Три жизни, три мира: Записки у изголовья ✅ Глава 11.2

Фэн Цзю слышала о Девичьем празднике клана Бийняо и его традиции, по которой девушки бросали ароматные саше.

Говорили, что в городе ночью из земли поднималась башня. Она называлась башней Вега. Миллионы лет назад королева Вега со звезды Вега подарила ее принцу Бийняо в знак любви. Хотя повелительница звезды Вега была щедра, Бийняо не выходили замуж за чужаков. Несмотря на это недолгое ухаживание, в конце концов, они оба могли только сожалеть, что их любви не суждено было сбыться. Они оставили позади эту одинокую башню, которая появлялась вновь только в ночь Девичьего праздника. В эту единственную ночь в году девушки с тайными желаниями взбирались на нее и признавались в своих чувствах.

Согласно обычаю, девушки приносили свои вышитые вручную саше и поднимались на башню. Если парень, который им нравился, случайно проходил мимо, они бросали ему свое саше. Тот, кому девушка пришлась по нраву, поймал бы саше, а кому нет, выбросил бы его. Поймавший саше должен был сопровождать девушку-владелицу на ночной прогулке.

Фэн Цзю искренне считала, что эта традиция была одновременно романтичной и веселой. Если бы в Цинцю были заведены такие порядки десятки тысяч лет назад, Ми Гу не был бы одинок до сих пор.

В приподнятом настроении она провела Сицзэ до самой башни Веги. По дороге они увидели парня, который продал им фигурку из теста. «Барышня, вы, кажется, торопитесь, - крикнул он им вслед. - Вы собираетесь к башне Вега? Мой вам совет - ваш спутник слишком красив, вам не следует идти в это место!»

Несмотря на спешку, Фэн Цзю не забыла обернуться и поблагодарила парня: «Мы идем туда только для того, чтобы посмотреть. Он уже занят; он не будет ловить чужие саше. Спасибо за напоминание».

Он сказал что-то, но его слова заглушила толпа. Поэтому Фэн Цзю обеспокоенно спросила Сицзэ: «А ты слышал, что я сказала?»

С естественной легкостью Сицзэ взял ее руку в свою, чтобы они не потеряли друг друга в этой толчее.

– М-м-м, что я уже занят.

Фэн Цзю опустила маску и сделала серьезное лицо: «Ах, это я сказала тоже, но дело не в этом. Важно то, что ты ни в коем случае не должен случайно поймать чье-то саше, понял?»

Минуту назад она забыла сказать ему об этом. Сицзэ был одиноким человеком, лишенным счастливого детства. Прямо сейчас, что бы он ни увидел, всё было ему в новинку. Она поняла это по тому, как он заинтересовался мячом, маской и кубом Багуа. Если и ароматное саше одной из девушек покажется ему интересным, и он поймает одно из них из любопытства... Эта девушка будет думать, что ее желание исполнилось. Когда она узнает, что он лишь собирался поиграть, этой девушке будет очень больно. А если она примет все слишком близко к сердцу, то может даже броситься вниз с башни Веги.

При этой мысли на сердце у Фэн Цзю стало горько. Она снова обратилась к нему: «Тебе абсолютно запрещено ловить какие-либо саше, понятно?»

Взгляд Сицзэ задержался на ее лице. «М-м-м, понятно», - сказал он с едва заметной улыбкой на губах.

- Ты уверен?

- Совершенно.

Фэн Цзю облегченно вздохнула.

К сожалению, она была слишком наивна в своих рассуждениях. В тот момент, когда они прибыли к башне Веги, на них полетели бесчисленные ароматные мешочки.

Фэн Цзю нахмурилась. В легендах этот акт подбрасывания саше был не более чем шансом, который зависел от судьбы. Но саше, которые падали на тело Сицзэ, теперь крепко прилипли к нему. Не слишком ли это агрессивно?

Она, наконец, поняла, о чем говорил парень, продающий фигурки из теста.

Из башни вырвался порыв ароматного воздуха. Ряд хихикающих девушек склонился над балконом, в то время как стайка других радостно спускалась вниз, не желая упускать господина, которого они облепили саше с головы до ног, чтобы он выполнил обещание.

Продавщица косметических средств, стоявшая рядом с Фэн Цзю, сочувственно посмотрела на нее.

