Пир Глава 19. Доклад

Дуань Мао Цзюань кивнул, как сын, рожденный от наложницы, он был очень похож на свою осторожную и робкую мать. Хотя он получал любовь своего отца, он никогда не думал о себе как о молодом хозяине. Таким образом, он был больше похож на своего третьего дядю, чем на собственного отца.

- Отец, сегодня кто-то издевался над мамой, - внезапно подал голос Дуань Мао Мин. По сравнению с его братом, который был моложе его на три месяца, этот ребенок имел характер демона разрушения. Его негодяйское отношение было похоже на отцовское, можно было сказать, что если бы этот птенец не был должным образом воспитан, то он мог бы однажды превзойти своего отца в плане зла.

- Над твоей матерью издевались? - Дуань Тинсюань не мог удержаться от смеха. Он опустил двух своих сыновей на землю и рассеянно стукнул Дуаня Мао Мина по лбу, -  Что за чушь ты несешь? Кто в этом дворце осмелится запугать твою мать, даже у твоей второй тети не хватит духу сделать такое.

- Это не вторая тетя, - Дуань Мао Мин потер лоб. Он бросил на отца возмущенный взгляд и сказал обиженным тоном:

- Мама куда-то ушла, а когда вернулась, лоб у нее был весь зеленый и синий, и она плакала.

- А ты уверен? - Дуань Тинсюань мог видеть по серьезному выражению лица своего сына, что это были слова от чистого сердца, и почувствовал холодок на спине. Внутренний двор всегда был гнездом интриг, полным людей, борющихся за власть, но, несмотря на это, они всегда играли по правилам. Да и кто вообще решится так пренебрегать правилами?

Какая мерзкая лисица вдруг решила применить физическую силу? Отвратительно! Это был особняк Ань Пин, что за выскочка внезапно отрастила волосы на груди и посмела перевернуть небо и землю?

Как только эта мысль пришла ему в голову, на него нахлынул неудержимый гнев, он  вошел в дом. Служанки быстро поклонились в знак приветствия. Сюй Ран Юн и наложница Цзян, которые сидели вместе, быстро встали, как только увидели его. Глаза Сюй Ран Юн слегка опухли, слезы потекли прежде, чем она произнесла хоть одно слово. Промокнув глаза носовым платком, она храбро втянула в себя воздух, прежде чем приказать служанке приготовить чай. Затем она пригласила Дуань Тинсюаня сесть на левую сторону кровати Кан, в то время как сама села на правую сторону. Наложница Цзян, поняв ситуацию, уже опустилась на соседний табурет.

Дуань Тинсюань был очень доволен «достойным и сдержанным» поступком Сюй Ран Юн. До этого она имела обыкновение плакать и рассказывать сказки, словно испорченная, недостойная, бесчувственная маленькая наложница, чтобы заслужить его благосклонность. Он внимательно оглядел свою жену и заметил синеватый лоб.

Нахмурив брови, он сказал:

- Когда я вернулся, то услышал, что ты хочешь поговорить со мной. Мин-Эр также сказал, что ты понесла потери. Я действительно не могу в это поверить. Правила и законы резиденции строго соблюдаются в этом месте. Что именно здесь произошло?

Сказав это, он медленно поднес чашку к губам и сделал глоток. В конце концов, он был наследником, независимо от ситуации, он все еще должен поддерживать достойную и элегантную ауру.

- Мой господин спрашивает меня? Тогда, не должен ли господин подумать немного, кроме тех, кто находится в Мэй Юэлу, кто еще в этом дворце осмеливается игнорировать правила? - Сюй Ран Юн холодно усмехнулась. Гнев бурлил в ее сердце: я сказала свою часть и не дам тебе шанса отступить. А теперь я посмотрю, как ты собираешься справиться с этой мегерой.

- Пфф... - благородство и элегантность принца мгновенно испарились, когда чай фонтаном выплеснулся из его рта. Он поднял ошеломленные глаза на Сюй Ран Юн:

- Ты была в Мэй Юэлу? Почему ты так внезапно пошла туда?

- Господин, вы можете сказать, что вы сами бросили этого человека туда. Хотя она могла бы быть в порядке в течение нескольких дней, возможно, даже недели или двух, но прошло уже полгода. Хотя я понятия не имею, что творится в сердце моего господина, я не могу со спокойной совестью просто наблюдать, как она страдает в полном одиночестве в этом несчастном месте. Повинуясь внезапной прихоти, я решила навестить ее сегодня. Это ведь не неправильно, правда?

