Военные Хроники Маленькой Девочки: Сага о Злой Тане Глава 2. Дружеский визит. Часть 2

16 МАРТА, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. ФЕДЕРАЦИЯ. УЛИЦА МОСКВЫ.

Молящийся голос зазвенел, как колокол. Это было похоже на то, как если бы верующий, который так долго был угнетен в этой стране, теперь пел. Молитва на официальном языке Федерации, чтобы люди ее поняли.

Голос, который очищает нечистых, восхваляет Царя Небесного и прославляет спасение наших душ.

Затем последовало нападение на Москву.

Такое бедствие, что даже неверующие были вынуждены задаться вопросом, не появилось ли чистилище в их мире.

Было просто слишком много событий для переваривания. Контратака военных и тайной полиции против армии, особенно батальона магов, просто закончилась бы поражением. Потребовалось лишь мгновение, чтобы полностью стереть в порошок честь великой страны, столь гордой своей мощью.

Таким образом, Имперские армейские сапоги энергично ударили по площади перед зданием, где еще совсем недавно работал Лория.

Мавзолей, где покоились вожди революции, был взорван; Кремль, где скрывался генеральный секретарь, почти пал.

Лучшие силы Федерации пытались отбросить врага назад, но их контратака закончилась сокрушительным поражением. А их позиции в противовоздушной обороне доказывали, что стрельба вслепую принесет не больше пользы, чем тигр из папье-маше.

Насколько мог судить Лория, врагов было меньше пятидесяти. Так что для магического подразделения равнялось примерно батальону?

Магический батальон — не так уж много людей.

И все же…

Маленькая группа беспрепятственно сеяла хаос. Событий было достаточно, чтобы совершенно ошеломить любого высокопоставленного члена партийной организации.

И это была Федерация. Любая страна будет иметь проблемы с подотчетностью, но в Федерации все закончится буквально чисткой.

— Ах! Какого черта?..

Любой нормальный человек понял бы, что тот факт, что Лория смотрел в небо, как зачарованный, красноречиво говорит о серьезности ситуации.

Имперские солдаты спокойно спустились вниз.

Перед его глазами был вражеский отряд, несущий имперский флаг.

Все они мягко приземлились, начиная с девушки, ведущей их. И командир противника с мужественной улыбкой, которая, казалось, от куда он смотрел, было не больше, чем ребенок. Чья-то дочь топтала столицу.

Как мог такой промах произойти на глазах у самого Лории? А в столице, где присутствует сам Иосиф? Если Лория был тем, кто сеял безграничный страх как администратор чисток, то Иосиф был тем, кто отдавал приказы о казни.

Когда лидеры армии Федерации услышали, что столица была атакована прямо на глазах у Иосифа  и Лории, они все приготовились к грядущей гибели.

Десятки солдатских голов буквально покатились по земле? В Федерации это будет считаться мирным решением. Тот факт, что офицеры армии Федерации даже на мгновение отвлекли свое внимание от линии фронта, чтобы побеспокоиться о политической ситуации в тылу, действительно говорил о том, насколько глубоко террор был вбит в них.

— Прекрасна. Какая милая!

Но Лория, которого боялись офицеры Федерации, сейчас испытывал не гнев, а скорее радость. Слова, сорвавшиеся с его дрожащих губ, когда он смотрел на небо, были чисты и искренни.

Обычно у него была странная, неискренняя улыбка, которую можно было бы назвать коммунистической ухмылкой. Но теперь маска была сорвана так окончательно, что он неуверенно выражал эту самую редкую, чистую, высшую форму восторга.

Объектом его пристального взгляда было милейшее лицо, напряженное от убежденности.

Одна только мысль о том, чтобы заставить ее сдаться, доводила самообладание Лории до предела.

Чем больше он смотрел, тем больше сходил с ума. Охваченный неописуемым чувством, он почувствовал, что его разум преображается.

О, это любовь с первого взгляда.

Он хотел ее. Ему хотелось прижать к себе эту маленькую девочку. — Ах, я хочу знать — я так сильно хочу знать, что не могу вынести.

Теперь Лория смотрел только на нее. Больше ничто не имело для него значения.

