86 — Восемьдесят шесть — Глава 1. Коли имя твое

ᅠ

[П/П: Название главы в оригинале — строчка стихотворения из Сказаний об Исэ (перевод Александра Долина).]

ᅠ

Районы боевых действий Союза Гиаде располагались на северо-западе континента. В темные зимние дни они не лишены тиранической хватки Легиона. И все же мерзлый грунт под слоем пушистого снега был тверже металла, из-за чего четыре северных фронта были лучше остальных. На южном и западном фронтах, напротив, было ужасно. Снег, выпавший за ночь, таял на солнце при плюсовой температуре. Талая вода просачивалась в землю, и целые территории превращались в болота.

Море грязи было не настолько плотным, чтобы мешать Львам и Динозаврам, но оно замедляло буксировку гаубиц и грузовики, и в нем нередко застревала бронированная пехота. На дне всех выкопанных ими окопов стояла холодная мутная вода, забирающая тепло солдатских тел и их выносливость, а еще подрывающая моральный дух.

Что уж говорить про бедных пехотинцев, которые сидели в окопах на морозе в боевом обмундировании цвета черного металла и пальто со снежным камуфляжем.

Стальная армия шла через окопы. Последний солдат, оставшийся биться до самого конца, кое-как выбрался изо рва, но не смог удержаться на онемевших, замерзших ногах и упал. Позвать на помощь он не успел: его раздавила нога Льва, похожая на кол. Вращающиеся пулеметы взревели, огонь косил убегающих солдат. Мигом позже сверху прилетели 155-мм кассетные снаряды и взорвались над сданным окопом, выпустив на машины-убийцы самоформирующиеся осколки. Это была последняя поддержка артиллерии, которую запросили погибшие в этом бою солдаты.

— Сейчас! Вперед! Занять его!

Подобный обстрел велся по нескольким местам в окопах с целью остановить приближающийся с трех направлений Легион. Пехота выскакивала из окружающих рвов, бежала, вздымая снег, и распределялась по пустым рвам под союзным прикрывающим огнем. Они стреляли в упор в уцелевшие после артобстрела машины из своих винтовок или использовали те немногие 88-мм противотанковые пушки, что у них имелись. В окопах, куда они скатывались, было поровну слякоти, крови и останков товарищей.

Характерные для Союза окопы, изгибающиеся под прямым углом для гашения ударной волны, со стальными и бетонными противотанковыми заграждениями рушились после целых дней непрекращающихся битв.

— Ванаргандов тут нет, они не помогут, а артиллерийские подразделения заняты поддержкой остальных. Кроме нас это место никто защитить не сможет!

ᅠ

Постоять да покурить стало ее привычкой со второго крупномасштабного наступления. Она выдохнула фиалковое облачко в морозный воздух, в котором плавали снежинки. Дочь командующего артиллерией, с длинными черными волосами и в очках в черной оправе, осматривала свое поле брани, накрытое снегом и грязью.

Артиллерийские подразделения ведут бой по-своему — развернутые в десятках километрах от передовой, они стреляют из орудий, отличающихся высокой огневой мощью. Обстановка у них не настолько напряженная и безумная, как в окопах, вырытых прямо у вражеских позиций, но пока бой на передовой не окончен, запросы на артиллерийскую поддержку поступают без перерывов.

И потому в скудные моменты передышки между одним боем и другим ее подчиненные полноценно обедали — в их боевых пайках было основное блюдо, упакованное мясо, и галеты, которые кто просто макал в соус, кто крошил. Она же доставала сигарету и получала свою порцию кофеина из чашки с заменителем кофе.

— Кажется, продохнуть вам совсем не дают, артиллеристка.

Она оглянулась и увидела знакомого молодого человека — командира бронетанковой дивизии. Бронетанковую дивизию вызывали перехватывать врага каждый раз, когда пехотные окопы сдавали, так что времени на отдых у них было мало. Тем не менее они, видимо, нашли минуту, чтобы вернуться и пополнить припасы и для обслуживания. Последнее занимало столько же времени, сколько шел бой: бронетанковое вооружение весило очень много, и их двигатели работали на износ.

Он зажал сигарету между зубами, к нему тут же подошел унтер-офицер, чтобы зажечь ее. Его неновая куртка танкиста уже успела выцвести, на покрытом сажей лице виднелись слишком явные следы усталости. Позади него стоял восьминогий механический конь с грязным низом.

— Вам тоже, бронетанкист. Не похоже, что металлолом в скором времени прекратит наступление.

— Увы. Оно и правда затянется.

Он поднял уголки губ, во рту сигарета, глаза безрадостные. Долгое сражение измучило его, но конца не видно даже на горизонте, и ситуация складывалась не в их пользу. Он не выдержит, если хотя бы не вымучит из себя улыбку.

— Я вообще-то не считал, так, на глаз прикинул, но… У меня такое ощущение, будто с начала наступления Легиона только больше стало.

Дочь командующего артиллерией нахмурилась.

— Наверное, этот Легион — «восемьдесят шесть», освободившийся после бойни в Республике.

— Мало того, они еще изменили тактику. Теперь не просто бросаются числом и давят фронт. Наблюдают, как мы сражаемся, выманивают наименее организованные подразделения и сносят своими основными силами. Уже несколько раз умудрились прорвать участки с резервистами, когда их там было море.

Чтобы восполнить огромные потери, понесенные в первое крупномасштабное наступление, армии Союза пришлось положиться на резервистов и сократить время на учения. Отсутствие должной подготовки у солдат также сказывается на их дисциплине и организованности. Они ни в какое сравнение не шли с ветеранами, выживавшими в войне с Легионом последние десять лет.

Они делали маленькие, но серьезные ошибки в суждениях, легко пугались, или, быть может, им просто не везло. Новобранцы распылялись там, где бывалые солдаты держались вместе.

— А возвращают их тела подразделения ветеранов, вынужденные бросаться в огонь и нести потери. Рейсов до рая стало слишком много с прошлогоднего крупномасштабного наступления. В тыл тоже. Кого не успели, тех складывают вместе и замораживают.

ᅠ

Если бы не конец осени, точно бы жука тебе за шиворот бросил.

Когда Вик сказал это, Шин сначала не понял, почему он набросился на него, но секунду спустя дошло: Фредерика, судя по всему, добровольно рассказала правду о себе.

Истинное происхождение Фредерики не раскрывалось из опасения за нее, но, если она сама решила все выболтать, Шин не собирался упрекать за ее выбор. Вик вроде понимал это, поэтому угрожал подкинуть жуков лишь шутки ради.

Хотя… Из-за его слов Лерче бросилась на Шина с бедной замороженной бабочкой в руке. Вик, может, и шутил, но только потому, что не мог найти ни одного жука.

В любом случае…

— А… Так вы уже знаете, где эта база. И вы разрабатывали план, но помешала бомбардировка спутниками.

Раз Вик узнал о секрете, Шин не видел необходимости утаивать от него все остальное. Поэтому он созвал собрание по надуманной причине и теперь сидел за одним столом с Райденом и Виком.

— Мы определились с названием операции, участвующими подразделениями и датой, пока не грянуло второе крупномасштабное наступление. Но поскольку ситуация изменилась, нам нужно пересмотреть известную информацию. Также мы уже рассматриваем, какие подразделения должны участвовать.

Операция «Оверлорд».

Ее целью было захватить командный пункт Легиона и при помощи голубой крови Фредерики, императрицы, назначить права командования. Она должна приказать машинам, до сих пор исполняющим последнюю волю Империи, выключиться или самоуничтожиться. Это была большая операция, которая мгновенно положит решительный конец войне с Легионом. А с учетом второго крупномасштабного наступления, прижавшая человечество к стене, эта операция — последний шанс не дать наступить одиннадцатому часу*.

ᅠ

[П/П: Одиннадцатый час — час перед Судом Божьим.]

ᅠ

— Мы надеялись включить в операцию свободные полки, но ими теперь компенсируют потери на разных фронтах, и перебросить их нельзя… Проблема в том, что времени на подготовку у нас особо нет.

Перед собранием Шин узнал у Йошки, как идут дела. Тот сказал, что раньше элитные дивизии под командованием крупных знатных семей считали резервом и держали подальше от битв, но теперь их послали воевать. Еще знать раздумывает призвать больше солдат, чтобы восполнить недостаток сил.

Ударная группа участвовала в операции «Оверлорд», и Шин хотел, чтобы после возвращения Лены Фредерика рассказала ей и Грете правду. Уж им, командиру бригады и тактическому командиру, точно стоит подумать об операции. Кроме того, они неизбежно возьмут на себя бремя правды — война может скоро закончится. Хотя Шин чувствовал легкий укол вины, ведь Вик оказался единственным из высокопоставленных командиров, с кем он мог обсудить операцию.

Он вдруг подумал, будто Лена, как ни странно, заревнует, если уже в ближайшее время не признаться.

С этим беспокойством — оно было неуместным и бессмысленным перед лицом масштабной операции «Оверлорд» — Шин осматривал карту западного фронта, отображенную на голографическом экране. Райден поднял бровь, по-видимому, догадавшись, о чем думал друг, и Шин решил позже дать ему под зад.

— На западном фронте появились силы Легиона размером в корпус. Республику вынесли другой численностью… Предположу, выжившая страна к западу или югу пала.

Это, должно быть, южная страна или одна из стран дальнего запада, с кем они до сих пор не установили связь, а может, восточная, дальневосточная или юго-западная.

Вик хмыкнул.

— Новые подразделения также появились на восточном и западном фронтах Объединенного королевства. На восточный фронт, скорее всего, пришли те, кто уничтожил Страны флота, но кто там на западном фронте, мы не знаем. Думаю, ты прав в том, что какая-то страна пала.

— Тяжело даже такой большой державе, как Объединенное королевство, и горному Альянсу. Логично, что малые страны сдают… Союз сам не сможет долго держаться.

Одно удержание своих позиций обходится растущим списком погибших, в то время как численность врага лишь увеличивается. Даже с призывниками в лице беженцев все равно приходится скрести по сусекам среди тех, кто на учениях, и резервистов. Союз действительно долго не протянет.

