Марвел: Вижн Глава 131: Вечное пламя

[От лица Тора Одинсона]

Тор вместе со своими друзьями, легендарными воинами и немногочисленной эскадрой лучших бойцов Асгарда и Ванахейма, часто проходил испытания, как на психическую, так и физическую выносливость, сталкиваясь с самыми разнообразными врагами.

— От всех этих боев и крови у меня начинается зуд, но я ничего не могу с этим сделать, — пожаловался Фандрал, поддерживая уставшего Вольштагга.

— А почему бы тебе не почесать его так, как ты умеешь? — насмешливо произнес мужчина, прекрасно понимая, насколько сильно его верный товарищ, ценит свой образ и внешность.  

— И полностью пропитаться этим отвратительным смрадом? Нет, спасибо. Боюсь, таким образом, моя мужественность и гигиена будут поставлены под сомнения, — пожаловался Фандрал, явно испытывая желание сменить свою одежду. Тем не менее мужчина не был настолько глуп, чтобы из-за своей прихоти подвергать себя и своих друзей дополнительной опасности.

Не говоря уже о позоре, который обрушится на него, и насмешках над его могучей доблестью. Пусть лучше сам Всеотец бросит его в Нифльхейм, где он будет вечно страдать от смертельного холода и ледяной тундры, чем подвергнется публичному позору. В этом случае, после того как он переступит через ворота Валгаллы, его предки будут вынуждены со стыдом остричь свои бороды... если он вообще будет достоин встречи с ними после переправы через великую реку.

— Аррр, ты снова заблудился в своих мыслях. Удивительно, как человек с такими неправильными приоритетами смог подняться в ряды элитных воинов Асгарда, да еще и удостоиться стать героем многочисленных баллад, — размышлял вслух Вольштагг, но Фандрал никак на это не отреагировал.

— Ты сейчас под воздействием алкоголя, или ты говоришь такие дельные слова, когда трезв?

Волштагг наклонил голову и вздохнул, увидев прислонившегося к дереву молчаливо ухмыляющегося Хогуна.

Небо мрачно загрохотало, и вместе с ним появились белые трещины молний, за которыми последовали раскаты грома. Природное явление последовало своему спонтанному, хотя и естественному порядку и полностью очистило небо. С этим звуком появился Тор, который спокойно подошел к Хогуну, выглядевшему куда лучше, чем остальные легендарные воины.

— Как все прошло там, внизу? Должно быть, для них это было больно, — прокомментировал мужчина, увидев, как Тор повалил дерево, чтобы использовать его в качестве сиденья.

Прекрасно выглядящий, если не считать грязи и копоти по всему телу, мужчина небрежно ответил: — Я очистил долины и горы за тремя озерами. Сейчас от них остались лишь обугленные ошметки и пепел. Кстати, вы ребята выглядите не так плохо, как я ожидал.

Эти слова были привычным проявлением хвастовства Тора. После изгнания мужчина сильно изменился, но время от времени эта черта его характера давала о себе знать.

— Почему ты решил послать Сиф с этими мидгардцами? Лучше бы у них был надежный проводник, а ее сила помогла бы нам в бою, — спросил Хогун у своего друга и будущего короля.

Тор посмотрел на небо, словно пытаясь заглянуть сквозь облака и увидеть вечную звездную ночь космоса.

— Если бы не мои обязанности, я бы сам отправился с ними. Мне было нужно послать кого-то, кто соответствует силе Вижна и Ванды и будет способен помочь им в бою. Сиф лучше всех подходила на эту роль, — не особо задумываясь, ответил Тор.

Волштагг и Фандрал безмолвно слушали слова будущего короля, и его слова определенно задели их.

— Ты сомневаешься в Сиф, своем давнем друге и верном мече. Ты пренебрегаешь ее силой и способностями сравниться с ними? — спросил Фандрал, потрясенный тем, что Тор, по его мнению, сильно принизил силу девушки, которая, возможно, была сильнейшим воином в их квартете.

— Ха-ха-ха-ха, их сражение против демонов пламени в Гораге, конечно, было впечатляющим зрелищем. Вряд ли Тор стал бы так откровенно сомневаться в нашей силе, если только это не правда, — с приступом кашля засмеялся Вольштагг.