— Я хочу ее. Я должен заполучить ее. Я просто обязан заполучить ее.

Он уже видел ее. Он нашел предмет своего страстного желания.

Отныне все остальные будут выглядеть как марионетки. Он был в этом уверен. Никто не мог заменить ее.

Ее дерзкое выражение лица было прекрасно, как на картинке. Он сиял даже на истерзанных войной улицах Москвы. Даже без всяких украшений она обладала красотой, которую невозможно было скрыть.

А этот голос, какой очаровательный! Ее певучая молитва звучала как успокаивающий колокольчик. Даже когда она пела имперский гимн, ее голос был великолепен.

Я должен заставить ее вздыхать этим великолепным голосом.

Ах, нет, как прекрасно, но может быть, прежде заставить ее исказить это красивое лицо. О, а может быть заставить лицо покраснеть от приятного смущения.

Ах, это уже слишком. Она мне нужна. Я сейчас взорвусь.

Я должен заполучить ее любой ценой. — Он хотел заполучить ее в свои руки, несмотря ни на что. Он не сказал бы, что не хочет власти. Но что это было за крошечное, тривиальное желание по сравнению с ней.

Настоящая любовь.

— Она будет принадлежать мне. Да, она будет моей.

Моя идеальная кукла. Ах, я не могу больше ждать. Я так нетерпелив, что практически готов протянуть ей руку прямо сейчас. Блестяще; значит, это и есть романтика. У меня так кружится голова, да еще в моем возрасте. Или, может быть, возбужденный? Во всяком случае, можно назвать, неугомонностью. Я чувствую себя полным энергии и решимости преодолеть любую битву прямо сейчас.

— Я ни перед чем не остановлюсь. Мне все равно, что для этого потребуется. Да, я сделаю все, что угодно.

Чтобы достичь своей цели, он не остановится ни перед чем. Он даже не подумает остановиться. Чтобы заполучить ее, он заключит сделку с любым дьяволом.

Он пойдет на компромисс с любым политическим соперником. Он использовал бы любого диссидента. Он хотел ее так сильно, что даже пощадил бы магов, которых отправил на казнь в Сильдберию.

Нет, это именно то, что я должен сделать. Если я могу забрать ее, мне все равно, кто это сделает, даже если они представляют угрозу для идеологии.

Уже скоро. Я хочу сорвать этот цветок как можно скорее.

 

 

17 МАРТА, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. СОДРУЖЕСТВО. ЛОНДИНИУМ.

Несчастье других людей сладко на вкус, как мед. Или, по крайней мере, личное страдание имеет привкус мышьяка. Но в кои-то веки, в поистине редком случае, главы правительств Содружества не могли наслаждаться страданиями другой страны.

Ну, не то чтобы они сочувствовали, но все же.

— Значит, никакой ошибки нет?

Резкий вопрос первого лорда адмиралтейства содержал в себе необычайную усталость. С самого начала войны военно-морской флот готовился к боевым действиям, но на торговых линиях уже вспыхивали стычки.

Поддержание торговых линий разрушало даже крепкую психику первого лорда.

А потом этот отчет. Он хотел забиться в постель с бутылкой вина, хотя его вины тут нет — вот насколько плохи были новости.

— Да, сэр, это последнее сообщение через посольство.

Конечно, принося такие новости, разведка была нежелательным вестником. Каждый хочет поприветствовать кого-то с хорошими новостями, а не с плохими. Поэтому вместо того, чтобы быть робким, лучше быть отстраненным.

Приняв такое решение, генерал-майор Хаберграм из отдела внешней стратегии постарался подавить выражение своего лица и сухо доложил:

Небольшое количество магических отрядов вторглось в Москву и атаковало ее. Первым сообщением был экстренный рапорт офицера разведки, который только что получил назначение в посольство.

Над Москвой кружат имперские маги. — Когда он услышал отчет в первый раз, то решил, что это какая-то пропагандистская операция. Кружение было сделано в демонстрационных целях.

Все удивлялись, д умая, что это пропаганда для поднятия боевого духа и хвастовства своими победами над федерацией — удивлялись, потому что им удалось приблизиться к столице страны, с которой они воевали.