Рано или поздно они попадут в похожую ситуацию, когда Вик пустил в ход все оставшиеся Алконосты, чтобы отвоевать цитадель Ревич. Прямо сейчас у них было лишь два выбора: броситься напролом, несмотря на безрассудство затеи, или выжидать, пока враг не сотрет их в пыль.

— Да… Поэтому мы возьмем самый минимум необходимых сил и подтвердим имеющуюся у нас информацию. А после сделаем свой ход.

ᅠ

Ей впервые поручили подобные растолковывания.

— На ближайшее время наш план таков: ударная группа не участвует ни в одной операции на любом из фронтов.

В конференц-зале штаба собрались капитаны 1-й бронетанковой дивизии — Митихи, Рито и другие — и их лейтенанты, а также Шиден, капитан оборонительного формирования штаба. И стояла перед ними и в предвкушении объяснялась Крена. Клод и Тору тоже были здесь, чтобы вместо отсутствующей Анжу предоставлять нужные дополнительные сведения.

— Итак, мы готовимся, пока нас не оповестят о следующей операции… Взять отпуск всем и разом нельзя, но в перерывах между тренировками будем по очереди отдыхать.

— О-о-о-о.

— Ну да, разумно.

— Кроме того, инженеры из сил западного фронта прибудут, чтобы построить рубеж прикрытия в полосе леса Засифанокса, который рядом с базой. Мы не будем помогать со строительством, но можем узнавать все детали расположений.

Мицуда, командир 5-го батальона, поднял голову.

— Рубеж прикрытия? Я думал, армия западного фронта раскинулась вдоль рубежа на линии Зентис-Хистрикс. Они собираются построить рубеж прикрытия для рубежа прикрытия?

— Линия Зентис-Хистрикс станет новым основным рубежом после того, как работы по укреплению будут завершены. Они не горят желанием отступать еще дальше, но им нужна такая позиция, куда могут уйти, если все пойдет под откос.

— А… Они так до полей и заводов дойдут, если отступят.

Все фронты Союза, включая западный, были отброшены к самому краю территорий боевых действий. Союз был самой большой страной на континенте, поэтому с точки зрения площади им есть куда отступать. Но в следующий раз они будут вынуждены уйти на производственные территории, где расположены сельхозугодия и заводы, обеспечивающие огромное население Союза.

Армия фронта составляла сотни тысяч военнослужащих, а это линия в сотню километров, включая тыл. Они займут всю внешнюю периферию производственных территорий.

— Значит, они должны быть готовыми ко всему, — сказала Митихи, уперев взгляд в потолок.

Да, как бы не была крепка их решимость защищать свою родину, им придется подготовиться к худшему.

Локан, командир 7-го батальона, поднял руку.

— По поводу тренировок для операции вопросов нет, Крена, а что там по снабжению?

— Что касается Регинлейвов, нас снабдят необходимым минимумом ко следующей поставке.

Ударная группа размещается на ротационной основе, где одна из четырех бронетанковых дивизий уходит в отпуск. В то же время Регинлейвы этой одной дивизии возвращаются на завод для осмотра и полномасштабного технического обслуживания. Сейчас, однако, в операции будут участвовать все четыре дивизии, поэтому возвратили все запасные фердресы и те, чей осмотр предусмотрен по графику. Тем самым они планировали разрешить проблему.

Капитаны негативно отреагировали на слова «необходимый минимум», из-за чего Клод добавил:

— Они не смогут поставить столько, сколько нам нужно, но снабженцы и арсенальщики сейчас работают как не в себя. Полковник Грета очень долго выбивала нам хотя бы эту поставку, так что не ругайтесь. И постарайтесь не угробить свои агрегаты.

Капитаны, вымученно улыбнувшись, кивнули тем не менее вклинилась Шиден:

— Пойдет, наверное, но свою просьбу ты бы сперва капитану передал, пацан.

— Справедливо. Обязательно дам ему знать, — небрежно кивнул Клод.

Но тут было не до шуток, ему правда нужно напомнить, чтобы не делал ничего безрассудного. С этой мыслью Крена вернулась к разъяснениям.

Шин казался хладнокровным, только на деле он часто позволяет крови приливать к голове… Она лишь недавно осознала это.

— Кхм, теперь по поводу новых подразделений. Гражданские среди Варгов заканчивают учения в городе Фортрапид, они присоединятся к нам, большинство — как сопровождающая пехота. Другие подразделения больше не могут позволить себе одалживать нам свою пехоту.

— Большинство… будет пехотой? — вздохнул Куное, капитан 6-го батальона.

Складывалось такое впечатление, будто новые войска нужны затем, чтобы заменить процессоров, которые могут умереть в будущих битвах.

— Как же мне это не нравится… Кажется, что привык, ан нет — все равно больно видеть, как наши друзья погибают.

Так будет по крайней мере до начала операции «Оверлорд», подумала Крена.

Не все детали были проработаны, поэтому они не могли пока никому рассказывать, но в любом случае придется проинформировать всех капитанов и отсутствующую Лену. Им также нужно оповестить Грету. Она — полковник, значит, не из знати, тем не менее личность Фредерики не знала. И про операцию ей, как бригадному командиру, знать необходимо.

Шин с остальными поговорили с Фредерикой и решили подождать, как отреагируют Эрнест и высшее военное руководство. Но прежде всего Крене надо попросить Бэрнольта собрать новобранцев Варгов, плюс проверить оборонительную позицию…

«М-да-а…»

У командира дел невпроворот, как оказалось. Крена нахмурилась, постаравшись никому не показаться на глаза с таким выражением лица.

ᅠ

— Как ты и сказал, если получится установить спутник связи, мы подтвердим наличие… подтвердим достоверность информации Зелен.

Операция «Оверлорд» зависела от подлинности базы, и это была самая важная информация, определяющая шансы на успех. Шин заговорил об упомянутом Зелен спутнике связи, как об одной из возможных подсказок. Вик кивнул.

— Если при потере спутника его роль берет на себя Ворон, значит, между спутником и базой должна быть установлена регулярная связь, пусть даже через ретранслятор. Тогда обнаружить спутник, я бы сказал, нетрудно. Тем более после недавней бомбардировки Союз в состоянии заметить изменения в количестве летающих спутников.

Искусственные спутники не могут уйти со своих орбит и находятся на большой высоте, из-за чего их непросто скрыть за горизонтом. Такие спутники можно засечь даже со значительного расстояния, хотя это уже зависит от мощности радара, и при определенных условиях даже увидеть невооруженным глазом. Если после второго крупномасштабного наступления на орбите остались спутники, записи о существовании которых датируются началом войны с Легионом, то, скорее всего, искомый спутник будет среди них.

— Сможем определить базу и спутник, сможем записать, сколько длится передача между ними. А сможем засечь передачу, сможем подтвердить, что это общаются база и спутник… и, если повезет, мы заодно сможем напрямую передать приказ об отключении без взятия базы под контроль.

Если радар засечет спутник, то и радиопередача будет возможна. Однако…

— Это невозможно, верно? — мгновенно вмешался Шин.

— Скорее всего, — кивнул Вик, и глазом не моргнув.

Если бы была возможность связываться со спутником и обновлять права командования Легионом из любого места, Зелен не стала бы называть базу ключом к выключению Легиона. Кроме того, они не расшифровали канал связи, используемый машинами, так что подменить передачу будет тяжело. Как и, само собой, обойти защиту военного спутника.

Райден, впрочем, прервал их разговор.

— Разве ты не сможешь это провернуть? Вторгнуться и подменить.

— Не скажу, что нет, но… Кстати, Миризе спрашивала меня о чем-то похожем не так давно. Давай так, если бы я занимался этим в те годы, когда выполнял обязанности командира на передовой и совершенствовал Сиринов, улучшая их искусственный интеллект, то смог бы. Только тогда Объединенное королевство не выстояло бы. Я ей так и сказал, что у меня нет ни планов этим заняться, ни времени.

С технической точки зрения это было возможно, но средствами не располагал. То есть он мог, но не станет.

— Объясни простым язы…

— На взлом спутника связи, вероятно, уйдет примерно столько же времени. Хочешь, чтобы я удалился от боевых действий ради этого?

Его родина не проживет нескольких лет, и, ясное дело, столько ждать они не могли. Прекрасно это зная, принц все равно задал свой вопрос. Райден пожал плечами.

— Нет, ты нам нужен здесь. С командованием справятся Лена и майор Зайша, но починка Сиринов им не по зубам.

— Языком ты горазд трепать, да?

Сказав так, Вик, однако, довольно улыбнулся.

Шин только что осознал, что Вика больше не называют Его высочеством. Думая об этом, он вернул разговор в прежнее русло.

— Для начала нам нужно подтвердить, что спутник вообще работает… Этого будет достаточно, чтобы подтвердить и существование базы?

— Это будет лучше, чем ничего, а дальше работа уже за отделом разведки… Кстати, слышали, как отдел разведки получил ответы от Безжалостной королевы, хотя она отказывается делиться любой конфиденциальной информацией?

— М-м? Нет, — ответил Шин.

— Легион пытками не расколешь, правильно? Значит, заставили как-то, — предположил Райден.

Вик выглядел так, будто только что услышал поистине смешной анекдот.

— Они принудили… Зачитывали один за другим имена важных шишек, погибших или пропавших в последнем сопротивлении имперской фракции, затем заставляли Зелен повторить имена, чтобы определить, кто Пастух, а кто — нет.

— …

Произносить имена Пастухов при их жизни было нарушением конфиденциальности. И получалось, что если она произносила имя, то этот человек не был Пастухом, а если меры защиты не давали ей этого сделать, значит это был Легион. Однако…

— Не слишком ли много рутинной работы?..

Шин понятия не имел, сколько людей в их списках, но прочтение имен важных фигур, скорее всего, займет порядочно времени. Картина в голове складывалась такая себе.

— Дознаватели сменяли друг друга несколько дней, за которые Зелен несколько раз перегревалась и зависала. А они всего-то пробовали разные способы получения ответов от нее, так что сочувствуйте ей, когда начнется настоящий допрос. На составление правильных вопросов тоже уйдет огромное количество времени.

— Жаль, конечно… и Зелен, и тех, кто ее допрашивает.

Шин был согласен с Райденом. Но прежде всего, он вдруг кое-что понял.

