Мой счастливый брак Глава 7. Каштанововолосый мужчина. Часть 2

– Приятно познакомиться, командир Кудо. Меня зовут Арата Цуруки.

Оакайто воспользовался своими связями, чтобы отправить человека к Киёку в Министерство императорского двора.

Когда Киёку встретил его в приёмной, молодой человек представился с безобидной улыбкой. Киёку посмотрел на него достаточно долго, чтобы не показаться невежливым, и подумал про себя.

– Арата Цуруки. Двадцать четыре года.

Его семья владела средней торговой компанией. Компания "Цуруки Трейдинг", основанная после реставрации, двадцать лет назад преодолела грань банкротства в результате спада деловой активности и теперь наслаждалась стабильностью. Будучи сыном этой уважаемой семьи, этот человек не имел недостатка ни в образовании, ни в других подобных качествах своей личности.

Хотя Киёка и навёл о нём дополнительные справки, помимо тех, что дал ему Оакайто, он ничего не нашёл о том, что Арата работал в императорском доме. Расследование Киёку закончил, так и не успев понять, какая связь заставила его быть направленным сюда.

Первое впечатление от Араты было неплохим.

Добродушная улыбка на его тонких чертах обезоруживала всякую настороженность. Волнистые каштановые волосы хорошо сочетались с качественным костюмом. Он выглядел вполне естественно.

Но, несмотря на это, что-то в нём не соответствовало действительности, и Киёка заподозрил, что что-то в нём искажено и перекошено.

– Киёку Кудо. Я исполняю обязанности командира этого специального подразделения по борьбе с гротесками.  

– Я в курсе. Вы очень известны в высшем обществе... Говорят, Вы холоднее Арктики, никогда не подпускаете к себе женщин.

Киёку молча сузил глаза на несколько невежливую манеру Араты говорить.

Либо это была дешевая провокация, либо он что-то проверял. Не исключено также, что никакого глубокого подтекста не было, но Киёку не смог ничего понять по бесхитростной улыбке мужчины.

– Избавь меня от сплетен. Я хочу услышать только о Захоронении.

– Ах, да, конечно. Простите. В таком случае...  

Извинившись, Арата сразу же перешёл к главной теме их встречи.

– Около двух недель назад посреди ночи кто-то снял печати с Захоронения. С тех пор Министерство Императорского Дома спешно пытается установить виновного и вернуть освободившиеся души. Однако удалось вернуть только семьдесят процентов освобожденных духов, и мы до сих пор не знаем, кто мог быть виновником.

– Почему Министерство Императорского Дома вдруг решило дать нам информацию об этом? Обычно они держат язык за зубами.

– В Министерстве Императорского Дома очень мало практиков. Как ясно из семидесятипроцентного уровня восстановления, у них не хватает людей. Видимо, до высшего руководства министерства наконец-то дошло.

Ужасно самодовольное объяснение.

Министерство с самого начала должно было знать, что у них нет необходимого персонала. Души почти всех пользователей дара, которым не удалось уйти из жизни, были собраны и упокоены в Захоронении. Независимо от того, удалось ли каждому духу из Захоронения выбраться из Запретной земли, их было огромное количество.

Теперь велика вероятность того, что эти души, преисполненные ненависти, начнут массово нападать на населённые пункты, оставляя за собой жертвы.

– Вы хотите сказать, что Министерство наконец-то перестало заниматься этим вопросом втихую и обратилось к нам за помощью?

– Конечно. Вы можете интерпретировать ситуацию таким образом.

– Понятно, – вяло ответил Киёку, а затем обрушился на Арату с вопросом, который не давал ему покоя.

– Я понял, что здесь происходит. Мы будем сотрудничать. На карту поставлены жизни людей. Тем не менее, прошу прощения за грубый вопрос, но какие обстоятельства привели Вас сюда? Насколько мне известно, Вы не являетесь сотрудником министерства.

Он, конечно, не был связан с военными, и Киёку ничего не слышал о том, что семья Цуруки или сам Арата обладают даром.