— Основные правительственные организации Москвы подверглись основательному рейдерству.

Но по мере того, как все становилось яснее, удивление сменилось страхом и благоговением. Предположительно это был всего лишь небольшой отряд магов, но в какой-то момент он превратился в полк. Затем это были несколько подразделений, которые разделились и атаковали одновременно, и инцидент был расценен как фактическое нападение, а не демонстрация.

Что делало его вполне определенным, так это масштаб разрушений.

По словам сотрудников посольства в Москве, как минимум, секретная полиция и Площадь Революции были взорваны в пух и прах. Они не были уверены, правда это или нет, но в отчетах говорилось, что на площади также был установлен имперский флаг. В то же время поступали и другие неподтвержденные сообщения о том, что на Кремль была совершена огромная атака и что он был доведен до грани капитуляции.

Город, по-видимому, был в крайней панике, но из-за этого детали о масштабах ущерба были неясны.

Однако было ясно, что преступники — имперские маги. Даже если целый полк, это означало не больше сотни человек. Миссию также можно было описать как проникающую скрытую атаку, выполненную относительно небольшим подразделением. Тем не менее, согласно отчету, ущерб, который он нанес, был очень сильным.

Вот тут-то и возникла хитрость — кошмар для тех, кто отвечал за оборону: не было никакой гарантии, что Содружество избежит потерь, понесенных Федерацией.

— Нам нужно переосмыслить нашу противовоздушную оборону.

Было уже немного поздно, но чиновники поняли, насколько хрупкой была противовоздушная оборона Лондиниума. Морское заграждение все еще было в прекрасном состоянии; никакое морское вторжение им не грозило. Флот Содружества будет защищать ее воды.

Но если они не могли прогнать захватчиков с неба, то в данном случае флот ничего не значит.

— Можем ли мы остановить целый полк вражеских частей?

— Я... не совсем уверен, сможем ли мы остановить вторжение…

Между тем лица армейских офицеров, которых заставляли заниматься этим вопросом, были в одном оттенке до бледного. Их система ПВО, которая реально прикрывала только столицу, в лучшем случае предусматривала медленные полеты бомбардировщиков. Они построили охранные посты, такие как радиолокационные станции на южной окраине материка, но они не были рассчитаны на ловких магов, приходящих издалека в масштабе полка или батальона.

Если бы, гипотетически, они были нацелены на атаку такого масштаба, как та, что произошла на востоке, было бы невероятно трудно предотвратить вторжение в небо над столицей.

И что тогда произойдет? Содружество будет подвергнуто такому же позору, как и Федерация. Сама мысль об этом была ужасна. И сотрудники могли видеть, что у них не было никакого способа устранить такую возможность.

Из-за осознания проблемы, их настроение резко упало.

— Значит, мы можем подвергнуться тому же позору, что и Федерация?

— В настоящее время мы не можем полностью исключить такую возможность…

Это и так было понятно для всех. — С раздражением премьер-министр стукнул кулаком по столу и оборвал все жалобы. Что им было нужно, так это контрмеры.

— Вот и прекрасно. Я хочу услышать, как мы будем решать проблему.

Если тебе что-то нужно, я выслушаю, так что поторопись и скажи мне. Если вы этого не сделаете и что-нибудь случится, вы будете теми, кто возьмет на себя всю ответственность. — Даже высокопоставленный военный должен смириться со своей судьбой и послушно перечислить необходимое снаряжение, когда сталкивается с таким взглядом.

— Укрепление экрана ПВО будет нашим главным приоритетом. Кроме того, мы хотели бы разместить истребители и магические подразделения в Корпусе обороны Родины.

И начальник Генерального штаба переключил передачу с быстротой, которую можно было бы назвать легкой. Совсем недавно он был полон уверенности в себе, но изменить свое решение было единственной вещью, которую он мог сделать быстро.

Или, может быть, мне следует сказать, что у него есть талант к усвоению урока? Он гораздо лучше, чем генералы, которые придерживаются классики и никогда не учатся. — Премьер-министр решил одобрить его кандидатуру.

