Возлюбленная жена деспотичного принца Глава 095.2

Дело закончилось так просто? (2)

Ли Хун И, собственной матерью названный глупцом, чуть не возразил: "Вы меня родили", но в конечном счете они не смог этого сказать. Он сердился, но гнев ему некуда было выплеснуть. Теперь, видя, что она все еще погружена в свои мысли, совершенно не воспринимая его всерьез, Ли Хун И тоже не знал, что ответить. Может, именно потому, что он глуп и легко поддавался контролю, он спокойно дожил до сих пор. Будь он немного умнее и не стань послушной пешкой в ее руках, она, естественно, безжалостно бросила бы его. Возможно, она даже смогла бы использовать его для того, чтобы выстроить заговор против благородной супруги Су, а затем принять другого ребенка, который послушно подчинится ей.

Ли Хун И подумал про себя, что в кои-то веки он все понял, но вывод тем не менее был удручающим.

― Отношение И Линя на этот раз тоже казалось несколько странным.

Конечно, оно было очень странным. С самого начала и до конца Сунь И Линь вел себя тихо и спокойно. Кроме прямого изложения хода событий, он не сказал больше ни слова, даже не прокомментировал правильность или ошибочность чужих выводов. Даже стоя перед императором Лэчэном вместе с другими, он вел себя так. Он не злился от унижения и не пытался притвориться спокойным и сдержанным.

Герцог Дин хотел, чтобы он, как жертва, попросил императора Лэчэна взять ответственность и добиться справедливости для себя.

Сунь И Линь, однако, только на мгновение уставился на него, а затем сказал:

― На самом деле, я не сын отца, верно? Иначе, почему вы ни разу не подумали обо мне раньше?

― Проклятье! Что ты такое говоришь?! ― герцог Дин не знал, сердится ли он из-за того, что его ослушались, или просто прикрывает смущение вспышкой гнева, потому что Сунь И Линь точно определил его мысли, чувствуя себя виноватым перед этим сыном.

― Разве это не так? Отец явно чувствует, что я недостаточно потерял лицо. Неужели я должен бесконечно рыдать, как женщина, и закатывать истерику, чтобы вы, наконец, удовлетворились? Этот мой добрый старший брат, вероятно, очень хочет, чтобы я, и правда, вошел в Цзинь ванфу вместе с младшей сестрой по желанию Цзинь циньвана, тогда он полностью избавится от меня, этого препятствия.

― Как ты можешь так думать о своем старшем брате? Разве ты не знаешь, как хорошо он обращался с тобой, когда ты был маленьким?

― Вы еще говорите: "когда ты был маленьким"? Я бы терпел до сих пор, если бы не эта частичка детской привязанности? Отец, я не буду утруждать себя перечислением всего того, что он делал раньше, и сколько из этого было молча вами одобрено, чтобы не позволить даже этой последней частице полностью исчезнуть. То, что вы делаете, меня не волнует, но вам всем лучше не вмешиваться в то, что делаю я.

Хотя семейная связь между герцогом Дин и Сунь И Линем была слабой, Сунь И Линь все же никогда не противоречил ему раньше. Внезапно получив такой от ворот поворот, герцог Дин только почувствовал, что его достоинство, как отца, сильно пострадало, разозлился и замахнулся, чтобы дать ему оплеуху:

― Ты, непочтительный сын, борешься с небесами, что ли?

― Даже если я переверну небеса, сделать это меня заставили вы все, ― Сунь И Линь перехватил 0руку герцога, он, действительно, боролся с небесами.

― Ах ты, непочтительный сын! Ты все еще смеешь драться со своим стариком? Думаешь, я не выгоню тебя из семьи?

