Долгожданный господин Хан Глава 2275. Почему он стал немного… самодовольным

Глава 2275. Почему он стал немного… самодовольным

.

Ши Сяоя все еще была слишком наивна.

Если бы она знала, то не проявила бы инициативу с такой готовностью, как будто она была способна выдержать его натиск.

На самом деле, сколько она могла на самом деле вынести, неужели она вообще не представляла?

Следовательно, Хан Чжолинь действительно переоценил выносливость Ши Сяоя.

На этот раз Ши Сяоя действительно почти упала в обморок.

Она была еще слабее, чем раньше!

Хан Чжолинь: «…»

Что он должен был теперь делать?

Он не мог продолжать, пока она была не в себе, верно?

Это сделало бы его слишком большим изгоем.

Смирившись, Хан Чжолинь мог позаботиться об этом только сам.

Он уныло использовал свои руки, стиснув зубы, когда смотрел на Ши Сяоя, которая уже отключилась и уснула.

Эта маленькая девочка... Как это расстраивает!

Какой сегодня был замечательный день, это был такой незабываемый день!

И все же она была таким разочарованием.

Она возбуждала его до тех пор, пока он не подумал, что сегодня вечером она была особенно компетентна, что она могла бы заниматься с ним этим до рассвета.

Кто знал, что спустя всего лишь некоторое время она просто сдастся на полпути!

Она флиртовала по-своему, но совершенно не собиралась нести за это ответственность до конца.

Она просто оставила его разгребать все самому. Разве это не было так мучительно?

Хан Чжолинь чувствовал себя настолько подавленным, что хотел разбудить Ши Сяоя.

Но, увидев, как жалко выглядела девушка, как в уголках ее глаз все еще стояли слезы, а щеки порозовели, Хан Чжолинь не смог этого вынести.

Он мог только уныло смотреть на Ши Сяоя, полагаясь на свое воображение.

Когда он действительно ничего не мог с собой поделать, он опускал голову, чтобы поцеловать ее.

Когда он, наконец, закончил, он притянул Ши Сяоя в свои объятия, думая про себя, что не может доверять фальшивым позам Ши Сяоя в будущем.

Это было хуже, чем то, что он сдерживал себя ранее.

По крайней мере, тогда было начало и конец. Это было намного лучше, чем эта внезапная остановка на полпути.

Хан Чжолинь втайне решил, что в будущем он должен брать с собой Ши Сяою, чтобы заниматься спортом и тренировать ее тело.

Уровень ее физической подготовки был слишком плох!

Размышляя об этом, Хан Чжолинь обнял Ши Сяоя и заснул.

***

На следующий день, как только Ши Сяоя открыла глаза, она увидела Хан Чжолиня с мрачным лицом.

Однако люди, которые были симпатичными, все равно оставались симпатичными, даже с мрачными лицами.

Возможно, Ши Сяоя сначала не понимала, почему Хан Чжолинь так хмурился.

Она невинно захлопала своими длинными ресницами.

Но через некоторое время она вспомнила об этом.

Она вспомнила, что, казалось, не продержалась очень долго, прежде чем отключилась, и она даже не представляла себе, что произошло потом.

Кто знал, как Хан Чжолинь облегчился после?

Ши Сяоя почувствовала укол вины в своем сердце прямо сейчас.

– Ты проснулся так рано? – Когда Ши Сяоя сказала это, она не смогла скрыть острую боль вины, которую почувствовала в своем сердце.

Она увидела, как Хан Чжолинь медленно повернулся, чтобы посмотреть на нее, подняв бровь.

Действительно, она видела, как Хан Чжолинь усмехнулся и сказал:

– Я зря занимался посреди ночи, это так удручало меня, что я не мог уснуть. – Хан Чжолинь указал на свои темные круги под глазами. – Это свидетельство того, что мое желание не было удовлетворено.

Ши Сяоя: «…»

Проснувшись ранним утром перед этим изображением, она действительно не смогла отреагировать.

Он не был таким в прошлом!

Она не стала бы говорить о том, насколько другим было поведение Хан Чжолиня до того, как он влюбился.

Но даже его поведение после того, как он влюбился, никогда не было таким.

Почему этим утром он стал немного... странным?

Может ли это быть последствием того, что его желания не исполнились?

Уголки глаз Ши Сяоя дернулись.

– Я… Я не нарочно так сделала.

Ее голос был таким мягким. Она выглядела такой жалкой, и ей даже показалось, что она ведет себя немного мило. Хан Чжолинь действительно не мог ничего с ней сделать.

Он даже не мог пробудить свой гнев и мог только чувствовать себя подавленным.

Хан Чжолинь вздохнул и сказал:

– Ты... ты действительно...

То, что он был подавлен из-за нее, фактически лишило его дара речи.

.