— Но это же ограничит количество войск, которые мы можем послать на южный континент! Флот внутреннего моря и штаб региональных сил там внизу представили повторные, совместно подписанные запросы.

— У нас все еще есть стратегический буферный регион вплоть до Арека. Я не думаю, что есть какая-то причина жертвовать собой ради Республики.

Министр иностранных дел поспешно запротестовал, но ответ армии был безразличен. Ну, с их точки зрения, они обязаны были быть внимательными к Министерству иностранных дел. Но это не означало, что они были обязаны принять кризис, угрожающий серьезно понизить их честь.

У Министерства иностранных дел была своя собственная позиция, свои собственные причины для того, чтобы поднимать постоянные просьбы Свободной Республики о дополнительных подкреплениях на южном континенте. Свободная Республика не собиралась позволить своему союзнику покинуть боевые порядки и наоборот. Армия тоже понимала, что это важно. Но у армии были свои причины и интересы.

— Согласен, но сработает ли она так хорошо.

Тот, кто вмешался с небольшой дополнительной оговоркой, был из Военно-Морского штаба. Услышав замечание, все вспомнили, что у штаба ВМФ сложилось хорошее впечатление об объединении Флота Внутреннего моря и остатков Республиканского флота.

По крайней мере, они хотели сохранить стратегический буферный регион до некоторой степени, чтобы защитить канал и колонии. С этой целью было бы лучше, если остатки Республики продолжали сражаться, в каком бы состоянии они ни находились.

Ну, именно из-за этого хода мыслей Республика нас и ненавидит.

— И наоборот, что, если мы попробуем сделать то же самое?

Давайте сменим тему.  — Так, должно быть, думал канцлер казначейства. Он предложил взглянуть на вопрос под другим углом зрения с гибким предложением.

— Действительно. Я и сам не считаю идею плохой, но...

Он бросил спасательный круг, так что я должен им воспользоваться. — С этой мыслью он решил включить его в дискуссию.

— На первый взгляд, трудно. Даже из того, что мы знаем об их расположении, Имперская армия имеет в столице три батальона магов.

Но ответ армии последовал незамедлительно. Судя по всему, они обдумали ту же самую идею, но не предложили ее, потому что уже пришли к такому выводу.

— Какой великолепный прием.

— Похоже, это инструкторское подразделение, технический арсенал и батальон запасных новобранцев.

У них, похоже, слишком много лишней боевой мощи. — Первый лорд Адмиралтейства невольно вздохнул, выражая растущее отвращение всех чиновников. Даже при том, что это имело смысл для  подразделений, чтобы быть в столице, они не могли не оплакивать их присутствие и удивляться, почему все должно быть именно так.

— Мы можем предположить, что инструкторское подразделение будет обладать реальной компетенцией. Независимо от того, что произойдет, если нас встретят новобранцы, и если инструкторское подразделение будет перехвачено, мы не сможем прорваться с равными силами.

Последнем гвоздь в гроб вбила разведка. Судя по тому, что говорилось в отчетах, инструкторское подразделение состояло из представителей элиты. Хотя оно нечасто появлялась на передовой, все члены были опытными ветеранами, так что они привыкли сражаться.

Напротив, поскольку они не были исчерпаны, анализ показал, что они будут даже сильнее, чем любая случайная единица.

— Разве не поэтому мы выполним тайную атаку?

Дискуссия немного затянулась, но канцлер казначейства задал вопрос. Конечно, именно в этом и заключался смысл тайной атаки. Поскольку нападение Империи на Федерацию можно было в общих чертах квалифицировать как нечто сродни внезапному нападению, то был шанс, не так ли?

Вот в чем была суть вопроса.

Тем не менее, комментарий был от гражданского лица.

– Из-за битвы на Рейне Империя уже имеет противовоздушные линии предупреждения на бывшем Рейнском фронте. Было бы чрезвычайно трудно пройти через их экран перехвата, не будучи обнаруженным.

Если вы хоть немного знаете о битве на Рейне — другими словами, если вы считаете, что любой солдат будет знать об оборонительных позициях на этих фронтах — то вы знаете, что было бы трудно провести внезапную атаку.

