Военные Хроники Маленькой Девочки: Сага о Злой Тане Глава 6. Операция Дверной Молоток. Часть 3

1 ИЮЛЯ, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. ОФИС ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА. БОЛЬШОЙ КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ.

Это была ужасно странная сцена. Мы собрались на церемонию создания новой боевой группы. Местом встречи, возможно, в знак спонсорства Генерального штаба, была комната в кабинете Генерального штаба.

Начальство, казалось, было очень взволновано. Среди присутствующих были высокопоставленные офицеры.

Прекрасно. Это значит, что у нас есть гости, чтобы засвидетельствовать создание подразделения. Гвардейская дивизия выполняла много заданий, связанных с официальными мероприятиями, так что у нас был опыт…

— Добро пожаловать, члены батальона. Я буду рассчитывать на вас.

Но что же это? — Командир должен был подняться на специально заказанный помост, чтобы осмотреть комнату или даже посмотреть поверх первого ряда присутствующих.

Нелепое, невыразительное, похожее на куклу существо отдавало приказы людям, которые казались кровожадными магами, только что вернувшимися из зоны боевых действий.

Она улыбнулась им, и они следили за каждым ее движением, чтобы ничего не упустить; что-то было не так.

— Полковник! Командир!

То, как они кричали, такие сосредоточенные, заставило нас понять, как сильно они ей доверяют — они последуют за ней в глубины ада.

Даже мы, десантники из второй гвардейской дивизии, которые квалифицируются как “элита”, должны отдать должное. И все же они здесь…

Да, солдаты, которые отличились в том аду на Рейне…

...они отдавали свое искреннее почтение этому маленькому ребенку.

— Мой замечательный батальон, братья, которые пошли со мной красить город в красный цвет. Давайте же отпразднуем вступление в наши ряды новых друзей.

Фигура, улыбающаяся, как опытный офицер, была за пределами нашего понимания.

— Новые войска, добро пожаловать на передовую линию.

Ее улыбка была дикой, как у сержанта по строевой подготовке.

Неужели... неужели ребенок действительно может так улыбаться?

— Добро пожаловать на мое, наше, поле битвы. Мы приглашаем вас от всего сердца.

Ее руки были мягкими и выглядели бы более естественно, держа куклу, но вместо этого, странное, похожее на человека существо развело руками, когда она произнесла приветственную речь.

Никто.

Никто из присутствовавших здесь высокопоставленных офицеров не мог возразить против. Все опытные маги подчинялись этому нечеловеческому существу в форме человека.

Не то чтобы мы удивлялись, почему наш командир батальона, помешанный на войне.

Мы должны были прийти подготовленными. Мы должны были догадаться, что попали под ее чары!

— Я жду от вас только двух вещей.

Такое чувство, что мы уже где-то это слышали.

— Не путайтесь под ногами у моего батальона. Поспевайте. Вот и все.

И тут полковник улыбнулся. Или, по крайней мере, мы предположили, что именно это она и считала улыбкой.

Тот, кто сказал: “улыбка по своей природе является враждебным действием”, был прав.

Улыбка, без сомнения, акт обнажения ваших клыков. Безошибочная угроза.

 

 

2 ИЮЛЯ, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. УПРАВЛЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА. КАБИНЕТ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ДИРЕКТОРА КОРПУСА ОБСЛУЖИВАНИЯ.

Генерал-лейтенант фон Зеттюр просматривал донесения с передовой, сидя за поздним ужином в своем кабинете. Напряженные, торопливые шаги прервали его работу.

Когда он поднял глаза и увидел своего подчиненного, стоящего там, и на мгновение смутился.

Многообещающий талант, полковник фон Лерген. За него сражались офицеры службы и оперативного отдела Генерального штаба, и сам Зеттюр был высокого мнения об этом человеке.

Когда он в бешенстве влетел в кабинет, Зеттюр слегка нахмурился и спросил: “Что случилось?”.

— Генерал фон Зеттюр! Вы действительно ставите полковника фон Дегуршаф во главе боевой группы?!

Вопрос прояснился в тот момент, когда Лерген открыл рот. Хорошо это или плохо, но он был одним из самых разумных офицеров армии. Другими словами, он был человеком, который опасался более чрезмерных действий Дегуршаф... Во время расследования он защищал поведение Дегуршаф, но в конечном счете думал, что она неизбежно разрушит их; поэтому и не доверял ей.

И его опасения были вполне обоснованны. Как было известно в Генеральном штабе, так и за его пределами, даже Зеттюр, который высоко ценил ее, изначально испытывал те же заботы, что и Лерген.

Но для него подобные опасения были уже бессмысленны. Чтобы победить, он был готов проглотить любую пилюлю, какой бы горькой она ни была.

