Возрождение Хуашань Глава 391: Не жди легкой смерти(1)

Меч, казалось, изогнулся, устремляясь к своим врагам.
Канг!

Однако острый меч и ци были заблокированы черной рукой и отскочил назад.

«Как!»

Лицо Хён Сана окаменело.

Ядовитая Кровавая Рука окрасил свои руки до плеч в черный, и казалось, его руки слегка блестели.

Меч цветка сливы Хён Сана, способный разорвать даже самую прочную сталь, не оставил ни царапины на почерневшей руке.

«Такова сила лидера отряда?»

Десятки воинов были подчинены одному, и после они организовывались в более сильный отряд, которым уже руководил лидер.

Несмотря на то, что в отрядах существовала внутренняя иерархия, они вовсе не были слабыми, напротив, в каждой из трех групп было двадцать особо сильных людей.

«А лидер равен старейшине Девяти Великих Сект».

Странное чувство нахлынуло на него.

Хён Сан был главой боевых искусств горы Хуа.

Хотя Чхон Мён превзошел его, сейчас его не было, и ему нужно было взять на себя сильнейшего из лидеров.

Однако текущая ситуация мешала Хён Сану проявить себя.

Если бы Чхон Мён не вернулся с пилюлями и не помог им нарастить ци, возможно, он уже превратился бы в хладный труп.

- Фуух.

Он глубоко вздохнул.

Его руки стали ледяными, а спина онемела. В отличии от своего противника, он уже был не молод.

И все же, Хён Сан не мог просто отступить…

Чтобы защитить учеников? Продолжить историю горы Хуа?

«Я не знаю».

Может быть, такая веская причина ничего не значила.

Он не был Хён Чжоном. Он не любил учеников так сильно.

И он отличался от Хён Ёна. Хён Ён был добрым и отдал бы жизнь и душу за гору Хуа, но он не Хён Ён.

Он просто…

- Похоже, тебе есть о чем подумать.

При словах Ядовитой Кровавой Руки глаза Хён Сана дернулись.

Потеря самообладания перед лицом врага раздосадовала Хён Сана.

Мужчина цокнул языком.

- Жаль, что ты стар. Если бы мы встретились десять лет назад, то, может быть, вышел бы хороший бой.

Хён Сан горько улыбнулся.

Слова его врага пронзили его грудь так остро, что у него сжалось сердце.

- Если ты сдашься, я дарую тебе милосердную смерть.

Его слова звучали словно последнее утешение, но Хён Сан посмотрел на своего противника.

Он играл с ним?

Хён Сан поднял меч.

- Скажи, кого ты видишь перед собой?

- …

- Фехтовальщика, потерявшего силу из-за старости? Или старика, что носит облик старейшины горы Хуа?

Ни один из ответов не расходился с действительностью.

Но…

- Но позвольте мне прояснить.

Сделав глубокий вдох, он посмотрел на Ядовитую Кровавую Руку.

- То, что ты видишь перед собой, — это история горы Хуа.

Хён Чжон должен был защитить гору Хуа, а Хён Ён должен был убедиться, что гора Хуа не рухнет.

И пока они проливали кровавые слезы, Хён Сан только копался в боевых искусствах секты.

Он всегда чувствовал себя несчастным, ведь ничем не помогал им.

Книги были просто книгами, обычными боевыми искусствами, разве нет?

Даже оправданием нельзя было назвать.

Он умолял Хён Чжона бесчисленное количество раз.
-Я лучше спущусь с горы и заработаю денег.

Он сказал, что изучение боевых искусств было непростым делом, поэтому он мог зарабатывать деньги и помогать горе Хуа.

Ответ всегда звучал одинаково.
-Даже если у нас нет денег, мы можем снова возродиться. Когда-нибудь люди вернутся. Однако, если у нас нет боевых искусств… то, сколько бы мы ни росли, мы не можем называться горой Хуа. Хён Сан, ты защищаешь наши боевые искусства.

Кто-то должен был это сделать.

Изучайте, восстанавливайте и развивайте их.

Словно найдя способ схватить последнюю нить света во тьме, Хён Сан тоже прошел болезненный путь. В течение десятилетий.

Кто мог понять его боль?

Кто мог догадаться о его отчаянии?

Боевые искусства горы Хуа, сохранившиеся через боль, теперь даже начали приносить плоды и создавать леса.

Так закончилась ли его роль?

Должно ли старое дерево просто засохнуть?

- Сдаться, говоришь?

У него не осталось больше дел.

Все, что он отыскал и защитил, передалось будущему поколению, его работу можно считать выполненной, и он даже больше не учил детей.