— Этим способом… они могут узнать от нее имя командирской машины на той базе. Если где-то сохранилась запись голоса, не знаю, может, старая передача или еще что, то я смогу подтвердить, есть ли на базе тот Пастух…

Райден и даже Вик почему-то выглядели виноватыми.

— Мы не можем знать наверняка, что командирская машина на базе — непременно из имперской фракции, но да, может сработать.

— То есть они будут зачитывать имена имперских солдат, кто точно Пастух, и вынуждать отвечать, командир ли это на той базе. Сколько же лишней, крайне глупой работы.

Зелен придется раз за разом повторять дурацкую сцену, которую представил в голове Шин. Он еще подумывал наведаться к ней перед операцией. Теперь… чувствовал необходимость прийти и выслушать ее жалобы.

— Но, Шин, ты как, справишься? Чем ближе ты к передовой и к базе, тем больше нагрузка на тебя.

База располагалась дальше от активных зон боевых действий, чем восемьдесят шестой сектор. Тем не менее из-за Гончих, не существовавших в то время, стенания Легиона стали намного интенсивнее. И Райден верно подметил, со второго крупномасштабного наступления нагрузка на Шина все чаще была невыносимой.

Но Шин заговорил, прекрасно это понимая. Да, ему было тяжело, и он ценил заботу, но… Что же, раз Райден с таким задором роет себе могилу…

— Справлюсь. С бумажной волокитой придется какое-то время повозиться вам, вице-капитан Шуга.

— Что?! Ах ты!..

— Если только этим можно тебя разгрузить, то хорошо… Но нам нельзя позволить тебе свалиться перед самой операцией. Зелен доверяет тебе, так что идеально, если ты допросишь ее. Держать тебя подальше от сражений тоже пойдет на пользу, ведь у тебя будет время отдохнуть.

Игнорируя недовольство Райдена, Вик небрежно дал свой совет, на что Шин отмахнулся. Ударная группа так или иначе участвует в операции «Оверлорд». Шин не собирался оставаться в стороне, и он сомневался, что его товарищи этого хотели.

Они — «восемьдесят шесть», как-никак. Они верили в свои силы и силы товарищей и были готовы биться до самого конца. Значимость боев для каждого из них изменилась с тех пор, как они покинули восемьдесят шестой сектор, но воля к борьбе осталась прежней у всех.

И поэтому Шин, как командир, не мог позволить себе оставить подразделение даже на короткий срок — ему нужно было продолжать тренировки и поддерживать моральных дух ребят.

— Я так не могу.

ᅠ

Анжу возвращалась с примыкающей к базе тренировочной площадки вместе с Дастином, впервые за долгое время надевшем куртку бронетанковых войск. Заметив их, Фредерика поспешила узнать, вернулся ли он в строй. Его освободили от участия в операциях и тренировках после спасательной операции в Республике Сан-Магнолия.

— О-о-о, Дастин. Ты хорошо себя чувствуешь и готов выдвинуться в любой момент?

Но стоило спросить, Фредерика тут же поняла, что стряслось, и скривила губы в ухмылке. Ей не нужно было слышать ответа, она и так все видела.

— Ну и ну…

Он еле стоял на ногах. Настолько выдохся, что даже голову поднять не мог. Анжу, напротив, тренировка словно совсем не вымотала. Она натянуто улыбнулась.

— Он заржавел. Мотивацией заряжен, но тело не поспевает за разумом.

— Стыд-то какой… — пробормотал Дастин.

— Говорю тебе, ты придешь в форму и проработаешь рефлексы, но не за один день… Вопрос в том, что нам делать? Я вряд ли смогу тренироваться с тобой постоянно, учитывая, как обстоят дела…

Сейчас Анжу была свободна потому, что Крена, Клод и Тору занялись собранием, но потом-то к ее обычным обязанностям капитана взвода добавится подготовка к операции «Оверлорд». Она, конечно, была готова и хотела помочь Дастину вернуться в форму, но не собиралась отказываться от возложенных на нее задач.

— Не волнуйся обо мне, Анжу, — сказал Дастин, до сих пор не поднимавший головы из-за усталости. — Я знаю, как ты сейчас занята. Попрошу Ю, Итихи или… посмотрим, кто свободен будет. Как-нибудь разберусь.

Он вспомнил лишь двоих товарищей по 6-му взводу и запнулся, так как слишком устал. Но в голове у него творился такой бардак, что он начал болтать все, о чем думал.

— Нет, идеально было бы, если бы ты помогала мне тренироваться… Но мы вместе едим, вместе проводим свободное время. И мне было весело вместе составлять букет из засохших цветов. Честно сказать, я пока доволен. Не хочу больше отнимать у тебя время.

— Д-Дастин-кун?!

Анжу взволнованно переводила взгляд между Фредерикой и Дастином, а тот, услышав панические нотки в ее голосе, наконец-то поднял голову и вспомнил, что Фредерика так-то рядом. Сама она впала в ступор, не понимая, как реагировать на этот фонтан чувств, но в конце концов улыбнулась по-доброму, как Святая мать.

— Кажется, вы счастливо проводите время.

— Ох, ну что ты будешь делать!.. — Покрасневшая Анжу убежала.

Дастин, с таким же красным до ушей лицом, остался стоять как вкопанный, и Фредерика пристально смотрела на него.

— Это чудесно, что вы счастливы… Но вот что я тебе скажу: Анжу для меня — старшая сестра. Заставишь ее пролить слезы, и я, что бы не сделал Шин’эй, лично брошу тебя Легиону.

— Так ты слышала?! — ошеломленным тоном воскликнул Дастин.

— Еще как. Я слышала все, включая про бикини.

Дастин от отчаяния плюхнулся на землю.

ᅠ

— Пока это все, что мы знаем.

— Я позже уточню у Йошки прогресс по операции, доложу, что мы знаем, и порекомендую, что мы тут обсудили. Если эта знать по-прежнему будет с неохотой выбирать войска, заставлю Эрнеста поставить их на место.

— Ты верен своему слову и становишься жестким. Пользуешься своим происхождением и таким покровителем.

— Иначе никак, у нас нет времени выбирать методы, — ответил Шин, но блеск в его глазах вызван не комментарием Вика.

Его приемным отцом был Эрнест, президент Союза. Шин знал его, а потому догадывался, что тот против усиления призыва — и это нормально, тем не менее его работа заключается не в том, чтобы постоянно отклонять предложения. Если он не хочет призыва, пусть тогда вынудит знатные семьи отдать свои войска.

Раз проповедует свои идеалы, не позволяя жертвовать детьми, людьми, и ставя на кон жизнь, чтобы защитить то, что стоит защиты, то сейчас самое время ему приложить все усилия и спасти народ без необходимости расплачиваться за это.

Но эта мысль заставила Шина поморщиться. Была и другая причина, почему Эрнест не одобрял операцию «Оверлорд».

— Тут проблема еще… в Фредерике.

Время на исходе, солдат не хватает — в таких условиях высшее военное руководство может не уследить за новой имперской фракцией, представляющей угрозу Фредерике. В самой операции ударная группа всегда сможет быть рядом и защищать ее — при помощи достижений группы и важности Шина как разведки, — но сейчас своих подчиненных пошлют знатные Ониксы и Пиропы. Значит, в операции будут участвовать подразделения Пиропов.

Вероятно, в их число войдут отряды новой имперской фракции — отряды, верные эрцгерцогине Брантолот, замышлявшей вытеснить бывший императорский род. Разумеется, Союз не станет в открытую объявлять о выживании императрицы новой имперской фракции, но на поле брани может произойти что угодно. Нужно исходить из того, что не все пойдет по задуманному плану, и что они сами все выяснят.

— Нельзя просто сказать, что она погибла в бою? — спросил Райден.

— Можно, только сработает ли…

Ударная группа вынесет осуждение за то, что взяли на передовую еще юную девочку-талисман и дали ей погибнуть, но заранее не узнать наверняка, избавит ли их это от вопросов.

— Вик… Если произойдет худшее, может ли она искать защиту у Объединенного королевства?

— Ты спрашиваешь меня, хотя знаешь, насколько сильно это зависит от обстоятельств и положения. Мысли рационально, — проворчал принц с горьким выражением лица.

Все-таки согласиться на предложенное он не мог. Не меняясь в лице, принц добавил:

— Прежде всего учтите, мы не должны обсуждать ее судьбу без нее самой. Она по-своему примирилась со своим положением, и нам нельзя закрывать глаза на эту ее решимость. Также, как вы…

«…как вы, “восемьдесят шесть”, не захотели бы, чтобы кто-то другой освещал вашу гордость».

Шин помолчал. Казалось, это было давным-давно, но лишь год назад Эрнест, Грета и народ Союза задели их гордость, веря, что проявляют так доброту. И он поступил также, даже не осознавая этого.

— Ты прав…

— Впрочем, обсудить контрмеры я всегда готов… Но да, если знатные семьи отправят свои самые сильные подразделения, можно ожидать отпетую дивизию Безумные кости. Они очень любят бросаться в глаза и бороться за славу, так что мы, наверное, можем позднее спихнуть все неприятные проблемы на них.

Принц сходу предложил решение, что показывало, каким великодушным он был сейчас. На взгляды Шина и Райдена Вик грациозно пожал плечами, будто говоря, что они это заслужили — не Шин и Райден, а печально известная, броская дивизия Безумные кости.

— Я лишь хочу сказать, что вы не ищете славы, поэтому можете позволить им присвоить все заслуги, хорошие и плохие. Они могут не захотеть этого, но, как говорится, что посеешь, то и пожнешь.

ᅠ

Ну конечно маркиз Ноузен и маркиза Майка не настолько старые и дряхлые, чтобы дать героям «восемьдесят шесть» украсть всю славу у их семьи, особенно в нынешней ситуации.

Точнее, так сказал с храбрым видом и намеком на самодовольство один молодой Ноузен.

Йошка в дружеской манере пожал плечами, с его губ не сходила усмешка. Они обсуждали, какие достижения принесут силы, участвующие в операции «Оверлорд».

— Дело не только в Шине, весь клан Ноузенов отправится на фронт. Правильно я говорю, Ятрай Ноузен, командир элитной дивизии Безумные кости, гордости клана?

