Во всеоружии Глава 1770.

Глава 1770.

 

— …Да.

Огненный Дракон Траук медленно поднял голову. Глубокая и длинная борозда на земле явственно указывала на то, что его челюсть побывала там. Это был символ беспрецедентного события, устроенного вампиром, к тому же исполнившим танец из шести шагов.

— Я признаю это.

Разбитая мощной атакой чешуя на голове Траука быстро восстановилась и плотно соединилась. Шествие красных чешуек, впитавшихся друг в друга, не оставляло ни единого зазора и было похоже на сплошную стену. Это была бесконечная стена, которая не могла существовать на поверхности земли, и которую небесные боги не могли пересечь, постепенно окрашиваясь в красный цвет собственной кровью.

—  Мир изменился.

«Дракон, царивший в мире до рождения моего дорогого мужа…».

Отнесясь к этому весьма серьёзно, Траук задумался над словами Мари Роуз. Он не спешил отрицать их.

Конечно, мир отличался от того, что помнил Траук. Менее чем за год он уже дважды был ранен. Первую рану нанёс непослушный ребенок, которого совершенно не заботило положение отца, а вторую — обезумевший вампир.

У них двоих было что-то общее: они обладали силой, полученной от только что родившегося Единственного Бога, Грида. Да, именно он стал катализатором этих беспрецедентных событий. Нанеся две раны вечно правившему Трауку, он доказал, что мир изменился.

«Влияние Единственного Бога нельзя игнорировать. Это настолько шокирует, что я припоминаю день, когда впервые увидел Чию».

Почему драконы с богами подписали пакт о ненападении? Потому что такова была воля Ребекки. Траук решил, что спорить с Ребеккой неразумно и, таким образом, он дал обещание и сдержал его. Технически, он как бы находился под контролем.

Между тем, Чию был другим. Возможно единственным, кого Ребекка не могла контролировать, был именно Чию. Дошло до того, что он спас Ханула, который думал, что умрет.

Трауку пришлось это признать. Единственный Бог был особенным, и Грид также был Единственным Богом. Но…

Для каждого существа общее количество «особенности» было разным. Более того, сам Траук был особенным.

«Но это всё. Я не думаю, что влияния Грида достаточно, чтобы заставить меня извиниться».

Драконы ничего не забывают.

Траук ясно помнил способности Бериаче. От минимума до максимума она могла воспроизвести силу цели, чью кровь высосала. Для того, чтобы воспроизвести это действие снова, существовало условие, что кровь должна быть высосана вновь. Воспроизвести по максимуму — означало чем-то пожертвовать. Также это условие предполагало, что Мари Роуз была лучше Бериаче.

В настоящее время Мари Роуз находилась в состоянии, когда «кровь была выпита» и частично «повреждена».

«Падение Дракона» — она была не в том положении, чтобы снова использовать эту высшую технику меча. Она не могла позволить себе создавать больше переменных.

—  Та, кто затаила обиду на Бериаче. Мир покажется тебе очень простым. Он разделен на то, свершится ли месть твоей матери и будет ли она завершена, или же она потерпит неудачу и не достигнет завершения.

Огромные глаза Траука заключали в себе целую Вселенную. Они имели красочное свечение и содержали историю, неизвестную современным людям, отражая бесчисленное количество впечатлений и эмоций.

—  Однако, как ты знаешь, реальный мир не так прост. Это не прерогатива отдельного человека. Слишком многое поставлено на карту.

Дыхание Огненного Дракона усилилось, что автоматически привело к усилению пламени. Присутствие раненого древнего дракона превышало его размеры. Он доказал, что всё ещё является центром мира.

Мари Роуз не испугалась. С кем она была сейчас? Она не забывала ни на одно мгновение. Если не обращать внимания на её спокойное выражение лица, то когда она пришла сюда, она уже была готова умереть. Великой причины не было —  она просто хотела, чтобы Грида уважали. Он был мужчиной, которого она выбрала.

— … Думаю, было бы меньше разочарования, если бы я сел и поговорил с этим придурком, — отметил Траук.

Тем не менее, слова дракона входили в одно ухо стоящей перед ним вампирши и вылетали из другого. Безмятежные глаза Мари Роуз были прямым тому доказательством. Желание в этих красных глазах с самого начала и до сих пор было одним и тем же.

—  Ты сумасшедший.

Взгляд Мари Роуз скользнул вниз. Земля, на которой она стояла, была полностью разбита хвостом Траука, движущегося, как удар молнии. Затем произошла битва в царстве абсолютных существ, где обломки обрушившейся земли полностью застыли.

Безжалостно угрожая друг другу, Мари Роуз и Траук двигались сквозь эти обломки.

