Первый Американский Магнат! Глава 144

Как и говорил Скрудж, слабости Юга были очевидны.

Самым ценным, что у них было, основой их экономики, было сельское хозяйство на огромных полях, и в военном отношении было очень трудно защищать плантации, разбросанные на больших территориях. Добавьте к этому тот факт, что на Восточном фронте генерал Грант постоянно атаковал Ричмонд почти без передышки, хотя генерал Форс постоянно отражал его атаки, и в этой серии боев Конфедераты имели явное преимущество в соотношении обмена, а в нескольких боях даже добились соотношения обмена два к одному. Если бы генералу Ли противостоял такой человек, как генерал Макклеллан, который не мог видеть, как его люди гибнут в бою, он, возможно, отступил бы. Но Грант этого не сделал и несколько месяцев подряд сдерживал армию Роберта Ли, имея преимущество в силах и припасах, и упорно и решительно продвигался к Ричмонду.

Итак, пока Шерман сражался с «Политикой уничтожения» в Миссисипи, а родной город президента Дэвиса был сожжен дотла, армия Конфедерации не могла собрать достаточно людей для борьбы с Шерманом.

Неустанное наступление Гранта сдержало главную армию Конфедерации и дало Шерману несколько месяцев свободы. За это время он полностью уничтожил весь штат Миссисипи. В руках его противника, Джона Худа, было мало солдат. Генерал Худ располагал лишь 40 000 — 50 000 человек, большинство из которых были набраны на временной основе, причем многим из них было всего 14 или 15 лет. С другой стороны, в руках Шермана было 100 000 хорошо обученных войск Союза.

На каждом шагу, генерал Худ пытался опереться на какой-то конкретный город, чтобы задержать наступление Шермана, а Шерман всегда посылал часть своей армии на противостояние, а затем заставлял остальную часть армии идти в обход. Он перерезал пути снабжения Худа, а затем Худ должен был отступить назад. Таким образом, Шерман быстро продвигал свои войска в Джорджию, приближаясь к Атланте, самому важному промышленному городу Юга.

Демон-Шерман, как его называли в последнее время, покинул Миссисипи со своей армией, но страдания в Миссисипи на этом не закончились.

***

Доротея поднялась с земли, тяжело дыша, и, не имея ни мотыги, ни каких-либо сельскохозяйственных инструментов, ей пришлось использовать несколько острых деревянных палок в качестве сельскохозяйственных инструментов. Большинство свободных негров в поместье были увезены Шерманом, а некоторые сбежали неизвестно куда, в поместье остались только Джим и Том. Но они также были слугами, которые работали в доме и не имели никаких знаний о сельском хозяйстве или чем-то подобном, некоторые из которых они не могли делать так же хорошо, как Доротея, которая хотя бы немного читала о сельском хозяйстве.

В поместье было два погреба, один из которых обнаружили янки, и, конечно, от него ничего не осталось, но меньший погреб удалось спасти, и с небольшим запасом еды в нем Доротея, миссис Стивен, Джим и Том пережили зиму. Теперь, когда наступила весна, они совместными усилиями распахали небольшой участок и посадили то немногое количество пшеницы, которое им удалось найти.

Доротея поднялась и ей казалось, будто её спина сломается, но в уме она произнесла: «Я собираюсь стиснуть зубы и держаться, несмотря ни на что, я собираюсь выжить и сохранить поместье!».

***

«Анна, дай мне послушать». — Скрудж прижал ухо к выпуклому животу Анны: «Ах, мальчик такой сильный, он снова меня пнул!».

«Такой же неспокойный, как и ты, ни минуты не медля». — Анна с улыбкой сказала Скруджу, но затем ее лицо стало мрачным: «Только он не может называть тебя папой, а меня — мамой».

Скрудж протянул руку и осторожно смахнул слезу с лица Анны: «Несмотря ни на что, он наш сын. Как бы он нас ни называл, он мой сын и мой наследник. И в будущем ты можешь быть рядом с ним, воспитывать как своего ребёнка и наблюдать, как он понемногу взрослеет».

«Я знаю». — слезы хлынули из глаз Анны, как родник: «Я знаю, что только тогда он сможет обрести достойное будущее, я знаю…».

Скрудж вздохнул, но сказал: «Анна, возможно, я не смогу остаться здесь с тобой в эти дни. Война подходит к концу, и в Миссисипи состоится большое дело. Я должен пойти туда сам».

«Когда? Сколько времени это займет?». — спросила Анна.

«Может быть, два месяца».

«Разве не в это время должен родиться ребенок?». — Анна крепко сжала руку Скруджа.

«Да, но без этого никак не обойтись. Неизвестно, сколько людей сейчас претендуют на эту сделку, я должен опередить всех».

«Разве ты не можешь просто не идти? Мне так страшно без тебя!». — Анна крепко схватила Скруджа за руку, как будто боялась, что если она отпустит ее, то он улетит.