— Пожалуй, это лучшее применение элитного подразделения по сравнению с выматывающими сражениями по пояс в грязи, — проворчал Ятрай, недовольно махнув рукой. — И это будет совместная операция с Пиропами, так что нас пошлют не одних. Потому дом Майки, заявляя о нейтралитете, и решил также отправить твою дивизию Стрикс*.

ᅠ

[П/П: Стрикс — злобное фольклорное существо, которое питается человеческой плотью и кровью, как ведьмы.]

ᅠ

Однако своим ответом он не давал отпор Йошке, отозвавшемуся ухмылкой. Они были почти одного возраста, и оба — военными офицерами, то есть знали друг друга и могли время от времени поболтать. Тем не менее Ятрай — Оникс и, к тому же, Ноузен. И Йошку он просто не выносил.

— Тебе-то хорошо. Ты не только близок к нынешнему главе семьи, но еще младший сын в ветви и тот, кто станет преемником. Эта операция сотворит чудо для твоего престижа.

— Не-е-е-е-ет! — закричал Ятрай, схватившись за голову.

Позади него элегантно попивала чай с безразличным видом его невеста, дочь влиятельной ветви семьи Ноузенов и вице-командир дивизии Безумные кости. Она подняла голову, вызвала панель управления голографическим экраном, на котором на фоне шли новости, и подняла громкость. Чем прервала спор Йошки и Ятрая.

— Прости, принцесса. Мы слишком шумим?

— Нет, господин Йошка, — сказала она, не отводя взгляда от экрана.

Уложенные темные густые, вьющиеся волосы. Угольно-черные глаза с черными ресницами.

— Просто… новости вызывают беспокойство. Это касается общественного порядка среди гражданских в тылу.

ᅠ

«Кстати о подкреплении», — подумал Рито, вспомнив кое-что.

— А Юто уже не должен был вернуться? Неужели заживление переломов занимает столько времени?..

Саки, командующий* 4-м батальоном вместо отсутствующего Юто, заворчал, точно кот:

— Ничего подобного, он уже почти полностью восстановился.

ᅠ

[П/П: Несмотря на то что персонаж мелькал еще в 6 томе, его пол стал известен только сейчас. Анлейт, похоже, решил дальше придерживаться женского местоимения, но в оригинале это «он».]

ᅠ

Длинная черная челка Саки, скрывающая золотые, как у кошки, глаза, и его худощавость сразу давали понять, что послужило вдохновением для его позывного, Грималкин.

— Наверное, его не могут послать в бой сразу после выписки из больницы. Он должен отдыхать и набираться сил дома.

Как правило, пациент остается под присмотром врачей и медсестер, пока находится в тяжелом состоянии, но как только ему становится лучше, его отправляют долечиваться домой. Обычно так и происходит.

— Но мы — «восемьдесят шесть», и наш дом — это база. Когда он звонил мне в последний раз, то сказал, что его не отпускают из-за легкомыслия во время периода восстановления. Медсестер совсем не слушал, его постоянно ругали за излишнюю активность.

— Да уж… Сам виноват, — отметил Тору.

— Если честно, мне он нужен как можно скорее, — с угрюмым видом сказал Саки, положив голову на стол. — Не мое это, заменять командира… Ты знаешь, когда он должен вернуться, Крена?

Крена кивнула, почувствовав на себе взгляд Саки. Она, конечно, не знала, но об этом могло быть известно Шину или Грете, так как оба были командующими офицерами.

— Я спрошу.

ᅠ

Я должна избегать населенных мест.

Только вот почему-то она вдруг услышала разговоры огромного числа людей. Когда сознание более-менее прояснилось, она начала оглядываться, в голове по-прежнему ощущался туман.

Это угол какой-то площади, начало дня. Солнечные лучи пробивались сквозь холодный, чистый воздух морозного утра, в этом скудном свете перемещались не сосчитать сколько людей. Взрослые одеты в теплые пальто и плащи, вокруг бегали дети, их шарфы развевались позади. В лавках продавались металлические и стеклянные украшения к Рождеству, которое наступит в конце месяца, или брикеты золотистого масла и большие торты, обсыпанные сахаром, будто пушистым снегом.

Плохо. Нельзя здесь оставаться.

Она не смогла воссоединиться с остальными, но и времени побыть с ними у нее все равно не осталось. И она хотела хотя бы не вовлекать непричастных людей.

Хотела — но терпеть больше не могла. Не в силах выскользнуть из потока, она на нетвердых ногах вышла на старую мощеную улицу. Ей было плохо. В глазах потемнело, ее бросало в холодный пот, сознание снова угасало.

Инородное вещество, спрятанное в тело, быстро созревало, пожирая ее изнутри даже сейчас.

Времени не осталось. В самом истинном смысле.

Но у нее не было сил, чтобы подняться или хотя бы отползти. Съежившись, она и звука издать больше не могла. Теперь и чувство долга, заставлявшего идти туда, где меньше всего людей, и страх перед надвигающейся судьбой растворились в медленном, тусклом потоке мыслей.

Затуманенным взглядом она заметила мрачную тень. Кое-как подняла голову, увидела перед собой стоящую на коленях фигуру. Женщина, на несколько лет старше ее самой, склонилась с беспокойством, заметив съежившуюся на земле.

— Что-то случилось? У вас анемия? Мне отвести вас туда, где вы сможете полежать? Может, я принесу что-нибудь попить, что-нибудь горячее?

В голосе женщины слышалось искреннее беспокойство. Вдруг все прохожие вроде как посмотрели на нее. Никто больше не повышал голоса. Владелец лавки подошел, чтобы помочь, пожилая дама встала со скамейки, освобождая место, где можно было бы прилечь.

А-а-а-а. Не хочу вовлекать их. Они хорошие люди и не заслужили этого.

С этой мыслью она заставила себя произнести одно слово:

— Бегите…

Это стало ее последним словом.

ᅠ

Черный пес словно бы догадывался, что реабилитационный период Лены подходил к концу. Он держался рядом с ней дольше, чем раньше, будто говорил: «Уже уходишь? Останься еще на чуть-чуть!». Лена не хотела оставлять его и время от времени — точнее, постоянно — думала взять с собой, но понимала, что не может: Шин будет ревновать.

Но пока пес резвился поблизости, Лена подняла взгляд и посмотрела выпуск новостей с западного фронта.

В санатории не желали отягощать разумы пациентов, поэтому новости, особенно те, что касались войны, не показывали в местах, открытых для всех, например, в столовой. Однако в людях начинает расти беспокойство, когда их совсем изолируют от внешнего мира, поэтому лишь в одной комнате отдыха разрешался показ новостных выпусков.

Поскольку Лена скоро вернется на службу, она решила прийти в эту комнату отдыха и посмотреть телевизор, но, к сожалению, черный пес мигом подбежал к ней и закрыл экран своим большим телом.

— Взрыв?..

— В Гаренике… Это город на юге бывшей границы Империи, — заговорил сержант, сидящий рядом. — На базаре утром был взрыв.

Черный пес наконец отошел, радостно виляя хвостом, и Лена смогла увидеть экран. Ведущий новостей продолжал говорить, его слова дублировали субтитры в нижней части экрана.

Причина взрыва не установлена, но следствие ведется исходя из предположения, что это может быть инцидент.

ᅠ

Юто вернулся со всевозможными продуктами и аккумуляторным приемником с динамо-машиной. Он купил его, чтобы оставаться в курсе военной ситуации, но после долгого пути все могли отдыхать, слушая песни или как кто-то читает книги.

Слушать радио, пока Юто уходил с утра за едой в ближайший город, стало для Читори маленькой, простенькой радостью. Прошлой ночью они спали в старом неиспользуемом туннеле. Он находился в отдалении от главной дороги, ведущей в город, так что люди не станут здесь проходить днем, а значит они могли оставаться здесь даже после рассвета. Имено, слегка полноватая девушка, всегда напоминавшая Читори шифоновый торт, подалась вперед и спросила Ран, воспринимавшей утреннее прослушивание радио серьезно и с большей заинтересованностью.

— Ран, давай, как обычно, переключим на чтение книг?

Ран согласилась и хотела было переключить станцию, когда в новостной передаче поднялась новая тема.

А услышав слова ведущего, Ран, Имено и Читори разом оцепенели. Потому что услышанное было тем, чего они боялись сильнее всего.

— Взрыв… Инцидент…

— Город Гаренике…

— Там… недалеко дом, куда взяли Саю?..

Сая, одна из их подруг из лаборатории… одна из Актеон. Последняя, кого они позвали в нынешнее путешествие, и та, кто в итоге не пришла.

Читори прикрыла лицо в печали. Она позвала затем, чтобы этого не случилось. Знала ведь, что Сая больше всего не хотела этого.

— У нас не вышло!..

ᅠ

— Ты не здешний, паренек. Один из эвакуированных? Много же ты набрал.

— Да, мои младшие сестры устали и замерзли, но есть хотят всегда и везде, пришлось пойти в магазин.

— Ах-ха-ха, тяжело это, наверное, быть старшим братом для семьи. Ты уж позаботься о своих сестренках, ладно?

Женщина в ларьке, где продавался жареный хлеб, даже не засомневалась в выдуманной истории Юто и помогла положить в его сумку свежую выпечку: с рыбой и грибами в сливочном соусе, с засахаренными фруктами. Чувствуя тепло от сумки, он пошел обратно к туннелю на окраине города, где ждали Читори с остальными.

Он шел быстрым шагом, но не настолько, чтобы вызвать подозрения. Заброшенный туннель находился довольно далеко, и люди в обычный день не стали бы к нему приближаться. Но Юто хотел доставить булочки еще горячими — не пропадать же доброте той женщины. К тому же горячая пища в холодную погоду поможет поддерживать силы.

А если отбросить этот здравый смысл в зимний сезон, Читори и остальные девушки были особенно благодарны, когда он просто возвращался с чем-нибудь теплым… и каждый раз это оставляло его в неописуемом настроении. За согревающую простую пищу из лавок и подогретые консервы они были безмерно признательны — каким-то образом никто в группе Читори, уже долгое время засыпавшей под открытым небом, не знал, как развести огонь.

Они были другими… Дети-жучки отличались от Юто и других «восемьдесят шесть», закаленных на полях сражений. В отличие от процессоров, что выживали, переступая через своих погибших товарищей, они не запятнали руки кровью и смертью.