Это была настоящая война. Они не могли быть разборчивы в своих методах. Зеттюр решил, что даже если побочные эффекты будут мучительными, они могут сожалеть о них столько, сколько захотят после победы в войне.

— Я хотел бы знать, — сказал Зеттюр, — откуда вы узнали об этом, полковник фон Лерген. Как вы получили доступ к информации из отдела операций? Информация должна быть конфиденциальна даже в пределах служебного корпуса.

— Генерал, простите меня за эти слова, но полковник фон Дегуршаф уже зашла слишком далеко. Я только что получил сообщение, что она кооптировала* батальон из второй гвардейской дивизии, расквартированной в столице, под предлогом необходимости для ее расследования в Генеральном штабе! — У него изо рта текла слюна, так он был взбешен.

Очевидно, он пронюхал о формировании боевой группы из-за инцидента, затронувшего его собственный отдел.

Что ж, думаю, он такой же выдающийся, как и всегда, — подумал Зеттюр со вздохом.

— Но это, должно быть, способ полковника фон Дегуршаф “правильно” обращаться с вещами.

В армии “правильное” использование по существу означало использование всего, что имелось в наличии.

Хотя он и сказал “в меру”, все произошло сразу же после того, как он сказал ей, что они отдадут его ей. Им повезло, что она не кооптировала оружие.

Это было равносильно пограничному вмешательству в Верховное командование, но она — Дегуршаф. Конечно же, у нее было наготове какое-то оправдание. В таком случае никаких проблем не возникло. Ему вовсе не хотелось жаловаться.

— В любом случае, вторая гвардейская дивизия вместе с первой должна защищать столицу. Учитывая их связи с судом, они никогда не будут задействованы в боевых действиях, но у них есть высококачественное оборудование. Может быть, мы должны быть впечатлены тем, что она воспользовалась тем, что есть под рукой…

— Да, вторая гвардейская дивизия сейчас почти ничего не делает, но она явно превысила свои полномочия.

— Достаточно. Вам, наверное, не стоит больше ничего говорить, полковник.

Ему больше ничего не хотелось слышать, и он произнес это громко и ясно.

— Генерал?!

— Полковник фон Дегуршаф — опытный полевой офицер. Солдаты гвардейских дивизий — элита... В отличие от ключевых членов, связанных с судом. Вам не кажется, это оптимальным сочетанием?

— Но... — попытался возразить Лерген, но Зеттюр лишь вздохнул.

— Мы не можем позволить им бездельничать.

Запросы с линии фронта свидетельствовали о серьезности ситуации. Дегуршаф предложила план, как ее улучшить. И это было гибкое использование боевой группы, состоящей из нескольких военных подразделений, в предпочтительном эффективном методе имперской армии.

Тем не менее, хотя доклад Дегуршаф был блестящим, нельзя отрицать, что при таких темпах он останется кабинетной теорией. На какую доктрину вы действительно можете претендовать, если она непроверена?

— Чтобы действительно проверить ее практичность в бою и смягчить ситуацию на фронте, трудно избежать пробного использования подразделения, и единственный способ — поставить во главе ту, кто придумал идею.

Ты ведь понимаешь, да? — Спросил Зеттюр глазами, и Лерген лишился дара речи. Все понимали, что практически не было таких же хороших магических офицеров.

Нет, можно сказать, что их просто не существовало.

И Дегуршаф, по существу, была единственной, кто мог использовать команду Генерального штаба, 203-й батальон воздушных магов, в полной мере. Если батальон, созданный этим великим полководцем, должен стать ядром новой боевой группы, то в конечном счете его командиром должна стать Дегуршаф.

— Поскольку это так, я решил, что сейчас самое время развернуть их на линии фронта. Полковник фон Лерген, не думаю, что штабной офицер вашего калибра потребовал бы большего объяснения.

— Я смиренно благодарю вас за вашу доброту и совершенно незаслуженную похвалу. Но если вы так думаете, то прошу простить меня за то, что я высказал вам свое мнение: вы должны по крайней мере разместить полковника фон Дегуршаф и ее группу на южном континенте!

— Мы больше не можем там оставаться. Генерал фон Ромель воюет уже почти год, но мы не можем быть втянуты в материальную войну.

Экспедиционный армейский корпус Южного континента был послан для того, чтобы мягко встряхнуть статус-кво сражения.

Зеттюр принял решение послать их неохотно из-за политических целей. Им удавалось постоянно одерживать тактические победы, но, как и следовало ожидать, поступавшие донесения говорили о том, что они сражаются против материальной мощи противника.

Содружество в значительной степени поддерживало республиканцев, и неискренняя нейтральная позиция дорогого союзника Империи, Королевства Ильдоа, была невероятно сомнительной.