Цветок, выполнивший свой долг, увядает.

Но…

- Я никогда не опускал руки.

Хён Сан прикусил губу.

- Я не собираюсь умирать. Я не собираюсь становиться тяжелым камнем на душе того ребенка. Даже если я стар и отвратителен, я все еще мечник горы Хуа, и если мне суждено умереть, то я умру с мечом в руке.

- …

- Итак.

Было только одно, за что можно было держаться.

Его гордость.

- Подойди, мой противник. Сегодня я подробно расскажу тебе о боевых искусствах горы Хуа.

Ядовитая Кровавая Рука прищурил глаза.

- Вы все столь восхитительно говорите. Посмотрим, сможешь ли ты оставаться таким же болтливым с оторванной головой.

Обе его руки окрасились в черный цвет, и от него чувствовалась угроза как от обнаженного клинка.

Но Хён Сан стоял прямо и не дрогнул.

«Что такое меч?»

Ну.

Он никогда не думал об этом. Он всегда просто разворачивал меч, как его учили.

«Распускает ли цветы старое дерево?»

Тогда, если причина, по которой он не сможет раскинуть цветы?

Острие меча Хён Сана задрожало.

Как пламя, что ожило из пепла, яркие цветы окрасили его меч.

Он не мог отпустить мечту…

С того дня, как Меч Цветущей Сливы Двадцати Четырех Движений вернулся на гору Хуа, он снова и снова прокручивал в голове эту мысль.

Он знал.

Ему нужно было набраться сил в своем возрасте, чтобы знать свои пределы, ему уже не нужно было учить и поддерживать детей в то время, поэтому он бросил все силы на тренировки и работы над собой.

Он не мог просто позволить себе уйти.

Мечник.

Фехтовальщик, всю жизнь проживший лишь с мечом.

Как он мог просто сдаться, лишь потому что не становился сильнее?

- Хм? 

Лицо Ядовитой Кровавой Руки напряглось, когда он посмотрел на похожие на фейерверк цветки сливы.

«Вот оно!»

Он мчался вперед, размахивая руками, как буря, и цветы сливы отскакивали, когда касались его…

Вскоре черная буря и цветки сливы столкнулись друг с другом!

Один нападал, другой защищался. Шла напряженная битва, и ни одна из сторон не уступала.
Канг!

Буря была оттеснена мечом.

_________________________________________________________________________-

Хён Чжон дистанцировался от Ядо после короткого столкновения и выдохнул.

«Он сильный».

Его противник явно превосходил его. В лучшем случае он мог только защищаться.

Хён Чжон вытер рукой пот со лба и огляделся.

«Еще нет…»

Благодаря Хён Сану и Ун Гёму их еще не оттеснили.

Хоть они и были воодушевлены, гора Хуа все равно отставала в навыках.

Они держались лишь благодаря высокому моральному духу.

Было очевидно, что число жертв увеличится, как только Хён Чжон падет.

«Хён Сан. Ун Гём».

Им двоим следует использовать это время, пока они не получат новости от детей в Сиане.

Конечно, будет непросто. Даже на первый взгляд оба их противника были сильнее.

Все равно они…

- У тебя есть время осматриваться стоя передо мной? Потому что ты глава секты горы Хуа?

- …

Взгляд Хён Чжона обратился вперед, и он двинул клинком.

- Хорошо иметь возможность неторопливо оглядываться, но может и на меня внимания обратишь, м? Лидер секты?

У него была расслабленная улыбка, но Хён Чжон не улыбнулся в ответ.

- Это не первый раз, когда я сталкиваюсь с лидером секты, но впервые с лидером секты с такой долгой историей. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Хён Чжон посмотрел на Ядо.

Удача?

Нет.

Гордость?

Он выбросил ее в окно давным-давно.

Единственное, что у него осталось, — это бремя лидера секты горы Хуа.

- Разве ты не говорил, что мы не можем никого убить, если сначала не убьем тебя?

- Да.

- Придерживайся своих слов!

Клинок Ядо нацелился на Хён Чжона.
Слэш!

И, прежде чем он успел среагировать, он рассек его рукав.

На его предплечье была видна рана, и из нее сочилась кровь.

Порез выглядел плохо. Дело было не в том, что он был неосторожен, а в том, что он не мог реагировать на скорость своего противника. Ясно виднелась разница в их навыках.

- Такие речи имеет право произносить только сильный человек. Ты так не думаешь, лидер секты?

Хён Чжон опустил глаза и посмотрел на рану.

