Переродившись в новом мире, я стала маленькой феей босса Глава 60.2

Когда они приехали на кладбище Циньлин, небо стало намного темнее, а облака превратились в тучи, как будто предвещая дождь. Юй Чэн купил белые хризантемы и черные зонтики в цветочной лавке и повел Ци Ин в гору.

С каждым шагом ей становилось все труднее дышать.

Сердце снова начало болеть.

На этот раз не одна, а множество иголок пронзали ее.

Было так неприятно, что хотелось плакать.

Но нет, Ци Ин не могла допустить, чтобы дядя узнал о ее странном состоянии. Юй Чэн думал, что она выздоровела, и нельзя было допустить, чтобы он снова день и ночь беспокоился о ней.

Она стиснула зубы, закрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась подавить клокочущую боль в теле.

Кладбище ее родителей находилось на полпути в гору, и вокруг надгробий было возложено множество живых цветов.

Ци Ин положила белую хризантему и встала на колени перед надгробием, не решаясь даже взглянуть на фотографии на могиле. Она прижалась лбом к холодной каменной плите, ее хрупкое тело слегка подрагивало. Она тихо плакала.

Девушка выглядела одинокой.

Цзи Жан стоял вдалеке, ему хотелось броситься к ней, взять на руки и утешить.

У Юй Чэна тоже покраснели глаза. Он сел рядом с надгробием и долго разговаривал с сестрой и зятем.

Он рассказал, что Инин с удовольствием учится в новой школе, у нее появилось много новых друзей, и она все время улучшает свои оценки. Она оправилась от травмы, может не только слышать, но и говорить, и в будущем ей обязательно станет еще лучше, так что родителям не о чем беспокоиться.

После долгого разговора пошел мелкий дождь.

Юй Чэн помог девушке подняться с земли, раскрыл черный зонт, чтобы спрятать ее от дождя, и с облегчением пробормотал:

— Пойдем, мама и папа не хотят, чтобы ты заболела, попав под дождь. Не плачь так сильно.

Она была очень послушной и действительно перестала плакать.

Вдвоем они спускались с горы, держа в руках зонтик.

Подросток в черном свитере и шапке с букетом маргариток в руках прошел мимо них, поднимаясь в гору.

Юй Чэну он показался знакомым, но потом мужчина решил, что он обознался. Он редко приезжал в Яньчэн, откуда ему было знать здесь кого-то?

Ци Ин и юноша встретились взглядом. Тот улыбнулся и пошел дальше.

Только когда девушка и мужчина исчезли под завесой дождя, Цзи Жан подошел к тому месту, где раньше стояла на коленях и плакала Ци Ин, и положил маргаритки перед надгробным камнем.

Человек на фотографии был одет в полицейскую форму и внушал благоговейный страх. Чертами лица Ци Ин была похожа на свою мать.

Фан Сюй был прав. Он всегда ненавидел полицию и высокопарно звучащие понятия справедливости и морали. Чем тут гордиться, если за праведность и нравственность приходится жертвовать собой и своей семьей?

Но когда он посмотрел на человека на фотографии, который слегка улыбался, но сохранял при этом твердый взгляд, словно даже если впереди его ждет бездна, пока на нем полицейская форма, он все равно будет двигаться вперед.

Цзи Жан отвел взгляд и опустился на колени перед надгробием.

Парень прошептал:

— Дядя и тетя, я... одноклассник Инин, — он поджал губы, а его голос звучал уверенно: — Я буду заботиться о ней и ни за что не позволю страдать в этой жизни.

Сказав это, он трижды прикоснулся головой к надгробию, выражая свое почтение, повернулся и пошел вниз с горы.

***

Дом Ци Ин в Яньчэне все еще стоял на старом месте. Юй Чэн планировал дождаться, когда она решит, что делать с ним после окончания университета.

Но из-за того, что в доме никто не жил почти год, в нем скопилось много пыли. Они не собирались убирать там, чтобы провести всего одну ночь, поэтому Юй Чэн забронировал гостиницу неподалеку от дома и пришел туда просто, чтобы проверить его состояние перед отъездом.

Ци Ин вчера отправила адрес гостиницы Цзи Жану. Он забронировал номер в том же месте. Во время спуска с горы он полностью промок. Вернувшись к себе, он принял горячую ванну, завернулся в полотенце и высушил одежду.

Уже стемнело. Юй Чэн повел Ци Ин на ужин. После целого дня беготни она замерзла и устала. Вернувшись в гостиницу, дядя разрешил девушке пойти отдыхать пораньше.

Она послушно кивнула. Хотя во время поклонения Ци Ин немного поплакала, в остальное время она выглядела нормально. Юй Чэн не стал долго раздумывать над этим и вернулся в свой номер.

Дождь усиливался, бил по навесу, как будто собирался проделать дыру в крыше гостиницы.

Ци Ин приняла душ, переоделась и встала на балконе, глядя на улицу.

Она увидела свой бывший дом, дорогу из гравия, по которой ходила в школу, закусочную, где любила перекусить, перекресток со светофором, где однажды упала, катаясь на велосипеде.

Все это было затянуто завесой проливного дождя, как прошлое, которое уже не вернуть.

Она присела на корточки, держась за сердце, снова и снова всхлипывала.

Громко плакать девушка не решалась. Дядя жил в соседнем номере, и она боялась, что он все услышит.

Она не знала, почему ей так грустно.

Очевидно, она никогда не была знакома с этими родителями и считалась для них чужим человеком.

В дверь постучали.

Она беспорядочно вытерла лицо от слез двумя руками и заставила себя открыть дверь.

На входе в непросохшей до конца одежде стоял Цзи Жан и держал в руках мобильный телефон:

— Ты не ответила на мой звонок, — он посмотрел на ее красные глаза, нахмурился и прошептал: — Инин...

Девушка не сдержалась, бросилась в его объятия и разрыдалась.

Цзи Жан подошел ближе, обнял ее и зацепил дверь ногой, закрывая ее.

Ци Ин плакала так сильно, что у нее перехватывало дыхание, а слезы были ничуть не лучше дождя за окном. Ее плач разрывал его сердце на части. Ничего не оставалось, кроме как обнять ее покрепче.

Он вытер слезы руками и поцеловал ее в прикрытые глаза, спрашивая глухим голосом:

— Инин, что случилось?

— Сердце болит.

Ему тоже было больно.

Он не стал обнимать девушку слишком сильно и прошептал:

— Я отвезу тебя к врачу, хорошо?

— Нет, — Ци Ин всхлипнула и покачала головой. Маленькая рука крепко ухватилась за край его одежды, и слезы потекли ручьем. Она не могла остановиться, всхлипывая и бормоча ему: — Разве плохо, что я так поступаю?

Он наклонил голову и поцеловал ее заплаканные ресницы.

— Все, что ты делаешь, хорошо.

— Я не хороша, — ее глаза были закрыты, стройное тело дрожало в его объятиях, а с губ сорвался болезненный крик: — Я им совсем не горжусь.

«Я на самом деле... совсем не горжусь».

«Я просто хочу, чтобы он был жив».

«Я просто хочу думать о том, как он каждый день, вернувшись с работы, едет на своем электровелосипеде забирать меня из школы».

«Думать о том, как он привозит мне вкусные деликатесы каждый раз, когда уезжает в командировку за город».

«Думать о том, как он приходит на родительское собрание, как я с гордостью рассказываю своим одноклассникам, что мой папа работает в полиции».

«Я соврала всем. И я соврала самой себе».