Попаданец встречает… реинкарнатора? Глава 689

Глава 689: Кто ты? (1)

Лайюй обернулся и нахмурился, увидев конного мужчину. Дернув поводья, он подошел к Хэ Чанди и наклонился, чтобы прошептать: «Мастер, это брат Чжан».

Конечно, Хэ Чанди знал, что Лайюй имел в виду Чжана Май.

Выражение его лица изменилось, и он поручил охранникам присмотреть за колонной. Затем он подвел свою лошадь к карете, чтобы рассказать им, что собирался сделать, а затем повернул назад и направился в направлении Чжана Май, чтобы поприветствовать его.

Чу Лянь беседовала с графиней Цзин’ань, когда Хэ Чанди передал им свое сообщение.

Графиня Цзин’ань нахмурилась: «Почему Санланг так занят даже в это время?»

Чу Лянь совсем не злилась. Вместо этого она даже улыбнулась и успокоила графиню Цзин’ань. «Мама, ты можешь не знать об этом, но в последнее время в столице произошли некоторые беспорядки. Муж был очень занят, поэтому отпусти его. Поскольку брат Чжан пришел лично, это должно быть что-то важное».

Графиня Цзин’ань вздохнула. Она вспомнила прошлое и посетовала: «Тогда мы в одной лодке. Когда я была беременна Эрлангом и Санлангом, твой отец тоже был очень занят и редко бывал рядом».

Однако, по крайней мере, жена Санланга имела чуть больше радости, чем она. Тогда, когда она была беременна, граф Цзин’ань уехал в Минчжоу, чтобы занять свой пост. В настоящее время, хотя Хэ Чанди был занят своей работой, по крайней мере, он был рядом, и мог найти время, чтобы провести его с Чу Лянь.

Улыбка Чу Лянь стала еще больше. На самом деле, она была не так спокойна и уверена, как выглядела на поверхности.

Вскоре Лайюй заговорил снаружи кареты.

«Мадам, Третья Молодая Мадам»

"В чем дело?"

«Третья Молодая Мадам, Третий Молодой Мастер был вызван братом Чжан по срочным делам. Он сказал этому слуге передать это.»

Конечно, графиня Цзин’ань слышала все, что Лайюй говорил Чу Лянь.

«Жена Санланга, с тех пор как Санланг ушел, почему бы нам теперь не вернуться в поместье и не найти другой день для посещения храма?»

Без Хэ Чанди графиня Цзин’ань не могла быть спокойной за свою беременную невестку. Кроме того, все возлагали большие надежды на нерожденного ребенка Чу Лянь. Они должны были принять как можно больше мер предосторожности.

Чу Лянь покачала головой и утешила свою свекровь: «Мама, в этом нет необходимости. У нас есть охранники, и с нами даже едут два наших семейных солдата. Рядом нет только Хабби, но нас охраняет так много людей, что случись что-то плохое – они защитят нас. Кроме того, мы действительно не можем больше ждать. Посмотрите на размер моего живота. Если мы вернемся сейчас, кто знает, когда мы сможем выехать снова?»

В конце концов, Чу Лянь убедила графиню Цзин’ань.

Отряд продолжил путь в Храм Даан согласно первоначальному плану.

Через час они наконец достигли подножия горы Ланьсян.

Это не должно было занять так много времени, но, так как Чу Лянь была беременна, они вели экипажи на безопасной и медленной скорости. Таким образом, им потребовалось в два раза больше нормальной продолжительности времени, чтобы добраться до храма.

У подножия горы Лансян была особая дорога для знати, и Хэ Чанди уже организовал, чтобы его подчиненные повели их туда.

Вэньцин и Мусян вышли из кареты позади и подошли к карете Чу Лянь и графини Цзин’ань.

Как только занавески были подняты, графиня Цзин’ань первой вышла из кареты. После этого Мусян удалось убедить Вэньцин и помочь Чу Лянь выйти из экипажа.

Вэньцин могла стоять только рядом и смотреть.

Лайюй привел двух охранников.

«Мадам, Третья Молодая Мадам, паланкины готовы».

Хотя гора Ланьсян не была очень высокой, по ней было не так легко идти, как по шоссе. Даже на специальной дорожке для знати она была не такой плоской, как обычная дорога.

Не было возможности подняться на гору на лошади или карете.

Они могли зависеть только от рабочей силы, чтобы подняться на гору. Таким образом, у подножия горы было много наемников и паланкинов напрокат.

Чу Лянь не сможет подняться со своим огромным животом, поэтому Вэньцин и Мусян помогли ей сесть в паланкин.

Паланкин был соткан из ротанга и сделан для двух носильщиков, чтобы те несли его с обоих концов. Посередине было установлено кресло из ротанга с красивой крышей, чтобы солнце не попадало на голову всаднику. Хотя паланкин было довольно грубым, он был очень легким. Так как он было легче, чем большинство обычных паланкинов, он был идеален для восхождения на гору.

Как только Чу Лянь и графиня Цзин’ань сели в паланкин, Лайюй призвал группу начать восхождение.

Мусян последовала за паланкином Чу Лянь. Она повернулась к Вэньцин и сказала: «Вэньцин, ты должна пойти и позаботиться о мадам. Я могу позаботиться о Третьей Молодой мадам в одиночку.»

Горничная, которую привезла графиня Цзин’ань, вывихнула лодыжку, когда выходила из кареты, поэтому осталась у подножия горы рядом с каретой. С ними была только пожилая старшая служанка.

Вэньцин немного помедлила, а потом кивнула. Она ускорила шаг, чтобы догнать паланкин графини Цзин’ань.

Было жарко. После пятнадцати минут восхождения на вершину все были покрыты потом. Так как они были в горном лесу, вокруг были деревья, не позволяющие ветерку добраться до них. Однако деревья по обе стороны дороги были расчищены, так что не было укрытия от неумолимого солнечного света.

Чу Лянь взмахнула веером в руках и вытерла пот со лба платком. Она вынула белую фарфоровую бутылку из своей сумки на поясе, взяла одну коричневую таблетку и проглотила ее.

Мусян наблюдала за ней все это время. Когда она заметила, что Чу Лянь съела таблетку, ее брови нахмурились, и она притворилась обеспокоенной: «Третья Молодая Мадам, великий доктор Мяо сказал, что беременные женщины не могут небрежно принимать лекарства».

Чу Лянь повернулась, чтобы взглянуть на Мусян, и неожиданно улыбнулась.

Под солнечным светом ее улыбка была невероятно яркой для глаз Мусян.

«Мусян, спасибо за вашу заботу. Эта таблетка была сделана для меня дядей Мяо.»

Выражение лица Мусян немного застыло. Она подавила гнев, зреющий внутри, и сумела выдавить улыбку: «Так как это сделал лично Великий Доктор Мяо, этому слуге не нужно беспокоиться».

После этого небольшого инцидента Чу Лянь просто мирно сидела в паланкине, не разговаривая с Мусян.