И вдобавок ко всему, из-за частых набегов на транспортный флот Содружеством и морских магов, ситуация с снабжением слабо рассредоточенных экспедиционных сил стала не просто плачевной, а почти катастрофической.

Генерал фон Ромель был экспертом в маневренной войне, но с фундаментальным дисбалансом сил было мало надежды на противостояние стратегической неполноценности с помощью тактических побед.

Поскольку они уже достигли своей первоначальной цели по созданию отвлекающего маневра, идея о вводе дополнительных войск могла быть встречена только замешательством.

— Но мы можем укрепить материальное неравенство. Именно там Дегуршаф будет блистать, как вы полагаете. Неужели она не может справиться с морскими магами Содружества?

— Какое-то время, я уверен, что она могла бы, но это будет только капля в море.

Фундаментальная материальная часть слишком велика. Все, что мог сделать Зеттюр — скорчить гримасу, как будто он ел лимоны, и оплакивать позор имперской армии.

— Многочисленные сообщения говорят, что вооружение и снаряжение поставляется непосредственно армии Содружества и остаткам республиканской армии — э-э, Свободной Республики — из неподтвержденного источника.

Все было именно так, как они и опасались.

Ему хотелось закричать: “неужели Дегуршаф — дьявол?!” — Как и предсказывал ее доклад, огромное количество военных товаров, произведенных в Единых Штатах, поступало на Южный континент через Содружество в качестве маскировки.

И, судя по всему, они шли непосредственно из Единых Штатов.

Что еще хуже, они намеренно заключали сделки с частными предприятиями и перевозили вещи на судах нейтральной национальности. Даже если Империя хотела потопить их, корабли были из третьей страны.

Потопление или инспекция могли вовлечь Единые Штаты в войну. По крайней мере, так утверждали документы Дегуршаф, написанные так давно.

Была высока вероятность, что руководители Единых Штатов надеются на необдуманный поступок имперской армии…

— Полковник фон Лерген. Благодаря любопытной утечке информации мы знаем, что некая страна отправляет вооружение непосредственно на Южный континент.

— А?

— Утечка была сделана специально.

В принципе, кто-то из Содружества или Единых Штатов, имеющий извращенный интерес спровоцировать имперское нападение на корабли Единых Штатов, был достаточно любезен, чтобы предупредить их.

Единственный способ избежать конфликта — разбомбить порт разгрузки.

Но на Южном континенте даже такой шаг было трудно сделать. Рейд с большой высоты. Учитывая ничтожные шансы попасть в цель, единственным способом была — ковровая бомбардировка* в этом районе.

Имперский воздушный флот уже полностью задействован на Западном и Восточном фронтах.

В сложившихся обстоятельствах сосредоточить необходимое количество бомбардировщиков на Южном континенте невозможно.

И они были также обездвижены магами. Слишком трудно оторвать целый отряд от главных линий.

Таким образом, в настоящее время они не могли ничего предпринять.

— Есть утечка информации о помощи этой страны. Судя по всему, объем поступающих поставок бесспорно огромен. Досадно, у нас нет никакого способа, чтобы остановить их.

— Единые Штаты отправляют поставки непосредственно на Южный континент? Мы знаем, что у них есть войска, работающие с силами Содружества, но прямая поддержка зоны боевых действий... Разве политика Конгресса* не была нейтральной третьей стороной?

— Президент, похоже, занял другую позицию.

По-видимому, добрые дамы и господа Единых Штатов считали свою страну нейтральной. И это была полнейшая заноза в заднице, но они даже хотели продолжать нормальные торговые отношения с Империей.

Если бы на этом все и закончилось — Зеттюр поморщился.

Если это все, то они, несомненно, будут желанными торговыми партнерами. Но президент Единых Штатов, похоже, был иного мнения, чем избиратели.

— Что же будем делать?

— Наша Империя, может быть, и велика, но наши руки связаны Федерацией и Содружеством. Я не хочу начинать еще одну войну.

В конечном счете, если бы у них не было возможности смягчить вред, вовлечение было бы слишком дорогостоящим. Он мог только думать, что военная фракция Единых Штатов открыто провоцирует их. Империя не должна по собственной воле грызть ядовитое яблоко.

— Конечно, очень неприятно беспомощно наблюдать, как враг наслаждается преимуществами.

Вот почему они должны победить на Востоке. Если ее достигнуть, то все бы разрешилось. Все, что имело значение — принесет ли это пользу Империи или нет. Все должно было рассматриваться соответствующим образом.

— Так оно и есть, полковник. Чтобы победить, нам нужно добиться результата на Востоке. Так что я попрошу Дегуршаф посеять хаос на Восточных линиях…

— Да, сэр.

