Возлюбленная жена деспотичного принца Глава 094.3

Испытание, рождение безумия (3)

Напряженное лицо Сунь И Линя, наконец, немного смягчилось. По крайней мере, у него все еще имелись приемлемые качества. Если бы его эрудированность была не очень, то даже если бы он, Сунь И Линь, стал бы распоследним подонком, он все равно придумал бы способ разрушить эту помолвку.

Надо сказать, что нынешние Сунь И Линь и Ли Хун Юань принадлежали к двум крайностям. Ли Хун Юань достигал своих целей любыми средствами, но Сунь И Линь с юных лет, благодаря вмешательству своего отца, изучал путь дворянина. В случае с Цзин Вань, он хотел, чтобы с ней все было хорошо, а не шел путем подлеца, настаивая на том, чтобы схватить Цзин Вань. Он менялся, но то, что уже сидело в его костях, тоже не могло быть так легко отброшено.

Больше не заботясь о том, чем в конечном итоге закончится сочинение Чэнь Чжэн Миня, Сунь И Линь начал пить вино, опрокидывая в себя одну чашу за другой.

Поначалу он по-прежнему не привлекал ничьего внимания, но постепенно все больше и больше людей сосредотачивались на нем.

Что именно случилось с Линь гунцзы?

Вскоре пить чашу за чашей стало для него недостаточно. Сунь И Линь сразу же поднял кувшин с вином и запрокинул голову. Прозрачное и холодное вино ручьем полилось ему в рот. Та порция, которую он не успел проглотить, выплеснулась и частично пропитала одежду, а частично ― пролилась на пол. Допив один кувшин, он отбросил его в сторону и взял второй. Всем было известно, что один кувшин шаосинского желтого вина может сравниться с десятью кувшинами обычного.

― И Линь, так пить нельзя, ― его друг не мог больше смотреть на это и протянул руку, желая силой отобрать кувшин с вином.

― Уйди, ― Сунь И Линь шлепнул его по руке.

― И Линь, что случилось?

― Что случилось? ― Сунь И Линь безучастно повернул голову. ― Ничего не случилось, все великолепно.

Сунь И Линь очень редко пил, так что его устойчивость к алкоголю была не так уж велика. Три кувшина выпитого вина заставили его совершенно опьянеть.

Но он был таким же, как и подавляющее большинство людей. Опьянев, он не желал в этом признаваться.

― Вы закончили? Дайте-ка посмотреть, ― он встал и в пьяном угаре выхватил сочинение Чэнь Чжэн Миня. Покачивая головой, он быстро начал читать.

Он не стал давать никаких комментариев, а просто взял кисть и начал писать. Несмотря на опьянение, его почерк все еще оставался стабильным. И, возможно, потому, что он был пьян, иероглифы, выходившие из-под его руки, казались очень необузданными. Почерк был безупречен, но содержание заставляло сердца окружающих выпрыгивать из груди от страха. Написанное было чрезвычайно язвительным и проницательным, как говорится, тушь пропитала доску на сантиметровую глубину [1]. Даже они, зрители, чувствовали себя несколько неуютно, не говоря уже о том, как почувствовал бы себя, прочитай он что-то подобное, его величество. Даже если Сунь И Линь нравится императору, если содержание этого сочинения станет известно снаружи, ему придется утопиться в алкоголе.

Когда он закончил писать, Сунь И Линь отбросил кисть и ошеломленно уставился на бумагу, погруженный в свои мысли. Возможно, даже он сам был немного смущен. Немного протрезвев, он помассировал опухшие и ноющие уголки глаз:

― Это поручение, которое его величество дал мне сегодня, завтра я отчитаюсь по нему. Чэнь гунцзы может отдельно написать еще одно эссе о том, в чем вы хороши, но обратите внимание на приличия.