Сунь И Линь холодно рассмеялся:

― В храме Белого дракона я позволил матери передать вам несколько слов, но она явно ничего не сказала. Почему бы отцу не пойти и не спросить? После того, как вы зададите ей вопросы и получите на них ответы, вы можете решить, как со мной поступить. Если вы захотите, чтобы меня изгнали из семьи, и если я хоть раз при этом наморщу лоб, то умру, не найдя даже места для погребения [1], выйдя за ворота герцогской резиденции Дин. Но перед этим я неизбежно захочу хорошенько посоревноваться с этим моим добрым старшим братом, так что позвольте мне рассмотреть получше, чего именно стоят способности человека, столько лет проработавшего с вашей помощью, ― отбросив руку герцога Дин, Сунь И Линь развернулся и широкими шагами пошел прочь.

Герцог Дин, наблюдавший за удаляющейся фигурой Сунь И Линя, точно так же, как и герцогиня Дин в храме Белого дракона в тот раз, был несколько сбит с толку. Когда этот его сын стал таким непреклонным? Однако эта безжалостность делала его более похожим на члена семьи Сунь. Просто почему это его отношение направлено во внутрь, а не во вне?

Герцог Дин не мог не задуматься: неужели он, действительно, ошибся? Он сознавал свою вину перед этим сыном и признавал, что он более выдающийся, чем его старший отпрыск. Не то чтобы он никогда раньше не колебался, но для него было ясно, что на одной горе двум тиграм не жить, как и в одной берлоге два медведя не уживутся. Он делал это все ради герцогской резиденции Дин. Будь этот сын старшим законнорожденным, тогда не существовало бы никаких проблем. К сожалению, в этом мире нет "если".

Об изгнании его из семьи было, естественно, сказано в порыве гнева. Сделай он это, никто не смог бы узнать точно, сколько людей посмеялись бы над ним. А его старая мать и его младшая сестра-императрица определенно содрали бы с него кожу заживо. Мало того, если он, и правда, осмелится сделать это, как только его сын выйдет за ворота, его немедленно примут в другую семью и станут обращаться как с почетным гостем. Насколько же глуп он должен быть, чтобы так навредить себе, принеся при этом пользу другим?

Однако, поскольку его жена скрывала от него столь важные вещи, он должен пойти и спросить прямо сейчас. Если он не узнает чуть больше об этом сыне, которого, как ему казалось, он очень хорошо понимал, но на самом деле не знал вообще, он только будет все больше и больше терять свое достоинство, как отца.

Оставим в стороне ссоры и споры герцога Дина со своей женой. Сунь И Линь свободно позволил Ли Хун Юаню продолжать говорить глупости, утверждая, что отношения между ними очень "особенные". В любом случае, вероятно, что как только Ли Хун Юань насытится, с этим делом  будет более или менее покончено.

Так проходили дни, но император Лэчэн от начала до конца относился к Ли Хун Юаню дружелюбно. В конце концов, он даже сказал:

― Юань эр, просто прямо скажи императорскому отцу, чего именно ты хочешь? Если ты на самом деле желаешь иметь стороннего супруга-мужчину [2], отец исполнит твое желание.

― Ваше величество... ― желая отговорить его, рот открыл не один встревоженный человек.

― Заткнитесь, мы не вас всех спрашивали, ― нежный, как весенний ветерок, он мгновенно стал холодным, как зимний лед. Такого императора Лэчэна лишь немногие видели раньше, примерно лет двадцать с лишним назад.

Даже если он вел себя, как довольно добродушный император, пока власть в его руках, и пока он ― истинный Сын Небес, когда он решал что-то, никто не мог остановить его. Это и была так называемая "гром и дождь с росами ― все милость правителя".

Ли Хун Юань ничего не ответил. В прошлой жизни его императорский отец не относился к нему так снисходительно. На самом деле он был очень холоден и равнодушен. Тогда он не вел себя, как негодяй, и его отношение было и следствием исключительного таланта, проявленного им в прошлой жизни. Да, очень рано Ли Хун Юань понял, что чем бесстыднее он себя ведет, чем больше сеет бед и хаоса, тем лучше этот его отец станет относиться к нему.