- Барышня, вы, должно быть, нездешняя. Вы пришли сюда сегодня вечером со своим возлюбленным?

Фэн Цзю не обратила внимания на то, что Сицзэ назвали ее возлюбленным.

- Тетушка, а как вы узнали, что мы не отсюда? Тогда вы должны знать, почему эти саше не падают?

Пожилая женщина продавала косметику под башней Вега почти всю свою жизнь, конечно, она знала почему. Выражение ее лица было странным, когда она ответила: «Раньше эти саше были обычными, и башня Вега была благодатной почвой для романтики. Затем, сто лет назад, появился необычайно красивый мужчина, о котором грезили все юные девушки. Поскольку они хотели быть его спутницами хотя бы на одну ночь, они объединили свои усилия и сделали эти саше такими, чтобы они прилипали к его телу, не падая на землю». Она печально вздохнула: «Поэтому красивый мужчина был вынужден сопровождать 73 юных барышни на прогулке по имперскому городу в ту праздничную ночь со скудными силами одного человека. Я до сих пор помню ту ночь. Небывалое было зрелище, скажу я тебе».

Фэн Цзю представила себе эту сцену в своей голове и заметила: «Не сомневаюсь, там было на что посмотреть. Интересно, на ком из этих 73 девушек женился впоследствии этот красавец? Но кто бы это ни был, это одна из самых прекрасных историй, которые я слышала».

Пожилая женщина снова бросила на нее сочувственный взгляд.

- Знаешь, что было потом? Впоследствии этот господин из девяти поколений единственных сыновей перестал любить женщин.

Ошеломленная Фэн Цзю внезапно повернулась и посмотрела на Сицзэ. Неудивительно, что большинство людей, проходивших сегодня под башней, были оборванцами. Неудивительно, что Сицзэ был весь усыпан саше, как только попал сюда. Он смог защитить ее от саше благодаря своей ловкости, но из-за этого, он не был в состоянии защитить себя.

Именно она настояла на том, чтобы привести сюда Сицзэ. Это было непреднамеренно, но если Сицзэ в конечном итоге пойдет по стопам своего предшественника и тоже станет мужеложцем из-за этого... Это было просто немыслимо.

Не смея больше думать об этом, она схватила Сицзэ за руку и потащила его за собой. Позади них раздавались неясные крики раздраженных женщин: «Господин, куда же вы? Не убегайте...» Она схватила Сицзэ и побежала так быстро, как только могла.

Толпа расступилась, пропуская их. Настойчивый ветер преследовал их, когда несколько упавших цветков цереуса были раздавлены их ногами.

Уличный свет постепенно угасал. Сицзэ, который тащился за ней, неторопливо молвил: «Почему мы убежали?»

При этих словах Фэн Цзю вспомнила девушек на башне и содрогнулась.

- А что еще нам оставалось делать? Не хочешь же ты сказать, что желаешь провести всю ночь, сопровождая их по столице?

Сицзэ сделал паузу.

- Ты не хочешь, чтобы я пошел с ними?

Он потащил Фэн Цзю в маленький переулок. Хотя свет ламп был скудным, здесь было больше цветов Фулин и цереуса, чем фонарей на рыночной площади. В лунном свете, пробивающемся сквозь облака, было довольно светло.

Фэн Цзю остановилась и тяжело задышала, подумав про себя, какой глупый вопрос он задает. Конечно, я не хочу, чтобы ты из-за них поменял ориентацию. Однако она бежала и говорила одновременно, и не могла не дышать прерывисто. В эту секунду она не могла даже сказать «М-м-м», поэтому просто кивнула. Этот кивок, казалось, понравился Сицзэ.

Цветы Фулин и цереуса медленно плыли в воздухе. В переулке было странно тихо, и единственным звуком было ее дыхание. Они бежали в спешке, но цветочный венок умудрился не слететь с ее головы. Ее распущенные волосы свисали из-под венка, как черная атласная лента. Пряди прилипли к потному лбу, на котором изящно выделялась метка в виде цветка Феникса. Белоснежное лицо Фэн Цзю вспыхнуло румянцем.

Она и в самом деле была очень хороша собой, но поскольку была еще молода, то не имела дела со всякими романтичными штучками. И все же в это время она действительно излучала очарование более искушенной женщины.