Логово Траука, достаточно огромное, чтобы вместить несколько гор, рухнуло в одно мгновение. Если смотреть снаружи, на первый взгляд логово Траука напоминало луну. Оно было округлым, словно на землю опустилась луна.

Вырезанное из нескольких гор логово Траука было царством чистого искусства, недоступного человеческой технике. Теперь же в нижней его части было просверлено небольшое отверстие.

Поток огня преследовал женщину, с шумом вылетевшую из пробитой дыры. Это было Дыхание, и это был первый раз, когда Траук продемонстрировал своё настоящее оружие.

—  Лучше тебе погрязнуть в никчемной жизни, как ты и делал всю свою жизнь. Не в этом ли причина твоего ничтожного существования?

Для Мари Роуз Огненный Дракон был худшим противником. Окутавшее Траука пламя силы воли плавило всё на своём пути, и несколько раз испаряло кровь Мари Роуз, прежде чем она могла что-либо предпринять. Он запечатал её магию крови и силу в реальном времени.

Несмотря на это, Мари Роуз не выказывала никаких признаков волнения.

Чудовищное существо —  не колеблясь, она изо всех сил сражалась с древним драконом.

Мари Роуз пронзила пламя и ногтями оцарапала чешую Траука. Прежде, чем шрамы на чешуе успели зажить, она вставила руку, имевшую форму лезвия, и разорвала плоть на части. Дабы раздавить тело Траука, она схватила летящий в неё хвост и отбросила его, подставив под ноги брюхо дракона.

Раздался звук, похожий на лопнувший воздушный шарик. Этот звук исходил из живота Траука, когда его топтали маленькие белые ножки Мари Роуз. Любой ошибочно поверил бы, что в брюхе огромного монстра была просверлена дыра. Но… это была иллюзия. Даже если бы комар ужалил человека, человеческая кожа не могла бы взорваться. Разница в телосложении между Мари Роуз и Трауком была настолько велика, что её можно было сравнить с комаром.

Очевидно, это было так.

«Каким образом…?».

Траук поднял взгляд своих свирепых глаз. Кожа его живота содрогнулась, но он старался не признавать очевидным, что топчущая его Мари Роуз приносила огромные страдания.

«Она не стала слабее?».

Совсем недавно Мари Роуз воссоздала фехтование Грида, используя кровь Единственного Бога. Должно быть, это был последний ход Грида. Другими словами, она владела высшим умением Единственного Бога, как если бы это была её собственная сила. И за это она, естественно,  должна была заплатить высокую цену.

Если бы это была Бериаче, её сила уменьшилась бы вдвое, однако Мари Роуз не подавала никаких признаков ослабления.

«Она создала монстра, который превзошел все ожидания».

Бериаче, помимо мести Баалу, возможно также хотела установить нового стража в аду?

—  Бедняга.

Траук фыркнул и прибавил скорости. Его огромные крылья двигались так быстро, что размывали и искажали траекторию предметов вокруг них. Количество пропущенных атак Мари Роуз участилось. Время от времени её ногти задевали чешую Траука, из-за чего летели искры, а ногти стирались.

Тело Огненного Дракона постепенно нагревалось, и когда монстр вошел в атмосферу, оно засветилось, как метеорит, горящий от силы трения. Это был физический феномен, созданный сочетанием скорости абсолютного существа с пламенем силы воли.

Каждый раз, когда раны на теле Мари Роуз увеличивались, вокруг распространялся пар, что было последствием мгновенного испарения текущей крови.

«Я взорву её как можно дальше».

Длинный хвост дракона цеплялся за кожу его живота. В тот момент, когда Огненный Дракон достигнет определенной скорости, он расширится и продемонстрирует огромную силу, которая унесет Мари Роуз на другую сторону континента. Наконец, хвост отпал от брюха и вытянулся, как хлыст, попав прямо в маленькое тельце Мари Роуз.

Мари Роуз не выдержала. Как только она попытается выстоять против потока силы, её тело рассыплется вдребезги. Конечно, от этого она не умерла бы. Однако для неё было бы невозможно немедленно регенерировать, так как это потребляло много Выносливости.

Траук думал, что Мари Роуз послушно покинет это место. Он предсказал, что она спасет свою жизнь, попав в вихрь вместе с потоком силы хвоста и улетев. Это было бы естественно. Мари Роуз отличалась от Ифрит. Она могла сойти с ума, но у неё не было причин цепляться за Траука, рискуя жизнью. Однако…

— …

Мари Роуз проявила больше одержимости, чем необходимо. В тот момент, когда её ударил хвост Траука, она не захотела улетать. Вместо этого она уперлась ногами в землю, как укоренившееся в почве дерево, подняла руку, чтобы заблокировать хвост Траука, и держалась.