Это было единственное, что Киёка не мог прогнать из своих мыслей.

Зная в общих чертах биографию Араты, Киёку не мог доверять ему, не выяснив предварительно, какое место он занимает во всём этом.

– Я так и думал, что вы спросите, – ответил Арата на этот прямой вопрос с неискренней ухмылкой.

– Ну, наверное, только совсем беспомощный идиот не стал бы любопытствовать... Я, так сказать, переговорщик. Обычно я участвую в переговорах для торговой фирмы моей семьи, но иногда друзья обращаются ко мне и с подобными поручениями. Моя главная задача – донести до других то, что им самим трудно сказать.

– Если это так, то Вы, похоже, очень хорошо осведомлены о Захоронениях и пользователях Даров.   

– Это мои навыки ведения переговоров. Неважно, блеф это или плутовство, главное, чтобы другая сторона поверила в мою осведомлённость. Я не смогу выполнять свою работу, если люди будут коситься на меня за мои незнания.

– Понятно.

Увидев, как Киёку кивнул, Арата усмехнулся.

– Изучение того, с кем ты будешь вести переговоры, – самый важный аспект торговли. Я тоже немного знаю о Вас, командир Кудо. Например, что Вы недавно обручились. Хотя, конечно, этот лакомый кусочек уже стал достоянием общественности, так что особого расследования не потребовалось.

– Не сомневаюсь.

Хотя он не часто посещал вечеринки, даже Киёку догадывался, насколько широко распространилась эта новость.  

– Я действительно очень завидую. Я бы с удовольствием нашёл себе хорошего партнера и остепенился, но это не так-то просто... Боюсь, брак – дело непростое.

На мгновение взгляд Араты стал пристальным.

Киёку почувствовал колючесть в тоне, казалось бы, безобидного разговора. Он почувствовал некий мятежный антагонизм, направленный в его сторону, не доходящий до открытой враждебности, но... в следующее мгновение прежняя безобидная улыбка вернулась на его лицо.

Несмотря на это необъяснимое ощущение, Киёку чувствовал, что разница в информации между ними ставит его в невыгодное положение, поэтому он пропустил этот момент без комментариев.

– Во всяком случае, поскольку мы получили официальное поручение, специальное подразделение по борьбе с гротеском примет участие в решении этого вопроса. Есть ли у Министра Императорского Двора какие-либо технические условия для возвращения заблудших душ?

– Для их извлечения используется специализированный магический аппарат. Но, похоже, здесь бродит много душ с агрессивной всепоглощающей злобой, поэтому в зависимости от ситуации разрешается как сражаться с помощью сверхъестественных способностей, так и уничтожать призраков. Министерство и император, похоже, предпочитают последнее. Если оставить этих раздражителей рядом, то в дальнейшем это приведёт лишь к более серьёзным инцидентам, подобным этому... Подробности изложены в этом документе, пожалуйста, ознакомьтесь с ним. Указ находится здесь. Теперь это официальный военный приказ, переданный через генерал-майора Оакайто.

Арата достал из сумки несколько документов.

Поскольку им предстояло столкнуться с духами пользователей даров, то, естественно, к ним относились и предки людей Киёку. Однако мертвецы, оставшиеся в мире живых, были лишь помехой. Не было ничего странного в том, что император приказал истребить их всех.

Именно живые, а не мёртвые, должны пользоваться большим уважением.

– Понятно.

Киёку коротко пробежался глазами по разложенным перед ним документам и вежливо принял их.

– Кроме того, они планируют, что я буду выступать в качестве их связного, так что я буду заглядывать к ним время от времени. Я с нетерпением жду возможности поработать с вами.

– Конечно. С нетерпением жду этого.

Обменявшись ещё несколькими словами, Арата отправился в путь.

Хотя атмосфера между ними от начала и до конца была дружеской и без проблем, последние слова Араты, когда он уходил, были такими:

– Ну что ж, командир Кудо, желаю вам удачи. До следующего раза.

И прозвучали для Киёки с едва уловимым оттенком.

 

*****

 

Когда он вернулся в свой кабинет из приёмной, его ждала плотно переплетённая стопка бумаг.