В середине Великой войны в Генеральном штабе имперской армии возник серьезный конфликт по поводу общей военной политики. Генерал фон Зеттюр, возглавлявший их усилия на Рейнском фронте в целом, и его последователи составляли западную фракцию.

Они выступали за стратегию кровопускания, истощая врага с течением времени, пока он не умрет.

С другой стороны, Восточная фракция, состоящая в основном из людей, вовлеченных в Восточную армию, отдавала приоритет Восточному фронту. Они выступали за решительную стратегию быстрого завершения войны путем окружения и уничтожения.

Западная фракция категорически осудила идею решительного сражения как слишком рискованную. Особенно Зеттюр, который был приверженцем доктрины сдерживания истощения, хотел избежать крупномасштабных наступательных операций. Окопная война научила их достоинствам децентрализованного наступления и тактики окружения, но он крайне скептически относился к тому, чтобы идти в наступление, пока их противник имеет преимущество.

Тем временем Восточная фракция предложила свою стратегию, исходя из численного превосходства Федерации. Исходя из предположения, предложенный Западной фракцией план должен был считаться нереалистичным.

То, на что они нацелились затем, было стратегией привлечения и уничтожения, использующей их мобильность по внутренним линиям.

Применение метода, предложенного Зеттюром, который окружил и уничтожил окровавленную и ослабленную республиканскую армию в конце первой битвы на Рейне. Восточная фракция сосредоточилась на мобильных аспектах и увидела заманчивую перспективу окружения.

В то время как доктрина сдерживания истощения бесконечно нагромождала трупы, доктрина решающей битвы ограничивала потери, завершая все одной победой. Восточная фракция использовала эту логику, чтобы восстать против пассивности основной фракции Генерального штаба. Дело кончилось тем, что им предстояло проверить свою теорию в ходе операции на Восточном фронте против армии Федерации, прорвавшейся через имперские рубежи после первого тайного нападения.

Им удалось окружить вторгшиеся войска в составе 400 000 солдат Федерации имея всего лишь 150 000 человек при Тронценберге. По сравнению с имперскими потерями в 10 500 человек, Федерация потеряла 150 000 (90 000 из которых были взяты в плен).

Хотя они не полностью перевесили их численное превосходство, и они позволили некоторым остаткам своего врага сбежать, битва считалась солидным прецедентом для теории Восточной фракции.

По пятам за успехом, Восточная фракция начала планировать, как увеличить свои достижения и довести войну до скорейшего завершения. В то время движение, которое поддерживало любую перспективу скорейшего окончания войны, выступало против опасений кабинета министров и императорской семьи о больших потерях.

Как основная группа в Генеральном штабе, Западная фракция пыталась спорить с ними, но Восточная фракция подчеркивала их успех в битве при Тронценберге.

Более того, достижения Восточной фракции были гораздо более убедительными, чем победа Западной фракции на Рейнском фронте, которая была принесена ценой горы имперских трупов.

Таким образом, Генеральный штаб предложил и осуществил единый план. Он назывался “операция Лейксайд”. Идея состояла в том, чтобы продвинуть линию фронта через крупное наступление. Он был решительно раскритикован с нескольких сторон за высокий риск и высоку отдачу, но в конце концов они уничтожили оппозицию и протолкнули ее.

Он был ознаменован как приказ № 41. Таким образом, великое наступление имперской армии на Востоке стало известно как операция № 41, или в просторечии как “операция Лейксайд”.

Приказ Генерального штаба имперской армии № 41 был совершенно секретным; его отдавали лично офицерам.

Оборонительные бои в Федерации приближались к концу. Мы уже уничтожили резервы Федерации в Тронценберге. Ситуация была неустойчивой, но избыточные силы Федерации иссякали, и она практически потеряла преимущество, которое захватила в первом тайном нападении.

В этих условиях имперской армии было поручено перехватить инициативу, как только погода и наземные условия улучшатся. Цель состояла в том, чтобы полностью уничтожить оставшиеся силы, которые удерживала армия Федерации, и, насколько было возможно, вывести из строя их критически важную полевую армию.

Для этого она сначала направила свои главные силы для операции на Востоке. Затем, для того, чтобы защищать свои расширенные линии, была сформирована мобильная пехота. Общий план состоял в том, чтобы уничтожить врагов на фронте и занять дорогу и базу снабжения вдоль бывшей передовой линии.

Однако главным приоритетом оставалось уничтожение оставшихся сил противника.

И в самом низу был комментарий, который гласил:

”Войска, наша контратака скоро начнется”.

 

 

8 ИЮЛЯ, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. СТОЛИЦА ФЕДЕРАЦИИ. МОСКВА. БОЛЬШОЙ ПОДЗЕМНЫЙ КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ.

