Годы работы супергероем в Marvel Глава 142

Глава 142. Пробуждение

Под Канадскими Скалами Люди Икс стояли в стороне, наблюдая за Ли Цзе, Логаном и его сыном и не позволяя никому беспокоить их.

Логан и его оказались в ловушке в лабиринте сознания, построенном Millennium Building Blocks после использования статуи Будды Хранителя Земли. Они находились в иллюзии, которая принадлежала только им.

На лице Логана иногда появлялись выражения спокойствия, гнева или радости. Но чаще всего это была невыразимая печаль. Он не мог остановить потока слёз, которые стекали с его глаз и лежал сейчас в позе младенца, выглядя очень слабым и беспомощным.

Многие из Людей Икс были обеспокоены эмоциями на их лицах. Блинк встала рядом с Джин, обняла её и с тревогой спросила:

- С Логаном все в порядке?

Джин не знала, что сейчас происходит. Она не могла пойти и разведать, что сейчас происходит, а у Ли Цзе просто не было времени объяснять что-либо остальным.

Джин только неохотно улыбнулась:

- Не должно быть никаких проблем. Логан - крутой парень, которого никогда не побеждали.

Мало ли что Джин знала. Возможно, для того чтобы побить самого крутого парня в этом мире, не потребовалось никаких жестоких пыток. Он испытывал отчаяние, пришедшее из глубин души, что было поистине ужасающей вещью.

На этот раз Ли Цзе так сильно подтолкнул свою буддийскую энергию, что почувствовал, что она достигла критической массы. Ничто сейчас явно не указывало на это, он чувствовал, что Логан и Дайкон были близки к тому, чтобы выйти из созданного им лабиринта.

Ли Цзе создавал сильную волну энергии для окончательного очищения разума Логана. Статуя Будды Дзидзо, которая сейчас лишь излучала слабый свет, в этот момент начала ярко светить.

Все знали, что Логан и его сын вот-вот вернутся!

***

Это было похоже на то, как будто меня поймали в терновом кусте. Каждое небольшое движение, которое я делал, пронзало мое тело, а моя кожа резалась этими острыми, как бритва, кустами, оставляя мою плоть под кожей обнажённой и незащищённой. Эти тернистые кусты пронзали мое тело, впрыскивали в мою кровь ядовитое вещество, называемое хаос. Я не знаю, где это начиналось, я не знаю, где это закончится.

Я застрял в этой тюрьме, называемой хаос, без права на реинкарнацию, без возможности побега. Каждый раз, когда я пытался что-то сделать, яд, называемый хаос, развращал моё сердце.

Воздух наполнен вкусом крови, вкусом, который я искал веками. Только благодаря тому, что этот тернистый участок хаоса орошался сильнейшей кровью, он мог расти всё более и более пышно. И я мог продолжать жить в этом аду так, как я уже давно привык. Я больше не хотел сопротивляться, не хотел надеяться. Потому что казался таким бессильным.

Растерзанные на куски тела были моим конечным пунктом назначения. Знакомый звук, знакомый запах, когда острые когти пронзают грудь чьей-либо жизни. Это всё то, к чему я привык.

Я перестал молиться после того, как понял, что всё это ни к чему не приведёт. Сотни раз на протяжении веков я отчаянно боролся. Каждый раз, когда я пытался освободиться, этот ад связывал меня только крепче.

Я отказался от веры, отказался от света. Всё это было так знакомо, и когда я каждый раз молился о том, чтобы у меня было другое открытие, в глубине души я уже знал, как будет выглядеть конец.

Они принимали разные взгляды, разные формы. Но все они имели один и тот же вкус. Хаос, кровопролитие, убийство. Непрерывный кошмар.

Усталость и скука обернулись вокруг моего тела, и мне больше не хотелось беспокоиться о том, чтобы думать или делать что-то, всё было бесполезно. Потому что я уже знал, чем всё закончится.

Независимо от того, как эти вещи начинались, но они всегда заканчивались одинаково. Жить вечно - невыразимая боль. Я своими руками положил конец жизни моих последних старых друзей. Они умерли с улыбками на лицах, преодолевая всё, что этот мир мог предложить.

И я всё ещё в ловушке в этом тёмном и бесконечном адском несчастье. Не вижу ни света, ни надежды. Я отказался от своего разума и хочу навсегда попасть в этот тёмный ад.

Я бы обменял свое вечное падение в ад на моих друзей, моих любимых. Я хотел бы, чтобы у них было намерение переступить через весь этот смертный мир. Даже если они падали в шипы, даже если в их тела вводили яд хаоса. Пока с ними всё в порядке, я не боюсь.

Я буду продолжать жить в этом тёмном аду с моими острыми когтями. Использовать остаток жизни, чтобы помочь тем, кто может уйти отсюда, может переступить через это.

Даже если колючки шипов будут становиться всё толще и толще, даже если всё это может быть напрасным. Я знаю только одно. Когда наступает темнота, я бессилен сопротивляться, даже молитвы кажутся бесполезными.

Мои враги - звери, которые питаются кровью. Я буду поливать этот ад своей кровью, пока он не расцветёт очень нежно. Ярко-красный, огненный, как роза.

Я буду единственным садовником в тёмном аду. Я позволю этому терновому саду расти по всему аду. Чтобы запереть вас всех и оставить кровожадных зверей среди терновых колючек, это моя последняя судьба в этой жизни.

Как гора, как море, навсегда, клянусь вечностью.

Джеймс Хоулетт, Джон Логан, Росомаха.

Клянусь каждым именем, каждым путешествием, которое я когда-либо совершал в своей жизни.

Я буду в аду навсегда, пока этот ад не расцветет нежными цветами...

***

Логан лежал рядом с небольшим озером под Канадскими скалами, его кожа чувствовала ледяное прикосновение твёрдой влажной гальки. Запах озерной воды и кедрового дерева, который проникал в его нос. Всё было так знакомо, что казалось, что возвращается прошлое.

Время до начала войны. Когда солнечный свет пролился на него, Логан убедился, что это был не сон. Его глаза, размытые слезами, ещё раз увидели людей, которых он хотел видеть во сне. Они улыбались и бежали к нему. Если это последний сон перед смертью, пожалуйста, позвольте мне умереть в этом мире снов.

Логан вернулся из видения и беспомощно лежал на земле. Всё казалось иллюзорным. Он заснул от усталости. Он вернулся и вернул что-то другое.

Может быть, никто и не заметил, но Росомаха теперь был совершенно другим человеком, по крайней мере, он знал, что его настоящее имя - Джеймс Хоулетт