Предупредительные экраны на Рейне были настолько плотными, что даже Имперская армия вынуждена была пытаться прорваться через них грубой силой, а не тайком атаковать. То, что Империя уже одержала победу на Рейнском фронте, вовсе не означало, что они должны были оставить свои оборонительные позиции.

Во всяком случае, они, вероятно, крепко держатся за свои предупреждающие линии. Генерал Хаберграм действительно проводил повторные проверки и никогда не находил дыр. В этом случае было бы почти невозможно пробраться туда незамеченным.

Сейчас, наверное, действительно было бы более целесообразно намеренно задействовать предупреждающие линии в атаке преследования. Они могли бы заручиться поддержкой флота и послать туда морских магов, но шансы на успех были невелики.

Во всяком случае, о том, чтобы подчинить флот превосходству противника в воздухе на вражеской территории, не могло быть и речи. А учитывая, насколько ценными были морские маги, риск был слишком большой.

Ну, им даже не нужно было об этом думать, потому что в любом случае флот никак не мог быть снят с линии фронта.

— Каждая служба приходит к выводу, что нам будет слишком трудно атаковать.

В конце концов, все, что могло сделать Содружество — выиграть время и нарастить свои силы для контрнаступления. Они не хотели признавать, но если Империя и Федерация не сокрушат друг друга, то Содружество может не получить своего шанса еще довольно долго. Можно сказать, что ситуация была неудобной.

— Ну что же. Как поступить с Федерацией?

Но в этом случае война на истощение между Империей и Федерацией была абсолютной необходимостью. Как ни досадно, но Империя уже довольно сильно встряхнула ситуацию своим нападением на столицу Федерации. Федерация должна была бы разместить много войск в тылу для обороны, а это означало бы, что их деятельность на главных линиях против Империи будет ограничена.

Это была самая большая причина, по которой Содружество не могло радоваться неудаче Федерации.

— Похоже, они уже передислоцировали отряды для защиты столицы.

Другими словами, лояльные и вполне компетентные войска были переброшены из какого-то другого места. Содружество предпочло бы иметь их на главных линиях, сражаясь с Имперской армией насмерть.

— Имперские части, участвовавшие в атаке, уже отступили.

— Федерация ведет себя неопределенно, но похоже, что отряды, которые они послали в погоню, были либо отброшены, либо сбиты.

— Мы с тобой одного мнения. Разведка пришла к выводу, что контакт был потерян.

И тот факт, что подразделения, участвовавшие в атаке, благополучно отступили, указывал на возможность ее повторения. Существовал страх, что элиты имперской армии снова нанесут удар по столице.

Такая деспотическая нация, как Федерация, определенно не допустит, чтобы одно и то же произошло дважды. Повторение нанесло бы слишком большой ущерб политической и военной власти страны.

Они, конечно же, не представляли себе, что военные офицеры Федерации жаждут буквально отправить свои собственные головы в полет. Естественно, они будут обременены оперативными ограничениями и в конечном итоге получат тонны праздных солдат.

Кроме того, известие о том, что Имперская армия атаковала Москву, а затем неспешно вернулась на базу, несомненно, повысило боевой дух Империи. Учитывая, что моральный дух Содружества никак не поднимется, это было еще одним поводом для осторожности.

— А мы можем контролировать информацию об налете?

— Бесполезно. В каждом кабаке уже гудят новости о том, что Москва растоптана сапогами Имперской армии.

Данная история уже произвела слишком большое впечатление, чтобы пытаться регулировать информацию сейчас. Люди, которых Хаберграм отправил в пивные, рассказывали ему всевозможные истории о вторжении Империи.

Например: Имперская армия спокойно летела по небу над Москвой, распевая имперский гимн, и торжествующе поднимала свой флаг.

Например: Имперская армия сбросила красный флаг на землю, которая была отмечена революцией, и установила там вместо него имперский флаг.

Например: Имперская армия совершила налет на кинопрокатный центр и в отместку сожгла все красные флаги.

Например: Императорская армия кричала, что она противится культу личности, и взрывала могилы революционных вождей.

Например, Имперская армия уничтожила тайную полицию и культ личности, чтобы избежать новой революции.

