Должность Императорской Наложницы Глава 47.2. Нежность Императора

✿✿✿

В это холодное время года в пруду с лотосами оставались только увядшие лотосы. Чжуан Лоянь стояла на краю пруда, глядя на стебли лотосов. Она отказалась от плаща, который Юньси пыталась подать девушке. Чжуан Лоянь села на каменный стул сбоку и указала на воду. 

 – Летом этот пруд с лотосами является великолепным зрелищем для глаз. Но ещё до наступления зимы он опустился до такого состояния.

Как только Юньси услышала эти слова, она расплылась в улыбке.

 – Госпожа, хотя эти лотосы не могут цвести каждый сезон, они растут всё красивее с каждым годом. Завтра эта Нуби заставит людей очистить увядшие листья и стебли. В следующем году эти лотосы будут более привлекательными, чем в этом году.

 – Более того, когда эти лотосы цветут, они тихие и изысканные. К счастью, они не являются деликатными. Лучше бы эти цветы не были такими, – вздохнула Чжуан Лоянь в своём сердце. Как только нежные цветы расцветают один сезон, можно было бы бояться, что у них не будет шанса расцвести когда-либо снова.

 – Эта Пиньце приветствует Чунъи Чжао.

Чжуан Лоянь оглянулся назад. И тут девушка заметила знакомую женщину, которая выглядела старше её. Судя по её внешности, эта женщина не была высокопоставленной Императорской наложницей. Чжуан Лоянь нашла это странным. Почему этот человек специально пришёл, чтобы отдать ей дань уважения?

 – Не надо быть такой вежливой, Цайжэнь Кун, – Юньси была чрезвычайно искусна в распознавании того, что люди думают по их языку тела. Кроме того, она и Тинчжу были доверенными личными слугами Чунъи Чжао. По этой причине, когда они пошли, чтобы поддержать Цайжэнь Кун, это также иллюстрировало вежливость Чунъи Чжао.

Поскольку Юньси заговорила, Чжуан Лоянь вспомнила, кто такая эта Цайжэнь Кун. В ту ночь, когда скончался третий принц, эта Цайжэнь Кун настойчиво умоляла о встречи с ним больше половины ночи, но так и не смогла увидеть третьего принца в последний раз. И Император наказал её, чтобы она стояла на коленях в течение шести часов. Чжуан Лоянь вспомнила, что когда она покинула это место, взгляд Цайжэнь Кун был ужасающим. Однако в этот момент она не могла видеть даже следа безумия той ночи. Скорее всего, Цайжэнь Кун старалась быть максимально нежной и миловидной.

 – Большое спасибо Чунъи Чжао, – Цайжэнь Кун едва перешагнула двадцатилетний порог. В наше время она всё ещё считалась бы юной девушкой. Даже в древние времена она была похожа по возрасту на Гуй Фэй Шу. Но с первого же взгляда Чжуан Лоянь не смогла разглядеть в ней ни следа жизненной силы. Цайжэнь Кун казалась одеревеневшей, медлительной и ужасно бледной.

Как только Цайжэнь Кун поднялась на ноги, она сказала:

 – Эта Пиньце думала, что с тех пор, как все лотосы увяли, здесь никого не будет. Никогда бы эта Пиньце не подумала, что может испортить эстетическое настроение Чунъи Чжао.

 – Даже если эти лотосы засохли, они все равно обладают своей уникальной красотой. Цайжэнь Кун – утончённый человек. Это я нарушила твоё эстетическое настроение.

Цайжэнь Кун присела на каменный стул. Она перевела свой пристальный взгляд на улыбающуюся Чунъи Чжао. Этого человека можно было считать человеком, пережившим легендарную перемену судьбы. В прошлом Император забыл о ней, и Императрица стала относиться к ней с презрением. Неожиданно она вновь обрела благосклонность. Даже самая любимая Гуй Пинь Янь не могла сравниться с Чунъи Чжао. Цайжэнь Кун слышала, что эта девушка была только внешне привлекательна, и потеряла свою благосклонность из-за своего крайнего высокомерия. Теперь же казалось, что эти слухи были ложными.

