Двенадцать королевств Часть 1: Глава 1

Даосские храмы, расположенные в Тен, были широко известны и популярны с древнейших времён. Тен — это округ, расположенный в провинции Коу королевства Тай. Это северо-восточный край известного мира, славящийся своими суровыми зимами, особенно на своих северных территориях.

Северные границы провинции Коу не были исключением. Это был край, полный снега и пронизывающего насквозь холода. Большая часть территории была покрыта скалистыми горами, а пригодные для посевов зоны были маленькими и неплодородными, что сильно снижало сельскохозяйственную ценность этого региона.

Местность вокруг горы Бокуё, в которой располагались лишь деревеньки и маленькие городки, занимали королевские резервы. Там, на скалистом уступе, расположенном на южном склоне горы, с основания храма Дзуй’ун, и началась история даосских храмов. Этот храм считался главным даосским храмом королевства и являлся центральной частью большого храмового комплекса. Прочие даосские и даже буддистские монастыри в большинстве своём расположенные на других скалистых уступах и вершинах окружали Дзуй’ун. Исполняющиеся здесь королевские ритуалы, которыми занимались все, вплоть до служащих местных Риши, по своей сути были не религиозными, а скорее государственными. Кроме этого, в расположенные здесь даосские храмы и буддистские монастыри стекались верующие, и в результате в этих местах зарождалось множество школ, становившимися впоследствии хранилищами знаний и технологий.

Изначально за этими огромными библиотеками и научными сообществами стояли молитвы простых людей о хорошем урожае и крепком здоровье. Среди прочих вещей, изучаемых и производимых здесь, ключевую роль играли различные целебные травы и эликсиры. Дабы сохранить и передать будущим поколениям наследие предков даосские монахи со всего королевства стекались в округ Тен.

Несмотря на то, что большинство возведённых здесь храмов были обителью знаний, дисциплины и твёрдости духа, многие простолюдины посещали их в ходе религиозного паломничества. Из-за этого неподалёку от ворот храмов стихийно возникали поселения, постепенно перерастающие в небольшие деревушки. Таким образом, округ Тен рос и развивался вместе с расположенными в нём даосскими храмами. И когда эти храмы оказались разрушены до основания, округ Тен неизбежно, но ожидаемо, пришёл в упадок.

Шесть лет назад храм Дзуй’ун оказался на передовой в волне критики против недавно назначенного временного правителя. На тот момент прошло всего полгода с момента воцарения нового короля Тай. Вскоре после церемонии прошла весть, что правитель скончался. Несмотря на то что трон оказался быстро занят новым правителем, вся эта цепь событий была подозрительна.

Начали звучать обвинения в том, что это был дворцовый переворот, спланированный узурпатором. И первыми подобную точку зрения высказали в храме Дзуй’ун. Вскоре после этого королевская армия напала на храм. Не пощадили они и близлежащие храмы. Их обвинили в пособничестве и тоже разрушили. Так в этот округ пришли разруха и запустение.

Вершины и скалистые уступы теперь были усеяны обугленными руинами, пепел с которых разносился ветром и смешивался со снегом. Лишь несколько деревушек избежали подобной участи. Одна из них постепенно опустела, и все её жители разъехались, кто куда, а другие страдали от нищеты и лишений.  

 

*.*.*

 

Длинные тени людей, отбрасываемые светом закатного солнца, пересекали дороги округа Тен. В прошлом на этих дорогах частенько можно было встретить путников, направлявшихся в храмы или идущих из них, но нынче люди в этих местах стали редкостью.

За прошедшее время кружившая вокруг холмов дорога успела порасти травой. А поскольку сейчас стояла поздняя осень, вся дорога была усыпана пожухлыми листьями.

По дороге шли трое: двое взрослых и ребёнок. Одним из них был мужчина средних лет с мешком за спиной. За ним следовала молодая женщина, державшая за руку маленького ребёнка. Медленно взбираясь на холм они отбрасывали перед собой длинные тени, одна из которых колыхалась в такт нетвёрдым шагам ребёнка.

Перед ними, словно чёрная стена, возвышалась до небес гора Рё’ун, которая носила название гора Бокуё, Ходили слухи, что давным-давно на этой горе жил небесный мудрец, но за прошедшие несколько веков эта гора была безлюдным местом, на котором никто не хотел жить, и даже посещать её не стремились.

Когда-то на склонах, прилегавших к этой горе, располагался храм Дзуй’ун. Вереница пагод с золотистыми крышами всего шесть лет назад располагавшаяся на этих холмах ныне представляла собой несколько обугленных остовов то тут, то там торчавших из земли.