«Сильный».

Его враг.

Хён Чжон понимал, что почти ничего не мог ему противопоставить.

Даже если бы он отточил свои навыки, он не был уверен, что сможет победить Ядо. Как мог Хён Чжон, который никогда не тренировался должным образом, сделать это?

Но…

- Ты сильнее меня.

- Я уверен, что ты знал об этом.

- Но я не могу сдаться, используя слабость как причину.

- …

Хён Чжон опустил меч.

- Изначально боевые искусства не были созданы для боя. Они родились в мире, где ты не можешь выбирать врожденные способности, и слабым давался шанс стать сильными. В конце концов, боевые искусства означают, что слабый может пойти против сильного.

- Ха-ха.

Ядо рассмеялся.

- Значит, такой слабый ты, хочешь биться со мной?

Ядо схватился за клинок.
Пэт!

Его клинок снова двинулся, на этот раз целясь в голову Хён Чжона.
Канг!

Поднятый меч остановил его. Но с атакой было трудно справиться, поэтому отдача отозвалась болью в плече Хён Чжона.
Чак!

Брызнула кровь, и белая мантия Хён Чжона окрасилась в красный цвет.

Две атаки.

Две раны.

Разница была очевидна.

- Тирады имеют смысл только в том случае, если ты в состоянии превратить их в явь, не так ли?

Ядо улыбнулся.

- Меня тошнит от высокопарных фраз Фракций, так называемой Праведности, наполненных софистикой. Ну, и такие кричат, когда их головы вот-вот слетят с плеч.

Он посмотрел на свой окровавленный клинок и улыбнулся.

- Не могу дождаться, чтобы увидеть, какие звуки ты будешь издавать!

Клинок Ядо снова атаковал.

На этот раз молниеносно и с силой, которую никто не мог остановить, как и его имя Ядо. Наполнен звериной скоростью и мощью, чтобы скрыть свой грубый стиль.

Ци клинка бушевала вокруг, сокрушая все перед собой.

И Хён Чжон стоял там, приветствуя его.
Чан! Чан!

Атака провалилась, но Хён Чжон не смог полностью заблокировать ее последствия.
Свист!

Его рука была рассечена.
Слэш!

Его нога чуть ниже колена.
Слэш!

И открылся неглубокий порез в боку.

Но, несмотря на раны, взгляд Хён Чжона не дрогнул.

В одно мгновение все его тело было залито кровью, и Ядо остановил свой клинок.

«Что с ним?»

За столь короткое столкновение у него появилось пять ранений, как бы он ни смотрел на него, он не годился ему в противники.

Но…

- Ты не способен чувствовать боль?

Независимо от того, сколько человек тренировался, будет ли он достаточно закален, чтобы совсем не обращать внимания на боль?

Это было невозможно даже для Ядо, убившего многих.

«Нет. У него отношение человека, который уже был готов к тому, что его ранят».

Даже если у него будут покалечены конечности, пока его жизненно важные органы от головы до пояса не пострадают, он не умрет.

Но разум какого человека в состоянии вынести такую боль? Даже дикарь, всю жизнь проживший с ножами в руках, не справится с этим, а человек выросший в тепличных условиях способен отбросить чувство боли?

- Боль?

Хён Чжон заговорил.

- Я не знаю, какую жизнь прожил ты, но моя жизнь была далека от спокойной, так что эти порезы не причиняют мне неудобств.

Его глаза сузились.

Боль от ран на теле была ничтожной по сравнению с болью его души, которую он чувствовал, когда секта рушилась. Раны на теле затянутся, но его истлевшая душа никогда не восстановится.

Те, кто защищал гору Хуа, терпели такую ​​боль.

Так что по сравнению с ними эти раны были ничем.

- Кажется, ты неправильно воспринимаешь само понятие лидера секты.

- … что?

- Человек с отличной репутацией и высоким положением. Скорее…

Хён Чжон сказал тихим голосом.

- Его можно отнести к тем людям, что будут держаться до конца. Ты достаточно силен, чтобы разорвать мое тело, но не мою душу.

Терпи…

Даже если из его тела высосали кровь и осталась только оболочка.

Хён Чжон не собирался сдаваться, пока не исчезнет последний кусочек его души.

«У меня еще есть дела».

Так что пока я не могу пасть.

- Я лидер секты горы Хуа.

Его спокойный голос еще больше разозлил Ядо.

- Понятие об этом.

Меч Хён Чжона, не колеблясь, целился в шею Ядо.

- Я наглядно продемонстрирую.

При его угрозе Ядо сглотнул.