— М-м…

Юто остановился посреди улицы, когда услышал выпуск новостей по радио. Взрыв в городе близ столицы. Только нахмурился он не из-за самого инцидента. Читори рассказывала, что на самом деле их, Актеон, больше, чем те семь девушек, отправившихся в путешествие. И что среди них не все непременно встречают свой конец в глуши — как Тотори, ушедшая на днях.

Кто-то мог умереть на глазах у людей, и, в худшем случае, связать их судьбу со своей. Об этом Читори и другие девушки не говорили вслух, но Юто догадывался, что это возможно. Именно поэтому он поручил Амари отчитаться о ситуации армии Союза.

Его внимание привлекли другие слова репортера: «взрыв по неустановленной причине». Он сказал Амари доложить армии об Актеон, поэтому не должно быть и речи ни о какой «неустановленной причине», словно они ни о чем не знали.

— Амари не дошла до них? Что-то случилось…

Нет.

— Они сомневаются в моих объяснениях.

Может, он и не сбежал с передовой, но исчезновение без разрешения будет восприниматься за дезертирство. А считаться с показаниями дезертира не станут.

Все было впустую…

Покачав головой, Юто пошел дальше.

ᅠ

— Значит, пала одна из восточных стран, — буркнул Йошка по синхронизации.

Шин рассказал не только про командную базу, но и затронул увеличение численности Легиона на западном фронте.

— Они стали сильнее давить на западный фронт, на прилегающий четвертый южный фронт и на четвертый северный. То же самое с первыми северным и южным фронтами. Легион также чаще проводит атаки на второй и третий северные и южные фронты. Наверное, они посылают туда оставшиеся силы как подкрепление.

Шин сощурился. Дела обстояли хуже, чем ожидалось. В Республике его способность позволяла слышать Легион вплоть до территорий бывшей Империи, но она не могла охватить всю площадь самой большой на континенте страны. Впрочем, Шин предполагал, что врага станет больше на одном или двух других фронтах.

Йошка продолжил бубнить:

— Нам нужно продвинуться по операции, как бы не было тяжело. Если Легион будет наступать в том же духе, мы и четырех месяцев не протянем.

Когда выживающая страна падала, силы Легиона, сражавшиеся с этой страной, перемещались на другие фронты. И если те уже были на пределе, то подкрепление ломало равновесие и уничтожало еще одну страну — а затем оставшиеся свободные силы Легиона приходили захватывать другое поле боя. Если этот цикл повторится достаточное число раз, фронты Союза развалятся. А нет, так на операцию «Оверлорд» не хватит доступных сил, что приведет к поражению.

— Придется все-таки прибегнуть к призыву, — сказал Шин.

— В крайнем случае да, возможно, придется. Не хотелось бы браться за самое дно бочки, но так мы хотя бы доберем людей в бронетанковые подразделения, которых во время операции у нас не будет.

Браться за дно бочки — иными словами, за солдат без выносливости или таланта, на кого не станут рассчитывать в любого рода миссиях. Одноразовые бойцы, от кого требуется лишь стоять прямо, ходить и, быть может, несколько раз нажать на спусковой крючок.

Хотя при достаточном количестве из них можно сделать боевую силу. На поражающие свойства пули не влияют моральный дух или умения, а низкую точность можно компенсировать численностью. Таких расходных солдат также не нужно отбирать. Их много, а потому не надо тратить время на обучение… Но, само собой, ожидается, что боец сражение не переживет.

Выходило, что даже если Союз объявит всеобщий военный призыв лишь на время операции «Оверлорд», страна понесет огромные потери.

— Ну ладно, спасибо за информацию по базе. А, и спроси у принца, не может ли он дать нам несколько Сиринов. Мы хотим отправить их на разведку в окрестности базы.

— Я дам ему знать.

— Ты извини, что даю столько поручений… То это, то попрошу последить за перемещением врага.

Шин внезапно отвлекся на мгновение из-за воспоминания. Определять детали операции «Оверлорд» должен был не Йошка, а кое-кто звания повыше, но… Он ответил:

— Я не против, главное, чтобы она была при ударной группе во время операции.

Шин почувствовал многозначительную улыбку Йошки.

— Лично у меня возражений нет, однако… Лучше ей не исчезать таинственным образом, как все закончится. Поле боя — место беспорядочное, и, если она потеряется, пойти на ее поиски мы не сможем.

Шин уловил намек. Если она пропадет в бою, преследовать ее перестанут… Нет. Они не позволят преследовать ее. По крайней мере для Йошки — вернее, для дома маркизы Майки — Фредерика была ценна только как ключ для окончания войны с Легионом, и они не были заинтересованы в том, чтобы давать эрцгерцогу Брантолот больше власти.

— Я понял. А если она погибнет в бою, то это будет всего лишь невосполнимая потеря.

— Хуже не придумаешь. Знаю я одну злобную, визгливую тетю, так вот она будет рыдать без остановки, если это произойдет. Будь осторожен, старший брат.

«Будьте предельно осторожны и тщательно подготовьтесь, чтобы эрцгерцогиня Брантолот не узнала о ваших планах. Вам нужно сфабриковать смерть, в которой она не станет сомневаться. Даже в сгоревшем фердресе останется труп, поэтому лучше взорвать его танковым снарядом».

Шин вспомнил много ужасных смертей, увиденных в восемьдесят шестом секторе, когда Йошка обратился к нему:

— О, и раз мы говорим про поручения, я еще вот о чем хочу тебя спросить. Никакой Легион не проникал в окрестности Санкт-Йеддера, будь то самоходная мина или что побольше?

ᅠ

Странный вопрос, подумал Шин. Столица была окружена производственными территориями, а за ними шли территории боевых действий. Другими словами, Санкт-Йеддер находился слишком далеко от поля боя. Тем не менее он проверил, о чем просили, и не обнаружил там Легиона.

Точнее, несколько он услышал, но едва-едва — чрезмерно тихие голоса раздавались откуда-то издалека и явно с неба. Наверное, ветер подхватил поденки. Такое случалось: они весили всего ничего и слабо махали крылышками.

Он снял рейд-устройство, задаваясь вопросом, почему Йошка вообще спросил об этом, вышел из пустого конференц-зала и, проходя мимо комнаты отдыха, услышал голос Гурена.

— Вот же, только не снова…

— Жутковато, правда? Уже в который раз это происходит, но никто не говорит, кто или зачем.

Гурен и Токо смотрели телевизор и случайно наткнулись на новости и теперь обсуждали увиденное. Шин прослушал часть выпуска и все понял.

— Так вот что он имел в виду…

Вот из-за чего Йошка спросил его. Взрывы происходили в столичном регионе и на прилегающей центральной территории. Сейчас их рассматривают как теракты. После первого инцидента в городе Гаренике произошло уже десять взрывов, но об исполнителях до сих пор ничего неизвестно.

Йошка беспокоился, что самоходная мина пробралась до самой столицы под прикрытием оптического камуфляжа поденок. Тут лучше перебдеть, чем недобдеть. Правда, это хоть и было возможно, но Легион не останется незамеченным, пока Шин остается на западном фронте. Кроме того, самоходную мину даже тот, кто ни разу ее не видел, не воспримет за человека. А если это таки была самоходная мина, происшествие освещали бы не как теракт, а как нападение.

Придя к такому выводу, Шин нахмурился. Это была не самоходная мина, но именно поэтому…

— Уверен, люди в столице и ее окрестностях сильно напуганы…

Жертв было немного для теракта. Но хватит одного лишь упоминания о том, что кто-то все-таки погиб, чтобы в голове засела мысль, что пострадать можешь ты сам или твоя семья. Теракты совершались не в одно время и не в одном месте, было невозможно узнать, куда смертники пойдут дальше, а значит и избежать их тоже невозможно.

«Надеюсь, скоро о них разузнают», — подумал Шин, уходя.

ᅠ

Серия террористических атак серьезно озадачила и тех, кто расследовал их. Закономерности не прослеживалось ни во времени, ни в местах, ни в скоплении людей — будто взрывы происходили без причин. Теракты казались несистемными, требований не предъявляли, и о взрывах не объявляли. Ответственность не брали ни одно известное антиправительственное движение или еще какая-нибудь организация. Не было даже предположений о мотивах и целях.

Единственное, что объединяло происшествия, это показания очевидцев и записи с придорожных камер наблюдения, раскрывающие, что все смертники были девушками-подростками. А еще…

— И снова взрыв есть, а кроме него — ничего.

Ни провода или взрывателя, которые бы присоединялись к бомбе, ни радиоприемника или таймера. Ни металлических шариков или гвоздей, обычно встраиваемые в противопехотные бомбы. Ничего из этого не было обнаружено ни на одной сцене преступления.

Удивительно, но непосредственно потерпевших в теракте оказалось немного. Задело лишь тех, кто находился вблизи взрыва, гораздо больше было пострадавших от толкучки, когда люди пытались убежать. В нескольких случаях погибал лишь один смертник. Они должны были быть обмотаны взрывчаткой сверху донизу, потому что от тел не оставалось ничего — словно взрыв происходил изнутри.

А когда были получены более подробные записи с камер и показания очевидцев, следователи совсем перестали что-либо понимать.

— Смертница сказала бежать?..

Сразу после она взорвалась, но владелец недалеко стоящей лавки говорит, что ему определенно не послышалось. Записи с камер с другого случая показали, как смертница, явно стараясь уйти подальше от многолюдных мест, забрела в переулок, где и взорвалась. Девушка нетвердо держалась на ногах, и стоило ей завернуть за угол, она замерла возле бездомной кошки и встретила свою смерть.

Это-то и было самым непонятным. Они стремились взорваться посреди города, но по итогу пытались избежать жертв. Неожиданно небольшое число погибших могло быть объяснено только тем, что они хотели минимизировать ущерб. Одна девушка взорвалась, прячась в заброшенном доме, другая — в середине безлюдного поля.

Но потом следователь пригляделся к лицу девушки на одном из видео, поставленном на паузу.

— Эта девушка… Я где-то видел ее раньше.

Его коллеги тут же подняли взгляды в любопытстве, пока он, нахмурившись, сверлил взглядом кадр и усиленно вспоминал. Сходу опознать не получалось, значит, это кто-то, кого он не знал лично, тогда…

— Совсем недавно… Точно, распоряжение о розыске. Да, от военных…

Вспоминая, он кивнул. Еще тогда ему подумалось, что с этими девушками что-то неладное.

