Мой счастливый брак Глава 9. Каштанововолосый мужчина. Часть 4
Летние ночи были приятными и прохладными.
Смыв с себя дневной пот в ванной, Миё, возвращаясь в комнату, увидела на веранде фигуру. Киёку был аккуратно одет в летнее кимоно юката, его длинные волосы были распущены и свисали по спине. Это было необычно для него.
Он действительно выглядел изможденным.
Он безучастно смотрел вдаль и выглядел совсем не в своей тарелке.
Если раньше он брал ночные смены, то в последнее время, проведенных вне дома, становилось всё больше, а те немногие слова, которые он говорил, становились ещё более редкими. Киёка, постоянно измученный и вздыхающий, не мог заставить себя упомянуть о своих кошмарах, поэтому она продолжала оттягивать этот вопрос.
– Я должна держаться.
Она, конечно, не могла передать свою боль и страдания тому, кто выглядел таким измученным.
Миё приняла решение и, быстро закончив приготовления на кухне, тихо подошла к Киёке, который смотрел на слегка убывающую луну.
– Могу я присоединиться к Вам?
– Да.
Почувствовав некоторое облегчение от его согласия, она поставила принесённый с собой поднос и присела рядом с ним.
Только тогда Киёка повернулся и посмотрела на Миё.
– Что это?
– Чай и маринованные овощи?
Киёка осмотрел поднос, прежде чем задать вопрос, и Миё наклонила голову, отвечая.
Она уже начала жалеть о том, что сделала этот жест в адрес своего измученного жениха, полагая, что он посчитал его неуместным, но, как оказалось, она ошибалась.
– Я выпью немного.
– А, вот.
Опираясь на свет луны, она налила горячую жидкость из чайника в их чашки. Вокруг них витал аромат ячменя.
На этот раз она решила отказаться от привычного зелёного чая.
– Ячменный чай?
– Именно. Я подумала, что это хорошая возможность насладиться чем-то летним. Маринованные огурцы и баклажаны тоже очень вкусные, так что... Может, попробуете?
Она слышала, что в этом году был хороший урожай, поэтому ей досталось много свежих овощей. В перерывах между занятиями Миё вместе с Юриэ старательно мариновала и консервировала их.
Овощи были почти готовы, и Миё решила постепенно добавлять их в пищу, начиная с завтрака на следующий день.
Киёка поднёс ломтик огурца ко рту, и каждый укус сопровождался громким хрустом.
– Вкусно.
– Рада это слышать.
Время медленно текло, пока они недолго сидели в тишине.
Первым нарушил тишину Киёка. Он казался нерешительным и выглядел крайне неуверенным в себе.
– Миё, ну...
– В чём дело?
– Извини, что я так занят. Я был завален работой.
– Не стоит извиняться...
Киёка был командиром своего подразделения – великолепная должность. На нём лежала большая ответственность, и Миё была уверена, что он очень занят. Она и забыла, что прошло совсем немного времени с тех пор, как она приехала сюда.
Миё соврала бы, если бы сказала, что ей не было одиноко. Трудно было справиться с кошмарами, мучившими её каждую ночь, мучительно было пробираться сквозь темноту. От одиночества у неё болело сердце.
Она сжала кончиками пальцев холодные руки. В голове запульсировала тупая боль.
– Продолжай упорно работать. Я справлюсь сама.
– Ты уверена?
– Что?
– Тебя что-то беспокоит? Если ты хочешь поговорить со мной о чём-то, я выслушаю.
Казалось, что его узкий взгляд пронзил её насквозь.
– Должна ли я поговорить с ним сейчас? Нет, я не могу.
Она сумела побороть в себе это мгновенное желание.
Миё знала, что если она расскажет ему, Киёка постарается ей помочь. Но она не должна перекладывать эту ответственность на того, кому и так нелегко.
Всё, что ей оставалось, это терпеть изо всех сил. Ещё немного, пока Киёка не будет так занят.
– Я... в порядке. Меня ничего не беспокоит.
– Понятно…
Внезапно Киёка отвёл взгляд и отпил из чашки.
Миё показалось, что в его глазах мелькнуло разочарование. Её сердце забилось с нервным стуком.
– Э-э-э, Киёка. Сегодня рано утром Хадзуки рассказала мне свою историю.
Испугавшись, она быстро сменила тему.
Вздохнув, Киёка согласился со сменой темы.
– История сестры? Ты же не имеешь в виду её развод?
– Да, её разводе. И, в общем, я хотела тебя кое о чём спросить. Что за человек для тебя Хадзуки, Киёка?
Это был вопрос, который она действительно хотела задать, а не просто способ отвлечься от неловкой смены темы.
Брат и сестра, связанные кровью. В конце концов, Миё никогда не могла понять свою сводную сестру Кайю. А как же Киёка? Об этом она думала, слушая рассказ Хадзуки.
– Что за человек? Хм, кажется, я никогда не говорил с тобой об этом.
Киёка вернул свою чашку, почти опустошенную, на поднос.
Когда он налил ещё чаю из чайника, в воздухе вокруг них снова поплыл аромат ячменя.