«Я не могу. Эта сделка значит очень много, даже не так много, как Тихоокеанская железная дорога. Я должна заложить хороший фундамент для нашего ребенка».

«Вы, мужчины, всегда…». — Анна, казалось, хотела что-то сказать, но в итоге ничего не сказала, только испустила долгий вздох.

«Придумай имя для ребенка, пока не уехал».

Скрудж подумал и ответил: «Давай назовем его Дональдом».

***

«Мисс Доротея, кто-то ищет вас!». — крикнула миссис Стивен, побежав в сторону пшеничного поля.

Доротея положила сельскохозяйственное орудие и спросила: «Миссис Стивен, кто это?».

К этому времени сельскохозяйственное орудие в ее руке было настоящим сельскохозяйственным инвентарем; незадолго до этого к ней приезжал старый друг ее отца, господин Леонто, и у господина Леонто все еще было отдаленное охотничье хозяйство, избежавшее грабежа, поэтому он мог оказать Доротее небольшую помощь. Однако его поместье так же сгорело, и ничего больше Леонто предложить не смог.

«Это кучка янки!». — Миссис Стивен вздохнула: «Они говорят, что они из федерального правительства! Наверное сюда прислали налоговиков».

«Налоговики из федерального правительства?». — От неприятного чувства предчувствия у Доротеи почти перехватило дыхание.

«Пойдите и посмотрите, мисс, они привели солдат».

«Сейчас!». — Доротея сунула мотыгу в руки Джима, который был рядом с ней. И она пошла в сторону того места, где они сейчас остановились.

Весь дом сгорел во время пожара, и тогда Доротея и Джим сами нарезали ветки и нашли на земле черепицу, которая не вся разбилась, чтобы едва покрыть крышу одного дома. Теперь эти проклятые сборщики налогов из федерального правительства ждали ее там.

Доротея подошла и увидела парня, который выглядел примерно на три части человеком и на семь частей уродцем, который ждал с парой солдат с оружием. Рядом с ним был другой парень, которого она знала, младший сын семьи Бремеров с востока.

«Вы владелец этой земли?». — Уродливый парень небрежно оглядел Доротею с ног до головы и наконец спросил.

«Да, это мой дом, и мы не приветствуем янки!». — сказала Доротея, с презрением глядя на парня Бремера и произнося: «И предателей тоже».

Бремер склонил голову будто от стыда, а уродливый ублюдок заявил: «Это не твой дом, и скоро его не будет! По федеральному указу ты должна заплатить налоги за год, которые составляют 400 долларов! Президент Линкольн был достаточно добр, чтобы сказать, что в связи с только что прошедшей войной он может отменить половину налога для семей, которые не поддерживают повстанцев, но даже тогда вам придется заплатить 200 долларов, и если вы не заплатите всё за три дня, вы можете ждать, пока земля будет продана с аукциона».

«Мистер Сорос, это семья мятежников!». — Мальчик Бремер вдруг заговорил: «Ее брат — офицер повстанческой армии!».

«Хилл! Ты сукин сын! Гадюка! Иуда!». — Доротее очень хотелось броситься и избить его. Но один из солдат грубо остановил ее штыком винтовки.

«Семья мятежников значит?». — Уродливый парень тут же изменился в лице, он глядел на Доротею с враждебностью: «Мы вернемся через три дня, так что приготовь 400 долларов».

И вот уродец, солдаты и Иуда ушли.

Доротея стояла ошеломленная, думая о том, что уже в который раз она не может удержать 400 долларов, которые до войны не были бы для них большой проблемой, но теперь, после всего, что произошло, во всем поместье не нашлось и пяти долларов. Пшеница скоро созреет, и срезав ее сейчас, они получат около 25 долларов, а продав все имеющееся у них сельскохозяйственное оборудование, они получат от 8 до 10 долларов, а затем…

Доротея пыталась думать, думать и думать, ее голова болела, но она не могла придумать, что еще можно продать, чтобы получить 400 долларов.

«Я не могу больше думать, я сойду с ума, если буду думать дальше. Я подумаю об этом завтра, я что-нибудь придумаю завтра…». — сказала себе Доротея.

***

«Элизабет, вот мы и пришли».

Скрудж и Элизабет сошли с корабля, проклиная Шермана за то, что он так тщательно его разрушил, что железная дорога оказалась непроходимой, и Скруджу пришлось пересесть на парусную лодку на Миссисипи, чтобы преодолеть путь.

«Посмотри на эти бескрайние просторы! Я скоро буду крепко держать их в своих руках! Кстати, Элизабет, есть ли у тебя знакомые, которых ты хотела бы навестить?». — спросил Скрудж.

«Мои знакомые? Я бы очень хотел увидеть их сейчас! Ха-ха!». — Элизабет понизила голос и странно рассмеялась: «К сожалению, все они живут далеко».

«Сегодня остановимся на ночь в Пикайуне, у меня здесь есть друг, мы можем навестить его завтра».