Кипарисовая маска висела у нее на шее, лисьи уши царапали подбородок. Чувствуя себя неловко, она потянула ее, но маска лишь отскочила назад. Она толкнула снова, выглядя немного по-детски в своем усилии.

Сицзэ подошел ближе и помог ей удержать маску. Он просто держал ее, не говоря, поможет ли ей снять ее или нет. Его прекрасные глаза продолжали смотреть на ее лицо.

Не зная, что делать, Фэн Цзю тоже подняла глаза и посмотрела на него. Какое-то время они так стояли, глядя друг на друга, пока она не почувствовала, что атмосфера стала какой-то странной. Увидев, что Сицзэ наклонился, она поспешила сделать шаг назад и сказала: «Я так давно не бегала...» Ее последующие слова были прерваны Сицзэ. Он отбросил маску одной рукой, а другой обнял ее за талию, затем наклонился к ее губам и прошептал: «Я тоже».

Фэн Цзю моргнула и оттолкнула Сицзэ, но тот не двинулся с места. Его дыхание коснулось ее губ, щекоча их. Она положила руки ему на грудь. Она не могла оттолкнуть его, но было бы странно, если бы она не попыталась. Поэтому она сделала еще одну попытку, но он по-прежнему не двигался с места. Когда она снова собралась толкнуть его, хватка на ее талии внезапно усилилась, притягивая все ее существо к его телу. Она вздрогнула и вскрикнула. Как только она заметила улыбку, вспыхнувшую в его темных глазах, ее рот мгновенно наполнился теплом. От потрясения осознанием того, что это был его язык, у нее закружилась голова.

Его спокойные глаза, казалось, были освещены лунным светом. Он продолжал терзать ее язык; она не знала, до какой степени он намеревался надавить на нее, смутно чувствуя, что он делает что-то не так. Она начала шевелить затвердевшим языком и почувствовала, как напрягся Сицзэ. Чувствуя себя ободренной, она неуклюже обвила язык Сицзэ, желая заставить его вернуться. Сицзэ старался быть чутким, координируя свои действия с ее, чтобы позволить ею языку полностью скользнуть в его рот.

Фэн Цзю любила покрасоваться и чувство соперничества было ей не чуждо. Как только у нее возникло желание размять мышцы, ее было уже не остановить. Запах белого сандалового дерева ошеломил ее; он исходил от тела Сицзэ. Ее разум опустел. В сочетании с ее инстинктом соперничества, все, что она знала, это то, что она хотела одолеть Сицзэ в этом страстном поединке.

Она положила руки ему на плечи, встала на цыпочки, прижалась губами к его губам и принялась исследовать языком его рот, думая про себя, что все это время вела себя оскорбительно. Много позже она, наконец, оставила Сицзэ в покое, совсем запыхавшись и ощущая слабое онемение и боль на кончике языка. Дыхание Сицзэ выровнялось, его нос коснулся ее носа. Он коснулся губами уголка ее рта и лизнул ее нижнюю губу. От этого нежного прикосновения по ее телу пробежала дрожь. Он задержался на ее губах еще на мгновение, а затем отпустил ее.

Кипарисовая маска снова была надета на ее шею, и лисьи уши все еще щекотали ей подбородок.

Остановившееся время снова начало свое течение. Цветы цереуса, собравшиеся поблизости, тихо расступились, оставив след из точечного света, как летние светлячки.

Сказать, что Фэн Цзю была ошеломлена, это ничего не сказать. Осознав, что натворила, она на некоторое время замолкла.

Сицзэ поднял руку к цветочному венку на ее голове. Она отступила, чтобы избежать его прикосновения, и оттолкнула его руку, повисшую в воздухе. В этот момент на кончики его пальцев упал цветущий в ночи цереус, и его сияние как рябь рассеялось на ладони.

В темноте раздался голос: «Я…Я...» Прошло много времени, но она больше ничего не могла сказать. Некоторое время спустя, не услышав от Сицзэ ни слова, она сказала со смущением и замешательством: «Я не знаю, что делала. Сегодня я была в восторге, как в детстве, когда не было ни печали, ни тревог. По правде говоря, какое-то время я была очень счастлива».

Сицзэ посмотрел на нее: «Почему ты больше не счастлива?»

Она сдержала волнение и попыталась изобразить спокойствие.