Это будет непросто.

В дополнение к своим обычным обязанностям, после инцидента с Захоронением он заставил членов своего подразделения каждую ночь посменно патрулировать и собирать информацию.

Не имея возможности переложить всё на своих подчиненных, Киёку и сам делал как можно больше, что сильно нагружало его.

Кроме того.

Ещё и ситуация с семьёй Усуба.

Смотреть на то, как Миё мучается во сне из ночи в ночь, было просто невыносимо. Душевная усталость начала сказываться и на Киёку.

Ему хотелось хоть чем-то помочь ей. Но он совершенно не знал, как подойти к решению проблемы. К тому же Миё вообще не говорила об этом, и он был в растерянности.

Его нетерпение усугублялось тем, что она слабела с каждым днем, он боялся, что она может в любой момент уйти из жизни.

Киёку выбрал из пачки документов один из листов – промежуточный отчёт о расследовании дела семьи Усуба, которое он лично поручил собрать частному детективу.

На данный момент его целью было связаться с Усуба. Он хотел знать, где они находятся.

Он не мог проверить официальные документы или расспросить людей, поэтому единственным вариантом было неуклонное слежение за ними через их личные связи. Поэтому он поручил частному детективу изучить биографию матери Миё, Суми Усуба.

– Мне нужно время, имейте в виду.

С кислым видом сказал частный детектив, принимая поручение Киёку.

Фамилия Усуба была окутана тайной, поэтому искать её было бесполезно. Не имея другого выхода, Киёку попросил частного детектива сначала поискать в справочниках школ для девочек учениц по имени Суми.

Их оказалось чуть больше двадцати.

Затем частный детектив сузил эту группу, учтя период времени, когда Суми, вероятно, проходила обучение. Ограничившись школами в пределах Имперской столицы, они выяснили биографию всех оставшихся Суми. Теперь этот список находился в руках Киёку.

К сожалению, результаты оказались не самыми лучшими.

Её физические характеристики оказались ненадежными. Описание "черные волосы и утончённые черты лица" подходило слишком многим другим девушкам. Кроме того, не было никаких убедительных доказательств того, что Суми Усуба вообще жила в Имперской столице или что она посещала школу для девочек, что делало невозможной прямую идентификацию.

Внезапно в голове Киёку всплыл тот самый молодой человек, с которым он только что встречался.

Цуруки? Минуточку, кажется, я вспомнил...

Что-то поняв, Киёка пролистал список. Найдя нужную страницу, он внимательно прочитал её.

– Я был прав...

Было ли всё это случайностью или специально подстроено?

Хотя он не мог быть уверен в этом, было важно разобраться в этой странной связи.

Прошло несколько дней после того, как Миё чуть не упала в обморок на городских улицах.

Жара была невыносимой, как всегда, а кошмары продолжали лишать её сна.

После того дня в городе она стала меньше учиться...

Когда они вернулись домой, Юриэ отчитала и Миё, и Хадзуки за то, как важно заботиться о своём теле. В результате Хадзуки стала более мягкой.

Бессонница, вызванная кошмарами, продолжалась, а накапливающаяся усталость способствовала ухудшению состояния организма. В последнее время мысли стали расплывчатыми, участились моменты рассеянности.

– Я не могу так оставаться. Пора готовить обед.

Миё слегка тряхнула головой и сосредоточилась на том, что делали её руки.

Юриэ, Миё и Хадзуки сидели за обеденным столом.

Миё, у которой от жары разыгрался аппетит, приготовила простое блюдо чадзуке.

Разделив между ними оставшийся после завтрака холодный рис, она положила сверху потянутые кусочки жареного лосося, залила тёплым бульоном из бонито и слегка приправила блюдо солью и соевым соусом. В завершение она посыпала блюдо измельченной сухой морской капустой. После этого она гарнировала блюдо маринованными сливами, которые приготовила Юриэ, и поставила миски на стол.

– Боже, как вкусно!

– Извините, что всё так просто.

– Я совсем не против. Спасибо, Миё.