Местами среди выжженных лесов и безжизненной земли проглядывали молодые деревца, но их было явно недостаточно, чтобы восстановить этот некогда прекрасный пейзаж. Целее всего выглядела трава, кое-где успел прорасти кустарник, и этого уже относительно хватало на то, чтобы окрасить эти холмы в осенние цвета.

Трое людей продолжали свой путь, уверенно направляясь к стоявшей на вершине холма деревне. Кроме них на дороге не было ни души. Лишь тени птиц, периодически пролетавших над ними, создавали какое-то движение в этом замершем, мёртвом крае.

Почувствовав лёгкое дуновение ветра, молодая женщина подняла голову. Участок дороги, по которому они сейчас шли, пролегал между двумя скалами. Он был настолько узким, что напоминал расщелину. Всё это место прекрасно продувалось ветром.

Эта женщина была родом из северо-восточной провинции Джоу. Северная часть Джоу была известна своими сильными снегопадами. Она родилась в одной из маленьких бедных деревушек , прижимавшихся к отвесным скалам или располагавшимся в узких долинах. Когда ей исполнилось восемнадцать, она вышла замуж за мужчину из соседней деревни, как две капле воды похожей на ту, в которой выросла она.

Три года назад эта деревня сгорела дотла и в этом пожаре погиб её муж. Оставив её присмотреть за детьми, он отправился помочь тушить пожар, поглощавший Риши. Он так и не вернулся. С маленькой дочерью и новорождённым сыном на руках, она ушла, имея при себе лишь одежду, что была на них.

Пожар бушевал три дня и три ночи и, когда он, наконец, отступил, то от деревни не осталось ничего кроме нескольких кучек пепла и чёрного, покрытого сажей Рибоку.

Каждое дуновение ветра, казалось, продувало её насквозь. Женщина дрожала от холода. Вечернее небо над ними было тёмно-синим, такими же казались горные хребты. Небо казалось ей более высоким, чем вчера. Это означало смену времён года, точно также как закат означает смену времени суток. Осень подходила к концу.

Лето, наполненное яркими цветами неба, облаков и травы, сменялось слишком короткой осенью и, когда она подходила к концу, зимние холода наступали неожиданно резко.

«Таков уж климат в этом королевстве», — подумала она, провожая взглядом птицу, парившую в небе далеко впереди.

Какое-то время в их деревне гостил смуглый мужчина, позже она узнала, что когда-то он был наместником в провинции Джоу. Когда губернатор провинции Джоу присягнул на верность новому «королю», он попытался убить его, но не сумел. И, хотя он сумел сбежать из столицы провинции, каждая деревня, принимавшая его, каралась огнём. Именно этот огонь забрал её мужа, дом и всех соседей.

Вспоминая покрытое сажей Рибоку, она поняла, что оно в тот момент олицетворяло судьбу всей деревни. Дерево, которое подарило ей двух детей, и должно было принести благодать всей деревне, оказалось объято пламенем и наверняка погибло, словно обычное старое дерево.

Никто не захотел протянуть руку помощи матери и двум детям, потерявшим свой дом.

Сожжённые дотла деревни были брошены, и никто не занимался их восстановлением. И, поскольку зима неизбежно приближалась, у беженцев не было иного выхода, кроме как искать лучшей участи в других деревнях поблизости. Подобные общины не могли позволить себе тратить ресурсы, необходимые им, чтобы пережить зиму. И, когда выпал первый снег, их выгнали. И с тех пор, не имея ни дома, ни хоть какого-нибудь постоянного пристанища, она бесцельно шла туда, куда ей подсказывала интуиция. У неё с собой не было практически ничего.

В своём путешествии она бралась за любую работу, надеясь обрести место, в котором сможет остаться, но никто не хотел принимать её и вот, спустя три года бесцельного скитания, ноги привели её сюда, в округ Тен.

У неё всё ещё не было ни конечной цели, ни каких-либо пожитков, ни иных средств, которые могли бы помочь ей пережить зиму. Два года назад она лишь чудом сумела выжить. Год назад она каким-то образом выкарабкалась, однако её дочь не была столь удачливой. Несмотря на то что они прижимались друг к другу так плотно, как могли, её четырёхлетняя дочь замёрзла насмерть.

Интересно, как они переживут эту зиму? Осень неумолимо приближалась к концу. Посмотрев на небо, женщина ссутулилась и тяжело вздохнула. Бодрый голос окликнул её:

— В чём дело, Энши?