Например: Имперская армия отступает “вперед”, поджав хвост, как сообщают СМИ Федерации.

Например: Имперская армия даже сделала памятную фотографию в Кремле.

Например: Имперская армия планирует экранизировать фильм, в который они не верят, что слезы — форма культурного обмена или что-то в этом роде.

На допросе выяснилось, что последний слух был ироничным взглядом на поговорку: “никто тебе не поможет, даже если ты будешь плакать”. — Другими словами, темная насмешка Империи над серьезно пострадавшей Федерацией с ее разбитой гордостью.

Очевидно, рейд Империи был достаточно великолепен, чтобы оставить горький привкус во рту генерала Хаберграма. К завтрашнему дню повсюду будут ходить шуточки о силах Империи и Федерации. И так понятно, но граждане Содружества никогда не простят им, если они окажутся в такой идиотской ситуации.

Они все знали.

Оборона материка должна была предшествовать сотрудничеству с союзниками.

— Соедините меня с главой МИД Свободной Республики. В любом случае, нам нужно подумать, как справиться с ситуацией.

Заговорил премьер-министр. Конечно, его осознание своей ответственности и готовность проявить инициативу свидетельствовали о благодати. Дух ответственного человека требовал от него хорошего воспитания .

— Я сочувствую генералу де Луго, но ясно, что мы должны отдать приоритет обороне материка. С  изменением ситуации мы больше ничего не можем сделать.

Если у них есть войска для защиты канала, то их нужно отправить домой. Решение, которое, несомненно, породит оппозицию в Свободной Республике. Но если они этого не сделают, то материк Содружества может подвергнуться нападению. Если это случиться, война будет окончена.

— Чистая правда. Хотя один только вопрос о том, кто должен быть тем, кто скажет ему об этом, угнетает.

Ну да, дипломат, которому поручено доставить послание, будет чувствовать себя ужасно. По крайней мере, для дипломатов Содружества это было как посеянное семя беды.

Конечно, существовала и рациональная точка зрения, что прекрасные, доверительные отношения между двумя странами не могут закончиться из-за этого пустякового инцидента. То есть так было всегда.

 

 

18 МАРТА, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. УПРАВЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ИМПЕРСКОЙ АРМИИ.

У мужчин были страдальческие лица.

Их сжатые кулаки и расстроенное выражение лица живо говорили о том, что внутри их терзают сильные тревоги. Всем было крайне трудно понять, как это могло произойти.

Сцена, которая вызвала в памяти скорбь патриотов о том, что их страна потерпела поражение. Это было похоже на почти мирный, далекий пафос солдат, чьи мечты были разбиты вдребезги. Так трогательно, что можно было чуть не плакать.

И…

Прямо рядом с мужчинами, погруженными в свои причитания, что резко контрастировало с их мрачным настроением, стояли люди, безумно ликующие.

Все они высоко ценили Имперскую армию за этот великий исторический подвиг. Они выразили свою поддержку смелому акту захвата вражеской столицы в качестве возмездия за одностороннее объявление войны.

Те из крайних правых, кто обычно кричал о лайковых перчатках армии, превозносили их до небес. Между тем, на крайних левых, те, кто обычно критиковал военных, были лишены дара речи от  могучего достижения.

— Имперский спецназ атаковал Москву.

Один этот отчет привел людей в неистовство. Нет, сам подвиг был опьяняющим.

Но поэтому — именно поэтому — Генеральный штаб был ошеломлен и встревожен.

— Просьба о разрешении атаковать из соображений политических факторов.

Между майором фон Дегуршаф и Генеральным штабом существовала решительная разница в понимании этих слов. Когда Генеральный штаб дал ей разрешение, самое большее, что они имели в виду — угроза.

В конце концов, это была столица страны. Как цель для отвлекающего рейда, он был более значим, чем большинство других. Так почему бы не сделать такой финт?

Не будет ли заблуждением сказать, что именно так легко они восприняли запрос? В любом случае, самое большее, что они себе представляли — демонстрация полета. Половина сотрудников сомневалась, что вообще можно будет вторгнуться в столицу.

