Три жизни, три мира: Записки у изголовья ✅ Глава 6.2

К тому времени, как она забралась в постель, час свиньи [1] уже подходил к концу. Благодаря свойствам Хухуньцао Фэн Цзю хорошо выспалась в ту ночь. Рано утром следующего дня она с удивлением обнаружила, что перед ее кроватью стоит новая кушетка. Когда позвали Чачу, она рассказала, что господин Сицзэ провел ночь в этой маленькой комнате и еще до рассвета встал с постели, чтобы пойти на кухню. Похоже, он учился варить кашу вместе с несколькими поварами-подмастерьями.

Почувствовав слабость, Фэн Цзю свалилась с кровати.

- Ваше Высочество расстроены тем, что, пока Его Светлость оставался в вашей каюте, он устроил себе отдельную кушетку? - Чача покраснела. – Я тоже думала об этом, но позже поняла, что Его Светлость заботится о вашем выздоровлении. Он поставил отдельную кушетку, не желая делить с вами одну постель не потому, что не хочет... консумировать ваш брак...

На лбу Фэн Цзю, сидящей на полу, выступил холодный пот.

«По…помоги мне встать», - сказала она Чаче дрожащим голосом.

Консумация. Фэн Цзю на самом деле не понимала этого вопроса, и ее ненадежные мать и тетя никогда не объясняли ей этого. Но она смутно понимала, что это нечто ужасное. Что, в конечном счете, имел в виду Сицзэ, предсказать было просто невозможно. В этой ситуации, единственное, что она могла сделать, это найти всемогущего Су Мое и посоветоваться с ним о каких-нибудь контрмерах.

Но прежде чем искать Мо Шао, она должна была набить свой желудок; полный желудок - самое важное условие, независимо от того, что ты собираешься делать.

Однако сегодня Мо Шао словно прочитал ее мысли. Когда она умылась, и ждала завтрак, Мо Шао уже появился в ее маленькой каюте, и на его лице было заметно веселье.

- Почему сегодня рано утром в моей комнате лежало письмо с просьбой зайти? Ты даже пожелала поговорить со мной в уединении своей комнаты; неужели ты не боишься ревности господина Сицзэ?

От этой ситуации, от этой сцены у Фэн Цзю закружилась голова.

Не так давно она была взволнована мыслью о вкусной каше, но по какой-то причине ее разум начал туманиться, как только она увидела, что Су Мое вошел в комнату.

Она смутно слышала, как Мо Шао упоминал что-то о письме в своей комнате.

Она не оставляла никакого письма в его комнате, не говоря уже о том, чтобы пригласить его к себе.

Но сейчас, глядя на него, она лишь чувствовала, что мужчина перед ней очень красив. Он был тем, кого она искала тысячи лет в чистейших чертогах Небес и на мрачных улицах смертных. Она так много трудилась ради встречи с ним одним.

Видя, что Фэн Цзю застыла и уставилась на него каким-то кровожадным взглядом, улыбка Су Мое постепенно исчезла с лица. Он только успел спросить: «Что случилось?» до того, как молодая девушка бросилась вперед. Она плотно прижалась к нему, крепко обхватив руками его шею.

Даже если это было не по-настоящему, это было лицо Араньи, тело Араньи и дыхание Араньи, щекочущее его ухо.

На главном корабле Чанди села напротив Цзюйно. Немного встревожившись, она в пятый раз спросила Цзюйно: «Сестрица, не пора ли?»

Цзюйно протянула руку и неторопливо подвинула дымящийся чайник. Затем она бросила на нее быстрый взгляд и сказала: «Как и для заваривания чая, должно быть соответствующее тепло и соответствующее время. Слишком быстро или слишком рано - ни то, ни другое не годится». Чанди усмехнулась и встала.

- Было достаточно трудно опоить их любовным зельем. Не знаю, почему господин Сицзэ теперь по-другому относится к Аранье. Я не могу ждать. Когда он увидит, что женщина, о которой он так заботится, спуталась с кем-то  другим, интересно, как он запоёт. - Она усмехнулась. - И Аранья - не важно, что отец не любил ее с самого начала - даже если бы он любил ее всем сердцем, он больше не сможет терпеть ее с таким большим грехом, как прелюбодеяние.