— Она одна из «восемьдесят шесть», сбежавших во время отлова жучков.

ᅠ

Амари сразу же пришла с сообщением, как попросил Юто, но неприятный военный полицейский списал ее слова на ложь, пропустил все просьбы мимо ушей и сосредоточился на «дезертирстве» Юто. Он продолжал спрашивать, куда тот направляется и зачем, но ее объяснениям вида «возвращается домой, в Республику» все равно не поверят. А раз так, Амари предпочла просто ничего не говорить.

Что сделало из нее якобы сообщницу, и ей запретили уходить из реабилитационного центра. Возвращение на основную базу ударной группы откладывалось. Амари не оставалось ничего другого, кроме как бесцельно слоняться в общей комнате, имея в запасе слишком много энергии.

Она заметила упавшую тень — кто-то встал на входе в комнату. Не поднимая головы со стола, она взглянула наверх и увидела того же неприятного военного полицейского. Тот осматривался, а когда нашел ее, подошел быстрым шагом.

— Чего вам?.. Я уже все рассказала, — угрюмо произнесла Амари.

Военный полицейский ответил с жестким выражением лица. Рядом с ним стоял незнакомый солдат постарше. Судя по знакам различия, он был выше полицейского по званию.

— Это так. А я не слушал. Сказал, что отчитаюсь должным образом, но не стал. За что прошу меня простить… Расскажите, пожалуйста, еще раз. Все, что вы знаете и слышали.

ᅠ

— Союз все-таки не монолитен, как кажется на первый взгляд… — сказала Аннет Сео.

Они смотрели выпуск про взрывы, ставшие постоянной темой новостей, за уже привычным чаем. Сео устремил на нее нефритовые глаза. Его сослуживцы, видевшие их совместные чаепития, подшучивали время от времени, но отношения между ними были вовсе не из разряда особенных.

Аннет подняла тонкую бровь и взглянула на большой экран телевизора в ресторанном дворике.

— Они говорят о стольких подозрительных группах. То «фронт освобождения», то какой-то «благородный альянс», то «церковь очищения»… Ну, с фронтом освобождения все понятно: группа заявляет, что борется за независимость территории, когда-то захваченных Империей. А вот остальные…

— Да уж… — Сео часто слышал споры, предметом которых становился Союз, вернее, Империя. — Там и в Империи не все было гладко.

Распри Союза особенно заметны в армии. Между знатью и горожанами, между Ониксами и Пиропами. Предвзятое отношение было и к Варгам, о чем рассказал ему Бэрнольт.

В Объединенном королевстве было разделение между вассалами и простолюдинами, и среди вассалов также была вражда между Иола и Тааффе. И даже у «восемьдесят шесть» имелись предубеждения к тем, в ком текла кровь Альба или имперской знати. Саму Империю это тоже вряд ли обошло стороной.

Язык, на котором говорит человек, его культура, социальный класс или расовые черты. Людей презирали и изгоняли за мелочи.

— Крена рассказала, что одно воинское подразделение послали лишь из-за противостояния с дедушкой Шина. Если верхушка армии осталась прежней, Союз, вероятно, тоже… А…

Сео умолк и обернулся, поняв, что услышанные на фоне шаги приближаются именно к их столику. Унтер-офицер с нарукавной повязкой военной полиции подошел вместе с группой офицеров. Они кивнули Сео и повернулись к озадаченной Аннет.

— Прошу прощения… Майор Анриетта Пенроуз, все верно?

ᅠ

Попав на транспортный рейс до ближайшей базы, Лена улетела из санатория и теперь ждала в столице пересадочный рейс до основной базы ударной группы. Встретили ее неожиданно.

— Э?..

— Полковник Владилена Миризе, я ждал вас.

Он был примерно одного с ней возраста, а значит это специальный офицер. Черные волосы, черные глаза. Парень-Оникс смотрел взглядом, с одной стороны откровенным, а с другой — не поймешь, о чем он думал. На нем были знаки различия младшего лейтенанта. Он ждал ее, но она не помнила, что когда-либо встречалась… Хотя нет.

Лена внезапно поняла, кто это. Адъютант коммодора Виллема Эренфрида, начальника штаба западного фронта. Парень всегда стоял позади коммодора, словно тень.

— Прошу проследовать за мной. Тихо и мирно.

ᅠ

Дастин от потрясения подскочил. В первой столовой на основной базе на большом телевизоре шли новости. Опознали трех террористов: Хина Шинага, Сая Хиё, Юкири Хакуро. Все трое были пропавшие «восемьдесят шесть», полиция разыскивает ключевых подозреваемых — тех «восемьдесят шесть», кто пропал примерно в то же время. Если увидели их, подходить к ним нельзя, нужно сразу сообщить властям.

Показали несколько снимков, на одном из них была девушка с волосами цвета льна и ярко-фиалковыми глазами. Красивое, кукольное, доброе лицо.

Он никогда не сможет забыть ее. Даже спустя десять лет Дастин ни с кем ее не спутает, пусть даже она повзрослела. Его одноклассница… его друг детства. Он думал, в ту ночь девочка умерла после ареста и ссылки в восемьдесят шестой сектор, как и большинство детей в его городе.

— Читори?..

Ведущий новостей бесстрастно зачитал ее имя. Читори Оки.

ᅠ

Лена не вернулась в предполагаемый день. Вместо нее пришло уведомление об аресте. В сообщении не говорилось о конкретно аресте, но ее задержали против воли и заперли, так что это, по сути, арест. Совершенно неподобающее отношение к той, кто ничего не знал.

— Ну и что это?.. Чего ради? — с недовольством обратился Шин к Грете, сидящей с противоположной стороны стола.

Она не стала винить его за такое поведение.

— Возникла проблема безопасности. Тем не менее полковник Миризе не в ответе за случившееся… Капитан, вы слышали новости о серии взрывов?

Шин с сомнением нахмурился. Проверять новости за завтраком было частью его повседневных дел, поэтому да, кое-что он знал… И по пути сюда, когда проходил мимо комнаты отдыха, он также слышал новости про подозреваемых.

Чего он, впрочем, не подметил, так это то, что Грета не назвала происшествия террористической атакой.

— Вы узнали, зачем они это делают?

— Не зачем, а как… Можете поинтересоваться подробностями у нее, потом и поговорим.

Грета взглядом указала на кого-то, кого он не заметил. На диване сидела Амари. Она нерешительно встала. После ранения в операции на Мираж-Шпиле ее отправили в столицу восстанавливать силы. Кстати, она должна была скоро вернуться на базу, но Шин пока не получал сообщения о ее выписке.

Только выглядела она не суровой, как всегда, а взволнованной и утомленной.

— Извините, капитан. Я хотела доложить, но не думала, что так получится…

— Амари, все в порядке. Объясни, что случилось. А еще…

Кое-кто еще должен был вернуться из столицы примерно тогда же, когда и она.

— …где Юто?

ᅠ

Когда она зашла в помещение военного штаба, Аннет, беспокойно сидевшая на краю дивана, встала.

— Лена!

— Аннет. Тебя тоже?!

Лена обняла подбежавшую подругу, и мгновение они так и стояли. Увидев смягчившиеся от облегчения серебристые глаза Аннет, Лена ободряюще улыбнулась, но потом повернулась к другому человеку, вошедшему в кабинет. Ее мягкость в одну секунду сменилась властностью.

— Я требую объяснений, младший лейтенант. Что все это значит?

— Мера безопасности, — сказал молодой офицер спокойным тоном, и это несмотря на то, что он, по сути, арестовал Лену и привел ее в эту небольшую пристройку к штабу в Санкт-Йеддере.

Он положил у дивана ее багаж и переноску Фипи, которые забрал раньше, после чего продолжил. Здесь было жилье для высокопоставленных должностных лиц, в помещениях стояла, как полагается, шикарная мебель.

— Эта наша первая встреча, майор Пенроуз. Позвольте представиться. Младший лейтенант Йонас Деген, подчиняюсь генеральному штабу западного фронта. Я адъютант начальника штаба, коммодора Виллема Эренфрида.

Он повторил все то, что сказал Лене. Только теперь, встречаясь с двумя парами серебристых глаз, он назвал свое нынешнее положение, о чем изначально не упоминал.

— Но в настоящий момент я действую как единственный ребенок семьи Деген, подчиняющейся семье во главе маркиза Эренфрида. Другими словами, мой господин, Виллем Эренфрид, взял вас под защиту ради вашей же безопасности, моя же задача — демонстрация позиции для остальной армии.

Лена нахмурилась. Да, объяснение было сформулировано не очень.

— Под защиту, говорите?

— Да. Защиту, — не извинившись, кивнул Йонас.

Настолько его лицо было искренним и юным, что в нем почти угадывался ребенок, но холодные глаза не давали прочитать ни мысли, ни эмоции.

— Прошу прощения за внезапность. Но это касается вас двоих. Тот, кто получил доклад, пренебрег своими обязанностями и не рассказал обо всем своему старшему офицеру, так что мы оказались на шаг позади…

ᅠ

— Это были не теракты, а, быть может, разновидность новых самоходных мин.

Суровое выражение лица комментатора передачи, спонсируемой правительством, говорило о том, насколько опасной стала ситуация. И его слова были такими же суровыми.

— Все пропавшие «восемьдесят шесть» — лишь часть от десяти тысяч «восемьдесят шесть», спасенных нами год назад. Среди этих десяти тысяч вполне могут быть новые самоходные мины, неотличимые от людей.

ᅠ

Нет, не могут быть. Полный бред.

Тут даже не нужна способность Шина, чтобы отмести эту теорию, сердито подумал Сео. Он злился в основном из-за того, что Аннет увели прямо на его глазах, а помешать этому он не смог. Военные полицейские говорили вежливо, но лишь этим их вежливость и ограничивалась. Аннет явно растерялась и испугалась, когда ее внезапно окружили и начали уводить. Сео попытался выступить и остановить их, но один из офицеров догадывался, что так будет, поэтому перехватил его.