- В последнее время ты мне очень помогаешь. Думаю, отношения между нами можно считать дружбой. Может быть, я сделала что-то, что заставило тебя неправильно понять, но я не хотела. Несмотря на то, что мы женаты на бумаге, этот брак был нежеланным для нас обоих. Давай будем друзьями, как ты думаешь?

- И ты думаешь, что так будет лучше? - сказал он уже более мягким голосом. - Тогда о ком ты сейчас думала?

О ком она думала? Конечно, она ни о ком не думала. Она решила, что, должно быть, была одержима, раз намеревалась поделиться с ним своими чувствами. Фэн Цзю тряхнула головой, как будто отгоняя наваждение, и сказала: «Я ни о ком не думала, с чего ты взял? - Желая, чтобы он просто забыл о случившемся, она добавила: - Я слышала, что это хорошо - не иметь желаний и иллюзий. Я никогда не была такой раньше и не хочу быть такой сейчас. Я не хочу лелеять ложные надежды или мечты, и я не хочу становиться чьей-то мечтой или надеждой. Ты понимаешь, о чем я говорю?»

Сицзэ спокойно изучал ее. Когда она произносила эти слова, он не смог отыскать ни следа той наивности и простоты, которая была там, когда они бежали среди цветов цереуса. Теперь на ее лице появилась редкая настороженность. Как и следовало ожидать, было еще слишком рано. Иногда ему казалось, что она очень умна, но в то же время она была очень глупа, а иногда она была глупа и умна одновременно. Чтобы ослабить ее бдительность, ему оставалось сначала сделать то, что она хотела.

Его глаза на мгновение остановились на ней: «Это был просто остаточный яд, который еще не выветрился. О чем ты только думала?»

Фэн Цзю была сбита с толку.

Когда Сицзэ поцеловал ее несколько минут назад, она подумала, что он либо отравлен, либо она ему нравилась. Она не думала, что он настолько невезуч, чтобы быть отравленным дважды, поэтому решила, что верен последний вариант. Она даже поцеловала его в ответ. Она явно была не в своем уме.

Фэн Цзю собралась с духом, думая, что делает шаг назад, чтобы Сицзэ мог признаться с достоинством. Она не ожидала, что это действие яда будет таким затяжным. Может быть, она заразилась от него, и все это из-за яда.

Поскольку Сицзэ спросил, о ком она думает, он, должно быть, понял из ее слов, что она решила, что нравится ему. Естественно, он подразумевал, что она слишком много думает. Впрочем, так и было. При этой мысли ее лицо немедленно вспыхнуло от стыда, и она сдавленно засмеялась: «О, так это был остаточный яд. Я... Я осторожный человек, поэтому иногда мне легко переусердствовать. Не смейся надо мной, ха-ха-ха. Но этот яд действительно силен. Прошло уже больше десяти дней, а у тебя все еще остаются побочные эффекты. Разве тебя это не беспокоит?»

Какое-то время Сицзэ молча смотрел на нее, потом сказал, как полагается: «Яд змея сильнодействующий, но беспокоиться не о чем».

Фэн Цзю прислонилась спиной к стене, не зная, что еще сказать. Сицзэ больше не говорил; казалось, воздух аж загустел от неловкости. «Ты, должно быть, чувствовал себя не в своей тарелке, когда яд подействовал?» - сказала она, наконец.

Сицзэ спокойно ответил: «М-м-м, мне остается только терпеть».

Фэн Цзю позволила вырваться сочувственному «ох», прежде чем переулок снова погрузился в тишину. В этой тишине она вспомнила один интересующий ее вопрос. Она хотела сдержаться, но не смогла и, в конце концов, спросила: «Если ты старался терпеть, то почему?..  Почему ты не попытался вытерпеть это прямо сейчас?»

- Нехорошо слишком себя подавлять, - откровенно ответил он. - Ты сказала, что мы будем друзьями. Если мы друзья, ты не должна возражать против такой мелочи, не так ли?

Фэн Цзю не знала, почему она чувствовала себя немного раздраженной, но слова Сицзэ имели смысл. Более того, если она сейчас рассердится, это только покажет, что она малодушна. «Конечно, я бы не возражала, но ты так долго терпел», - сказала она, издав вынужденный смешок.

Взгляд Сицзэ впился в нее. «Потому что я так долго терпел это, у меня уже не осталось сил, - не дожидаясь ответа Фэн Цзю, он схватился за грудь и нахмурился, как будто ему было больно. - Кажется, рана открылась, когда мы только что бежали. Ой, как больно. Давай вернемся».