Несмотря на то, что еда была явно неаккуратной, глаза Хадзуки радостно блестели при виде этого зрелища.

– Вы действительно очень умело готовите, госпожа Миё.

– Вы преувеличиваете...

Миё покачала головой, не выдержав чрезмерной похвалы Юриэ. Но Хадзуки, глядя на содержимое своей миски, повторила слова служанки.

– Правда? Невероятно, правда. Не хочу признаваться, но я ни черта не умею готовить.

Взявшись за руки, все трое поблагодарили за еду, после чего взялись за ложки.

Рис полностью пропитался бульоном, и когда они поднесли его ко рту вместе с рассыпчатыми кусочками лосося, мягкое тепло и солёный вкус пропитали все их тела. Кисловатый привкус маринованной сливы придал блюду дополнительную сложность, так что даже в голодную летнюю жару его можно было без устали поглощать.

– М-м-м! Так вкусно, как я и думала!

– Я рада, что вам понравилось.

– Талантливыми кулинарными способностями госпожи Миё я тоже горжусь.

– Вы преувеличиваете...

Похвала была чрезмерной для того, чтобы просто налить бульон из бонито в миску с рисом.

У Миё была противоположная реакция, и она заподозрила, что за похвалой скрывается какой-то скрытый мотив. Хотя она знала, что Юриэ и Хадзуки точно не из тех, кто придумывает подобные гадости.

Хадзуки жаловалась на себя, с наслаждением вдыхая аромат супа.

– Я действительно ужасна на кухне. Тебе, Миё, это может показаться простым, но я не думаю, что когда-нибудь смогу сделать то же самое.

– Правда?  

– Именно так. Даже в школе для девочек мои оценки по кулинарии были настолько ужасны, что тянули за собой и другие предметы.

Юриэ принуждённо улыбнулась, кивнув:

– Да, я помню это, раз уж Вы об этом заговорили.

– Я обугливала всё, что жарила, делала кашу из того, что варила, и превращала в кашу всё, что перемешивала. Каждый раз, когда я брала в руки нож, у меня через несколько минут появлялись порезы на пальцах.

Хадзуки вздохнула.  

– Невероятно, правда?

Миё не знала, что сказать в ответ на кулинарные провалы Хадзуки.

По словам Хадзуки, значительную часть занятий занимали домашние дела, и среди них рукоделию уделялось самое пристальное внимание. Студенты, не умеющие рукодельничать, не были редкостью, но их было очень мало.

И наоборот, на курсах по кулинарии или другим предметам способности учениц были весьма различны.

Хотя большинство женщин, посещавших школу для девочек, происходили из состоятельных семей, всё же было не так много семей, в которых имелась своя прислуга. Дочери из семей, где была прислуга, не имели возможности использовать навыки, которые они с таким трудом приобретали в школе, и поэтому плохо их закрепляли. В то время как дочери из семей, где не было слуг, ежедневно занимались домашними делами и, естественно, овладевали полученными навыками.

В случае с Хадзуки была ярким примером первой.

– Конечно, всегда есть исключения. У меня была женщина из очень высокопоставленной семьи, которой нравилось готовить для себя в качестве хобби.

– Действительно... Это нечто.

– Да. Тем не менее, всегда лучше, если ты можешь позаботиться о доме. Я много раз жалела о том, что не была более усердна в применении полученных знаний на практике.

– Правда? 

– Готова услышать грязные подробности?

Хадзуки коварно улыбнулась Миё, наклонив голову.

Миё поняла, что она, должно быть, имела в виду свой неудачный брак. Развод – не такое уж частое явление, и Хадзуки, несомненно, пережила тяжёлые времена как до, так и после него.

Миё не стала бы расспрашивать Хадзуки об этом из простого любопытства. Но раз уж ей представилась возможность пообщаться с ветераном брака, она решила ею воспользоваться.

– Ты уверена, что ничего страшного не случится, если я спрошу?

– Конечно! Я не против. 

После этого разговор неожиданно перешёл к краткому рассказу о прошлом Хадзуки.