Между тем действия майора фон Дегуршаф можно было назвать только губительными. Ее батальон вошел в воздушное пространство над столицей. Уже одно это дало бы Федерации значительные внутриполитические проблемы. Ну, если на этом все и закончилось, то это была бы хорошая пропаганда, и точка.

Да, если бы это было все.

Налет на столицу страны.

Политический центр, штаб тайной полиции, политический символ — все было раздавлено или каким-то иным образом повреждено; триумфальное развевание национального флага. И вдобавок ко всему они пели национальный гимн во вражеской столице, сопровождаемый тремя одобрительными возгласами, и даже сделали памятную фотографию с оборудованием, которое они где-то раздобыли.

Когда она сообщила, что они сожгли несколько красных флагов в погоне за приличными кадрами, они не поняли, что она имела в виду.

Но, судя по всему, майор фон Дегуршаф сама размахивала фотоаппаратом и снимала памятный фильм. Возможно, только с точки зрения внешнего вида маленькая девочка с фотоаппаратом — трогательное зрелище, но по причинам, которые само собой разумеется, ни один из офицеров Генерального штаба не нашел в своих сердцах даже немного тепла.

Скорее всего, они чувствовали что-то трудное для описания — как будто камера была вооружена.

— Я никогда не ожидал, что она зайдет так далеко. Или я бы сказал, что она вообще способна на такое…

Получив донесение, генерал-лейтенант фон Зеттюр выглядел нездоровым. Нет, пожалуй, правильнее было бы сказать, что он был смертельно бледен. Вспоминая об этом, он вспомнил, что она всегда была непоколебимо настроена против Федерации.

Когда дело дошло до тотальной войны, она утверждала более решительно, чем кто-либо другой, что Красные должны быть уничтожены, а их шпионаж зачищен.

Мало того, она была одной из тех, кто поднимает традиционную тревогу против войны на два фронта. Ее догма была ясна: если есть шанс раздавить одну сторону, то и другая сторона должна быть тщательно выбита. Стратегия внутренних линий и стратегия, которую майор фон Дегуршаф называла “привлечь и уничтожить”, были весьма эффективны против Республики.

Но именно поэтому... — Имея стратегически свободную руку, что должна делать Империя? Если бы майору фон Дегуршаф поручили ответить на этот вопрос, то она, без сомнения, нанесла бы всеобъемлющий удар по Федерации. Но, надо сказать, она проверила и политические соображения.

Благодаря чему она осуществила необузданное разрушение, превратив гордость Федерации в месиво и похоронив ее.

Короче говоря, она перестаралась.

Без сомнения, это большой успех. Прямое нападение на вражескую столицу, вероятно, заслуживает первоклассного приказа Генерального штаба, но 203-й воздушный магический батальон явно переборщил. Они компетентны, но они также и неисправимые нарушители спокойствия.

Прямое нападение на столицу вражеской страны. Хотя и временно, но поднятие имперского флага на территории Федерации — первоклассное военное достижение. Причем настолько основательное, что командир батальона даже взял в руки фотоаппарат, чтобы зафиксировать это.

По крайней мере, они определенно достигли своих первоначальных целей — поднятия боевого духа и отвлечения внимания.

— У нас есть план примирения?

— Ты считаешь, что при таких обстоятельствах можно нащупать хоть одну из них? Верховное командование ворчит, что Министерство иностранных дел даже не сможет встретиться с ними в нейтральной стране.

— Это точно.

Для Генерального штаба, который надеялся на скорый конец, это была самая плохая новость из всех возможных. И не только, но и всякая возможность вести переговоры о прекращении войны с армией Федерации, с которой у нее ранее были тесные отношения, была полностью уничтожена всего за несколько дней.

Они взяли противника, который превыше всего ценил честь и не только заставил их потерять лицо, но и растоптал их достоинство.

Подданные Империи разразились радостными возгласами, но даже от аплодисментов у Генерального штаба разболелась голова. Это было неподходящее настроение для разговоров о мире; некоторые голоса даже призывали их заставить Федерацию сдаться.

То, что и без того было бы трудными переговорами, теперь было практически невозможно осуществить. С точки зрения шахмат, это было все равно, что с самого начала поставить мат.