 – Поскольку Чунъи Чжао знает, что даже пруд с увядшими лотосами содержит в себе свою собственную красоту, эта Пиньце думает, что Чунъи Чжао – тоже утонченный человек, – взгляд Цайжэнь Кун блуждал, опустившись на высохшие листья на поверхности пруда. – Эта Пиньце – обычный человек. Однако моя старшая сестра любила тихие места. Эта Пиньце только смотрит на одно из её любимых мест.

Чжуан Лоянь не ожидала, что Цайжэнь Кун упомянет свою старшую сестру в это время. Удивление пронзило её сердце.

 – Вас с сестрой связывали очень крепкие узы.

Цайжэнь Кун улыбнулась.

 – У этой Пиньце и старшей сёстры была одна мать. Когда Его Величество был ещё принцем, наш отец уже отправил нас в поместье принца. У матери было скромное происхождение, и она тоже была всего лишь наложницей. Его Величество сжалился над этой Пиньцей и старшей сестрой и дал нам должность Цайжэнь. Только из-за этого мать смогла войти в родовую усыпальницу нашего клана после смерти... – она замолчала. Как будто девушка что-то придумала. Горькая улыбка появилась на губах Цайжэнь Кун. – Эта Пиньце нарушила этикет и действительно говорила такие вещи в присутствии Чунъи Чжао.

Чжуан Лоянь вспомнила то безразличие, которое Император проявил тогда к Цайжэнь Кун. И она отчасти понимала, почему Цайжэнь так улыбалась. На её губах тоже появилась улыбка. 

 – Это меня не беспокоит. Нет никакого нарушения этикета для сестёр, чтобы говорить об интимных вещах.

Женщина, стоявшая перед Цайжэнь Кун, улыбнулась с достоинством и великодушием. А также, с необъяснимой красотой, которая смущала других. Сердце Цайжэнь Кун дрогнуло. С такой внешностью неудивительно, что она вернула себе благосклонность Императора. Она хотела сказать ещё что-то, но откуда-то издалека донеслись три хлопка (1).

Императорская процессия?!

Шок навалился Цайжэнь Кун. Она поспешно поднялась со стула и благонравно опустилась на колени. Она не осмеливалась поднять голову. Когда шаги приблизились, девушка заметила пару ярко-жёлтых ботинок, остановившихся слева от неё.

 – Почему возлюбленная наложница здесь, в такую холодную погоду? А что ты будешь делать, если простудишься? – голос Императора был чрезвычайно мягок. Он был нежен до такой степени, что казался нереальным. Даже когда Цайжэнь Кун и её сестра впервые вошли в поместье принца и получили некоторую милость, она никогда не видела, чтобы Император говорил с ней таким тоном.

 – Эта Пиньце не такая уж хрупкая. Может быть, Ваше Величество думает, что эта Пиньце – нежный цветок, к которому нельзя прикоснуться?

 – Возлюбленная наложница прекрасна, как нежный цветок, но не имеет его хрупкости. Этот Чжэнь очень рад.

Так что иногда Император действительно мог быть таким покладистым. Сколько императорских наложниц осмеливались так разговаривать с Императором? Неужели эта Чунъи Чжао действительно так невежественна или она забыла своё место из-за милости Императора?

 – У этого Чжэня есть нефритовая лампа с выгравированными на ней лотосами. Поскольку ты любишь лотосы, Гао Дэчжун доставит её во дворец Сихэ, чтобы избежать того, чтобы ты посещала этот пруд с лотосами зимой и глупо смотрела на него, – Фэн Цзинь протянул руку, чтобы взять мягкие руки Чжуан Лоянь. Их холодная температура заставила мужчину нахмурить брови. Но он не ослабил хватку. Фэн Цзинь повернулся, чтобы посмотреть на Цайжэнь Кун, которая кланялась ему всё это время. Нейтральным тоном Император сказал: – Ты свободна. Будет достаточно, чтобы Чунъи Чжао уделила внимание этому Чжэню.

 – Эта Пиньце сейчас уйдет, – Цайжэнь Кун отступила, всё ещё не поднимая головы. Оказавшись за искусственной горой, она заглянула в щель между камнями. Девушка увидела, как Чунъи Чжао дёрнула за рукав отчуждённого и далёкого Императора, и кисточки его одеяния задрожали от этого жеста.

_________________________________________

1. Три хлопка: куда бы ни направлялась Императорская процессия, везде будут раздаваться хлопки.