Все присутствующие были явно подавлены.

Все, что им нужно сделать — предложить единственную конструктивную идею, но они были бесполезны и беспокоились только о том, что думает товарищ генеральный секретарь Иосиф.

Как жалко, — сокрушался Мистер Лория, который в тот день усердно трудился на благо народа, нации и партии.

Ему приснился сон. Он не пожалеет никаких усилий, чтобы он сбылся. Его усилия были настолько велики, что он мог похвастаться тем, что был самым трудолюбивым технократом во всей Федерации.

И именно из-за честолюбия он чувствовал себя молодым. Или, скорее, потому, что у него была мечта… Жизнь стоит того, чтобы жить. — Какая разница между ленивым болваном, который не знает, чего хочет, и кем-то в лагери*?

С такими мыслями Лория на некоторое время приступила к работе.

— Подводя итог докладу, товарищ генеральный секретарь, имперская армия сосредоточивает большие силы в районе Восточной границы. Похоже, что, как вы и предполагали, они скоро начнут контрнаступление.

Доклад был таким длинным, что слушать его не стоило. В комиссариате внутренних дел, если полевое донесение не сводилось к трем строчкам, он отправлял автора в лагери за преступление неэффективности.

Если подумать, то Федерация была слишком неэффективна. Бюрократия уже распространялась, и, к сожалению, ни одна система не функционировала простым образом. Он очень хорошо понимал, почему товарищ генеральный секретарь был раздражен.

— Спасибо. Так вот, товарищи, таково наше положение. А вы как думаете?

Вопрос неявно требовал плана решения.

Действительно, отвечать на вопросы товарища Генерального секретаря Иосифа было опасно. Если высказать свое мнение, и оно было хорошим, вам могли дать кредит и авторитет. Но если вы были слишком успешны, вас могли бы вычеркнуть как человека, угрожающего его положению. Даже если бы этого не произошло, все равно существовала опасность быть втянутым во внутрипартийную борьбу, а затем и загубленным ею.

С другой стороны, если вы потерпите неудачу, то будете вынуждены страдать от последствий прямо здесь и сейчас. Учитывая это, было очевидно, почему все смотрели на товарища Генерального секретаря Иосифа с искренней решимостью, но никто не открывал рта.

Так-то оно так, но…

Некомпетентные с таким же успехом могли положить свои шеи на плаху.

Он яростно сжал ручку, и его охватило желание проткнуть ею весь документ насквозь. Бессмысленно. Нельзя терять ни минуты, и все было далеко от идеала. — В конце концов я отправлю вас всех в лагери — решил он. Но сначала, что делать дальше.

— Товарищ генеральный секретарь, нам удалось втянуть врага в бой. Теперь я думаю, мы должны сделать так, чтобы они не смогли выйти.

— И как же ты это сделаешь?

— Давайте наживим крючок, и пусть они его клюют. Что, если мы уступим этот вблизи границы?

Территория Федерации была огромной. Но развитие его инфраструктуры явно отставало. Для страны это было проблемой, но в то же время она создавала плохие условия для наступающей армии.

Если бы Федерации удалось втянуть Империю в битву на истощение, преимущество было бы на их стороне. Слишком просто; даже ребенок мог понять это, глядя на карту. Обширная территория Федерации, с которой она могла вести глубокую оборону, была хорошим союзником.

Представьте себе десять человек, настолько сильных, что на каждого, для победы, надо было еще десять. Если эти десять человек могли справиться с сотней, то было трудно победить их даже с сотней человек. Но с сотней против одного они наверняка выиграют.

Если враг рассредоточится, они смогут победить численно. Это был всего лишь вопрос времени. Нет такого врага, которого нельзя сокрушить и убить числом, как бы он ни был силен.

Все, что им нужно было сделать — втянуть в бой поредевшие силы противника и разбить их. Или, возможно, создать место, где они могли бы заманить их в бесполезную битву на истощение. Например, город, чей захват будет иметь значительные политические последствия, место, от которого они не смогут отказаться, как только возьмут его.

Город, в дополнение к отсутствию ресурсов, был эффективен для вовлечения их в городскую битву на истощение. Самым подходящим местом вблизи линии фронта был Иосифград. Для них было бы типично приказать армии Федерации охранять город ценой собственной жизни.

И если имперская армия захватит город, они, вероятно, никогда его не отпустят. — Особенно если наша пропаганда будет твердить, что мы возьмем его обратно.

И независимо от того, что произойдет, если Федерация вызовет мобильную армию империи на полевое сражение, в битве на истощение численное преимущество Федерации вступит в силу.