Десять дней назад он был ранен и к тому же отравлен ядом, но заявил, что все в порядке. Хорош лжец. Фэн Цзю не могла спокойно смотреть, как кто-то страдает. В этот момент она была слишком взволнована, поэтому всё остальное вылетело у нее из головы. На уме у нее была только одна забота. Она шагнула вперед и обняла Сицзэ.

- Похоже, твоя рана тяжело заживает. Если бы я знала об этом, то не стала бы заставлять тебя выходить. Давай поспешим обратно. Я позову кого-нибудь, чтобы о тебе позаботились.

Она встревожено поддержала Сицзэ, не заметив, как на его губах появилась улыбка.

Чача все еще находилась в святилище Цинань. Ее юная замена выглядела довольно умной, но, в конечном счете, была не так хороша, как Чача. Например, из-за ее юного возраста, существовала проблема того, где Сицзэ остановится сегодня вечером.

Если бы это была Чача, подумала Фэн Цзю... Она бы подложила еще одну фарфоровую подушку на ее кровать, когда никого не было рядом. Вместо этого ее юная замена была намного осторожнее.

- Ваше Высочество, будет нормально, если Его Светлость, как обычно, останется в комнате для гостей? Мы уже подготовили для него восточное и западное крыло... Но я не уверена, что Его Светлость предпочитает – восток или запад?

В это время Сицзэ лениво лежал на кровати Фэн Цзю. Лекарь только что прибыл, чтобы осмотреть его рану.

На самом деле никакой раны не было, но неожиданно Фэн Цзю зашла так далеко, что вызвала целителя посреди ночи. Зная, что ложное колдовство, связанное с кровью, не может обмануть бессмертных, он просто нанес себе еще одну рану на груди. Так что его отдых в это время был вполне обоснованным.

Фэн Цзю зевнула и спросила Сицзэ: «Уже поздно. Ты хочешь остаться в восточном крыле или в западном?»

Грудь Сицзэ была забинтована, глаза закрыты. Он ответил, не поднимая глаз: «Я не думаю, что смогу двигаться. Возможно, мне придется остаться здесь на ночь».

Фэн Цзю, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, зевнула и сказала: «Ты можешь переночевать здесь, а я пойду отдыхать в восточное крыло. Ах, мне следовало бы оставить здесь слугу, чтобы он прислуживал тебе. Если что-нибудь случится, пошли его за мной».

Сицзэ по-прежнему не двигался. «Как может слуга быть таким же внимательным, как и друг? - он понизил голос, как будто сомневался в ней: - Мне казалось, ты говорила, что мы хорошие друзья?»

У Фэн Цзю начало покалывать в голове. Хорошие друзья. Она действительно так сказала. Но когда она произносила эти слова, она думала о воине Сяо Яне. Сяо Янь был также ее близким другом, с которым они вместе выпивали и делились историями. Несмотря на то, что он был не очень образованным, он пытался стать культурным. Но этот хороший друг, Сицзэ? Он был больше похож на ее хозяина.

Она беспомощно почесала в затылке и сказала удивленно: «Хорошо, но если яд подействует сегодня вечером, тебе придется это вытерпеть». Затем она указала на шестипанельный экран и приказала молодому слуге: «Поставьте для меня небольшой диван за ширмой».

Фэн Цзю всегда была мягкосердечной, и ее материнский инстинкт тоже легко было вызвать. Сегодня она была переполнена материнской любовью. Даже если бы Сицзэ не подначивал ее, она могла бы остаться и лично присмотреть за ним по собственному желанию. К сожалению, Сицзэ нечаянно поцеловал ее. От этого поцелуя ее материнское сердце вдруг провалилось в ледяную бездну.

Прошлый опыт Сицзэ не подвел его. Тот единственный шаг, который он сделал, был слишком поспешным. К счастью, когда его разум вернулся, он смог более-менее выправить ситуацию.

Сицзэ временно отдыхал в поместье Фэн Цзю в течение следующих нескольких дней. Всякий раз, когда она хотела куда-то уйти, симптомы его травмы, казалось, усиливались. Как близкий друг, она, естественно, не могла делать ничего другого, кроме как постоянно присматривать за ним.

