знаешь, может, ты кому-то приглянешься, и тогда твоя жизнь там станет очень уютной!»

Эта фраза была полна гомосексуального смысла.

Чэн Сяо дрожал от гнева, на его лбу выступили синие вены.

Он хотел поднять кулак и ударил Тан Хаодуна по лицу, сломав ему язык пополам. Однако побоялся.

Он раньше уже видел силу Тан Хаодун, и Чэн Сяо знал, что его мощь должна быть точно такой же, как у Тан Хаодуна, для успеха.

Чтобы излить гнев, Чэн Сяо мог только продолжать говорить: «Не думай, что сможешь подняться еще выше! Я тебя не боюсь! Моя семья Чэн пальца в рот не кладет. Посмотрим еще, кто из нас будет смеяться последним. Может быть, когда-нибудь на улице появится еще один труп, который будет в точности похож на тебя!»

Как только голос смолк, Чэн Сяо увидел перед собой красавицу. Грудь внезапно заболела, его ударили и он полетел назад.

Он с трудом поднялся с земли и обнаружил, что Хэтэуэй стоит в исходной позиции атакующей позы.

На лице Чэн Сяо читался испуг.

Эта белокурая девушка такая сильная!

Тан Хаодун улыбнулся и сказал Хэтэуэй: «Хватит. Этот парень скоро попадет в тюрьму! Теперь он как бешеный пес, который кусает людей. Нет нужды трогать бешеную собаку!»

«Хорошо» - Хэтэуэй получила приказ, кивнула и отказалась от атакующей позы.

Страдания, вызванные физической болью, временны. А вот душевная травма будет с тобой на протяжении всей жизни.

Причинять боль телу — это практика самого низкого уровня. Теперь Тан Хаодун больше любит психологически атаковать врага, чувство потери свободы определенно глубже, чем временная физическая боль.

Бедный Чэн Сяо, если все пойдет по заданной траектории, скоро потеряет свободу.

«Давай вернемся!»

Тан Хаодун больше не смотрел на Чэн Сяо и использовал пароль, чтобы открыть дверь в кондо. Он и Хэтэуэй вошли бок о бок и исчезли на глазах Чэн Сяо.

Чэн Сяо наблюдал, как как двое исчезают. Чудовищная ненависть захлестывала его, он поднял ногу и ударил в мусорное ведро у дороги.

Если бы он не выплеснул негативные эмоции в душе, то сразу же сошел бы с ума.

Неожиданно железный мусорный бак оказался чрезвычайно твердым. Чэн Сяо ударил ногой по мусорному ведру, и от удара у него на ноге трескались кость.

«Больно! Как же больно ...» - Чэн Сяо обнял правую ногу, и прыгал в петушиной стойке.

Он вернулся в семейную компанию и встретил своего отца Чэн Хунюаня.

Когда тот увидел смущение Чэн Сяо, он уже знал ответ. С каменным лицом он проговорил: «Ты потерпел поражение?»

Чэн Сяо сжал кулаки и упрямо сказал: «Папа! Этот сукин сын Тан Хаодун заупрямился, поэтому я встал перед ним на колени! Но он и тогда остался равнодушным! Я решил! Разве это не просто тюрьма? По оценкам, это займет самое большее два года. Я все еще молод. После того, как я выйду из тюрьмы, я устрою Тан Хаодуну сладкую жизнь!»

«Ты!» - взорвался Чэн Хунюань. И как его сыну, которого он растил, пришла в голову такие крайние мысли. «Посмотри на себя! А ты все еще хочешь с ним разобраться!»

Выражение лица Чэн Сяо было суровым: «Пока Тан Хаодун не умрет, я не найду себе место!»

Чэн Хунюань потряс руками, исчерпав все свои силы, и сильно ударил Чэн Сяо.

«Ты кусок идиота! Как ты можешь сражаться с Тан Хаодуном с твоим уровнем мышления? Ему будет проще разбавить тебя чем муравья! У него много связей. Он по-прежнему академик Китайской Академии Наук и входит в десятку выдающихся молодых людей Шанхая. Тебе с ним не справиться, и по тому, что случилось ранее, он как-то связан с колдовством. Даже я пострадал от него. Пусть даже у тебя есть способности, ты погибнешь. Тебе не избежать юридических санкций! А как насчет семьи Чэн? Что мне делать? Ты когда-нибудь думал об этом, эгоистичный ублюдок??? Все из-за того, что я тебя баловал!»