Другими словами, отступление для армии Федерации означало бы обеспечение стратегической глубины.

Имперская армия может получить пространство, но армия Федерации получит время для реорганизации.

— Товарищ Лория! Говорите что хотите, но это ставит на карту честь Федерации!

— Вы всерьез говорите, что мы должны отдать землю Империи под руководством нашего великого полководца, товарища Генерального секретаря?!

Но ответы приходили от идиотов, от которых у него болела голова. Если бы вы посмотрели, то увидели, как они щеголяют своей преданностью. Ему было противно, когда его оспаривали идиоты, способные лишь слепо следовать за ним.

— Заткнуться. Товарищ генеральный секретарь, можно мне продолжить? — Я поставлю этих недоумков первыми в списке людей, которых нужно отправить в лагери — подумал он, обращаясь к официальному руководителю процесса. По крайней мере, товарищ Иосиф ему доверял.

Даже если он и сказал что-то, что ему не понравилось, то только из чувства верности…

— Продолжай, Лория.

Диктаторы обычно очень чувствительны к подобным вещам. — Конечно, Лория знал это только по собственному опыту, но все же.

Как бы то ни было, самый высокопоставленный из присутствующих махнул рукой, чтобы протестующие успокоились, и позволил Лории продолжить.

— Спасибо. — Лория все понял. Он преувеличенно благодарно улыбнулся, встал и подошел к висевшей на стене карте.

Карта, описывающая их положение. Что его огорчало, так это сокрушительный удар, нанесенный силам Федерации в Тронценберге из-за крупного наступления, на котором настаивали эти идиоты.

Но, видимо, имперская армия тоже была полна тупиц.

Желание атаковать импульсивно — недостаток количества солдат. Лория мысленно усмехнулся.

Они не понимали природы вторжения на вражескую территорию.

— Переходя к сути дела, если мы отступим, то сможем вынудить имперскую армию вступить в битву на истощение. Кроме того, только отступая, мы можем заставить их вступить в городские бои в ряде стратегически важных пунктов.

В регионе имелось несколько заводов и транспортная сеть, но хаос городской битвы был сейчас оптимальным для Федерации.

Боевые действия в городах будут происходить в довольно крупном масштабе.

Для армии Федерации, которая качественно уступала имперской армии, масштаб имел довольно важное значение.

— Это мое личное мнение, но я не вижу причин, по которым мы должны драться на ринге, где наши соперники чувствуют себя как дома. Мы хотим противоположного. Именно в тесноте городских боев мы можем использовать преимущество нашей численности.

Лория гарантировал бы, что городское сражение было оптимальным местом, если вы хотите, чтобы недавно призванные войска сражались хотя бы в пол силы. Или, скорее, можно сказать, что у него не было других идей, как вести настоящую войну с Империей.

Некоторые из его политических офицеров были на передовой, докладывая о потерях как имперских, так и федеральных войск.

Соотношение никогда не было лучше одного к пяти.

Но масштаб армии Федерации был ошеломляющим. Когда дело доходило до города, организованные боевые действия и мобильные сражения, все те дисциплинированные действия, на которых специализировалась имперская армия, имели бы лишь ограниченное применение.

С чистым взглядом математика Лория рассчитывал на их победу.

— Если мы сумеем хоть немного уравнять наши потери, то Империя сдастся.

Если бы им удалось хотя бы немного снизить свои потери, жесткая математика дала бы Федерации подавляющее преимущество. Они также могли бы немного увеличить потери своих противников.

Лория усмехнулся.

Ах, солдаты — такие несносные существа. Они одержимы честью и внешним видом, и в добавок их гордость…

— Но пока они продолжают побеждать, значение земли будет расти само по себе.

Пирр был велик, потому что понял, что его победа будет пирровой, и сумел отступить. Большинство генералов были бы ослеплены своим успехом и расширили бы свои ряды в погоне за дальнейшими результатами.

Естественно, имперская армия вторглась бы на территорию Федерации, чтобы увеличить свои преимущества. Но для этого ей пришлось бы участвовать в битвах за города.

— Как только это произойдет, они не смогут отступить, даже если захотят.

Тогда им придется усилить свои подразделения, для усиления обороны. Да, они будут парализованы. Подвижные части, которые были так искусны в тактике окружения, застряли бы, выделяя все больше и больше живой силы для защиты фиксированной позиции.

— Тогда все, что нам остается — напасть и отвоевать нашу потерянную территорию.

Армия Федерации просто использует их численность, чтобы окружить врага.

И, может быть, неплохо было послать через третью страну несколько шпионов, чтобы взбудоражить общественное мнение в Империи.

Тогда они действительно не смогут выбраться.