Цена такого действия оказалась более чем серьезной. Обе руки Мари Роуз были сломаны. Некоторые части её тела не были защищены руками и были уничтожены без следа. Кровь испарилась, а её неприглядная фигура аккуратно вытянулась, как у туши дохлого животного.

— Ты собираешься здесь умереть? Почему ты так напрягаешься? У тебя есть отдельная обязанность, верно?

Траук почувствовал мучительную боль. Его хвост также взорвался после столкновения Мари Роуз с пламенем его самообороны. Оружие, которым он хвастался целую вечность, было ужасно повреждено и не подлежало легкому восстановлению. Огненный Дракон также истощил свою физическую силу, да и ранее он находился не в идеальном состоянии.

—  Траук, а ты знаешь, что чувствует твой ребенок?

— …?

Это был странный вопрос. Траук вскинул голову.

— Ты когда-нибудь понимал чувства своего ребенка в яйце, который, должно быть, почувствовал облегчение, ощущая признаки того, что ты крепко спишь рядом с ним?

—  … Что ты сказала?

Тема разговора начала уходить совсем не в ту сторону. Траук в очередной раз убедился, что стоящий перед ним вампир просто сумасшедший. Это было естественно, поскольку Мари Роуз сначала вообще не отвечала, какой бы разговор он ни пытался завязать, а потом вдруг начала нести несусветную чушь.

— Я уверена, что ты не думал об этом, — продолжила Мари Роуз.

День её рождения… момент, когда рука, тянущаяся, чтобы удержать руку её матери, была отброшена.

Траук как бы сравнивал Мари Роуз с её матерью каждый раз, когда обращался с ней как с «той, на ком лежит обида Бериаче». По мнению Мари Роуз, Траук, охотившийся на своих детей, напоминал Бериаче, которая заставила своих детей нести бремя мести. Это было отношение к детям, как к орудиям своих родителей.

— Возможно, ты не понимаешь, но ни ад, ни Баал меня не волнуют.

Потому-то она без раздумий обсуждала свои обязанности в отношении ада и Баала.

Мари Роуз вернулась к делу:

— Извинись перед моим дорогим мужем.

В этот момент взгляд Траука переместился не на саму Мари Роуз, а на небо позади неё. Не подходящий для глубокой ночи закат окрашивал небо. Приближалось знакомое присутствие. Это было присутствие Единственного Бога, Грида.

—  Ты и вправду так сильно веришь в него? — расхохотался Траук, — Только что через тебя я испытал высший навык Грида. Только благодаря тебе я уверен, что он не представляет для меня большой угрозы.

Как раз в это время хвост Траука закончил регенерацию.

Руки Мари Роуз также полностью восстановили свой неповрежденный вид, однако на боках ещё зияли раны. Пар настойчиво поднимался вверх, и Мари Роуз пошатнулась.

—  Присоединение к Гриду ситуацию не изменит.

Смех Траука превратился в насмешку. В то мгновение, когда Мари Роуз, глядя на приближающийся закат, повернулась к нему спиной, Траук выпустил Дыхание. Оно предназначалось исключительно для того, чтобы полностью вытеснить Мари Роуз и Грида.

—  Мне так и не удалось воспроизвести высший навык моего дорогого мужа…

Траук проигнорировал доносящийся до его ушей вздор.

—  … Точнее, нет никакого способа сделать это.

Определённо, шестисоставной танец меча Мари Роуз был мощным. Несмотря на страдания от Проклятия Лени, её характеристики превзошли характеристики Грида, но разве её танец меча действительно был мощнее танца Грида?

—  Я не могу превзойти потенциал цели, чью кровь высосала, и у меня нет оружия дракона.

Нет, скорее, он был слабым. В шестисоставном танце меча, воспроизведенном Мари Роуз, отсутствовали «Сумрак» и «Абсолютное боевое искусство».

Грид приблизился, игнорируя расплавившее его тело Дыхание, и ударил Траука.

—  Это…

У Траука появилось плохое предчувствие. Это было опасно.

[Я не могу быть разрублен.]

Он отказался от своей гордости и срочно выкрикнул Слова Дракона. Новое провидение было наложено поверх его абсолютной защиты и чешуи. Это был принцип и закон, управляющий мирозданием.

Сумрак, который Грид держал в руках, несколько раз соскальзывал, так и не задев красную чешую Траука. Сумрак закружился в руках Грида и прочно зафиксировался в положении обратного хвата.

—  Падение Связующего Убийства Дракона Вершины Волны.

Всё было просто: Грид не мог рубить, поэтому решил колоть.

И огромное тело Траука было пронзено.