Цзюйно спокойно вернула чайную посуду на прежнее место. «Это, конечно, так. Мы должны столкнуть ее в бездну, чтобы она никогда больше не смогла выбраться оттуда. На этот раз наш удар должен быть точным и быстрым, - с улыбкой она встала из-за стола. - Уже почти время. Вчера вечером, когда она унизила нас, это случилось на глазах у большой толпы. Как же нам показаться на людях сегодня?»

Когда они вышли за дверь, по реке Сы'Син катились белые гребни волн.

Голубое небо и яркий дневной свет царили снаружи маленькой лодки; внутри же висели занавески, создающие интимную атмосферу. Несколько дней назад Чача заменила полог кровати на более плотный; когда шторы были опущены, они не пропускали утренний свет.

Занавески на кровати теперь пребывали в беспорядке, растрепанный молодой человек лежал в постели, прижимая к себе руки молодой женщины. Тонкая, как паутинка, ткань ее платья соскользнула с одного плеча. Она бросила загипнотизированный взгляд на его тело, оседлав его и открыв взгляду свои бледные, словно фарфоровые, лодыжки.

За занавесками вовсю цвела весна. Разве не это люди называли «эротической любовью»?

Фэн Цзю ошеломленно посмотрела на лежащего под ней мужчину. Она была крайне смущена. Что именно она делает и что ей делать дальше?

Человек внизу был довольно спокоен. Его взгляд на мгновение задержался на ее лице, как будто он что-то обдумывал.

- Затащить в постель, снять одежду, толкнуть вниз, лечь сверху.

Фэн Цзю не понимала его. Молодой человек смотрел на нее неподвижным взглядом. «Эти четыре шага были сделаны довольно искусно, - казалось, он вздохнул, - но я не помню, чтобы когда-нибудь учил тебя этому. Где ты этого нахваталась?»

Фэн Цзю была удивлена, увидев, что вечно царственный мужчина находится в плену под ней и даже томно вздыхает. В его глазах виднелось ее отражение, сияющее, как мягкий звездный свет в холодную ночь – там была стужа, но также и тепло.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его в глаза, и почувствовала, как дрожат его ресницы; это было так интересно.

- Из книг, - туманно ответила она. - В книгах – красавицы, подобные нефриту, в книгах – дворцы из золота, в книгах можно найти все.

- А в книгах говорилось, что делать дальше? - голос мужчины был очень низким. Если не находиться близко-близко, почти ничего не было слышно.

Она слегка отодвинулась от него, чтобы посмотреть ему в лицо, и кивнула.

- Да.

Там было много, очень много вещей, которые можно было сделать, но она не помнила всего отчетливо. Поскольку она не могла ясно мыслить, ей было лень сосредоточиться. Она просто инстинктивно хотела быть ближе к мужчине под ней.

- Следующий шаг - задуть свечу, а потом наступит утро, - сказала она ему со всей серьезностью. Но потом вдруг смутилась: - Но где же свеча?

Молодой человек продолжал лежать в уязвимой позе, прижав к себе обе руки. Он пристально смотрел на нее некоторое время, а затем, наконец, сказал: «Я думаю, ты что-то пропустила, когда читала ту книгу».

Фэн Цзю пробормотала: «Эту книгу дала мне тетя, не думаю, что там что-то вырезали», все время оглядываясь вокруг, чтобы понять, есть ли свет около их кровати. Потом ей тоже показалось, что книга, подаренная ей тетушкой, могла быть неполной. Она с любопытством спросила: «Какая часть, по-твоему, была опущена?»

- Я не могу сказать тебе прямо сейчас, - его глаза были слегка затуманены.

Пока он говорил, взгляд Фэн Цзю упал на его двигающийся волнами кадык. Она никогда раньше не обращала серьезного внимания на его тело, потому что никогда не была так близко к нему. Или, даже будь они так близки в прошлом, у нее просто не хватало мужества, как сегодня.

Ее больше не интересовало то, что пропустили в книге. Она что-то уклончиво ответила, отпустила руку мужчины, потянулась к вырезу его мантии и распахнула ворот. Ее рука слегка замерла. Открытый вырез открывал прекрасную ключицу, и в ее глазах мелькнул огонёк.

Мужчина не оказал никакого сопротивления, он безразлично предоставил ее своей воле. Она осторожно провела рукой по его ключице, а потом довольно завистливо сказала: «Ах, а у меня нет ключицы».

«В молодости я каждый год мечтала о красивой ключице, - печально сказала она, - но, в конце концов, у меня ее так и нет. Мама сказала, что я немного пухленькая, поэтому ключицы не видно, но на самом деле она есть».