— Конечно, чтобы мы могли сопротивляться до последнего, МВД планирует направить блокирующие подразделения за различными подразделениями, воюющими в городе.

Им также требовалась живая приманка. Он возьмет любого, кто выступал против Федерации, а также этнических националистов и реакционеров, а затем сотрет их в порошок против имперской армии. Лория говорил как ни в чем не бывало, но внутренне ему хотелось оплакать молчаливых, дрожащих партийных руководителей и их глупость.

Когда он оглянулся, то увидел среди них несколько испуганных лиц.

Вы, люди с вашей фальшивой моралью, только притворяетесь добродетельными. Здесь не может быть хорошего человека  — ему хотелось усмехнуться.

— Уверен, что тогда мы сможем сокрушить имперцев, используя стену из гражданских лиц, которых заставим добровольно идти в армию и отбросов из концентрационных лагерей.

Они сохранят верных солдат партии и в то же время избавятся от потенциально опасных элементов.

— Нет, если говорить иначе, то весь народ Федерации будет героически сопротивляться захватчикам.

И это будет не чистка, а жертвоприношение во имя Отечества. Чистку будет проводить не кто-то из партии, а имперская армия. У партии не было никакой необходимости пачкать руки.

Лорию удивила его собственная проницательность.

Когда их надежды и мечты являются мотиватором, люди проявляют невероятную силу и изобилие творческих способностей.

— Под руководством товарища Генерального секретаря все гражданские лица Федерации поднимутся в партизаны. Вам не кажется, что это замечательно?..

— Понятно. Да, весьма действенное предложение.

По крайней мере, все могли понять его позицию. Никто не ставил под сомнение этические ценности, был ли он прав или нет.

Так что идея была принята очень легко.

— Спасибо.

— Хорошо, я поручу это вам, товарищ Лория. Но вы же знаете, что неудача недопустима, да?

— Конечно. Пожалуйста, предоставь все мне.

Неудача недопустима — предупреждение сопровождалось суровым взглядом. По спине Лории пробежал холодок, но он не отвел взгляда. Он продолжал решительно оглядываться назад.

Для него это было частью осуществления его мечты…

— Товарищ генеральный секретарь, мне очень неприятно просить вас взамен, но есть одна вещь.

— Если вам понадобятся какие-то припасы, я их одобрю. Что это?

— Речь идет о преступнике, который взорвал Москву. Я хотел бы лично быть тем, кто будет судить ее.

Эта... Эта фея. — Я хочу ее.

Чего бы мне ни стоило — я сделаю все, что угодно.

Я должен забрать ее себе.

— Мы должны действовать очень осторожно — да, очень осторожно в данном вопросе. Я не могу вам обещать, товарищ Лория.

Лория поднял отвратительную ситуацию перед Генеральным секретарем, перед всеми людьми. Уже одно это было похоже на наступление тигру на хвост. На самом деле рука, державшая его ручку, заметно дрожала от ярости и унижения.

— Товарищ Генеральный Секретарь. Тогда я, по крайней мере, хотел бы иметь маленькую девочку.

Он знал, что это было безрассудно.

Но даже так. Были времена, когда человек просто должен был действовать…

— Товарищ Лория, она в вашем вкусе?

— Да! Э-э... это не совсем правильный способ выразиться, но...

Есть вещи, которые он должен сделать, даже если для них придется пожертвовать всем.

В жизни бывают моменты, когда ты просто должен высказаться.

— И что же?

— Ее можно назвать моим идеалом. Я так сильно хочу заставить ее стонать подо мной.

Чистая решимость. Лория мог только умолять.

Надеялся ли он на все, что мог сделать? Нет, он действовал. Оправдаются ли его надежды? Это было известно только Богу.

Но Лория уже принял решение. Он уже принял решение. Если они хотят посмеяться над ним, как над дураком, он им позволит…

— Хорошо. Если это развеет вашу тревогу, то я позволю вам делать с ней что хотите.

— Можете на меня положиться. Я уничтожу все препятствия и врагов, чтобы сделать текущую операцию успешной. Гарантирую.

И вот Лория обрел крылья, необходимые ему, для осуществления мечты. Как только совещание закончилось, он вскочил в свою машину и помчался обратно в штаб-квартиру, которая была перестроена, и вернулся к работе.

— Генеральный секретарь дал мне разрешение. А теперь... Теперь я просто должен поймать ее.

Ситуация неуклонно развивалась, превращая его мечту в реальную возможность. Чувство удовлетворения заставило его забыть о своем возрасте. У него закружилась голова.

Он был убежден, что давным-давно утратил чистосердечное ожидание ребенка, поэтому искренне удивился.

— Имперская армия идет прямо в мою ловушку. Если все пойдет по плану, я уверен, что смогу заманить боевую группу “Саламандру”, или как они там себя называют, вглубь нашей территории.