Тор посмеялся над своими уязвленными друзьями, но, тем не менее, подтвердил слова мужчины: — Вижн силен. Я не могу полностью оценить его способности, но он более чем способен сражаться со мной на равных. Ванда и Пьетро были гораздо слабее, когда я видел их в последний раз, а теперь девушка стала признанной колдуньей, которую даже мать хочет взять под свою опеку. Ха-ха-ха, даже Локи не удостаивался такой чести. Что касается Пьетро, то, несмотря на то, что он явно слабее всех, его скорость уже практически доросла до божественного уровня.

Тор несколько раз сжал и разжал кулаки и впервые засомневался в том, насколько быстро он становится сильнее.

В звездном мире существовали тысячи рас, которые жили и на десятую долю меньше среднего асгардца, но при этом рождали воинов и бойцов, способных на равных сражаться с самыми сильными воинами его мира.

— Я понимаю тебя, Тор.

Голос Вольштагга вырвал принца из его внутренних размышлений.

— Самодовольство — величайший враг, которому подвержен каждый воин, и именно к этому чаще всего приводит долгая жизнь. Может быть, это хорошо, может быть, нет — но один факт остается неизменным: мы проигрываем, если слабеем, и побеждаем только тогда, когда становимся сильнее.

С тяжелым ворчанием и чудовищным усилием, от которого земля под ним пошла трещинами, гигантский асгардец поднялся на ноги и водрузил на плечи свой огромный топор.

— Да, Хогун, Фандрал. Принц, которому вы присягнули на верность, только что назвал ваше столетнее мастерство в бою слабым по сравнению с мидгардцами, которым нет и тридцати лет.

— Я проткну тебя топором, если ты и дальше продолжишь лежать на земле. Земля — это место отдыха только для мертвых и бездомных!

Хотя обращались не к ним, близстоящие воины, которые тоже отдыхали, быстро поднялись и, выпрямившись, крепко схватились за оружие.

Считается, что боевой дух Асгарда бессмертен. Он горит так ярко, что даже тени смерти не могут погасить его. Негаснущее пламя горит как маяк, пока он ищет своих товарищей по битве, пока не попадает в великие залы Валгаллы, где отдыхает, ужинает и обедает с легендарными воинами Асгарда.

Чтобы стать вечно горящим пламенем, нужно лишь разжечь его от теплого утешительного огонька и довести до пылающего инферно, которое не смогут погасить даже смертельно холодные ветры Хеллхейма.

Как мог Один стать одним из самых могущественных богов, когда-либо существовавших после появления первого света, выиграть десять тысяч войн и завоевать девять королевств, если он управлял обычными людьми?

Буквально видя, как решимость его народа ярко горит перед его глазами, Тор, как их будущий король, должен был сделать так, чтобы они никогда не теряли пламя страсти в своих сердцах.

— ХЕЙМДАЛЛЬ!

 Сын Одина и бог неба возвысил свой голос в великом крике, превратившем яркое дневное небо в непроглядную тьму.

— Пока последние силы не покинут наши груди, и мы не рухнем от изнеможения, я приказываю тебе не отступать от предстоящих битв.

Мир погрузился в тишину: ветры перестали дуть, животные и лесная живность в страхе замерли.  

Под темными тучами Тор и его воины смотрели на небо и ждали.

Свет Радужного Моста — звезды Асгарда, видимой во всех девяти королевствах, — прорвал темные тучи и обрушился на ожидающих воинов, увлекая их в битвы, которые будут продолжаться до тех пор, пока Тор Одинсон не выжмет из их тел последние силы.

°°°°°°°°

[Асгард]

Наблюдая за каждой секундой похода Тора с тех пор, как он ступил за пределы Радужного Моста, Хеймдалль, как вечный страж и наблюдатель, стал свидетелем всех последних событий.

— Мой король...

Голос мужчины прозвучал прямо в ушах Одина, и Всеотец, пронзив взглядом космос, посмотрел на Тора, отдавая Хеймдаллю императорский приказ, которому страж обязан был подчиниться.

Ответа от Одина он так и не дождался, но последовавшие за этим события дали ответы на все его вопросы.

Без приказа Хеймдалля свет Радужного Моста медленно ожил и пронзил звезды, не обращая внимания на физически непреодолимое расстояние, чтобы осветить Тора.

После этого Радужный Мост выключился, и огромная первозданная руна, покрывавшая весь купол, ожила.

Она предотвращала включение портала другим человеком, включая Хеймдалля, кроме как по воле Всеотца.

Увидев это, мужчина вздохнул, его бесстрастный взгляд не отрывался от Тора. Он наблюдал и ждал, чтобы увидеть результаты решимости, с которой они бросились на Одина.

— Какое же дерзкое это молодое поколение...