Говоря это, она поднесла руку к тому месту, где предположительно скрывалась ее ключица, чтобы показать молодому человеку. Она замерла, когда добралась до нее, чихнула и сказала: «Кажется, у меня появилась одна».

Он мог пошевелить только одной рукой, но довольно легко потянул одеяло и уверенно поднял его, чтобы накинуть ей на плечи. С затуманенными глазами он объяснил ей: «Это потому, что это не твое собственное тело. Но даже на твоем собственном теле можно смутно различить форму ключицы». Его движение еще больше распахнуло его мантию, обнажив бледный шрам под ключицей, похожий на ножевую рану.

Это была фраза без рифмы и смысла, которую Фэн Цзю не понимала. Она только поднесла руку к этому шраму, моргнула, затем осторожно погладила его и спросила: «Всё ещё болит?»

Мужчина напрягся. Он наклонил голову; очевидно, это была старая рана, но он всё равно издал легкий стон: «Немного».

Фэн Цзю осторожно приблизилась. Она прижалась своими алыми губами к шраму, а спустя некоторое время высунула язык, чтобы лизнуть его. Ее зубы случайно задели ключицу. Когда мужчина подавил стон, Фэн Цзю обеспокоенно спросила: «Говорят, слюна обладает лечебным эффектом, всё равно болит?»

Мужчина подыграл ее словам, но было сложно понять его настоящие эмоции: «Может быть, потому что появились новые раны».

Фэн Цзю долго исследовала горло мужчины, потом опустилась ниже, но обнаружила только следы зубов на ключице. Она провела по ним кончиком пальца, слегка приподняла голову и, приблизив губы к его ушам, мягко спросила: «Позволишь мне снова облизать их для тебя?..»

Прежде чем она смогла закончить свои слова, она каким-то образом оказалась под ним. Фэн Цзю смущенно распахнула глаза, глядя на красивого мужчину, нависшего над ней.

Он поймал ее руки и завёл их ей за спину. Одеяло, которое первоначально было на ней, теперь покоилось на его плечах; под большим одеялом царила совершенно безмолвная атмосфера.

В отличие от него, она не использовала слишком много силы, чтобы надавить на него и лишить способности двигаться. Но, как это ни странно, даже глядя на его жесткие действия, она не хотела сопротивляться.

Молодой человек спокойно смотрел на нее, его дыхание было едва слышно. Она могла сказать, что его дыхание было не таким спокойным, как выражение лица. Он смотрел на нее, но казалось, что он смотрит на кого-то другого. Ее отражение в его глазах тоже выглядело чужим.

Она наклонила голову и с любопытством спросила: «О чем ты думаешь?»

После долгого размышления он тихо вымолвил: «Я думал... возможно, я хочу поскорее вернуть вас двоих обратно».

Она не знала, что он имел в виду, но хотела понять. Тем же мягким голосом она спросила: «Почему «возможно»? Или ты не можешь трезво мыслить сейчас?» Заметив, что у мужчины на мгновение участилось сердцебиение, она сжала запястья и спросила: «Мне немного холодно, почему бы тебе не прилечь».

Две принцессы Цзюйно и Чанди во главе вереницы служанок ворвались в маленькую каюту. Из-за тяжелого полога кровати был слышен голос, шепчущий нежные слова: «Мне немного холодно, почему бы тебе не прилечь». Последовавший за этим слабый вздох или два мгновенно создали любовную атмосферу в маленькой комнате.

Две принцессы посмотрели друг на друга и радостно захихикали.

Они пришли как раз вовремя.

Но, чтобы поймать человека на измене, существовали свои приемы. Можно было использовать либо слова, либо силу. Использовать слова значило соблюдать формальности; они бы упоминали Небеса, землю и моральные принципы, чтобы вывести пару дрожащих голубков из-за занавесок и заставить их признать свою вину. Применение силы означало, что они бы вооружились палкой и безжалостно поколотили бедных влюбленных прямо в постели.

Конечно, поимка прелюбодеев с помощью силы доставила бы им больше удовольствия, но обе принцессы сомневались, что смогут победить Су Мое. Кроме того, какая порядочность может быть в незамужних барышнях, тревожащих чужую постель средь бела дня? Таким образом, они могли лишь с сожалением выбрать предыдущий вариант.