Сео спросил, что это все значит, но офицер только сказал про «меру безопасности». Он знал, в отношении информации военные придерживалась принципа служебной необходимости, но такой ответ его не устраивал.

Став свидетелями произошедшего и понимая, что Сео сейчас не в лучшем настроении, сослуживцы оставили его в покое на какое-то время. Но телевизор не был в курсе всего этого, так что бестолковые разговоры на канале продолжались.

— Или, возможно, это биологическое оружие Легиона. В любом случае существует вероятность, что в наспех проведенной военными эвакуации в ходе второго крупномасштабного наступления к нам проник Легион.

Сео услышал, как сослуживцы, также смотревшие большой телевизор, недовольно забормотали.

— «Биологическое оружие»? О чем он? Не может же вирус обращать людей в бомбы.

— Не, он, наверное, думает, что этих монстров взрастили в некой лаборатории.

— Кто-то фильмов пересмотрел. Он хоть видел в реальности самоходную мину? Это надо быть слепым, чтобы спутать ее с настоящим человеком.

У самоходных мин не только нет глаз, носа или рта, их конечности сгибались и разгибались под невозможными углами, а еще они ползали на четвереньках, будто животные. В бою мины могли прокрасться и одурачить людей, потому что поля сражений — места хаотичные, но сделаны они не настолько хорошо, чтобы хоть кто-то спутал их с живым человеком при свете дня.

— Ну слушайте, кто знает, может, попытки были… Только вот Легион не может создавать человекоподобное оружие, как и биологическое в принципе.

Среди солдат Союза ходила одна шутка. Империя запретила Легиону создавать и использовать просто биологическое оружие, не говоря уже про «биооружие» из фильмов. И чтобы эти машины, способные учиться и развиваться, не нашли лазейку, в них заложили чрезмерно строгое определение того, что считается за биологическое оружие. Это привело к тому, что один лишь нож у союзника рассматривается как нарушение запрета, из-за чего Легион вынужден был приступить к разоружению. И вот что получалось: Легион, созданный быть оружием для Империи, не мог сражаться вместе с солдатами Империи.

— И вообще, если такой вирус, обращающий людей в самоходные мины, существует, все там уже были бы ходячими бомбами. В особенности «восемьдесят шесть» — они ведь сколько лет сражаются.

— Эй, не надо так…

Получив упрек от товарища, солдат застыл. Он неловко посмотрел на Сео, но тот отмахнулся рукой. Правда, в этот раз не сказал, что все нормально.

Выпуск новостей продолжался, по-прежнему оставаясь безразличным к порожденной неловкой атмосфере.

— В таком случае мы можем предположить, что те же обстоятельства затронули передовую. Иначе говоря, наши солдаты Союза, сами того не зная, могут сражаться плечом к плечу с самоходными минами. Также не исключено, что все на передовой теперь — самоходные мины…

— Да невозможно это! — воскликнули солдаты в унисон.

ᅠ

Комментаторы высказывали диковинные теории с напряженными и чересчур серьезными лицами, чем подарили веселый настрой солдатам на передовой, где веселья было — кот наплакал.

— Ребят, слышали?! Мы самоходные мины! — театрально удивившись, крикнул один боец, вызвав громкий смех товарищей, рассевшихся вокруг радиоприемника. Они собирались так в редкие моменты отдыха.

— Новость так новость. Открыли нам глаза, что называется.

— О, я сейчас как бабахну! Мамуль, мне срочно нужно к Легиону!

Все ржали, хватаясь за животы. Они начали вспоминать имена людей, кто мог в самом деле быть миной — ненавистные командиры, самовлюбленные новобранцы, добровольцы из Республики.

Но что, если… самоходные мины правда пробрались в страну? Солдат беспокоила мысль, что их семьи могли пострадать. И вот почему им было нужно отшутиться.

ᅠ

Йошка заговорил, его черные глаза были холодны и безэмоциональными.

— Вы, конечно же, видели серию взрывов по новостям. Совершали их те девушки, только они — жертвы…

ᅠ

Амари заговорила, ее глаза цвета грецкого ореха дрожали от печали.

— Этих девушек называют Актеон. Республика использовала их — использовала «восемьдесят шесть», чтобы сделать бомбы.

†

Различные белки в человеческом организме собираются из аминокислот на основе РНК в клетках. Когда вирус проникает в организм, зараженные клетки начинают реплицироваться, используя вирусную РНК, а не собственную. Надо сказать, существует группа бактерий, называемые диазотрофы, они получают аммиак из атмосферного азота — будто небольшой, химический завод размером с клетку.

Военный исследовательский отдел Республики получил искусственные клетки с РНК, создающие белковые структуры, которые преобразуют азот в нитросоединения. С этими клетками сосуществуют другие клетки, их РНК создает уже не белок, а другое вещество, преобразуя его из нитросоединений и глицерина, получаемого из жиров.

Когда обе группы клеток внедряют в тело испытуемого объекта, обычно они остаются в состоянии покоя тем не менее стоит им активизироваться, как они начинают распространяться как вирус, внедряя в другие клетки свои РНК и делая из них химические заводы по производству одного соединения, в основе которого лежат нитросоединения.

А именно нитроглицерина. Вещества, использующегося во взрывчатке.

†

Каким-то образом Союз узнал об Актеоне, сверхсекретной разработке, и сопоставил с серией взрывов.

На вопрос о цели разработки Примула прикусила губу. Исследователей и высокопоставленных служащих в армии Республики вместе с правительственными чиновниками забрали на допрос в полицейский участок в Санкт-Йеддере.

— Мы пытались воссоздать самоходные мины…

Она не могла назвать настоящую причину перед теми, кто не принадлежал к Селенам, как она. Правду никто не мог знать, ни Союз, ни даже граждане Республики — Алебастры и Адулярии.

Все ради того, чтобы защитить благородный род Селен…

Нитроглицерин-продуцирующие клетки («Прелесть») вводились в Актеон. Если полностью осуществить задуманное, им не придется обучать солдат или беспокоиться из-за их недостатка. Им больше не нужно будет задумываться, может ли боец воевать, есть ли у него воля к борьбе. Никакой трясучки над возрастом или выносливости. Подойдет буквально кто угодно.

В конце концов Алебастры и Адулярии, подвластные Селенам, станут богатым источником людей, которые они могут превратить в оружие, защищающее страну. И даже если все «восемьдесят шесть» сгинут прежде Легиона, поставить на защиту можно Актеон. Это было бы намного эффективнее и проще восемьдесят шестого сектора, где требовались процессоры и Джаггернауты.

— Когда-то бронетанковое вооружение нашей страны, Джаггернауты, пали жертвой самоходных мин. Получается, самоходные мины могли с той же результативностью побеждать Легион.

Примула не могла рассказывать об истинной цели тому, кто не был из Селен. Поэтому она взяла способ использования самоходных мин и представила его как причину.

Дознаватель, сидящий напротив, не применял к ней насилие, но от него исходила жесткая аура, намекающая, что, если понадобится, он пойдет на что угодно без угрызений совести. И настолько ей было страшно, что приходилось рассказывать.

— «Восемьдесят шесть», к счастью, похожи на людей, а еще они умнее собак и кошек. Если переделать их прямо в самоходные мины, мы могли бы воевать с Легионом и не полагаться на Джаггернауты… Разве у нас была причина не развивать эту идею?

ᅠ

Сотрудники лаборатории в лагере беженцев говорили то же самое, но Читори, Кики и другие девушки-Актеон знали, что это неправда.

И да, девушки. Все Актеон были девушками подросткового возраста.

У женщин процент жира выше, чем у мужчин. У них больше жировой ткани в груди, тазе и в областях бедер — больше, чем нужно для выживания. Кроме того, они еще могут долгое время носить в себе, по сути, другую форму жизни. Во время беременности их организм может не допускать отторжение иммунной системой чужеродного организма.

А еще… девушки были менее полезными в бою против Легиона, чем мужчины.

— Юто, мы — оружие, созданное для уничтожения «восемьдесят шесть». Когда война с Легионом закончится, нами должны воспользоваться, чтобы убрать всех выживших «восемьдесят шесть».

Похожие на «восемьдесят шесть», они будут жить среди них… И, когда время придет, взорвутся и убьют их.

ᅠ

— Наверное, это своего рода противопехотное оружие. Я слышал их россказни. На демонстрационной записи было предупреждение, что, если Империя нападет, Республика будет сражаться не только своими солдатами, но и всеми живыми существами, попавшимися под руку.

Это было еще до рождения Вика. На записи показывалось увеличенное изображение искусственных клеток, они пожирали адипоциты*, росли в размерах и в конце концов взрывались. Затем — кадры свиньи, мечущейся за взрывоустойчивым стеклом. Через какое-то время она взорвалась, причем с силой, превышающую любую взрывчатку, поместившуюся бы в ее живот.

ᅠ

[П/П: Адипоцит — основной тип клеток, из которых, в основном, состоит жировая ткань.]

ᅠ

Республика была аграрной страной, и она полагалась на животноводство. На их обширных, на тот момент, землях паслись бесчисленные овцы, козы, коровы, лошади и свиньи — скота у них было намного больше, чем населения всей Республики.

— Нитроглицерин. В чистом виде он очень неустойчив и слишком чувствителен, поэтому, по примеру взрывчатки, для снижения реактивности используют пластификатор. Но что с ним, что без, мощности взрыва не хватит, чтобы повредить переднюю броню бронетанкового оружия. Против Легиона Республике пришлось бы применять вещество в огромных количествах и с близкого расстояния, как это делают самоходные мины, плюс надо придумывать разные хитрости. Но против людей об этих недостатках можно забыть.

Республика отодвинула поле боя к далекому восемьдесят шестому сектору, а войну повесила на «восемьдесят шесть». Они не знали, что Легион решил проблему с жизненным циклом, и видели на горизонте конец войны с этими машинами. Так что, если какая-либо из стран выживет, им надо будет начинать бой против живой силы.

Лерче заговорила с выражением омерзения на лице. Она слышала, что подобные методы использовались всю долгую историю войн человечества.

— Солдаты часто расслабляются рядом с женщинами и детьми.

Одни приходят с цветком в руках, другие хотят попросить конфетку. И стоит солдатам подойти, женщины и дети становятся бомбами и взрываются, унося жизни врага.