Похоже, он планировал, чтобы то сочинение, которое он написал, было представлено его величеству вместе со своим собственным. Окружающие люди с шипением втянули в себя холодный воздух. Не слишком ли дерзко? Но если подумать, кажется, это, и правда, самый мудрый способ. Сунь И Линь, несмотря ни на что, ― член фракции Кан циньвана. Этот очерк, в сущности, та информация, которую можно использовать против него. Поскольку многие это видели, то вместо того, чтобы позволить противнику использовать эту бумагу против него, он мог представить ее и сам. Возможно, его смелость даже заслужила бы благосклонность его величества. Почувствовав, что он достаточно смел, правитель, в свою очередь, оценит его еще выше. Даже если его, в конце концов, накажут, это все равно лучше, чем попасть под ложное обвинение.

Однако именно благодаря этому сочинению они поняли, что Сунь И Линь ни в коей мере не пустышка. Его слава заслужена, и он достоин называться одним из четырех корифеев столицы. Он не позорил этот титул. Присутствующие, за исключением небольшого числа высокомерных и тщеславных, внутренне сравнив себя с Сунь И Линем, поняли, что они намного ниже его.

― Линь гунцзы, вы…

― Много слов и мало дела! Пишите быстрее! Или вы способны только на это и уже выдохлись [2]? ― раньше он был просто закаленным металлом, но сейчас стал совсем ледяным.

Возможно, его и спровоцировали, но у Чэнь Чжэн Миня неожиданно родилось желание посоревноваться с ним.

Поэтому, когда очередное сочинение родилось на свет, все поразились. Это эссе, по сравнению с предыдущим, оказалось сильнее не на один или два пункта. Более того, это не означало, что его предыдущее сочинение не было хорошим. Неужели этот сопляк раньше скрывал свои способности, чтобы поскромничать?

Столкнувшись с сомнениями толпы, Чэнь Чжэн Минь почувствовал себя немного смущенным. По правде говоря, даже он сам несколько удивился после того, как закончил писать. Он превзошел самого себя!

― Отлично, ― даже Сунь И Линь дал такую оценку. ― Так держать, ― он сложил три сочинения и аккуратно засунул их в рукава. ― Помогите мне встать.

Эти последние слова были адресованы Чэнь Чжэн Миню.

Видя, что Сунь И Линь больше не может нормально стоять, остатки гнева Чэнь Чжэн Миня из-за этих сочинений более или менее уже рассеялись, поэтому он не отверг его просьбу.

Когда слуга и сопровождающий Сунь И Линя услышали, что их гунцзы напился с тоски, они очень встревожились. Но из-за правил они не могли войти и только с тревогой ждали снаружи. Увидев выходящего человека, они поспешно поднялись ему навстречу.

Оказавшись рядом с каретой, Сунь И Линь схватил Чэнь Чжэн Миня:

― Если вы плохо будете с ней обращаться, не вините меня за то, что я ее украду.

Чэнь Чжэн Минь был совершенно сбит с толку, не понимая, что он имел в виду:

― О чем вы, Линь гунцзы?

― Барышня Ло. Если бы мне не мешали дела, настала бы ваша очередь?

Чэнь Чжэн Минь мгновенно изменился в лице. Он, наконец, понял, почему его отношение к нему такое странное. Неудивительно, что его поторапливали. Не только он один был высокого мнения о третьей барышне семьи Ло. Он никогда не думал, что у него есть такой сильный соперник.

― Я не дам Линь гунцзы такой возможности.

Сунь И Линь холодно улыбнулся, позволив своим людям помочь ему сесть в карету. Надо сказать, что если бы он не выпил, то, наверное, не произнес бы таких слов. В конце концов, если бы кто-то столкнулся с таким мелочным мужчиной, он, скорее всего, заподозрил бы невесту в непостоянстве и легкомысленности [3]. Тогда Цзин Вань определенно ждали бы неприятности. Но он перебрал с алкоголем, поэтому его рациональность помахала ему ручкой. Если он не даст Чэнь Чжэн Миню знать о своем существовании, то всегда будет испытывать раздражение. Если он не надавит на него немного, то Чэнь Чжэн Минь даже подумал бы, что держать такую красавицу в своих объятиях ― это в порядке вещей. Не имея препятствий, он не будет знать, как правильно лелеять ее.

Чэнь Чжэн Минь смотрел, как карета медленно отъезжает. На сердце становилось все тяжелее. Какая разница, Линь гунцзы ты или нет? Мгновение назад он все еще благоговел перед ним, а сейчас пожалел, что не может пнуть его куда-нибудь подальше. Бяомэй принадлежала ему. Они уже помолвлены. Он резонно и справедливо ее жених, никто не должен думать, что может прийти и украсть ее.