Перед кроватью валялся скомканный халат из белой парчи, рядом небрежно висел черный пояс. Ага, вот и предлог. Чанди зацепила пальцем рукав и изобразила на лице неуверенность: «Разве это не одежда господина Мо?» Тут она добавила эмоцию испуга: «Может быть, это господин Мо за занавесками?» Теперь она выглядела так, словно негодует и испытывает жгучий стыд одновременно.

- Аранья, выходи. Как ты можешь вести себя так нагло среди бела дня, занимаясь непотребством со своим учителем? Даже муравьи могут похвастаться большим чувством стыда, чем ты. Что ты сделала с именем королевской семьи на этот раз?

Чанди замечательно разыграла сцену «попались на месте преступления» и Цзюйно немедленно присоединилась к ней: «Ступайте. Ступайте и попросите отца, мать и господина Сицзэ поскорее прийти сюда. Скажите им, что есть важное дело, которое требует их срочного присутствия. Мы пришли, чтобы проверить здоровье сестрицы Араньи, мы не знали, что столкнемся с этим. Я понятия не имею, что сейчас делать...»

Пока две принцессы исполняли свою отрепетированную арию, выбранные горничные с тревогой покинули каюту, как бегущие кролики; с одного взгляда было понятно, что они были хорошо вышколенными. Маленькая лодка уже давно была окружена людьми. В этот момент два человека, прячущиеся в постели, были похожи на двух черепах, пойманных в сосуд. Большая группа придворных женщин стояла за портьерами с настороженными глазами; все они ждали прибытия монархов и Сицзэ. Это шоу оказалось хорошо поставленным. Расстояние между кораблем-драконом впереди и небольшой лодкой Фэн Цзю немного позади можно было измерить несколькими шагами. Благодаря хитроумному плану Цзюйно, с того момента, как Шанцзюнь ступил на борт лодки, до момента, когда он вошел в каюту, прошло всего мгновение.

Из-за плотно прикрытой кровати доносилось шуршание тканей. Поскольку обе принцессы были слишком заняты, стоя на коленях, чтобы устроить представление для короля снаружи, они не заметили этих звуков трения, и поэтому не чувствовали причин для спешки. Цзюйно была талантлива, Чанди - еще больше. Еще мгновение назад у нее изо рта шла пена от чрезмерной лжи, и ей не терпелось распять Аранью на месте, но едва пальцы ног Шанцзюня коснулись пола, как серебряный клинок в ее рту мгновенно обернулся тревожной мольбой. В прострации она призналась, что побеспокоить Его Величество - это все, что она могла сделать, обнаружив тайную интрижку Араньи и Су Мое. Они пренебрегли моралью, связывающей отношения учителя и ученика, и в этот самый момент были вместе в постели. Будучи незамужними добродетельными барышнями, она и Цзюйно были потрясены, когда столкнулись с этим вопросом, и не знали, что делать. До чего же плавно тек ее рассказ!..

Поскольку каждый шаг и каждая деталь этой пьесы шли, как задумала Чанди, она прекрасно провела время, играя. Подняв голову, она увидела Шанцзюня, стоящего перед кроватью с глазами, полными гнева. Ей казалось, что на крошечное пространство комнаты надвигаются мрачные тучи, и это ее вполне устраивало. С этим чувством удовлетворения она снова взглянула на Шанцзюня и увидела, что он смотрит ей за спину, но его чудовищный гнев растворился, как глиняный бык погружается в море [2], превратившись вместо этого в удивление.

Сгорая от любопытства, Чанди не удержалась и обернулась.

Один взгляд - и ее тело обмякло, угрожая упасть на землю.

Позади них занавески были отодвинуты в сторону. Аранья лежала в постели; на краю ее сидел пепельноволосый мужчина, который неторопливо надевал туфли, но это был не Су Мое. Хотя на нем не было его фирменной пурпурной мантии, а просто чисто белая, человек, который неторопливо надевал туфли, тот, кого окрестили прелюбодеем, на самом деле был тем, за кого Аранья официально вышла замуж, Сицзэ Шэньцзюнем.

Каюта на мгновение погрузилась в мертвую тишину. Король искоса взглянул на Цзюйно; трудно было догадаться, в каком он настроении.