Но в то же время он был осторожен, как взрослый человек. У него были свои искренние чувства, но он также научился терпению, но это не означает, что он не предвкушал веселья в конце…

— Думаю, это еще одна причина, чтобы устроить лучший бой, на который мы способны. Интересно, как там моральный дух армии…

Лория не собиралась жалеть сил, поэтому он позвонил старшим офицерам и спросил их. Для него люди могли сделать не так уж много. Оставалось только ждать своей участи. Поэтому он сделает все возможное, чтобы избежать сожалений.

— Вероятно, не очень высоко. У нас есть сообщения, что число дезертиров растет.

— Хм, тогда нам следует послать больше блокирующих подразделений, чем первоначально планировалось. Выбирайте членов из числа сотрудников органов внутренних дел. Пришлите их как можно скорее.

Естественно, он сделает все возможное.

Как человек, преследующий свою мечту, он готов был пожертвовать всем, что имел, ради своего идеала. Его преданность была настолько велика, что он был готов в случае необходимости сделать врагом весь мир.

— Так точно.

— И улучшить условия содержания в концлагерях.

Но он тоже все понимал.

Он знал, как важны надежды и мечты. Без них люди не могли бы жить как люди.

— Но э-э...

— Вместо того чтобы бросать их туда на десять лет, мы должны хорошо обращаться с ними в течение месяца, а затем натравить их на имперскую армию. Наши национальные ресурсы должны использоваться осмысленно.

Ты даже этого не понимаешь? — И все же Лория терпимо относился даже к его беспокойному подчиненному.

Он был миссионером, проповедующим надежды и мечты. Людям нужно было счастье. А это означало, что люди, включая его самого, должны быть счастливы.

— Другими словами, даже заключенных надо использовать эффективно. Если вы понимаете, то выполняйте.

— П-простите меня. Я займусь этим прямо сейчас.

— Если понадобится, накажите кого-нибудь из лагерных охранников... Если прогресс будет идти слишком медленно, то и с вами расправятся.

Всем нужно было много работать. Он знал, люди ценят возможность осуществить свои мечты. Если их мечта — остаться в живых, они будут работать ради нее.

— Да, сэр.

— Послушай, все, что тебе нужно сделать, придерживаться приказа. Помни.

Итак, войска. Пожалуйста, поторопись и покажите мне, все что можете, — пожелал он, едва сдерживая свой внутренний конфликт.

— Ну хорошо. Иди уже.

Поторопись и приведи ко мне эту фею.

 

 

18 ИЮЛЯ, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. ВОСТОЧНЫЕ ЛИНИИ.

Всем доброго дня.

Вы любите чистый воздух и красивое ночное небо? Разве вам не хотелось лечь на землю под мягкий, нежный ветерок и смотреть, как облака уплывают в вечность?

Город — чрезмерно механизирован и жесток в своей стандартизации, у него нет индивидуальности. Давайте сделаем шаг во внешний мир. Уверена, мы найдем прекрасную природу, к которой нам суждено вернуться.

Наше пристрастие к машинам и чрезмерная зависимость от автомобилей могут заставить вас думать, что ходить по земле немного безумно.

Но, пожалуйста, помните: наши предки ходили пешком. И мы тоже. Так почему бы не поучиться у наших предков и не прогуляться снаружи?

А, прошу прощения. Мои вступительные замечания слишком затянулись. Как неловко.

Я — офицер, командующий боевой группы “Саламандра” Генерального штаба, подполковник Таня фон Дегуршаф.

Моя нынешняя работа — вооруженный поход.

Все, что мне нужно сделать, ехать все дальше и дальше, на мотоцикле или бронетранспортере, по грязной земле.

Наша реальная миссия состоит в том, чтобы поддержать фланг Северного скопления имперской Восточной группы армий. Можно сказать, что это только сформированная группа “Саламандра“ для патрулирования флангов.

Я слышала, что наши друзья на Востоке разбили вторгшиеся вражеские резервы при Тронценберге. Генеральный штаб не думает, что они снова появятся здесь, так что давайте расслабимся и успокоимся.

Да, расслабиться. Я не хочу слишком вмешиваться. Если быть точной, то это должно быть похоже на игру в Динь-Дон*... Так что мы всегда можем просто сбежать.

(Сага о Тане злой, Том 4: Dabit Deus His Quoque Finem, fin)

 

 

6. Кооптировать — включить в состав чего-то.

7. Ковровая бомбардировка — непрерывное, интенсивное, последовательное бомбометание по значительным площадям. При этом применяется большое число бомб.

8. Конгресс — законодательный орган, один из трёх высших федеральных органов государственной власти США.