К счастью, наблюдать за Сицзэ было не скучно. Она даже получала больше знаний, когда была с ним.

Например, процедура чаепития. Она всегда считала, что заваривание чая с использованием чашек с черной глазурью в стиле Дун Хуа уже было довольно особенным. Теперь, глядя на Сицзэ, она поняла, что нет предела совершенству. Чаепитие по правилам Сицзэ можно было описать словами: «Единство неба и земли, использование местных материалов».

Это было в начале лета или около того. В поместье цвело несколько лотосов. Сицзэ велел ей поискать несколько цветков лотоса и положить в них немного грубого чая. Через одну ночь чайные листья пропитаются ароматом лотоса. Затем, на следующий день, можно заварить этот чай, используя горную родниковую воду. Даже если пить его из большой кружки, вкус будет удивительно естественным, и запомнится надолго.

Другой пример: цветущий сад. Все, что она обычно делала, это отламывала несколько веток и засовывала их в вазу. Она никогда раньше не слышала, чтобы их складывали в горшок. С другой стороны, Сицзэ был настолько ленив, что нашел большую чашу, чтобы сделать из нее основу, и наполнил ее илом. Затем он выбрал несколько веток среди растений в саду и посадил их в песок. Затем он украсил композицию камнями Линби и редкими маленькими цветочными бутонами между ними, в результате чего получился прекрасный миниатюрный пейзаж. Из оставшихся цветочных веток он иногда делал для нее бабочек или кроликов.

Бывало, они даже играли в шахматы. Излишне говорить, что она была ему не противником, но и он не побеждал ее все время. Время от времени он позволял ей выиграть одну или две партии. Тем не менее, он делал это с таким умом, что это было весело и логично, и выглядело совершенно естественно.

Когда она не могла уснуть, он читал ей через ширму. Его низкий голос и легкий ветерок вскоре вернули ее к мечтам. Часто в такие моменты, как этот, она думала, что найти образованного друга не так-то просто. Если представить, что Сяо Янь вздумал почитать ей, она была уверена, что он не знал бы и половины слов в книге и всякий раз останавливался, чтобы спросить ее. Он только еще больше разозлил бы ее.

Чем больше они налаживали отношения, тем больше ей казалось, что Сицзэ был невероятным человеком. Рядом с ним время, казалось, текло так легко, что она уже не замечала, который час.

В тот день она приложила все усилия и лично отправилась на кухню, чтобы приготовить лекарство для Сицзэ. На другой стороне двора была небольшая бамбуковая роща, за которой беседовали две служанки. Их шепот невольно долетал до ее ушей: «Держу пари, Его Светлость очень привязан к нашей принцессе. Я слышала, что цветочное море, пролившееся над городом ночью во время Девичьего праздника, было создано Его Светлостью. Должно быть, это тронуло Ее Высочество. С тех пор принцесса и Его Светлость не выходят из дома с утра до вечера вот уже целых шесть дней. Эй, может быть, в нашем поместье скоро появится маленький принц. Слушай, может нам начать готовить детскую одежду? Когда этот день настанет, мы попросим сестрицу Чачу отнести их маленькому принцу. Только представь, малыш, одетый в миленькие одеяния, которые мы сошьем, гоняется за бабочками во дворе. Его Светлость должен действовать быстрее».

Фэн Цзю поскользнулась и чуть не упала в пруд рядом с ней, но благодаря своей реакции сумела удержаться на перекладине. Услышав эти слова, она поняла, что Сицзэ гостит у нее шесть дней. Она никогда не сидела на месте, поэтому искренне удивилась, что на этот раз ей удалось продержаться взаперти целых шесть дней... Она также слышала, как эти служанки говорили, что Сицзэ испытывает к ней глубокую привязанность. Они даже с нетерпением ждали, когда за закрытыми дверями они двое сделают юного принца. Она не знала, плакать ей или смеяться. Уголок ее рта подергивался всю дорогу до кухни.

Когда она принесла лекарство обратно в комнату, она собиралась рассказать эту интересную историю Сицзэ, но она не нашла его внутри светлой и просторной комнаты. На длинном столе у окна осталась только записка.

Почерк в записке был размашистым и довольно впечатляющим. Что касается содержания - ему нужно было отправиться в путешествие, и он вернется либо сегодня, либо завтра. Чем он будет заниматься, он не упомянул.