Служанки опустили глаза и выстроились в две шеренги, не смея даже выдохнуть. Те, кто стоял поодаль, смело нашептывали друг другу свои мысли: их хозяйки в прошлом тайно высмеивали вторую принцессу; они говорили, что она не заслуживает положения жены архимага, так как не может завоевать благосклонность Его Светлости; теперь солнце поднялось так высоко, а господин Сицзэ только встал с постели, значит ли это, что вторая принцесса завоевала его расположение?

Поскольку он только что проснулся, пепельные волосы господина Сицзэ были немного растрепаны. Хотя его одежда выглядела опрятно, ворот халата не был так плотно запахнут, как в обычные дни. Когда забрезжил утренний свет, он запечатлел весьма примечательную картину.

Картина была прекрасна, но атмосфера в этой маленькой каюте была довольно гнетущей. Его Светлость тоже молчал. Надев обувь, он не стал смотреть на комнату, полную людей. Он повернулся к дамасскому одеялу и обернул его вокруг Фэн Цзю, которая сидела на кровати. Затем он легко поднял ее и двинулся мимо ширмы, слегка кивнув королю: «Здесь слишком шумно. Извините нас».

Шанцзюнь впился взглядом в распростертых на полу Чанди и Цзюйно. Даже будучи главой клана, он действительно не знал, что сказать при таком раскладе. Он ошеломленно кивнул в ответ и сказал: «После того, как я расследую это дело, я обещаю дать вам ясное объяснение». Эти слова несли в себе самоуничижительный смысл, сказанные главой клана. Чанди с бледным лицом внезапно прошипела: «Он не Сицзэ, должно быть он трансформация Су Мое. Поскольку он знал, что не сможет скрыть этот скандал с Араньей, он прибегнул к этой отчаянной мере. Магия Су Мое могущественна, вы можете не видеть ее своими глазами, но вы должны мне поверить…»

За все это время выражение лица короля несколько раз менялось. Он в гневе вскричал: «Замолчи!» Испугавшись, Чанди отступила на шаг и закусила губу. В каюте на мгновение воцарилась мертвая тишина; единственными слышными звуками, были затихающие шаги Сицзэ, уносившего Аранью. Чанди опустила голову и впилась ногтями в ладони, оставив несколько глубоких царапин. Как смеет фальшивый Сицзэ игнорировать ее слова?

Король, казалось, немного устал; посидев некоторое время в молчании, он вдруг заговорил, глядя в сторону трюма: «Почему вы тоже пришли сюда?»

Чанди тут же недоверчиво подняла голову; ее тело обмякло, словно она уже и на коленях не в силах была стоять. Даже в самом буйном своем воображении она не ожидала увидеть Су Мое в белом одеянии, стоящего в дверях каюты с яшмовой флейтой в руке. Откуда здесь взялся Су Мое?

У люка стояла элегантная фигура Мо Шао. На его лице была подобающая улыбка, он приветствовал Шанцзюня надлежащим образом, в то время как сам мысленно произносил подобающие случаю проклятия.

Дицзюнь – как они вообще додумались манипулировать Владыкой? Его Светлость, очевидно, замыслил всю эту комическую пьесу. Затем он быстро ретировался и вытолкнул его на сцену, чтобы спеть финальную арию. Вот ведь старый пройдоха.

Чертыхаясь про себя, он изобразил улыбку и громко сказал: «Я не ожидал, что Ваше Величество тоже будет здесь. Сегодня рано утром я получил письмо от Араньи с приглашением встретиться в ее каюте в конце часа Дракона [3]. Но именно я учил Аранью писать. Другие могут не знать, ее это почерк или нет, но я все еще могу найти отличия. По этой причине я решил выбрать более приличный час, чтобы навестить ее. Я не думал, что встречу Ваше Величество и двух принцесс, которые тоже придут навестить Аранью. Кажется, я всё равно выбрал неподходящее время».

Когда он произнес эти слова, даже идиот мог бы догадаться, при каких обстоятельствах в комнате Араньи сегодня поднялась эта шумиха.

На лице Чанди появилась паника. Она опустилась на колени и ухватилась за ногу Шанцзюня.

- Отец, не верь ему. Он лжет!

Су Мое сделал вид, что не понимает.

- Принцесса, вы не должны обвинять меня во лжи, я сохранил часть письма, чтобы этот неизвестный почерк послужил доказательством.

Первоначально бледное лицо Чанди мгновенно стало мертвенно-белым. Она посмотрела на Цзюйно, ища помощи; Цзюйно только молча поклонилась, спрятав руки в рукава.