Посмотрев в сторону источника голоса, Энши облегчённо улыбнулась. Конечно же, она не была одна. Мужчина с большим мешком остановился и, обернувшись, посмотрел на неё.

— Что-то не так? — спросил он, направляясь к ней.

— Да нет, просто подумала о том, что становится всё холоднее, — Энши пожала плечами.

— Да, это точно, — ответил мужчина и, взглянув на идущего следом за Энши ребёнка, добавил:

— Рицу не помешала бы зимняя одежда.

В ответ мальчик лучезарно улыбнулся ему.

Когда Энши покинула свою деревню, он был грудным младенцем, а сейчас ему уже исполнилось три года.

— Я думаю, он будет в порядке, — ответила Энши. — У него осталась одежда с прошлого года.

Мужчина улыбнулся, сощурив свои и без того узкие глаза.

— Но прошлогодняя одежда вряд ли подойдёт ему, — он потрепал Рицу по голове. — Он ведь уже такой большой вырос.

Энши улыбнулась. Она встретила этого мужчину прошлой зимой в городке на западе провинции Ба. Тогда она пыталась похоронить свою дочь и изо всех сил долбила промёрзшую землю. Бессилие ввергало Энши в бездну отчаяния. Она не смогла защитить своего собственного ребёнка и лишь беспомощно смотрела, как она умирает от голода и холода.

Покрытая снегом земля была твёрдой и неподатливой. Не важно, как сильно она налегала на лопату, прогресса практически не было. Но она не хотела оставлять тело дочери под снегом, ведь тогда с приходом весны оно будет лежать у всех на виду. Раз уж Энши не смогла защитить свою дочь, ей нужно было хотя бы достойно похоронить её. Но она оказалась неспособна сделать даже это.

Злясь на свою собственную слабость, она плакала и вновь и вновь вгоняла лопату в снег. В тот момент перед ней появился мужчина и предложил помощь. Его звали Коурё. Как и Энши, он потерял свой дом и бесцельно бродил от одного города к другому.

Раньше он был плотником. Мешок у него за спиной был набит изящно сделанными деревянными игрушками и вещицами для домашнего обихода. Периодически он сворачивал с дороги и собирал в горах бамбук и ветки деревьев, после чего мастерил из них различные мелкие вещицы: черпаки, ложки и всё такое. Выручка за продажу этих вещиц была скромной. Её едва хватало на то, чтобы покрыть ежедневные расходы на еду, но этого было достаточно для того чтобы выжить.

До этого Энши несколько раз видела его на улицах. Она пришла в тот город в надежде найти пристанище на зиму и увидела, как Коурё играл на флейте на одном из перекрёстков. Периодически он раздавал столпившимся вокруг детям маленькие безделушки. Радостные дети звали своих родителей и тогда Коурё охотно доставал свои вещи на продажу. Помимо него там было множество других уличных торговцев, но своим высоким ростом и худощавым телосложением он напомнил Энши мужа.

Вокруг царила некая расслабленная атмосфера. Его почти постоянно окружал детский смех, а его узкие глаза при улыбке превращались в щёлочки. Несмотря на то что он был лет на десять старше её мужа, всплывшие в душе воспоминания очень сильно тронули её.

И когда Энши в отчаянии копошилась в снегу, он пришёл ей на помощь. Отобрав у неё лопату, он сунул ей в руки разогретый камень, после чего расчистил снег и кое-как выкопал могилу в твёрдой, словно железо земле. Когда они закончили, он накормил их ужином в ближайшей таверне и подарил Рицу деревянную игрушку.    

Узнав, что они с Рицу ночуют возле стен Риши, он пригласил их к себе в комнату, которую снимал. После этого он всячески помогал им и, когда наступила весна, и беженцы с путниками, до этого осевшие в городе, собрались обратно в путь, он предложил Энши пойти вместе. Когда она ответила ему, что у её путешествия нет никакой цели, он сказал, что поможет ей найти свою цель. Так или иначе, у него тоже не было ничего, за что он мог бы уцепиться. Поэтому он вполне мог сопровождать её до тех пор, пока она не найдёт место, в котором сможет осесть.

— Когда мы доберёмся до города, нужно будет заглянуть в лавку подержанной одежды, — заметил Коурё.

Он перевёл взгляд на вершину холма, где располагалась небольшая деревня. Окружавший её забор отливал красным в свете закатного солнца.

— Давай поднажмём, Рицу, нам немного осталось, — сказал он, взяв мальчика за руку.