В своей прошлой жизни он в конечном счете смог узнать у благородной супруги Су, которую заключил в тюрьму, все, что касалось его родной матери. В этом тоже не было ничего странного. Этот его императорский отец хотел вознаградить его, но у него не хватило духу пойти на крайние меры. Когда все сказано и сделано, трон в его глазах все еще был важнее. Так что он мог только баловать его и проявлять снисхождение, чтобы компенсировать это.

В любом случае, он уже достиг своей цели.

― Этот сын просто увидел старшего императорского брата, который, казалось, хотел съесть меня живьем, и хотел разозлить его, вот и все. Что касается стороннего супруга-мужчины, в этом нет никакой необходимости, не этот сын устанавливает первоочередность.

Император Лэчэн кивнул, давая понять, что все понял. Сколько бы ни говорили другие, он не слушал и не верил. Если его сын хотел подождать, он тоже подождет. Теперь же, услышав лишь только пару слов Ли Хун Юаня, он поверил во все и закрыл дело.

После император Лэчэн мягко утешил шестого сына, даже сказав, что это вина Ли Хун И как старшего брата, и приказал ему извиниться перед Ли Хун Юанем позже. Впоследствии, вспомнив, что у шестого отпрыска травмы все еще не полностью зажили, он быстро отправил его выздоравливать.

На следующий день была дарована огромная награда и компенсация за предыдущее дело Сунь И Цзя. Хорошие вещи вносили в Цзинь ванфу, как текущая вода уносит лодки вниз по течению. Может, император Лэчэн опустошил свое личное хранилище?

Так уж случилось, что дар достиг Цзинь ванфу в то же самое время, когда пьяный Сунь И Линь отправился обратно в резиденцию герцога Дина. Несмотря ни на что, он все еще был жертвой, поэтому император Лэчэн одарил его довольно многими вещами, позволив слугам передать, что во всем виноват его приносящий бедствия и хаос сын и Сунь И Линь в будущем должен просто продолжать жить, как обычно, и что император Лэчэн определенно не питает к нему никаких дурных чувств.

Ли Хун И тоже получил травму, так что император Лэчэн проявил некоторое беспокойство и о нем, но утешение ― утешением, а нападение на своего младшего брата ― совершенно другое дело, и он, старший брат, должен извиниться и загладить свою вину.

Ли Хун И, которого уже отправили обратно в Кан ванфу, чуть не взорвался от гнева. Хотя это было не совсем то же самое, что сказала его мать, но все же очень и очень похоже. Несмотря на то, что он уже знал, что события могут развиваться дальше именно так, когда это свалилось ему на голову, он не смог в очередной раз не возненавидеть это! Если бы кто-то не остановил его, он бы даже разбил все то, что даровал император Лэчэн ему в утешение.

Ли Хун Юань отбросил в сторону три сочинения и вскоре после этого вышел, чтобы получить свои дарованные награды.

---

[1] Поскольку погребальные обряды имеют большое значение, умереть без надлежащего погребения в древние времена означает, что душа не сможет перейти в загробную жизнь и перевоплотиться.

死无葬身之地 ― вообще-то bkrs.info предлагает переводить его как "ни дна, ни покрышки" и только в дословном переводе идет "не найти даже места для погребения".

Под "дном" наши предки в древней Руси, говоря так, подразумевали гроб, под "покрышкой" ― крышку его. В то время сказать так было равносильно предсказанию "нечестной", "постыдной" смерти; не "хоронить", а "зарывать в землю" за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц и всех, о ком нельзя было сказать наверное, что они не покончили с собой.

[2] Кх-м, термин использовавшийся здесь 男侧妃 ― мужчина-цэфэй, но мне не понравилось, как это звучит, так что в отличие от женщин мужчины будут именоваться сторонними супругами-мужчинами. Учитывая, что в дальнейшем (до 250-ых глав точно) такого не встречается, то в одной главе, думаю, это простительно