Злой взгляд Шанцзюня сместился от Цзюйно к Чанди, потом обратно к Цзюйно.

- Стража, отведите обеих принцесс в их комнаты, - приказал он рокочущим голосом. - Им не разрешается даже шагу ступить за дверь без моего разрешения.

Король в ярости удалился, и его гнев совсем не казался показным. Был ли роман Араньи и Су Мое правдой, или Цзюйно и Чанди подставили Аранью и Су Мое, позор пал на всю семью. Находись он в неведении, это не имело бы никакого значения. К несчастью, две его глупые дочери втянули его в свою шахматную партию и привлекли его внимание. Скрыть это было нетрудно, но вот как умиротворить Сицзэ и сохранить его лицо - вот что беспокоило короля Бийняо больше всего. От этого испытания у него разболелась голова.

Су Мое смотрел вслед придворным, следовавшим за уходящим королем; он слегка взвесил флейту в руке, и его улыбка медленно угасла. Несколько мгновений назад Чанди в панике не стала подбирать слова и обвинила его во лжи. Использовав бессмыслицу для противодействия бессмыслице, он действительно солгал. Они приложили немало усилий, чтобы подражать почерку Араньи; даже он был одурачен. Он даже принес письмо и отправился на встречу с Фэн Цзю. Только когда она бросилась ему на шею, он почувствовал, что что-то не так и что она, похоже, находится под действием какого-то колдовства.

Он питал глубокую привязанность к Аранье. Именно из-за этой глубокой привязанности он ни на мгновение не принял Фэн Цзю за нее. Цзюйно и Чанди намеревались втянуть его в свою игру, и им бы это удалось, если бы не его познания в колдовстве мистификации.

Как только он понял, что все это было подстроено, первостепенной задачей стало, конечно же, отыскать Дицзюня на кухне. Сначала он хотел поменяться местами с Дицзюнем, и пусть их сорванный план послужит уроком для этих двоих. Дицзюнь в это время стоял перед маленькой печкой, выслушивая его идею. Рука, которая обычно держала буддийские сутры, теперь держала деревянную ложку. Он медленно помешал густую кашу на плите и спросил: «Раз они женщины, вы боитесь причинить им вред? Вы все еще помните, как пишется слово «аккуратно»? Когда Владыка произнес эти слова, непостижимое выражение его лица было исключительно спокойным, а вот от голоса по телу Су Мое побежали мурашки.

Он слышал, что Владыка был одним из тех, кто действовал быстро и точно, но все эти случаи были связаны с критическими проблемами шести царств. Сегодняшнее дело можно было рассматривать только как обычное бытовое происшествие; он хотел посмотреть, как Дицзюнь будет наводить порядок в этом случае.

Дицзюнь сделал не так уж много. Он только заманил двух принцесс, чтобы они пригласили короля войти в каюту и поднять занавески. Тем не менее, сам процесс поднятия занавесок немного просветил его. Если бы Дун Хуа поднял занавески спереди, то в лучшем случае с двух принцесс просто сбили спесь. С этой личностью и без участия Шанцзюня Владыка на самом деле не мог наказать этих негодяек. Но если бы занавески подняли сзади, Шанцзюню пришлось бы задабривать его, и лично преподать жестокий урок двум своим невежественным дочерям. По сравнению с первым подходом, этот мог заставить обеих принцесс извлечь урок без каких-либо усилий со стороны Дицзюня. Всё было сделано настолько аккуратно, насколько можно.

Мебель в маленькой каюте была теперь освещена ярким утренним светом. Су Мое искоса взглянул на неопрятную постель и слегка приподнял бровь. Неудивительно, что когда он увидел Дицзюня на кухне, он не пришел в такую ярость, как он сам. Это было потому, что две принцессы неосторожно посадили для него пышную иву [4], позволив Владыке здорово провести начало дня.

 

_______________________________________

[1] час свиньи – интервал с 9 до 11 вечера

[2] идиома 泥牛入海 -  глиняный бык погружается в море (обр. как в воду кануть, ни слуху ни духу; сгинуть, пропасть, исчезнуть, исчезнуть из виду; потеряться, затеряться)

[3] час дракона – интервал с 7 до 9 утра

[4] оригинальная фраза автора - это вторая часть пословицы «Цветок, который я аккуратно посадил, не расцвел, но саженец, который я небрежно бросил в землю, вырос в пышную иву»; то есть хороший результат иногда является делом случая