— Нет, Лерче, — качнула головой Зайша. — Не только.

Именно в этом заключалась цель той демонстрационной записи. Скорее всего, Республика в то время предупреждала другие страны — если они получат материал для проведения экспериментов над людьми…

— Они в основном использовали бы военнопленных… Представь, спасенный пленный вдруг взрывается. Будь то на фронте или, что хуже всего, дома в тылу, где должно быть безопасно и мирно.

Лерче в замешательстве нахмурилась. Вик закончил объяснение холодным тоном:

— Так может быть в Союзе. Они начнут подозревать во вроде как союзниках врага. Сомневаюсь, что Республика сделала заразный вирус, но это и неважно.

ᅠ

— Полковник Миризе, майор Пенроуз, поймите, мы должны взять вас под нашу защиту. И ради вашей же безопасности, и ради сохранения Союза как страны.

Несмотря на его заверения, Лена и Аннет не могли согласно кивнуть. Они ни слова не сказали, их молчание означало явное неприятие, однако Йонас даже бровью не повел. Они — хрупкие Селены, офицеры, но все же девушки. Если попытаются сопротивляться физически, для Йонаса они были как беспомощные котята. А их молчание едва ли сойдет за форму сопротивления.

— Как ваш охранник и слуга главы, я возьму на себя полную ответственность за вашу безопасность и удобства. Тем не менее я — мужчина, и мое присутствие в некоторые моменты будет неуместным, поэтому дом Эренфридов отправил своих подчиненных, которые присмотрят за вами.

Несколько женщин-офицеров вошли в помещение и поклонились. Все они Ониксы с черными волосами и глазами, их лица имели правильные, но, как ни странно, незапоминающиеся черты, характерные для бывшей знати Империи. Они целыми поколениями дисциплинировали себя, чтобы служить тенью для своих господ, оставаясь невидимыми, пока не понадобятся.

— Они станут вашими щитами, если что-то случится. На крайний случай, если вам придется покинуть это место, несколько из них обязательно пойдут с вами.

Иначе говоря, Лена и Аннет не должны покидать помещение. Двое никак не ответили на неявные указания, но Йонас совсем не обратил внимания на молчание. Потому что, как он и сказал ранее…

ᅠ

Грета вставила слово после того, как Амари закончила объяснять, ее лицо оставалось жестким, но в голосе слышалась мягкость.

— Мы не можем отправить полковника Миризе на передовую, пока происшествие с Актеон не будет решено. Вы же понимаете, почему так, капитан?

Грета пока не намерена возвращать Лену.

Шин сильно разозлился, но подавить гнев кое-как смог. Ругаться с Гретой, устраивать ребяческие истерики — ничего из этого не решит проблему. Что более важно…

— Все равно… Этот арест ни к чему. Можно подать жалобу?

Грета медленно моргнула.

— Да. Конечно.

— Потребуйте решить происшествие быстро и прикладывать все усилия, а также добейтесь гарантий, что она вернется сразу, как ситуация разрешится. Скажите, что 1-я бронетанковая дивизия ударной группы примет командиром ее и только ее.

ᅠ

Выйдя из кабинета, Шин старался сохранять приличия и мягко закрыл за собой дверь. Но потом его гнев все равно вспыхнул, и сдержаться он уже не смог и выплюнул:

— Паскуды!..

Столько в этом слове было эмоций, что Амари, вместе с ним вышедшая из кабинета, вздрогнула. Шин увидел, как она отошла, и заставил себя успокоиться. Затем выдохнул и снова спросил:

— Свое рейд-устройство Юто… снял, пока лечился, да? У него есть какое-нибудь другое средство связи?

Актеон попросили Юто привести их домой. Как собрат-«восемьдесят шесть», Шин мог предположить, что́ Юто чувствовал и о чем думал в тот момент. Хотя стало немного неожиданным, что он, на первый взгляд холодный и безэмоциональный человек, в самом деле согласился. Но Шин не ставил под сомнения причины его поступка.

Они хотели отправиться домой, когда права на возвращение были лишены. Отправиться на поле боя восемьдесят шестого сектора. И если Юто связался бы и попросил о помощи, Шин сделал бы все, что было в его силах. Он не сказал бы не делать этого, впрочем, как и, вероятно, остальные «восемьдесят шесть».

Юто это знал. Так почему промолчал? Почему утаил ото всех, словно считал, что предавал?

Амари качнула головой.

— Он не мог его взять. Мы же все «восемьдесят шесть»… Если бы он рассказал тебе, Саки или кому угодно из ударной группы, и потом сбежал, вы бы понесли ответственность. Люди бы говорили, будто ударная группа сговорилась с Актеон.

— Тц.

У Шина перехватило дыхание. Вот чего боялся Юто. Актеон были «восемьдесят шесть», и к скольким жертвам они уже привели. А ударная группа состояла из тех же «восемьдесят шесть».

— Он не мог позволить ударной группе, то есть всем «восемьдесят шесть», нести за это ответственность.

ᅠ

Читори заговорила, понурив плечи. Они прятались в склепе при заброшенной церкви, на границе между территориями Миана и Нарева.

— Мне жаль, Юто. Я не хотела, чтобы так получилось. Ни я, ни сами девушки, из-за которых произошли взрывы.

Этим утром по радио сообщили об еще одной взорванной Актеон. Трагедия повторялась, что приводило в уныние Читори и других девушек.

— Мы просто стремились попасть домой, пока еще живы. Оставляли наши новые дома, чтобы никому не вредить. Это все, чего мы хотели. Никто из нас не желал ничего подобного, но… Столько людей погибло из-за нас…

Теперь заговорила Кики, она едва сдерживала слезы:

— М-может, мы должны… убить себя. Раз нас ждет такая судьба, может, надо было покончить с жизнями еще когда Союз взял нас. Тогда бы другим не пришлось умирать из-за нас. Мы ведь уже все понимали, но…

Юто перебил ее, покачав головой.

— Я знаю, что вы не хотели, чтобы так вышло. Просто информация вовремя не дошла. Это не ваша вина.

Солдаты Союза намного прилежнее ленивых республиканских Кураторов, и Юто совсем забылся и не подумал, что донесение могут не получить. Грета и штабные офицеры, с кем довелось поработать, обычно не отмахивались от «восемьдесят шесть», всегда выслушивали их доклады и мнения. Поэтому он и предположил, что солдаты Союза все такие.

Даже с учетом того, что они ясно давали понять, кем видят «восемьдесят шесть», — способными охотничьими собаками, не более.

Но услышав, как Кики что-то виновато прошептала, Юто на миг задумался и сказал:

— Ты знаешь, что Пастухи… что командирские машины Легиона часто оказываются «восемьдесят шесть»?

Кики с сомнением моргнула.

— Да…

— Легион обошел установленный срок службы благодаря использованию «восемьдесят шесть». Это ведь не значит, что чтобы война не затянулась, все «восемьдесят шесть» должны убить себя до того, как Легион заберет их, согласна?

Кики в крайнем изумлении смотрела на него. Читори сглотнула. Юто продолжил, погруженный в свои мысли. Его алые глаза оттенка пламени будто сияли изнутри.

— Если мне кто-то скажет покончить с жизнью, я с ним не соглашусь. Я не подумаю, что правильнее будет сдаться и умереть ради всего человечества.

Также и с Читори и другими девушками, на них не лежит ответственность. И Юто не считал, что виноват за молчаливый побег из Союза. Он не собирался говорить девушкам, что зря они не убили себя, что само их существование угрожает всем вокруг, что им надо запереться где-то и просто ждать своей смерти.

Решать за других… Да, решать за других, как им распоряжаться своими жизнями…

— Нельзя такое говорить. По крайней мере так думаю я.

†

Легион делал нечто большее, чем просто наседал на каждый фронт, ища неопытные подразделения и прорываясь через них.

<<Анализ состава войск на всех линиях фронта Союза завершен. Переход ко второй фазе операции.>>

Изначально создаваемый как замена рядовым солдатам, унтер-офицерам, младшим офицерам и даже командирам, управляющих единой сетью всей армией машин, Легион необязательно должен был иметь мозговую структуру высокопоставленных офицеров и командующих.

Но среди них оказался Верховный главнокомандующий Безликий, Пастух с личностью и воспоминаниями республиканского полковника Вацлава Миризе, высокопоставленного командира. И он знал метод, который приведет вражескую армию к развалу без непосредственного насилия.

<<Приоритетная цель задана. Сосредоточиться на лагерях солдат Республики. На лагерях с большинством резервистов. На лагерях с военнослужащими, где много национальных меньшинств. Одновременно ударить сверхдальнобойной артиллерией по тыловым районам.>>

ᅠ

По всем территориям Легиона тянулись железнодорожные пути, способные выдержать нагрузку в тысячу четыреста тонн. Морфо отправлялись к десяти фронтам Союза, их стальные когтистые ноги скрежетали по новым проложенным рельсам.

Был там один с позывным Нидхёгг. Это тот же Морфо, застопоривший поезд во время операции по эвакуации Республики, и чей огонь ознаменовал падение Республики. Уничтоженный Кампф Пфау, он был восстановлен за месяц и теперь направлялся к новому театру военных действий на западном фронте Союза.

Его последние слова: «Настал наш черед. Наш. Настал наш черед».

Да, предсмертные вопли принадлежали «восемьдесят шесть». Тому, кто сознательно решил стать Пастухом и отомстить Республике — стать стальным призраком внутри блока управления машины по истреблению всего живого.

Он испытывал такую лютую ненависть, что отказался от собственной жизни, и простое сожжение республиканцев живьем недостаточно, чтобы загасить эту злобу. Его жажда крови еще не утолена.

Он вышел на позицию для стрельбы, нацелился на заданные координаты. Нидхёгга проинформировали, что там находится. Его мозг из жидких микромашин словно бы побуждал рассмеяться.

«Это по-прежнему наш черед.

Наш черед мстить, побеждать, убивать. Нам ведь позволено? Я ведь могу начать? Это по-прежнему наш черед. С этих пор черед всегда будет наш. Ведь так?»

†

Множество Морфо появились на территориях, окружающих Союз. 800-мм снаряды пересекали крепкие линии фронта и возведенные позади них рубежи прикрытия и поражали города и населенные пункты, которые должны быть безопасными и мирными.