— Говоря от имени разведки, я пришел к выводу, что шансов на мир в обозримом будущем практически нет.

Он чувствовал себя немного запоздалым в обсуждении, но, судя по голосу, несколько смирившись, разведка завершила свой анализ ситуации. Таким образом, вся тяжелая работа дипломатов, которые советовали им сосредоточиться на удержании границы, пока они пытаются найти решение, была по существу бессмысленной, даже несмотря на то, что армия до недавнего времени повторяла, что будет защищать границы.

— После операции, я полагаю, ситуация на главных линиях несколько улучшится, но мы столкнемся с крайне ожесточенным сопротивлением, как только прорвемся.

— Служба безопасности вынуждена опасаться, что давление Федерации на нейтральные страны возрастет.

С чисто тактической точки зрения это был большой успех. Конечно, этого было более чем достаточно для отвлечения внимания, чтобы поддержать основные линии. Но со стратегической точки зрения Генеральный штаб Имперской армии в конечном итоге корчился в агонии в результате рейда, который они сами санкционировали.

Армия Федерации подошла бы к этой войне так, как если бы от нее зависела ее честь. Нет, это сделает вся их нация. В некотором смысле, целый второй фронт открылся, когда Империя уже сражалась с остатками республиканцев и Содружеством.

— Разведка согласна. Кроме того, влияние дружественной Империи фракции резко снизилось, и это мешает нам собирать разведданные.

Дружественная Империи фракция, которая неуклонно росла, вероятно, будет полностью выкорчевана и уничтожена.

Надежды на дружбу с Федерацией больше не было.

— И что же мы будем делать? Я не могу себе представить, что есть план нападения на них.

Естественно, что решение будет заключаться в том, чтобы выбить Федерацию. Но как же они это сделают? Федерация была настолько обширна, что любой порядочный офицер был бы вынужден задуматься о логистике.

И это место кишело антиимперскими националистами. Имперская армия могла истечь кровью, просто пытаясь обеспечить себе снабжение.

— Совершенно исключено. Уже одно это привело бы к обрушению линий снабжения.

Замечание подытожило общее мнение всех присутствовавших сотрудников. Именно поэтому они с самого начала не хотели связываться с Федерацией. Они даже предупредили все региональные армии быть осторожными и не делать ничего, чтобы спровоцировать его.

— Но жребий брошен.

Да. Их загнали в такую стадию, откуда уже не было возврата. Империя наверняка заплатит огромную цену за эту крошечную победу.

— Я полагаю, что мы должны попытаться окружить и уничтожить их на востоке тоже, обескровив их. А что еще мы можем сделать?

Когда Дегуршаф вернется, я задушу ее, — мысленно поклялся полковник фон Берген, глядя на генерала фон Зеттюра в ожидании решения.

В любом случае, у нас нет большого выбора.

Она действительно бешеная собака. Нет, скорее бешеный Лев.

С этими мыслями Лерген мрачно посмотрел на свое только что одобренное предложение.

Огромная война…

Война, которая будет становиться все больше и больше. — Он содрогнулся при мысли, что они только что опрометью бросились во второй акт.

 

 

---

 

1. Президиум — Постоянный руководящий орган государственных органов, партийных, научных и др. общественных организаций.

2. Концентрационные лагеря — места массового заключения и уничтожения властями гражданских лиц по политическим или расовым соображениям. (Как правило они были в Третьего Рейха).

3. Сильдберия — скорее всего так автор назвал Сибирь.

4. «Акицусима» — бронепалубный крейсер Японского Императорского флота.

5. Иерихонская Труба — сирены, устанавливались на боевые самолеты. Эти сирены приводились в действие с помощью небольших пропеллеров от попутного ветра, как только самолеты переходили в очень быстрый и крутой падающий полет. Они служили для устрашения противника и, таким образом, были частью психологической войны.

6. Битва за Иводзиму — сражение между войсками Японской империи и США за остров Иото в Тихом океане. 5-я дизия США подняла на вершине горы флаг, позже под названием «Поднятие флага на Иводзиме» получила Пулитцеровскую премию.