– Мы с сестрой никогда не ладили. Как ты знаешь, она немного шумная, поэтому, когда я был младше, она всегда суетилась и дразнила меня. Иногда она очень сильно действовала мне на нервы.
– Я могу себе это представить.
В памяти всплыл образ маленьких Киёку и Хадзуки. Она была уверена, что из них получилась бы очаровательная пара.
– Любить друг друга, ненавидеть друг друга – эти чувства никогда не входили в уравнение. Мы родились и выросли в одной и той же среде, мы понимаем, как думает другой, а значит, мы не очень сдержанны и внимательны друг к другу. Наши характеры – как масло и вода, но я всё же думаю, что она по-своему хороший человек... Это ответило на твой вопрос?
– Да…
Ревность. Миё чувствовала это от всей души.
Она просто завидовала тому, что Киёка может так говорить о ком-то другом.
– Я действительно глупая, не так ли?..
Она должна была знать, что его ответ только усилит её одиночество.
Не было выхода тому внезапному и непреодолимому чувству изоляции, которое она ощущала внутри себя. Неужели она так и проживёт всю жизнь, цепляясь за мимолетные отношения, так и не узнав, что значит иметь настоящих родителей, братьев и сестёр, семью, в которой можно чувствовать себя спокойно и как дома?
В мире было много людей без семьи. Миё не была исключением.
– Я знаю. С тех пор как я приехала сюда, я узнала, что такое теплота места, где ты принадлежишь себе.
Раньше, столкнувшись с мачехой и Каей в поместье Саймори, она думала, что ей будет достаточно просто жить в резиденции Киёка, сначала как его невеста, а потом и как жена.
Но как же быть теперь? Её жадность не знала границ. Она жаждала не только места, но и его любви. Она думала о том, что, возможно, ей действительно удастся создать собственную семью, невзирая ни на какие брачные предложения и помолвки.
– Миё. Подойди немного ближе.
– Ближе? Хорошо.
Как и было велено, она отодвинула поднос, стоявший между ними, и приблизилась к нему.
Он взял её за запястье, выглядывающее из рукава юкаты.
– К-киёка?
– Если тебе одиноко, скажи мне, что тебе одиноко. Если тебе больно, скажи мне, что тебе больно.
– Хнг!
– Я не узнаю, если ты не скажешь мне об этом.
Миё была в растерянности.
Ей хотелось выложить всё начистоту. Миё и сама чувствовала то же самое. Но в сложившейся ситуации она не могла себе этого позволить.
Миё не хотела подвергать Киёку лишней нагрузке, не хотела доставлять ему лишние хлопоты и страдания. Ещё хуже было то, что она не хотела, чтобы он считал её раздражающей и обижался.
– Одиноко? Нет, мне совсем не одиноко...
– Правда? А мне одиноко.
– А?!
Этого не могло быть. Миё, должно быть, ослышалась.
– Киёку одинок? Потому что он не видит меня? Невозможно.
Как бы она ни отрицала это, голос в глубине души подсказывал ей, что она ничего не перепутала.
Смущение стремительно накатывало на неё, и она не могла нормально встретить искренний и прямой взгляд жениха.
– Неправда?
– Я…
– О, я сдаюсь.
Миё поддалась на его уговоры.
– Мне одиноко...
Наконец-то она выдала хоть малую толику своих искренних чувств. А затем, вернув отведённый взгляд назад всего на волосок... её щеки пылали жарче, чем она могла надеяться скрыть.
Наклонившись к ней гораздо ближе, чем она могла себе представить, Киёку широко и красиво улыбался.
Её сердце забилось в груди, как барабан.
Его улыбка, освещённая бледным лунным светом, была настолько прекрасна, что, по её мнению, ничто на свете не могло сравниться с её красотой.
– Тогда скажи это с самого начала.
– Извини...
Киёка шумно захихикал над её инстинктивным извинением.
– Всё ещё не избавилась от этой своей привычки, да? Когда это началось?
– Что?
– Раньше ты всегда говорила "мне очень жаль", а теперь просто "извини".
– О...
Миё задыхалась, прикрывая рот рукой.
Она сказала это совершенно рефлекторно. Это изменилось где-то по пути. Миё была уверена, что никогда раньше не извинялась перед ним так просто.
– Что же мне делать?
– Не надо ничего делать, правда. Всё хорошо так, как есть.
– Разве это не звучит по-детски? Как-то странно звучит.
– Снижение формальности означает, что ты привыкаешь к жизни здесь. Нет ничего плохого в том, чтобы говорить так в доме.
Если уж на то пошло, она могла бы расслабиться ещё больше.
Пока он говорил, Киёка притянул Миё к себе за плечо.
– Ты можешь на меня положиться. Не надо так сильно сдерживать свои чувства. Будь эгоистичной. Тогда я смогу быть рядом с тобой и принять всё это.
Миё не смогла ничего ответить.
Вместо этого пульсирующая головная боль заявила о себе в её сознании.
Необходимо авторизация
Вы должны войти в систему для возможности оставлять комментарии.