Вырванные из контекста, эти слова, безусловно, тронули бы любое сердце своим уровнем щедрости и доброты. Однако Дуань Тинсюань, естественно, не был обманут их претенциозностью. Он слегка повертел чашку в руках, хорошо скрывая усмешку в своей улыбке, и медленно сказал:

- Разве ты только что не сказала, что эти люди не заботятся о правилах? Откуда взялась эта внезапная забота о ее здоровье?

Сюй Ран Юн остановилась, она отвернула голову в сторону и холодно фыркнула.

- Если она жестока, то у меня нет другого выбора, кроме как быть несправедливой.

- Перестань, нет никакой необходимости устраивать шоу передо мной, - Дуань Тинсюань поставил чашку на стол и тихо засмеялся, -  Ты думаешь, я не знаю, как сильно ты ее ненавидишь? Выложи свои карты на стол и скажи мне, что именно происходит.

Сюй Ран Юн знала, что ее муж был проницательным человеком. Можно было играть со словами несколько раз, но слишком частое использование этого приема превратило бы ее в лицемера, а ее муж ненавидел лицемеров больше всего. Поэтому она надулась и сказала:

- Вы правы, я действительно ненавижу ее, вы знаете, как сильно я страдала от ее рук?  Даже если ваши глаза не видели этого, ваше сердце знает. В тот день, когда вы отправили ее в Мэй Юэлу, я ничего не сказала, нельзя сказать, что я злорадствовала над этим, но я определенно испытала облегчение. После этого я уже просто не утруждала себя мыслями о ней и начала забывать.

- Только сегодня утром, когда старшая госпожа упомянула о ней, я вспомнила об ее существовании. Несмотря ни на что, это все еще живые люди. Неужели вы думаете, что у меня хватит духу смотреть, как они умирают с голоду? Я действительно забыла о них и почувствовала стыд за свою забывчивость, когда старшая госпожа подняла этот вопрос. Как только я вернулась домой, я сразу же собрала несколько человек и припасы, чтобы посмотреть и… в конце концов, хорошие намерения оплачиваются плохо, мой господин, просто посмотрите на мое лицо и мое тело...

Голос Сюй Ран Юн задохнулся, когда ее пальцы замерли над ушибленным лбом, а рукав платья соскользнул вниз, обнажив еще два синяка. Она со слезами на глазах сказала:

- Вот что я получаю за свою доброту. После стольких дней в Мэй Юэлу они не только не задумались о своем поведении, но и стали еще более неуправляемыми. Я не верю даже в то, что этот дворец может терпеть их. Господин, вы должны придумать способ справиться с ними, иначе кто знает, что может случиться.

- Эти женщины подняли на тебя руку? - Дуань Тинсюань втянул в себя холодный воздух. Он не удивился бы, услышав, что Су Нуан Нуан делает такие вещи. В тот раз она попыталась пнуть его за несколько пельменей. Он увернулся от ее атаки, но менее воинственный человек не смог бы этого избежать. Однако ему все еще было любопытно. В конце концов, эта женщина была высокородной леди, так почему же она всегда колотила и пинала людей по самым незначительным поводам? Она никогда не была такой раньше. Может быть, что-то в ней сломалось, когда она стала брошенной женой и ее настоящее «Я» проявилось?

- Нет, это не так, - Сюй Ран Юн все еще не решалась лгать, она фыркнула, - Они сушили бобы на солнце у входа, и я… я случайно поскользнулась на них.

Дуань Тинсюань слегка выпучил глаза, не зная, что сказать, и, наконец, хихикнул:

- Я вижу, это…гм, Ран Юн. Не то, чтобы я хотел читать тебе нотации, но человеку нельзя быть слишком гордым. Ты любишь расхаживать с высоко поднятым носом, но иногда неплохо было бы немного опустить голову, хотя бы для того, чтобы проверить, куда ступаешь.

- Господин, пожалуйста, не говорите о них ничего хорошего, - Сюй Ран Юн с первого взгляда поняла, что ее муж намерен все уладить, и не смогла удержаться, чтобы не бросить еще один камень. Она стиснула зубы и сказала:  

- Я только что оговорилась, это были не просто бобы для сушки. Они действительно расставляли ловушки. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь сушил бобы на солнце у входа во двор? Особенно, когда у них есть балкон, специально сделанный для таких вещей?