Истинный дракон! (Игра престолов) Глава 9: Киван Ланнистер

Бой закончился, воздух наполнился тошнотворным запахом, ровная аллея была покрыта кровью и грязью.

Дождь смешался с кровью и прилип к сапогам Уильяма.

Не пройдя и нескольких шагов, он упал на колени в грязь.

Одной рукой он упирался в землю, пот стекал по его лбу, и он открывал рот, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег.

Другой рукой он сжимал живот, кровь все еще непрерывно текла из его пальцев.

Он был ранен.

Это была самая серьезная травма на всем его теле: его проткнул мечом в ребра бандит в маске во время смертельного восстания. И было еще столько других травм, больших и малых, что он и сам не мог их вспомнить.

Неподалеку покалеченный рыцарь с трудом вытащил меч и сразил последнего из пытавшихся убить его стражников Красного Замка.

«Ты… Черт!».

Покалеченный рыцарь убил одного солдата и слегка пошатнулся, после чего с помощью меча с трудом встал.

Его нагрудник, пробитый копьем, согнулся, золотистые волосы прилипли к лицу от пота.

Черная ткань, которой было закрыто лицо искалеченного рыцаря, была когда-то оставлена.

Однако теперь ему было все равно.

Недалеко раздались панические крики, а затем его люди ворвались через холмы в лес и скрылись без следа.

Это была ожесточенная битва, с обеих сторон были дезертиры, которые не выдержали давления и недооценили моральный дух и силу гвардейцев, за что и поплатились.

А когда битва зашла в тупик и стало ясно, что план не сработает, уже Калека-рыцарь действительно хотел отступить.

Однако сломанная нога стала препятствием для его побега.

Вместо того чтобы забрать своего «господина», который явно стал обузой, дезертиры оставили его и разбежались во все стороны.

Все поле боя теперь было заполнено стражниками Красного замка, за исключением нескольких их людей, которые были слишком тяжело ранены, чтобы бежать, и несколько из них остались стенать на деревьях.

Тогда Уильям встал с трудом, опираясь на свой меч.

Он и тот Калека-рыцарь были единственными, кто еще мог стоять на ногах на всем поле боя.

Орлиные глаза светловолосого рыцаря-калеки сейчас были такими усталыми, как никогда, он знал, что может не пережить этот тяжёлый день.

Разве что он мог использовать свой последний вздох, чтобы убить всех здесь, включая королеву, которая дрожала в своей карете.

И в этот момент покалеченный рыцарь, казалось, о чем-то задумался, легкий транс пронесся перед его глазами, и он схватился за лоб.

Только тогда он увидел, что рядом с Уильямом стоит мальчик с серебристо-светлыми волосами, весь в грязи и крови, с мечом в руках, и именно он помог сэру Уильяму подняться.

Покалеченный рыцарь оперся на свой меч и почему-то рассмеялся, глядя на Визериса.

***

Слегка вьющиеся волосы Уильяма прилипли к щеке, одна рука прикрывала ребра, а перед глазами прошла волна головокружения.

Это было предвестником кровопотери.

И все же он понял, кто был организатором этого нападения, и черная ткань упала с лица искалеченного рыцаря.

«Киван Ланнистер! Не могу поверить, что это ты!».

Лицо светловолосого рыцаря-калеки выглядело немного старым, но на самом деле ему было не больше тридцати лет. Глубокоглазый, с длинными декретными линиями и коротко подстриженной светлой бородой на подбородке, он в данный момент выглядел хуже, чем обычно.

Верхняя и нижняя губы Уильяма слегка дрогнули; конечно, он понял, кто перед ним.

Он был братом знаменитого  Тайвина, Хранителя Запада, и дядей Джейме Ланнистера, который сейчас служил королевским гвардейцем при Его Величестве.

«Значит, Ланнистеры предали Железный трон…».

Сэр Уильям не смог скрыть потрясения в своем голосе.

Если Ланнистеры решили предать Железный трон, то он боялся, что Королевская Гавань действительно окажется в опасности.

Ведь прежде чем они отправились в путь, западная армия уже маршировала к Королевской Гавани под знаменем королевской службы.

Если король Эйерис II прикажет открыть ворота, чтобы позволить Западу войти в Королевскую Гавань, город, который никогда не был прорван снаружи, падет изнутри.

И на стороне Его Величества был Джейме Ланнистер.

«Сир Уильям, почему бы нам каждому не сделать шаг назад».

И Киван Ланнистер ничуть не возражал против того, чтобы его узнали: сейчас ему было так плохо, что он мог только умолять о том, чтобы остаться в живых, остальное не имело значения.

Киван опирался одной рукой на меч, а другую слегка приподнял, стараясь придать своим словам искренность.

Среди Ланнистеров было очень мало опрометчивых людей, возможно, ген гибкости и разносторонности был в родословной, в конце концов, все знали, кто был предками Ланнистеров.

И сейчас, находясь в таком тупике, Киван не терял надежды на выживание.

Но он не пытался убедить Уильяма сдаться, так как обе стороны знали, что это невозможно, и что Уильям мог бы сделать это уже давно, если бы хотел сдаться, а не сражаться до сих пор.

Поэтому он хотел сделать шаг назад с каждой стороны.

Неважно, что на другой стороне была королева, несколько фрейлин и маленький мальчик.

Но Кивана с детства учили сражаться, и несколько женщин и мальчик не представляли для него угрозы, он мог убить их всех, даже если бы хромал.

Единственной угрозой для него был Уильям, который находился в гораздо худшем состоянии, чем он сам.

Услышав слова рыцаря-калеки напротив, которого сэр Уильям называл Киваном Ланнистером, Визерис внутренне слегка напрягся и поднял голову, чтобы посмотреть на человека рядом с ним.

«Невозможно!».

Однако сэр Уильям держал одну руку за ребра, его лицо было бледным, но он категорически отказался.

Он ни за что не позволил бы Кивану сорваться с крючка, иначе, когда он соберет своих дезертиров, погибнет принц и королева.

С этими словами он перевел взгляд на Визериса, который стоял рядом с ним и говорил.

«Мальчик, помнишь, чему я тебя научил?».

Визерис тяжело кивнул, сжимая свой меч.

«Следуйте за мной!».

С этими словами Уильям подпер меч одной рукой и, пошатываясь, сделал шаг к Кивану.

Он знал, что его противник настроен решительно, и что он не сможет обогнать его со своей искалеченной ногой, поэтому с решимостью выхватил свой меч, чтобы встретить его.

Два некогда благородных лорда теперь были похожи на двух раненых волков, шатаясь и идя друг на друга с дождем и кровью.