Успех на экзамене, в карьере и тому подобное... пока он еще не женился на младшей двоюродной сестре, он, возможно, не сможет посмеяться в конце. Ну и что с того, что последний предварительный этап экзамена почти наверняка был ерундой? После того, как он осознал разрыв между Сунь И Линем и самим собой, его целью, по крайней мере, должна стать первая степень. Если он даже не может попасть в список первых, какое право он имеет говорить о других вещах?

Чэнь Чжэн Минь вернулся в Безымянную башню и попрощался со своими немногочисленными друзьями. Ему нужно вернуться и продолжить учебу, а не тратить время на эти бессмысленные дела.

Все были озадачены, но, в конце концов, посчитали, что его спровоцировал Сунь И Линь.

Ситуация только разрешилась, но многие уже получили новости. Тут уж ничего не поделаешь. Сунь И Линь в последнее время находился в центре всеобщего внимания. Даже малейшее движение могло насторожить их, не говоря уже о таком беспорядке.

Его противники внутренне вздохнули. Даже напившись, он все равно педантичен и осторожен. Все это доказывало, что представить императору его сочинение раньше него самого невозможно. Однако это не означало, что они не могли сделать какую-нибудь мелочь и напасть на него с критикой его безрассудности и бесстыдного хвастовства. Если они смогут свести благоприятное впечатление его величества о нем к нулю, то лучше и быть не может. В конце концов, за него сражались два принца, и это общеизвестный факт. На сердце его величества не может не быть некоторого недовольства и тяжести.

Однако это дело сильно впечатлило их. Обычно нежный и теплый Сунь И Линь неожиданно мог превращаться в безумца. На самом деле раньше такого о нем нельзя было сказать.

Ли Хун Юань, естественно, узнал об этом деле в первых рядах. По сравнению с другими, которые получили только полное содержание этих трех сочинений, Ли Хун Юань завладел "оригиналами". Правильно, в Безымянной башне были даже такие специалисты. С одного взгляда они могут скопировать что-то практически со стопроцентной точностью. Причина, по которой копия была "практически" оригиналом, заключалась, главным образом, в том, что форма могла быть точно такой же, но написанному иногда немного не хватало очарования. С этим тоже ничего нельзя было поделать. Каким бы впечатляющим ни был человек, он все равно не сможет легко войти в чье-то психическое состояние, когда пишет. Например, копия сочинения Сунь И Линя. В глазах Ли Хун Юаня уже было неплохо то, что в ней имелась хотя бы капля очарования оригинала.

Даже если Сунь И Линь был его любовным соперником, Ли Хун Юань никогда не отрицал его способностей.

Он также просмотрел оба сочинения Чэнь Чжэн Миня. Расхождение было довольно сильным, но уж что есть, то есть.

Все три сочинения он отбросил в сторону.

― Поскольку Сунь И Линь настолько добросердечен, что хочет порекомендовать Чэнь Чжэн Миня, это сэкономит нам время и усилия. Если даже с этим он не сможет стать обладателем первой степени, тогда не стоит винить этого принца за дарование ему жены гораздо более худшей.

Что касается Сунь И Линя, простите его, но такого рода поведение он принять не мог, только презрительно усмехнулся.

---

[1] 入木三分 ― [тушь] пропитала доску на глубину трех фэней (обр. проникать в самую глубь; глубокий, проникновенный)

1 фэнь = 3,3 мм, 3 фэня = 1 см 

[2] 黔驴技穷 ― искусство осла из Гуйчжоу иссякло (обр. в знач.: выбиться из сил, выдохнуться, исчерпать все средства).

По притче Лю Цзун-юаня о тигре, никогда не видевшем осла и испугавшемся его рева. 

"Когда тигр подошел к ослу, он лягнул его;

― Только всего и уменья! ― вскричал тигр и загрыз осла."

[3] 水性杨花 ― текучая вода, цветы ивы (обр. в знач.: легкомысленная, ветренная, непостоянная, ветреница)